ет один из электрических резисторов с возрастающим уровнем внутреннего
сопротивления. Даже ребенок может  справиться  с  этим,  испортить  его  или
отремонтировать. -  Старший  механик  постучал  пальцем  по  нижней  стороне
циферблата селектора. - В данном случае  кто-то  снял  обычные  резисторы  и
впаял на их место новые. Резисторы от первого до восьмого  имеют  одинаковое
сопротивление. За три дня до  выхода  в  море  все  наши  счетчики  радиации
подверглись осмотру  одним  и  тем  же  техником  на  верфи.  Вот  документ,
подтверждающий проведенную им инспекцию. - Мелехин с  презрением  бросил  на
стол листок бумаги.
   - Или он, или другой вражеский агент вывел из строя этот и все  остальные
счетчики, которые я осмотрел. Квалифицированному специалисту на это нужно не
более часа.  Теперь  относительно  вот  этого  прибора.  -  Старший  механик
перевернул стационарный датчик. - Вы видите, что  его  электрическая  схема,
кроме испытательного контура, который был перемонтирован, отсоединена. Мы  с
товарищем Бородиным сняли этот прибор  с  передней  переборки.  Все  сделано
весьма профессионально, дилетанту с этим не справиться. Я пришел  к  выводу,
что враг провел на нашем корабле акт  вредительства.  Сначала  он  вывел  из
строя приборы контроля за радиацией, затем, скорее всего, устроил  небольшую
утечку радиоактивных газов на трубах горячего контура.  Мне  представляется,
товарищи, что доктор Петров был прав. Где-то, по-видимому, происходит утечка
радиации. Приношу нашему врачу свои извинения.
   Петров нервно кивнул. Он вполне мог бы обойтись без таких комплиментов.
   - Доза радиации, товарищ Петров?
   - Самая высокая у матросов в машинном отделении, конечно. Больше всего  -
по пятьдесят рад - у товарищей Мелехина и Свиядова. У остальных механиков  -
от двадцати до сорока пяти; накопленная радиация быстро уменьшается по  мере
удаления от кормы. У торпедистов - примерно пять  рад,  а  то  и  меньше.  У
офицеров - за исключением тех, кто  работают  в  машинном  отделении,  -  от
десяти до двадцати пяти. - Петров сделал паузу, стараясь говорить как  можно
убедительнее.  -  Товарищи,  это  не  смертельные  дозы.  Человек   способен
выдержать дозу  до  сотни  рад  без  отрицательных  последствий  для  своего
здоровья  и  выжить  при  нескольких  сотнях.  Мы  столкнулись  с  серьезной
проблемой, но для наших жизней угрозы еще нет.
   - Что скажете, Мелехин? - спросил командир.
   - Это моя реакторная установка, и я несу за нее ответственность.  Мы  еще
не знаем, существует ли на самом деле утечка радиации.  Нагрудные  дозиметры
могут быть дефектными или выведенными из  строя.  Все  это  может  оказаться
злобным  психологическим  трюком  со  стороны  нашего  главного  противника,
направленным на то,  чтобы  деморализовать  нас.  Бородин  поможет  мне.  Мы
собственными руками отремонтируем эти приборы и проведем  тщательный  осмотр
всех реакторных систем. Я слишком стар, чтобы заводить детей. А  пока  вношу
предложение  заглушить  реактор  и  продолжать  движение  на  аккумуляторных
батареях.  Осмотр  потребует  не  больше  четырех  часов.  Кроме   того,   я
посоветовал  бы  сократить  продолжительность  смен  у  матросов   машинного
отделения до двух часов. Вы согласны со мной, командир?
   -  Конечно,  товарищ  старший  механик.   Я   знаю,   что   вы   способны
отремонтировать что угодно.
   - Извините меня, товарищ командир, - послышался голос  Иванова.  -  Разве
нам не следует сообщить о случившемся в штаб флота?
   - У нас приказ - сохранять полное радиомолчание, - ответил Рамиус.
   - Зная заранее о приказах, враг вывел  из  строя  наши  приборы..,  чтобы
вынудить нас воспользоваться радиопередатчиком, и тем самым обнаружить себя?
- спросил Бородин.
   - Да, это не  исключено,  -  ответил  Рамиус.  -  Сначала  мы  определим,
существует ли эта проблема, потом решим, насколько она серьезна. Товарищи, у
нас отличная команда и лучшие на флоте офицеры. Мы  решим  наши  проблемы  и
продолжим выполнение задания. Мы доберемся до  Кубы,  черт  возьми,  вопреки
всем проискам империалистов!
   - Хорошо сказано, - кивнул Мелехин.
   - Товарищи, давайте сохраним это в тайне. Не следует  будоражить  команду
из-за того, что вполне может оказаться пустяком, а в  крайнем  случае  мы  и
сами решим эту проблему, - закончил собрание Рамиус.
   Петров был настроен менее оптимистично, а Свиядов всеми  силами  старался
сдержать охватившую его дрожь. Дома его ждала невеста, и  он  надеялся,  что
когда-нибудь у них будут дети. Молодой лейтенант был отлично подготовлен, он
понимал все, что происходит в реакторе, и  знал,  как  следует  поступать  в
случае нарушений в его работе. Свиядова несколько утешала мысль, что решение
проблем, возникающих в реакторе, по большей части можно отыскать в учебнике,
кое-кто из  авторов  которого  присутствовали  сейчас  в  кают-компании.  Но
несмотря на все  это,  он  не  мог  отделаться  от  ощущения,  будто  что-то
невидимое и неощутимое вторглось в его тело,  и  это  не  могло  не  вызвать
страха у всякого нормального человека.
   Совещание закончилось. Мелехин и Бородин прошли на корму,  где  находился
технический склад. Вместе с ними  прошел  и  электрик-мичман,  чтобы  помочь
выбрать необходимые детали. Он обратил внимание на то,  что  офицеры  читают
инструкцию по обслуживанию радиационного датчика. Через час мичман  сменился
с вахты, и вся команда  уже  знала,  что  реактор  снова  заглушили.  Мичман
посовещался со своим соседом  по  койке,  техником,  обслуживающим  ракетные
установки. Они обсудили причины переборки  полудюжины  счетчиков  Гейгера  и
других приборов, измеряющих радиацию, вывод был очевиден.
   Боцман подлодки услышал их разговор и пришел к собственному выводу.  Хотя
боцман служил на атомных подлодках уже добрый десяток лет, он был  человеком
достаточно невежественным и ко всему, что происходило в  реакторном  отсеке,
относился, как к нечистой силе. Оттуда она приводила в действие  корабль,  а
вот каким образом - этого он постичь не мог и  не  сомневался,  что  не  без
участия бесовского отродья. И сейчас в его представлении эта  нечистая  сила
вырвалась из стального барабана. Не прошло и двух  часов,  как  вся  команда
знала, что произошло что-то необычное и офицеры еще не придумали, как с этим
справиться.
   Коки, разнося пишу из камбуза в носовые кубрики, теперь задерживались там
как можно дольше. Матросы, которые несли вахту в центральном отсеке, заметил
Рамиус, беспокойно переминались с ноги на ногу и после смены тут же  спешили
в носовые отсеки.

Линейный корабль "Нью-Джерси"

   К этому нужно привыкнуть,  размышлял  коммодор  Захари  Итон.  Когда  его
флагманский корабль был спущен на воду, он сам еще пускал кораблики в  ванне
<"Нью-Джерси" - самый крупный в мире линейный корабль, был построен  в  1944
году. Он вооружен орудиями калибра 406 мм (16 дюймов)>. В то  время  русские
были  союзниками,  но  союзниками  по  необходимости  -   их   объединял   с
американцами общий враг, а не общая цель. Подобно китайцам сегодня,  подумал
он. В то время врагами были немцы и японцы.  За  двадцать  шесть  лет  своей
службы он часто  бывал  в  обеих  странах,  а  первый  корабль,  которым  он
командовал, эскадренный миноносец,  вообще  базировался  в  порту  Йокосука.
Действительно, странный этот мир...
   У его флагманского корабля было немало достоинств. Несмотря  на  огромные
размеры, легкое покачивание  на  десятифутовых  волнах  напоминало,  что  он
находится в море, а не за столом у себя в  квартире.  Видимость  была  около
десяти миль, и где-то там, далеко, за  ее  пределами,  милях  в  восьмистах,
находился русский флот. К встрече с ним, как  и  в  старые  времена,  словно
авианосцы так и не  появились  на  свет,  готовился  его  линейный  корабль.
Эсминцы "Кэрон" и "Стамп" находились в пяти милях от него по каждому  борту.
Чуть дальше  по  носу  держались  крейсеры  "Биддл"  и  "Уэйнрайт",  которые
обшаривали горизонт своими радарами. Боевая группа надводных кораблей просто
крейсировала на месте, вместо того чтобы направиться вперед, как бы хотелось
коммодору. От побережья Нью-Джерси  в  сопровождении  двух  фрегатов  к  ним
спешил  десантный   вертолетоносец   "Тарава"   <"Тарава"   -   американский
универсальный десантный корабль. Несет 1900 солдат морской пехоты, вертолеты
и самолеты вертикального взлета и посадки. Водоизмещение 24 тысячи тонн>. На
его  палубе  находились  десять  ударных  истребителей  AV-8B  "харриер"   и
четырнадцать  противолодочных  вертолетов,  предназначенных   для   усиления
воздушной мощи боевой группы "Нью-Джерси". Это было нелишним, но не особенно
волновало Итона. С баз ВВС в штате Мэн действовало  авиакрыло  "Саратога"  и
значительное количество самолетов  наземного  базирования  ВВС,  прилагающих
немало усилий, чтобы освоить искусство нанесения морских  ударов.  Авианосец
Королевского флота "Инвинсибл"  находился  в  двухстах  милях  к  востоку  и
занимался противолодочным патрулированием, а  в  восьмистах  милях  от  этой
боевой группы плыл "Кеннеди", скрывающийся под атмосферным фронтом  недалеко
от Азорских островов. Итона несколько раздражала помощь британцев.  С  каких
это пор американский военно-морской  флот  нуждался  в  чьей-то  помощи  при
защите своих берегов? Впрочем, мы оказали англичанам немало услуг в прошлом.
   Русские разделились на три соединения, причем авианосец "Киев"  находился
на восточном фланге против  боевой  группы  "Кеннеди".  Группа  "Нью-Джерси"
отвечала за соединение, где флагманом была "Москва", тогда  как  британскому
авианосцу "Инвинсибл" противостояло соединение во главе с "Кировым".  Данные
по всем трем русским соединениям  постоянно  поступали  в  центр  управления
огнем линкора, и оперативный штаб  непрерывно  перерабатывал  их,  составляя
флагманский план. И все-таки коммодор не мог понять, что замышляют русские.
   Итону сообщили, что якобы они ищут пропавшую подлодку, но он верил  этому
ничуть не больше, чем, например, известию о продаже Бруклинского моста.
   Скорее всего, подумал он,  они  хотят  продемонстрировать,  что  обладают
мощным океанским флотом и могут в любой  момент  подойти  к  нашим  берегам,
создав тем самым прецедент.
   Это не нравилось Итону.
   От собственной роли в операции он тоже не был  в  восторге.  Поставленные
перед ним задачи не сочетались друг с другом." Следить за действиями русских
подводных лодок было достаточно трудно само по себе. "Викинги" из  авиакрыла
"Саратога" не действовали в выделенном ему  районе,  несмотря  на  посланный
запрос,  да  и  большинство   "орионов"   находилось   мористее,   ближе   к
"Инвинсиблу". Его собственные противолодочные силы  были  едва  достаточными
для защиты от вражеских  подводных  лодок  и  не  могли  принять  участия  в
преследовании русских субмарин. С прибытием "Таравы" ситуация изменится,  но
одновременно  расширится  и  район  его  действий.   Вторая   задача   Итона
заключалась в  том,  чтобы  установить  и  поддерживать  контакт  с  группой
"Москва" и немедленно докладывать о любой необычной активности кораблей этой
группы главнокомандующему Атлантическим флотом. Вот это  имело  смысл  -  по
крайней мере до некоторой степени. Если русские надводные корабли предпримут
агрессивные действия, в распоряжении Итона достаточно средств  справиться  с
этим. Сейчас принималось решение, на каком расстоянии  будет  осуществляться
слежение за ними.
   Проблема заключалась  в  том,  находиться  ли  поблизости  или  сохранять
дистанцию. Поблизости  означало  расстояние  в  двадцать  миль  -  дальность
артиллерийской стрельбы. У "Москвы" было десять эскортных кораблей, ни  один
из них не выдержит двух попаданий его  шестнадцатидюймовых  снарядов,  чтобы
остаться  наплаву.  На  расстоянии  двадцати  миль  коммодор  мог  выбирать:
использовать  обычные  полнокалиберные  или  подкалиберные  снаряды,  причем
последние наводились на цель с помощью лазерного прицела, установленного  на
вершине главной  мачты  линкора.  Испытания,  проведенные  в  прошлом  году,
показали, что он может вести непрерывный артиллерийский огонь  со  скоростью
три снаряда в минуту, причем лазерное наведение будет переключаться с  одной
цели на другую до тех пор, пока их больше не останется. Однако  при  этом  и
сам линкор и сопровождающие его корабли станут уязвимыми  для  торпедного  и
ракетного огня русских кораблей.
   Отойдя  подальше,  Итон  по-прежнему  мог  вести   огонь   подкалиберными
снарядами  с  расстояния  в  пятьдесят  миль,  но  при  этом  снаряды  будут
направляться на цель лазерным прицелом, находящимся  на  вертолете  линкора.
При этом вертушка окажется уязвимой для обстрела ракетами  "земля-воздух"  и
для атак советских вертолетов, вооруженных по имеющимся сведениям,  ракетами
"воздух-воздух". Для  решения  этой  проблемы  "Тарава"  доставит  сюда  два
ударных  вертолета  типа  "апачи",  вооруженных  лазерами,   ракетами   типа
"воздух-воздух" и собственными  ракетами  типа  "воздух-земля"  -  это  были
противотанковые ракеты, и  предполагалось,  что  они  окажутся  эффективными
против небольших кораблей.
   В этом случае корабли его боевой группы окажутся уязвимыми для  ракетного
огня, но за свой флагманский корабль Итон не боялся. Если только  у  русских
нет ракет с ядерными боеголовками, их противокорабельные  ракеты  не  смогут
нанести серьезного ущерба линкору - он  был  покрыт  бронированными  плитами
толщиной более фута. Разумеется, русские ракеты могут вывести из  строя  его
радиолокационное снаряжение и средства связи  и,  что  того  хуже,  потопить
эскортные корабли боевой группы, у которых тонкая  броня.  На  его  кораблях
находились  свои  противокорабельные  ракеты   -   "гарпуны"   <"Гарпун"   -
американская  противокорабельная  ракета,  дальность  полета  до   120   км,
боеголовка - 225  кг>  и  "томагавки"  <"Томагавк"  -  американская  морская
крылатая ракета с высокой точностью наведения> - хотя их было не так  много,
как хотелось бы коммодору.
   А  что  если  за  ними  охотится  русская  подводная  лодка?   Итона   не
информировали об этом, но ведь никогда не знаешь, где  скрывается  вражеская
субмарина. Ну да ладно - нет смысла беспокоиться обо всем  сразу.  Подводная
лодка  может  потопить  "Нью-Джерси",  но  для  этого  ей  придется  изрядно
потрудиться. Если русские действительно готовы на агрессивные действия,  они
успеют выстрелить первыми, но Итон будет предупрежден об  опасности,  успеет
выпустить свои ракеты и открыть артиллерийский  огонь,  одновременно  вызвав
воздушную поддержку. Впрочем, ничего этого не случится, он не сомневался.
   Он  пришел  к  выводу,  что  русские   решили   провести   что-то   вроде
разведывательной  операции  и  что  его  задача  продемонстрировать  им  всю
опасность подобных действий.

Авиабаза ВМС США, Норт-Айленд, Калифорния

   Огромный  трактор  с  прицепом  медленно   вползал   в   грузовой   отсек
транспортного самолета С-5А "гэлэкси".  С  него  не  сводили  глаз  сержант,
ответственный за погрузку, два офицеров ВВС и шесть морских офицеров. Как ни
странно, только последние, хотя и не имели знаков принадлежности к  авиации,
хорошо разбирались в процедуре погрузки. На тракторе был точно помечен центр
тяжести, и морские офицеры наблюдали за  тем,  как  отметка  приближается  к
определенной цифре, выгравированной на  полу  грузового  отсека  гигантского
самолета. Погрузка должна быть выполнена  с  максимальной  точностью.  Любая
ошибка роковым образом нарушит дифферент самолета и  подвергнет  смертельной
опасности жизни экипажа и сопровождающих груз пассажиров.
   - О'кей, стоп! - скомандовал старший  офицер.  Водитель  был  только  рад
этому приказу. Он оставил  ключи  в  замке  зажигания,  затянул  тормоза  и,
поставив рычаг переключения  передачи  на  скорость,  спустился  из  кабины.
Кто-то другой выведет трактор с  прицепом  из  самолета  на  противоположном
побережье страны. Сержант и шестеро  солдат  тут  же  принялись  за  работу,
прикрепляя стальные тросы к рым-болтам на тракторе и прицепе, чтобы накрепко
застопорить тяжелый груз. При смещении груза самолет редко удавалось спасти,
а С-5А не был оснащен катапультируемыми креслами.
   Убедившись, что его подчиненные работают должным образом, сержант подошел
к пилоту. Ему было двадцать пять лет, и он  любил  этих  летающих  гигантов,
несмотря на их несколько подмоченную репутацию.
   - Капитан, а что это за штуковина?
   - Это ГСУ - глубоководное спасательное устройство, сержант.
   - А сзади написано "Авалон", сэр, - не успокоился сержант.
   - Значит, у него есть имя.  Это  что-то  вроде  спасательной  шлюпки  для
подводников. Спускается на большую глубину, чтобы вызволить команду, когда с
подлодкой что-то случается.
   - А-а. - Сержант задумался. Ему приходилось перевозить танки,  вертолеты,
другие грузы, однажды целый батальон на своем - он считал  самолет  своим  -
"Гэлэкси". Но впервые  доводилось  перевозить  корабль.  Если  у  него  есть
название,  решил  сержант,  значит,  это  корабль.  Черт  побери,   выходит,
"Гэлэкси" на все способен! - А куда мы должны доставить его, сэр?
   - На базу ВМС в Норфолке, я сам там ни разу не был. -  Пилот  внимательно
наблюдал, как укрепляют груз. Дюжину тросов уже протянули,  после  того  как
протянут еще двенадцать,  их  закрепят,  чтобы  не  допустить  ни  малейшего
смещения груза. - По нашим расчетам на перелет потребуется пять часов  сорок
минут - полностью на топливе  внутренних  баков.  Струйное  течение  сегодня
попутное. Погоду обещают приличную до самого Восточного побережья. Там сутки
отдохнем, вернемся в понедельник утром.
   - Парни ваши быстро работают. - Старший из флотских  офицеров,  лейтенант
Эймс, подошел к летчику.
   - Да, лейтенант,  еще  двадцать  минут,  и  все  будет  готово.  -  Пилот
посмотрел на часы. - Вылетим вовремя.
   - Не спешите, капитан. Если эта хреновина сдвинется во  время  полета,  у
нас пропадет весь день. Где мне разместить людей?
   - Впереди, в носовом отсеке верхней палубы. Там хватит места человек  для
пятнадцати.
   Лейтенант Эймс знал об этом и сам, но промолчал. Ему  не  раз  доводилось
летать со своим ГСУ через Атлантику, а однажды и через Тихий океан, и всякий
раз на С-5, но каждый раз на другом.
   - Вы не знаете, из-за чего такая спешка? - поинтересовался пилот.
   - Представления не имею, - ответил Эймс. - Приказали, чтобы  я  со  своей
крошкой прибыл в Норфолк.
   - А вы на самом деле  опускаетесь  на  глубину  в  этой  красотке?  -  не
успокаивался сержант.
   - За это мне и платят. Однажды я опускался в ней на глубину четыре тысячи
восемьсот футов, почти на  милю.  -  Эймс  с  гордостью  посмотрел  на  свой
подводный корабль.
   - На целую милю под водой? Боже милостивый! Э-э, извините  меня,  сэр,  и
вам не страшно? Давление воды и все такое?
   - Не так чтобы очень. Я опускался на двадцать  тысяч  футов  в  "Триесте"
<"Триест" - один из самых глубоководных в мире батискафов>. На такой глубине
очень интересно. Столько необыкновенных рыб. - Хотя  Эймс  являлся  кадровым
подводником, его  призванием  были  научные  исследования.  Он  имел  ученую
степень по океанографии и опускался в морские глубины или  командовал  всеми
глубоководными устройствами военно-морского флота, за  исключением  атомного
NR-1. - Разумеется, давление воды превратит  тебя  в  лепешку,  если  что-то
случится, но все произойдет так быстро, что ничего не успеешь заметить. Если
вы, парни, хотите побывать со  мной  под  водой,  может  быть,  мне  удастся
договориться об этом. Поверьте, там, внизу, совершенно другой мир.
   - Спасибо, сэр, не стоит. - Сержант отправился поторопить своих ребят.
   - Вы ведь несерьезно? - поинтересовался пилот.
   - Почему же? Ничего страшного.  Мы  все  время  опускаемся  со  штатскими
пассажирами, и, поверьте, это куда менее  опасно,  чем  управлять  в