рийного отключения реактора и заглушить его, однако пар в кожухе вывел из
строя систему управления стержнями, и на решение проблемы не  было  времени.
Печкосов мгновенно  понял,  что  его  корабль  обречен.  Он  тут  же  открыл
аварийные клапаны охлаждения реактора, впустив в него морскую воду. И тут же
автоматически включились сигналы тревоги по всей лодке.
   Капитан, находившийся  в  центральном  посту,  мгновенно  понял  характер
аварии. Они были на глубине  ста  пятидесяти  метров.  Следовало  немедленно
поднять лодку на  поверхность.  Капитан  отдал  приказ  сбросить  балласт  и
поднять вверх до предела рули глубины.
   Авария подчинялась теперь физическим законам. Поскольку  внутри  реактора
не осталось хладагента, способного  поглощать  тепло,  выделяемое  урановыми
стержнями, атомная реакция практически прекратилась -  в  реакторе  не  было
воды, которая приняла бы поток нейтронов. Это, однако, не  решило  проблемы,
потому что остаточного тепла распада хватило для того, чтобы расплавить все,
что находилось в реакторном отсеке.  Холодная  вода,  хлынувшая  в  реактор,
понизила температуру, но  при  этом  задержала  слишком  большое  количество
нейтронов внутри реактора. Это вызвало самопроизвольную атомную  реакцию,  в
результате которой образовалось еще большее количество тепла, которое не мог
контролировать никакой охладитель. То, что  началось  с  потери  хладагента,
превратилось в нечто гораздо худшее: аварию  с  холодной  водой.  Оставались
считанные минуты до того, как расплавится весь  реактор,  а  до  поверхности
"Политовскому" было еще далеко.
   Печкосов оставался на своем  посту  в  машинном  отделении  и  делал  все
возможное. Он знал, что наверняка погибнет, но  хотел  дать  капитану  время
вывести лодку на поверхность. Механики часто проводили учения,  принимая  во
внимание именно такую ситуацию, и старший механик отдал приказ прибегнуть  к
аварийным правилам. Однако это только ухудшило положение.
   Дежурный электрик побежал вдоль  линии  электрических  щитов,  переключая
электрическую сеть лодки с  основной  на  аварийную,  потому  что  пар,  еще
оставшийся в турбогенераторах, вот-вот кончится и  тогда  управление  лодкой
будет полностью зависеть от аккумуляторных батарей.
   Подача электричества на  триммеры,  расположенные  на  задних  плоскостях
рулей глубины, прекратилась,  и  произошло  автоматическое  переключение  на
электрогидравлическое  управление,  контролирующее   не   только   маленькие
триммеры, но и рули глубины целиком. Системы управления тут же переключились
на угол подъема в пятнадцать градусов - а  ведь  лодка  продолжала  идти  со
скоростью тридцать девять узлов.  Поскольку  сжатый  воздух,  действующий  в
аварийном режиме, полностью выбросил воду из  балластных  цистерн,  подлодка
стала очень легкой и помчалась вверх, как самолет, набирающий высоту.  Через
несколько секунд подводники, находившиеся в центральном посту, с  изумлением
почувствовали, что лодка поднимается уже под углом  сорок  пять  градусов  и
этот угол все увеличивается. Еще через  мгновение  их  единственной  заботой
было удержаться на ногах. Теперь "альфа" поднималась почти вертикально вверх
со скоростью тридцать миль в  час.  Всех  членов  экипажа  и  незакрепленные
предметы понесло в сторону кормы.
   В кормовом моторном отсеке матрос упал на главный распределительный  щит,
замкнув  телом  все  его  контакты,   и   подача   электричества   полностью
прекратилась. Кок, который в момент  аварии  проводил  осмотр  спасательного
снаряжения  в  носовом  торпедном  отсеке,  успел  натянуть  гидрокостюм   и
забраться в спасательный цилиндр. Имея за  плечами  всего  год  плавания  на
подводных лодках, он все-таки догадался, что значат ревущие сигналы  тревоги
и странное поведение подлодки. Кок задраил люк и нажал на рычаг выброса, как
его учили в школе подводников.
   "Политовский", словно гигантский кит, взмыл над поверхностью Атлантики на
три четверти своей длины и тут же рухнул обратно.

Ударная подлодка "Поги"

   - Капитан, вызывает гидропост.
   - Слушаю, гидропост. Это капитан.
   - Шкипер, вам нужно бы послушать это. С "наживкой 2" что-то стряслось,  -
доложил старший акустик.
   Вуд через несколько секунд был  уже  в  гидропосту.  Он  надел  наушники,
подключенные к магнитофону, действующему  с  опозданием  на  две  минуты,  и
услышал рев воды, врывающейся в корпус лодки.  Шум  двигателя  смолк.  Через
несколько секунд послышался взрыв сжатого воздуха  и  потрескивание  корпуса
лодки, быстро меняющей глубину.
   - Что там происходив? - с недоумением спросил Вуд.

Ударная подлодка "Е. С. Политовский"

   В реакторе "Политовского" самопроизвольная  атомная  реакция  практически
уничтожила как поступающую сюда  морскую  воду,  так  и  топливные  урановые
стержни. Их остатки скопились в кормовой части кожуха реактора. Через минуту
образовалась метровая  лужа  радиоактивного  расплава,  достаточно  большая,
чтобы там в  свою  очередь  образовалась  своя  критическая  масса.  Атомная
реакция продолжалась, ничуть не ослабевая. На этот раз она  была  направлена
непосредственно против  прочной  брони  кожуха,  сделанного  из  нержавеющей
стали. Ничто созданное руками человека не в состоянии выдержать  температуру
в пять тысяч  градусов.  Через  десять  секунд  стенки  кожуха  реактора  не
выдержали.  Расплавленная  масса  урана  прорвалась   через   образовавшееся
отверстие на кормовую переборку.
   Теперь у Печкосова не  было  сомнений,  что  он  погиб.  Старший  механик
увидел, как почернела краска  на  переборке  перед  ним,  и  последнее,  что
предстало его взору, -  это  появление  окруженной  голубым  сиянием  темной
массы. Через мгновение тело стармеха превратилось  в  пар,  и  радиоактивная
масса набросилась на следующую кормовую переборку.
   Почти вертикальное положение лодки стало меняться. Сжатый воздух вырвался
из нижних балластных цистерн, и они наполнились водой, снижая  угол  подъема
лодки и погружая ее в воду. Из носового отсека доносились панические  крики.
С трудом поднявшись и не обращая внимания на сломанную ногу, капитан  как-то
пытался овладеть положением и помочь команде выбраться из  подводной  лодки,
прежде  чем  станет  слишком  поздно.  Однако  рок  Евгения   Сигизмундовича
Политовского продолжал преследовать лодку. Спасся всего  один  человек.  Кок
сумел открыть спасательный люк  и  выбраться  наружу.  Следуя  наставлениям,
полученным в школе подводников, он попытался закрепить  крышку  люка,  чтобы
остальные члены команды  могли  последовать  за  ним,  однако,  когда  лодка
скользнула вниз, водой его отшвырнуло от корпуса.
   Когда  угол  подлодки  изменился,  расплав  урана  выбросило  на   палубу
машинного отделения. Сначала  он  прожег  стальную  палубу,  а  затем  титан
корпуса. Через пять секунд в машинном отделении  образовалось  отверстие,  и
самый крупный отсек "Политовского" быстро наполнился водой. В результате это
уничтожило тот небольшой запас плавучести, который еще оставался у подлодки,
и она начала свое последнее погружение.
   Корма опустилась вниз как раз в тот момент, когда капитан сумел заставить
матросов снова подчиняться приказам, но  тут  его  швырнуло  головой  о  щит
управления. Со смертью капитана погибли и те  слабые  надежды  на  спасение,
которые еще оставались у команды. "Политовский" устремился вниз, к  морскому
дну, и его винт под потоком мчащейся  навстречу  воды  вращался  в  обратную
сторону.

Ударная подлодка "Поги"

   - Шкипер, я служил на "Чоппере" в шестьдесят девятом,  -  сказал  старший
механик, имея в виду ужасную катастрофу этой дизельной подводной лодки.
   - Да, похоже на то, -  согласился  капитан,  прислушиваясь  к  отдаленным
звукам в акустической установке. Ошибиться в этом невозможно.  Было  слышно,
как заполнялись балластные цистерны; это  могло  означать  только  одно:  во
внутренние отсеки ворвалась вода. Будь они ближе, услышали бы  еще  и  крики
людей, обреченных на смерть в металлической ловушке.  Слава  Богу,  что  они
этого не слышали. Рев воды, врывающейся в корпус гибнущей лодки, был страшен
и без этого. Там, в морской глубине, гибли люди.  Это  были  русские,  враги
его, Вуда, страны, но это тоже были люди,  мало  чем  отличающиеся  от  него
самого, а он был бессилен им помочь.
   Капитан Вуд отметил, что вторая "альфа", "наживка I", продолжала  мчаться
вперед, не заметив гибели своей спутницы.

Ударная подлодка "Е. С. Политовский"

   Понадобилось девять минут, чтобы "Политовский" опустился  на  две  тысячи
футов к морскому дну. Падение было  столь  стремительным,  что  подлодка  со
страшной силой ударилась о твердый песок континентального шельфа. К чести ее
строителей внутренние переборки выдержали удар. Все отсеки от реакторного  и
до кормовых были затоплены, и в них погибла половина команды, однако носовые
отсеки остались герметичными. Но даже  это  было,  скорее,  проклятием,  чем
благом.  Поскольку  воспользоваться  резервным  запасом   воздуха,   который
находился в кормовых цилиндрах,  оказалось  невозможно,  а  сложные  системы
очистки работали  только  от  аварийных  аккумуляторных  батарей,  у  сорока
подводников остался всего лишь ограниченный запас воздуха. Они  спаслись  от
мгновенной смерти в ледяных водах Северной Атлантики лишь  для  того,  чтобы
принять медленную смерть от удушья.

День девятый

Суббота, 11 декабря

Пентагон

   Женщина в форме старшины первой статьи придержала дверь  перед  Тайлером.
Он вошел в кабинет и увидел генерала Харриса, который стоял  перед  огромным
столом с разложенными на нем картами, изучая расположение крошечных  фигурок
кораблей.
   - Вы, должно быть, Скип Тайлер, - поднял голову Харрис.
   - Да, сэр. - Тайлер замер по стойке смирно, насколько  это  позволял  его
протез. Харрис быстро подошел к нему и пожал руку.
   - Грир говорит, вы в прошлом футболист.
   - Так точно, генерал. Был правым защитником, играл за Аннаполис.  Хорошее
было время. - Тайлер улыбнулся, разминая пальцы - у  Харриса  была  медвежья
хватка.
   - О'кей, раз вы играли в футбол, называйте меня Эдом. -  Харрис  дружески
ткнул его в грудь. - У вас был номер семьдесят  восемь,  и  вас  включили  в
сборную "все звезды", верно?
   - Второй состав, сэр. Приятно, что кто-то еще помнит об этом.
   - Я находился тогда несколько месяцев на временной службе  в  академии  и
побывал на паре матчей. Никогда  не  забываю  хорошо  атакующего  защитника.
Когда-то я и сам играл в Монтане, в тамошней сборной. Впрочем, это было  так
давно. Что у вас с ногой?
   - В мою машину врезался пьяный водитель. Мне еще повезло, а  вот  сам  он
погиб.
   - Так ему и надо, сукину сыну.
   Тайлер согласно кивнул, но почти тут же вспомнил, что у пьяного  рабочего
с верфи осталась семья, о чем ему сообщили позже в полиции.
   - Куда делись все остальные? - спросил он.
   - Члены Объединенного комитета начальников  штабов  принимают  участие  в
обычном - обычном для рабочих дней недели, не для  субботы,  -  брифинге  по
разведке. Вернутся через несколько минут. Значит, теперь  вы  преподаете  на
инженерном факультете в Аннаполисе, верно?
   - Да, сэр. Я имею степень доктора.
   - Меня зовут Эд. Итак, сегодня утром вы намерены рассказать нам,  как  мы
сумеем сохранить у себя сбежавшую русскую подлодку?
   - Да, сэр, - то есть, Эд.
   - Расскажите мне, но сначала давайте выпьем кофе. Они подошли к  угловому
столику, где их ждали чашки с кофе и тарелки с пончиками. Минут пять  Харрис
молча слушал объяснения молодого человека, поглощая один пончик за другим  и
запивая их кофе. Не  просто  насытить  человека  такой  комплекции,  подумал
Тайлер.
   - Черт возьми, - заметил начальник управления J-3, когда Тайлер  закончил
свой рассказ, и подошел к карте. - Весьма  интересно.  Правда,  успех  вашей
идеи требует ловкости рук. Однако  держать  их  придется  подальше  от  того
места, где мы собираемся все это провернуть. Примерно вот здесь, а? - Харрис
постучал ногтем по карте.
   - Да, генерал. Судя по ходу их операции, мы сможем сделать  это  мористее
от них...
   - И провести за нос обоих. Мне нравится эта мысль.  Точно,  нравится,  но
Дэн Фостер не придет в восторг, когда узнает,  что  ему  предстоит  потерять
одну из собственных подлодок.
   - Я бы сказал, что такой обмен - в нашу пользу.
   - Я тоже, - согласился Харрис. - Но это не мои лодки. А где  после  этого
мы спрячем ракетоносец - если сумеем заполучить его?
   - Генерал, есть  несколько  отличных  мест  прямо  здесь,  в  Чесапикском
заливе. Одно глубокое место в реке Йорк и еще одно в реке Патьюксент, причем
оба  принадлежат  ВМС  и  обозначены  на   картах,   как   запрещенные   для
мореплавания.  У  подлодок  есть  одно  хорошее  свойство  -  они  считаются
невидимыми.  Надо  только  найти  достаточно  глубокое  место  и   заполнить
балластные цистерны. Разумеется, я предлагаю всего  лишь  временное  решение
проблемы. Для постоянной стоянки можно выбрать атоллы Трук или Кваджелейн  в
Тихом океане. Славные местечки и далекие отовсюду.
   - И вы полагаете, что Советы не  обратят  внимания,  что  там  неожиданно
появился тендер для обслуживания подлодки и три сотни инженеров-подводников?
К тому же вы не забыли, что эти острова больше нам не принадлежат, а?
   Тайлер и не рассчитывал, что генерал окажется тупицей.
   - Ну и что случится, если русские узнают об этом через несколько месяцев?
Что они сделают, заявят об этом на весь мир? Не думаю. К  тому  времени  вся
нужная нам информация будет у нас  в  руках,  а  для  офицеров,  попросивших
политического убежища, мы устроим впечатляющую пресс-конференцию. Как им это
понравится? К тому же через некоторое время мы разберем ракетоносец. Реактор
отправим для испытаний в Айдахо. Ракеты  и  боеголовки  снимем.  Электронное
снаряжение отправим в Калифорнию для исследования,  а  ЦРУ,  АНБ  и  морская
разведка кинутся на шифровальное оборудование. Опустевший корпус отведем  на
место поглубже и затопим. Никаких улик. Нам ведь не нужно вечно хранить  это
в тайне, достаточно нескольких месяцев.
   - Извините, что я выступаю в роли адвоката дьявола. - Генерал поставил на
стол пустую чашку. - Вижу, вы все продумали.  Отлично,  мне  представляется,
что этим можно заняться всерьез. Понадобится координация действий, но это не
станет помехой тому, чем мы занимаемся сейчас. О'кей, вы убедили меня.
   Через несколько минут прибыли члены  Объединенного  комитета  начальников
штабов.  Тайлер  еще  никогда  не  видел  такого  скопления  генеральских  и
адмиральских звезд.
   - Ты хотел встретиться с нами, Эдди? - спросил Хилтон.
   - Да, генерал. Познакомьтесь, это  доктор  Скип  Тайлер.  Адмирал  Фостер
подошел к нему первым и пожал руку.
   - Значит, это вы  расщелкали  нам  технические  характеристики  "Красного
Октября", о которых мы только что  слышали  на  брифинге.  Отличная  работа,
капитан.
   - Доктор Тайлер считает, что нам  следует  оставить  этот  ракетоносец  у
себя,  если,  конечно,  удастся  заполучить  его.  -   Лицо   Харриса   было
непроницаемым. - И, по его мнению, есть способ осуществить это.
   - Была мысль ликвидировать всю команду... - сказал  командующий  корпусом
морской пехоты генерал Максуэлл, - однако президент не пожелал и слышать  об
этом.
   - Господа, а если я скажу вам, что есть способ отправить  членов  команды
домой и они не будут даже подозревать, что подлодка осталась у нас?  Ведь  в
это упирается вся проблема, правда?  Необходимо  вернуть  членов  команды  в
Россию-матушку. И я утверждаю, что существует способ сделать  это,  остается
лишь вопрос, где спрятать ракетоносец.
   - Слушаем вас. - В голосе Хилтона звучало недоверие.
   - Так вот, сэр, следует  действовать  чрезвычайно  быстро.  Нужно  срочно
перевести "Авалон" с Западного побережья.  "Мистик"  <"Авалон",  "Мистик"  -
подводные устройства для спасения  экипажей  потонувших  подлодок>.  уже  на
борту "Пиджина" в Чарлстоне. Нам понадобятся  оба  и  еще  какой-нибудь  наш
старый ракетоносец, без которого мы можем обойтись. Это материальная  часть.
Однако самое трудное заключается в точном расчете  времени  -  и  нам  нужно
найти "Красный Октябрь". Это может оказаться самым сложным.
   - Может быть, и нет, - покачал головой Фостер. -  Сегодня  утром  адмирал
Галлери доложил, что "Даллас" вроде бы обнаружил его. Доклад адмирала  почти
полностью совпадает с вашей компьютерной моделью. Через несколько дней будем
иметь более точные данные. Продолжайте.
   Тайлер  начал  объяснять.  Ему  потребовалось  десять  минут,   поскольку
пришлось отвечать на  вопросы  и  изобразить  на  диаграмме  ограничения  по
времени и месту. Когда он кончил, генерал Барнз уже стоя у телефона, говорил
с командующим военно-транспортной авиации, Фостер вышел  из  комнаты,  чтобы
связаться с Норфолком, а Хилтон поехал в Белый дом.

Подводный ракетоносец "Красный Октябрь"

   В кают-компании собрались все офицеры, за исключением тех, кто находились
на вахте. Дверь снова была заперта  на  замок,  на  столе  стояло  несколько
чайников, к которым никто не прикоснулся.
   - Товарищи, - доложил доктор  Петров,  -  зараженным  оказался  и  второй
комплект радиационных значков.
   Рамиус заметил, что Петров выглядел потрясенным. Зараженными оказались не
первый и не второй комплект, а третий и четвертый после выхода  в  море.  Он
правильно выбрал судового врача.
   - Надо же, испорченные  дозиметры...  -  проворчал  Мелехин.  -  Какой-то
мерзавец или шутник в Североморске, - а может,  и  шпион,  играющий  в  свои
империалистические игры... Пусть  только  поймают  этого  подонка,  я  лично
пристрелю его, кем бы он не оказался! Это же самая настоящая измена!
   - В соответствии с инструкцией я обязан был доложить об этом,  -  заметил
Петров. - Несмотря на то что стационарные датчики не  показывают  повышенный
уровень радиации.
   -  Вы  правильно  поступили,  товарищ  доктор.  Объявляю   вам   за   это
благодарность, - произнес Рамиус. - Инструкции  требуют,  чтобы  мы  провели
дальнейшую проверку. Мелехин, вы и товарищ  Бородин  лично  займетесь  этим.
Сначала проверьте сами стационарные датчики - убедитесь, насколько правильно
они измеряют  уровень  радиации  внутри  подлодки.  Если  они  функционируют
нормально, тогда портативные дозиметры -  нагрудные  значки,  которые  носит
каждый из нас, - либо имели дефекты, либо кто-то намеренно их испортил. Если
ситуация обстоит именно  так,  я  в  своем  отчете  о  случившемся  потребую
принятия соответствующих мер. - Были известны случаи, когда  пьяных  рабочих
судовой верфи отправляли в лагеря на исправительные работы.  -  Товарищи,  я
считаю, что пока у нас нет оснований для беспокойства. Если бы действительно
происходила утечка радиации, товарищ Мелехин обнаружил бы ее несколько суток
назад. Так что возвращайтесь к работе.
   Спустя полчаса все офицеры снова собрались  в  кают-компании.  Проходящие
мимо матросы заметили это, и по лодке поползли слухи.
   - Товарищи, у нас возникла серьезная проблема, - сообщил старший механик.
   Офицеры, особенно молодые, казались  бледнее  обычного.  На  столе  лежал
разобранный на части  счетчик  Гейгера.  Рядом  находился  датчик  радиации,
снятый с переборки реакторного отсека. С него была снята крышка.
   - Мы стали жертвой вредительства, - яростно прошипел Мелехин. - Это  было
страшное слово, от которого бросало в дрожь всякого советского гражданина. В
кают-компании воцарилась мертвая тишина, и Рамиус  заметил,  что  Свиядов  с
трудом сохраняет самообладание, - Товарищи, с технической точки  зрения  эти
приборы очень простые. Как вы знаете, у счетчика  Гейгера  десять  различных
степений установки. Мы можем выбрать десять разных уровней  чувствительности
и с помощью этого прибора обнаружить крошечную утечку радиации или  измерить
значительную. Это делается с помощью набора  вот  этого  селектора,  который
включа