яце три буквы:
"АМТ". Дальше "САL.45; ВАСК UР". Произнесла с искренним восхищением:  -  Вот
это машинка! Игрушка для профи: размер муравьиный,  калибр  -  слона  валить
можно! - Отщелкнула  обойму,  констатировала:  -  Шесть  патронов.  -  Одним
движением вернула обойму на место, поставила оружие на боевой взвод.  -  Как
он тебе-то достался, дебил?
   Шалам приподнял разбитую голову и  замер:  на  него  смотрел  зрачок  его
собственного оружия. Ощерившись от боли, Шалам попытался привстать...
   - И не думай! - повысила голос Аля. - Сорок пятый тебе вторую заднюю ногу
отстрелит по самое "не  балуйся"!  -  Добавила,  скривив  губы:  -  А  я  не
промахнусь. - Перевела дыхание: - Сколько у вас людей? Где?
   - Тебе не уйти... - разлепил парень спекшиеся от боли губы.
   - А тебе и подавно! Сколько людей?!
   - Много.
   Грохнул выстрел. Почти не целясь девушка вогнала пулю  из  "марголина"  в
плинтус в сантиметре от головы лежащего на полу громилы.
   - Отвечать! Быстро! Связно!
   Парень сглотнул. Открыл рот, будто рыба,  выброшенная  на  горячий  песок
нежданным штормом. Облизал губы.
   - Ну!
   - Двое. На лестнице. Сверху и снизу. - Сделал паузу,  снова  сглотнул.  -
Еще двое. Снайперы. Контролируют двор и улицу.
   - Чудесно. Все? Шалам молчал.
   - Все?!
   - Еще босс. В машине.
   - Этот сиплый урод со шрамом? Шалам молчал, стиснув зубы.
   - Он?
   - Да. Тебе не уйти, девка. - Какая машина? -  "Вольво".  Алена  подумала,
спросила: - Ребята, вы бандиты или...
   Шалам только  скривил  губы.  Боль  вернулась,  теперь  она  пульсировала
тяжкими ударами, и он понял, что не сможет достать эту девку. И  еще...  Еще
он осознал, что горше и позорнее для себя ситуации и придумать  бы  не  смог
даже  нарочно:  девка-малолетка  прострелила  ему  колено,  похоже,  сделала
инвалидом, завладела оружием и сейчас допрашивает  его,  двадцатипятилетнего
крутого парня... И он... Он отвечает на ее вопросы, потому что... Потому что
боится. Ее, эту маленькую шлюху. Почему? Шалам понял: он привык, что за  ним
стоит сила, он привык работать  в  команде...  А  эта  девка...  за  ней  он
чувствовал такую силу, которой не обладал никто, кого он знал. Даже босс.
   Алена повернула голову к Насте: - Уходим. Живо!  Теперь  тебе  оставаться
нельзя!
   - Алька... Это - ты? - наконец произнесла Настя, оправляясь от шока.
   - Ага. Крута, как поросячий хвост. Насть, это жизнь такая. А вообще-то  я
белая и пушистая.
   - Алька... У тебя глаза шальные. Совсем шальные. - Ошалеешь тут.  Значит,
так: берешь мелкаш, с  ним  управляться  просто;  стреляешь  в  любого,  кто
помешает! В любого! Ущучила?
   - Аленка... Я не смогу...
   - Зато я смогу!
   - А с этим что делать? - кивнула Настя на раненого.
   - С этим?.. - Аля прищурилась, скомандовала Шаламу: - В  ванную  ползком,
падаль, живо!
   Раненый переполз через порог, Алена закрыла  за  ним  дверь  на  щеколду,
подумала, завалила дубовую вешалку и приперла, как оглоблей.
   - Так ненадежнее будет.
   - Он там кровью не изойдет?
   - Не успеет. - Глянула на Настю. - Готова?
   - Как юная пионерка, - хмыкнула Сергеева, но в голосе ее не было  никакой
уверенности.
   - Держи. - Алена передала ей "марголин". Метнулась  в  комнату,  сбросила
халат, натянула вельветовые джинсы,  свитерок,  накинула  куртку,  не  глядя
побросала в спортивную сумку вещи.  Все  это  заняло  у  девушки  не  больше
минуты.
   - Так. Прорываемся наверх. Я иду первой. Если что, прострелю клешню уроду
на лестнице. А то и обе. Чтобы у него сомнений не  возникало:  быть  или  не
быть. Дальше: ты - домой и дожидаешься Женьку. Дверь у тебя -  броня,  ее  и
динамитом не открыть. К тому же, если устроим тарарам в подъезде, кто-то  из
жильцов непременно милицию вызовет. А я - в бега. Через чердак. Позвоню тебе
или Женьке по мобильному. Как только смогу. Все. Приготовься.
   - Алька, этот сказал, там снайперы на улице.
   - На улицу еще выбраться нужно! Пошли!
   Крас напрягся сразу, как только услышал сорванный девичий голос: "Стоять,
козел". Затем немудреный диалог и - выстрел. Нет, дебил,  он  дебил  всегда.
Шалам не оценил реальность угрозы. И - попался. Стон. Значит, ранен. "Настя,
обыщи его". Настя? Что это еще за Настя?  И  все.  В  динамике  грохнуло,  и
передатчик замолк.
   Мужчина поднял к губам мини-рацию: - Первый вызывает третьего и второго.
   - Третий слушает первого.
   - Второй слушает первого.
   - Подтянитесь к  квартире  объекта  Кукла.  Саму  Куклу  захватить,  всех
остальных - уничтожить.
   - Всех?
   - Да.
   - Шалама тоже?
   - Вы плохо слышите, третий?
   - Виноват.
   - Вы различили выстрел?
   - Что-то хлопнуло, но это могло быть что угодно.
   - Это был выстрел. Девка  шмаляет,  как  боец  спецназа.  Шалам  ранен  и
наверняка обезоружен. У него ствол,  45-й  калибр.  Сейчас  он  у  Куклы.  В
квартиру не  лезьте,  чтобы  не  нарваться;  дождитесь,  когда  выйдет.  Она
обязательно выйдет, деваться ей некуда.  И  еще...  -  Мужчина  помедлил.  -
Будьте внимательны. Очень внимательны.  Сдается  мне,  все  очень  непросто.
Выполнять.
   - Есть.
   Все очень непросто... Голос этой девчонки... Или его тембр?..  Где-то  он
его слышал. Давно. Очень давно.
   Бред. Этой целке всего восемнадцать. И он, Крас, просто не мог  ее  нигде
раньше ни видеть, ни слышать.  Но  голос...  Он  очень  похож  на  чей-то...
Слышанный мельком, но в какой-то напряженной ситуации... Черт. Не вспомнить.
Если это вообще не паранойя. Черт. Кто эта девка, кто за ней стоит,  кто  ее
играет?! Сама? Черт, черт, черт!
   Джипы влетели во двор на хорошей скорости. Так  быстро,  что  мужчина  не
успел пригнуться. Фары высветили его застывший на переднем  сиденье  силуэт.
Обе  машины  проскочили  мимо.  А  вот  третья...  Она  подкатила  вплотную,
раскрылись дверцы.
   Мужчина выхватил пистолет, дважды выстрелил в тонированное стекло джипа и
мгновенно, с поразительным для его комплекции проворством нырнул под рулевое
колесо, успев открыть переднюю дверцу.  Ответные  выстрелы  грохнули  густо,
стекла посыпались. Крас, кажется, физически ощущал,  как  пули  впиваются  в
импортную обшивку салона.
   .Взрыв прогремел гулко,  отраженный  стенами  стоявших  четырехугольником
домов. Пламя плясало где-то сзади. Крас выполз из машины, перекатился в тень
деревьев, выстрелил наугад, переполз и ринулся прочь. Он успел увидеть,  как
замешкались боевики у двух джипов: упал  один,  второй.  Славно.  Снайпер  -
великолепное  оружие,  если  он  воюет  на  твоей   стороне.   Даже   хорошо
подготовленный противник  чувствует  себя  обложенным  волком,  на  которого
охотятся с вертолета.
   Крас проскочил через дорогу, миновал два проходных двора, сбросил плащ  и
побежал.
   Двор  за  окном  осветился  фарами  автомобилей,  мчавшихся  на   большой
скорости. Визг тормозов. Настя не удержалась, выглянула: два  джипа  въехали
во двор и остановились у подъезда. Третий попытался блокировать стоявшую  на
выезде в тени деревьев "вольво"... Вспышка еще. Грохот выстрелов из третьего
джипа и... Черный, с затененными  стеклами  "чероки"  будто,  приподняло  на
месте, алое пламя метнулось из бензобака, и  автомобиль  рванул!  Оторванная
дверца в наступившей после взрыва тишине с лязгом упала на асфальт. Из  двух
джипов у подъезда высыпали боевики. Один словно споткнулся, чуть приподнялся
на носках и упал ничком. Другой - следом, только неловко, как-то боком...
   Алена уже стояла рядом с Настей.
   - Алька... - прошептала тихо Настя. - Да там  война  настоящая...  -  Как
говаривал Наполеон, неизбежная война всегда справедлива.
   - Думаешь?..
   - Да некогда уже думать! На войне как на войне! Пошли!
   В подъезде было темно. Совсем. Аля поступила правильно: сначала осторожно
заглянула в глазок, не увидев свет, выключила весь свет  в  квартире,  глаза
привыкли к темноте.  Извлекла  из  комода  две  завалявшиеся  там  китайские
петарды. Подожгла запалы. Забросила сумку с вещами за спину. Спросила  Настю
шепотом: - Готова?
   - Да.
   Осторожно, стараясь не шуметь, открыла дверь в коридор, зажмурилась  и  с
размаху запустила туда карнавальные снаряды. Грохот, вспышки;  Алена  первой
выскочила на площадку в наступившую разом темень; заметила,  будто  какая-то
тень метнулась на площадку  выше,  ринулась  следом...  пока  этот  ослеплен
вспышкой, у нее в темном подъезде преимущество: ей казалось, что  она  видит
сейчас все, будто дикая кошка.
   Внизу хлопнула входная  дверь,  грохнули  выстрелы;  нервы  у  того,  кто
побежал наверх,  оказались  слабее:  вспышка  выстрела,  брызнувшая  во  все
стороны у нее над головой известка - все это происходило для девушки как при
замедленной киносъемке. Аля направила ствол  крупнокалиберного  "малыша"  на
вспышку и плавно спустила  курок.  Руку  подбросило  вверх  вправо,  девушка
замерла; услышала, как тяжелый металлический предмет гулко упал на бетон, не
чувствуя ног  побежала  наверх.  Наклонилась,  подобрала  чужой  пистолет  с
длинным хоботом глушителя.
   Крупное, лежащее в неудобной позе тело было похоже на выброшенный матрас;
оно перегораживало путь, вокруг головы - темное пятно; еще девушка отметила,
но как-то машинально, что правой стороны у этой головы будто нет вовсе.  Аля
перескочила  через  труп,  словно  через  груду  тряпья.  Оглянулась.  Настя
замешкалась внизу.
   - Быстрее! - крикнула девушка и не узнала своего голоса.
   Подруга  двинулась  наверх.   Грохочущие   снизу   шаги   заставляли   ее
поторапливаться. Едва не запнулась о лежащее тело, перескочила.  Вбежали  на
четвертый.
   - Открывай, живо! -  скомандовала  Аля,  двумя  руками  сжимая  пистолет,
страхуя лестницу.
   Настя открыла тяжелую дверь,  ухватила  девушку:  -  Алька,  со  мной,  в
квартиру!
   - Нет! Убьют обеих! Думай об Олежке! - толкнула подругу в глубь  квартиры
и грохнула бронированной дверью, услышав, как щелкнул автоматический замок.
   Развернулась. Подняла чужой пистолет. Быстро  отвинтила  глушитель.  Шаги
спешили наверх. Преследователи  были  этажом  ниже.  Заслышав  металлические
звуки, замерли там, на площадке. Никуда не целясь, девушка нажала  спусковой
крючок. Еще. Подъезд наполнился грохотом. Пули в темноте искрами  чиркали  о
металлические  прутья,  с  противным  воем  неслись   куда-то,   чмокали   в
штукатурку. Пистолет в ее  руках  плясал  как  бешеный,  пока  не  застыл  с
откинутой назад рамкой. Девушка выпустила его  из  рук,  и  он  грохнулся  о
бетон. Мягко поднялась еще на этаж, взобралась по лесенке; дверь на  чердак,
как всегда, была закрыта на проволоку. Развинтила. Подняла  тяжелую  дверцу,
прислушалась: в подъезде было тихо. Совсем тихо. Юркнула на чердак. Уже  там
услышала вой сирен и заметила  проблески  голубых  маячков.  Через  слуховое
оконце взобралась на крышку. Пробежала, скользя  кроссовками,  к  четвертому
оконцу. Набралась смелости, глянула вниз.
   Милицейские машины, целых три, воя, въехали во. двор, освещая все  вокруг
неровным голубым мерцанием.
   Оба джипа, один за другим, устремились  прочь  через  вторые  ворота.  Им
никто не помешал; Аля вообще  удивилась,  что  милиция  приехала  так  рано:
обычно они появляются уже после разборок, давая сторонам возможность забрать
раненых. Видать, грохот стоял нешуточный, или  в  каком-то  из  домов  живет
кто-то ихний, из начальства. Но нарываться на  пулю  никто  из  служивых  не
спешил.
   Аля только фиксировала происходящее и ни о чем не думала. Мысль  пойти  и
сдаться  родной  милиции  ей  даже  в  голову  не  пришла:   законопатят   в
какой-нибудь специнтернат, а то и в психушку!
   Девушка вернулась на чердак, аккуратно спустилась в проем люка: в крайнем
подъезде двери у чердака не было  вовсе.  Легонько  сбежала  по  ступенькам.
Выглянула. Менты суетились у догорающего джипа. Они вдруг стали смелыми:  во
дворе объявились аж две  решетчатые  машины,  из  которых  попрыгали  бравые
парни-омоновцы и с автоматами на изготовку побежали по всем подъездам  дома;
другие - рыскали по двору. Аля перевела дух. Тряхнула волосами так, что  они
рассыпались по  плечам.  Спокойно  вышла  и  двинулась  к  лазу  в  бетонном
заборчике.
   - Эй! - крикнул ей кто-то. - Стоять!
   Она оглянулась. К ней лениво двигался парень в камуфляже.  Он  разглядел,
что перед ним девчонка, опустил автомат стволом вниз.
   - Дяденька, у меня тут кошка потерялась, Мурка! - сказала она  громко.  -
Пропадет, жалко!
   - А ну, марш домой! - гаркнул парень. - Живо!
   - Я щас, я мигом! - произнесла девушка, наклонилась,  забросила  в  дырку
сумку, потом юркнула  сама.  Быстро  сбежала  с  горки  в  тень  деревьев  и
понеслась стремглав, словно полетела.
   - Эй, девка! - крикнул омоновец, просунув голову в лаз. Сам  он  пролезть
туда не смог бы и без бронежилета. Да и... Малахольные все стали! И куда  ее
предки смотрят? Тут такая стрельба, а эта - кошку ищет... Хотя... Может, это
и хорошо?
   Додумать эту мысль он не успел. В голове  что-то  разорвалось,  и  парень
боком упал. Маленький, будто подросток, человечек юркнул в лаз, спустился  с
горки. Издалека заметил удаляющуюся  девчонку  и  побежал  следом.  Скоро  и
бесшумно, словно тень.
   А девчонка неслась в ночь и хотела лишь одного:  пропасть  в  этой  ночи,
раствориться в ней, исчезнуть, чтобы ее уже не нашел никто и никогда.
   Через четверть часа Крас был в полукилометре от места  схватки.  Выскочив
из двора, прямо перед собой увидел автобус. Вскочил в него. Нет, он не трус.
Просто из любой ловушки есть только одно спасение - бегство. Проехал  девять
остановок. Усмехнулся про себя. Был двенадцатый час. Пассажиров в автобусе -
не больше пятнадцати человек. Подгулявшие семьянины, возвращающиеся в  "лоно
супружества" в изрядном подпитии, две некрасивые тетки, семья с  ребенком...
Словно он, Крас, переместился не только в пространстве, но и  во  времени...
Там - огонь, стрельба, проблемы, здесь... Здесь движение по маршруту.  Людям
только кажется, что живут они в одном времени, на самом деле - в  разных.  И
свое время каждый себе выбирает сам.
   Мужчина сошел почти на конечной, на  самой  окраине  города.  Перешел  на
другую сторону, проголосовал. К обочине припарковался первый  же  "грач"  на
стареньком  "москвичонке".  Окинул  цепким  взглядом  возможного  пассажира.
Приоткрыл дверцу: - Далеко едем, уважаемый?
   - Улица Щербатова.
   - Неблизко.
   - Не обижу.
   - Сороковник.
   - Идет.
   "Москвичек" набрал скорость. Крас сидел откинувшись  на  спинку  сиденья,
прикрыл глаза, ощущая навалившуюся вдруг  усталость.  Итак,  сработал  самый
дурной, самый непредсказуемый вариант. Вариант "2". Девка - подставная пешка
в неведомой комбинации. Вот  только..  Вот  только  где  она  научилась  так
стрелять?! И еще - голос. Голос знаком, в этом нет сомнения,  только  где  и
когда он. Крас, его слышал? Или он просто  неумело  моделирует  ситуацию,  и
усталая память играет с ним злые, неумные шутки? Все может быть. Славно лишь
одно. Против работают, и пропажа товара не есть результат  его  неряшливости
или недоработки... Ответственность другая. И прерогатива другого лица. Да  и
раз уж началась стрельба из всех видов автоматического оружия... Это  война.
Кто  ее  ведет  против  них?  Служба  безопасности?  Местные  "папы"?  Пусть
разбирается Лир. Как  говаривал  старик  Ницше,  хорошая  война  оправдывает
всякое дело. А дело каждый себе выбирает сам. Как и время.
   Позывной мобильного прозвучал  скоро  и  требовательно.  Автархан  поднес
трубку к уху.
   - Снегов.
   - Слушаю.
   - Засада.
   - Где ты теперь?
   - В пути. У нас потери. Четверо убитых, трое раненых и обожженные.
   - Это серьезно. Как скоро доберешься?
   - Через двадцать - двадцать пять минут, если приключений больше не будет.
   - Обойдись без них.
   - Возможно, опустят усиление. Но мы успеем.
   - Кто-то убит из ментов?
   - Нет. Но каша крутая заварилась.
   - Жду.
   Автархан поморщился. Поспать сегодня не удастся. Совсем  наоборот,  будут
проблемы. И их придется решать. Если  менты  действительно  решат  "поиграть
мускулами" и введут план "Невод" или "Гарпун",  всем  придется  несладко.  И
тогда Автархану нужно будет внятно объяснить Бене и Кондрату, что произошло.
Если... Если, конечно, все это не придумано  одним  из  них.  Хотя  город  и
велик, империя всегда лучше,  чем  триумвират.  Это  понимает  Кондрат,  это
понимает Беня, это понимает и он, Автархан.
   Мужчина встал, вышел из комнаты, спустился  вниз.  Пожилой  уже  человек,
мощный, высокий, встал из кресла ему навстречу: -  Что-то  плохо  выглядишь,
Порфирьич.
   - Старею. Тимофеич, сообрази мне чифирьку. Как ты Можешь. И сам  могу,  и
братва учена, а как у тебя - ни у кого не выходит.
   - Сделаю. Что, молодежь опять что набедокурила?
   - Не спрашивай.
   - Да я не к тому.
   - Ты-то чего не спишь?
   - Сам знаешь, Порфирьич, бессонница.
   - И днем не спишь. Может, тебе снотворных хороших достать?
   - Баловство это.
   - Ты, старый, говорят, на церковь денег немерено перевел? А, Тимофеич?
   - Годы такие. Надо о душе подумать.
   - Да я не в упрек.
   - Понимаю.
   В ворота засигналили.
   - Вона, легки на помине твои станишники, - отозвался  Тимофеич.  -  Пойду
отопру.
   - Там есть кому.
   - Это верно. Лады. Чифирек на костерке сварганю, по-хорошему.
   - Я пришлю паренька.
   - Давай.
   Автархан поднялся к себе. Поговорить с Тимофеичем  -  это  и  был  отдых.
Тимофеич был старше Автархана лет на двадцать; грехов за ним как шелков,  да
и погоняло было под стать: Малюта. А вот поди ж  ты!  Пришло  к  нему  вдруг
какое-то спокойствие, словно ничего уже с ним произойти не может. Хуже того,
что уже было  Старик  потерял  сон.  Совсем.  Но  не  выглядел  изможденным.
Постоянно что-то читает. Тюремная привычка: не в  столь  уж  давние  времена
воры сиживали подолгу  и  успевали  прочесть  всю  классику.  Теперь  старик
ударился  в  философию.  К  жизни  он  и  всегда   относился   со   странной
отрешенностью: она была, казалось, ему совсем  недорога,  и,  как  бывает  в
таких случаях, судьба берегла его. Или рок?
   При усадьбе Автархана Малюта жил вроде как на пенсионе;  молодые,  гордые
своей крутизной, относились к старику  как  к  безобидному  чудаку,  осколку
давно канувшего прошлого. Но Автархан знал: Малюта - это на крайний  случай,
на самый крайний. Его преданность ему, Автархану, была  безграничной;  в  их
мире он знал все и всех, и притом, если Автархану понадобится, старик выйдет
на любого зверя и возьмет его. Не силой, так  опытом.  На  куски  изрубит  и
собакам скормит.
   Автархан поднялся к себе. Пацан принес  кружку  с  чифирем.  Почти  сразу
следом вошел Снегов. Не остывший от азарта, встревоженный.
   Мужчина понял его состояние, произнес спокойно:  -  Только  не  торопись.
Люди не столько делают, сколько решают. Если решение неверное,  все  дела  -
псу под хвост. А нам этого  нельзя.  Мы  никуда  не  торопимся.  Рассказывай
спокойно. Выпьешь?
   - Да.
   Снегов встал, подошел к бару,  налил  себе  глоток  "Курвуазье",  вдохнул
аромат, медленно, не торопясь выпил. Постоял, смакуя вкус, вернулся к столу.
   - Вот это французы умеют. - Закурил сигарету, выдохнул дым. - Я готов.
   - Излагай.
   - Рассказывать особо нечего.  Въехали  во  двор,  он  там  проходной,  но
большой, старый, литерные дома, сталинки послевоенные. Две  машины  пошли  к
подъезду. Я во второй. В  уголке,  под  деревцами,  "вольво"  томится.  Фары
высветили - мужик за рулем. Чего сидит  по  эту  пору?  Я  приказал  братве:
разберитесь. Третий джип, там были Карпуха, Соня,  Слон  и  Киса,  рванул  к
автомобилю. Блокировали. А мы уже у подъезда.
   Сначала непонятка, мы не заметили: из "вольво" из "тишака"  пальнули.  Мы
напряглись, когда пацаны уже в  три  ствола  ту  "вольво"  полоскали...  Как
выяснилось потом, Соню сразу наповал, Карпуху зацепило крепко. Вот пацаны  и
развязались. Но ненадолго. "Черок