н повторялся из ночи  в  ночь,  из
года в год?..
   Тем не менее она тихонько двинула замок дверцы. Та открылась, без  лязга,
словно петли были смазаны маслом. Аля, стараясь не  шуметь,  стала  медленно
пододвигаться по  сиденью  к  дверце.  Перед  собой,  в  узком  треугольнике
приоткрытой дверцы, она видела только край снега.
   Теперь просунуть ногу и стать туда... Потом проскользнуть  самой;  дверцу
не запирать, чтобы Маэстро...
   - Разве тебе неинтересно со мной? - Голос Маэстро был насмешлив и бодр.
   Аля обессиленно застыла на сиденье.
   - Ты хочешь уйти? - спросил он.
   - Ничего я уже больше не хочу. Ни-че-го.
   - А вот это плохо.
   - Где мы?
   - На море.
   - На море?
   - Мы ехали всю ночь.
   - А разве тогда было не утро? - Весь прошедший день мы спали. В машине.
   - Я тоже?
   - Да.
   - Я... Я не помню ничего, кроме... бреда. Что со мной было?
   - Нервы, - пожал плечами Маэстро. - Я вколол  тебе  успокаивающее,  и  ты
проспала почти двадцать часов.
   - Это был не сон.
   Маэстро усмехнулся, пожал плечами: - Кто из людей столь прозорлив,  чтобы
отличать сон от яви, а смысл от бреда?..
   - Прекратите! Прекратите!
   - Что именно?
   - Нести постоянный вздор! Вы... Вы душевнобольной!
   - Пожалуй. Как все мы. У кого не болит душа, тот мертв.
   Аля беспомощно откинулась на сиденье.
   - Что тебя беспокоит, куколка?
   - Я не куколка, я - живая.
   - А ты уверена?..
   - Да! Вы... что вы за человек? Вы словно играете  свою  жизнь...  Как  на
сцене! Вам от этого не тошно? Ведь жизнь не пьеса...
   - Разве?.. Ах, милая девушка... Вы и не представляете себе, в какую точку
вы  попали...  Действительно,  все  слишком  похоже...  Вы  скажете,  что  в
литературном произведении, скажем у Пушкина,  Шекспира  или  иного  великого
маэстро, все  слишком  организованно?..  А  жизнь  -  полна  случайностей  и
недоразумений? Ничего, вы слышите, ничего в  ней  нет  случайного!  Ни  наша
встреча с вами, ни ваша встреча с Гончаровым...
   - При чем здесь...
   - Жизнь - действительно пьеса. И автор ни одной ремарки не написал зря! И
если кто-то  не  понимает  смысла  действа...  Ну  что  ж...  Не  всем  быть
героями-любовниками, в театре нужна и массовка... С одной  только  разницей:
каждый сам выбирает, какую роль играть.
   - Да? Я свою - не выбирала.
   - Это только кажется. Мы сами прописываем и  сценарий,  и  действо...  Ты
понимаешь, девочка, в  любом  литературном  произведении  есть  уровни...  -
Маэстро заговорил вдруг спокойным, хорошо поставленным голосом, будто лекцию
читал: - Первый - это уровень сюжета; он отвечает на вопрос: что происходит?
Или - "про что кино". Второй уровень - уровень темы.  Он  говорит  нам,  что
есть жизнь и что в ней чего стоит... А третий... Третий - уровень  сущего...
Его можно только почувствовать.
   Он сметает первые два, они не важны, потому что  все  было  до  нас,  все
будет после... И это не важно... А важно только то, что останется после  нас
и останется ли хоть что-то... Уровень сущего... Как жаль...  Как  жаль,  что
люди не любят Шекспира... Они и продолжают жить просто так...
   Мы живем просто так.  Среди  старых  долгов.  Не  тревожит  ни  мрак,  ни
знакомость шагов. Мы живем просто так. Среди окон чужих.  Не  печатаем  шаг,
никуда не спешим. Мы живем просто так, по привычке живем. Ставни  кроем  под
лак, чтобы выглядел дом. Мы живем просто так.
   Дела попросту нет До горячности драк, до азарта побед... Мы живем  просто
так. По-серьезному, всыть. Не до конных атак. Время есть. Время пить.
   Едят и пьют...  Забывая,  что  времени  у  них  очень  немного...  Однако
успевают ненавидеть!  И  еще  -  завидуют,  негодуют,  разбрызгивают  слюну,
убивают, жуют, жуют, жуют... И ты хочешь, чтобы я относился к этим  животным
по-человечески?.. Да, они не могут быть душевнобольными: у них нет души! Это
люди... другого спряжения! Помнишь школьную считалочку? Как там? "Ко второму
же спряженью отнесем мы без сомненья... Смотреть, обидеть, слышать,  видеть,
ненавидеть... Гнать, дышать, вертеть, и зависеть, и  терпеть...  Зависеть  и
терпеть..." Вот их удел... А я не могу  зависеть...  Ни  от  кого  и  ни  от
чего... Кроме... - Маэстро перевел дыхание, закончил: - Кроме смерти.
   Он чиркнул спичкой, прикуривая.
   - Большинство людей в театре, именуемом жизнью, видит лишь  цепь  глупых,
случайных событий, смысла которых они не  понимают,  потому  что  не  желают
понимать!.. Им так спокойней. Им так надежней.  Им  так  проще.  Всего  лишь
уровень сюжета... - Маэстро вздохнул тяжело. - У  людей  не  хватает  отваги
признать, что жизнь конечна... У людей не  хватает  мужества  признать,  что
душа бессмертна... Но не у всех. Только у тех, у кого она есть.
   Он замолчал, грустно и скорбно. Потом добавил: -  К  сожалению,  я  плохо
понимаю людей. Их хорошо понимает Лир. Именно поэтому король он, а не я.
   Аля старалась дышать вполвздоха. То,  что  этот  человек  -  сумасшедший,
очевидно. Но... Как отыскать грань между безумием и  гениальностью?  Как  ни
странно, он стал ей понятнее: как-никак больше трех месяцев  она  провела  в
"доме скорби" и научилась не бояться психов только потому, что они не вполне
нормальны. Этот - агрессивен. Но только в определенных ситуациях... И еще...
Кажется, он не склонен к сексуальному насилию. Хотя об этом судить рано.
   Девушка  протерла  стекло.  Их  автомобиль  стоял   на   высоком   холме.
Действительно, недалеко, метрах в ста,  покойно  дышало  море.  Издалека,  в
утренней дымке, оно было серым  и  маслянистым,  словно  разлившаяся  ртуть.
Ветра не было.
   - Хочешь кофе? - вдруг совершенно буднично предложил Маэстро, словно  они
сидели  где-нибудь  в  хорошем  ресторане,  где  к  их  услугам  вышколенные
официанты и невозмутимый мэтр, а не у черта на куличках.
   - Хочу.
   - Это уже лучше.
   Маэстро  закрепил  в  штативах  специальный  кипятильник,  работавший  от
автомобильного аккумулятора. Вода  закипела  через  минуту.  Мужчина  достал
чашки, несколько бутербродов, сахар в дорожных, по два кусочка, пакетиках.
   - Я - опытный командированный,  -  хмыкнул  он  самодовольно,  и  Але  на
секунду  стало  смешно:  словно  он  и  впрямь  -  обычный  командированный,
приехавший к Черному морю выбивать у местного рыбоколхоза бартерную  селедку
в обмен на запчасти трактора "Кировец".
   Она едва  сдержала  готовый  сорваться  с  губ  смешок:  ей  вдруг  стало
очевидно, что стоит только начать, и она  уже  не  остановится,  и  снова  -
истерика... Нервы  совсем  никуда  стали.  Еще  немного  -  и  она  сбрендит
окончательно и попадет в  какой-нибудь  местный  дурдом  с  самым  противным
диагнозом. Или, что  еще  хуже,  начнет  "склонять"  и  "спрягать"  людей  с
автоматическим пистолетом в руке... Возможно,  тогда  Маэстро  покажется  ей
вовсе не шизиком, помешанным на власти и смерти, а суперменом. Вполне в духе
времени. Маэстро передал ей чашку с дымящимся кофе, спросил: - Бутерброд?
   - Нет. Не хочу. - Аля  помолчала.  Отхлебнула  обжигающего  напитка.  Еще
глоток. Еще.  Холод,  мучивший  ее  с  самого  пробуждения,  теперь,  словно
свернувшийся клубком змей, где-то затаился, но не исчез... Девушка  тряхнула
головой; слава Богу, все реально, море, автомобиль,  мужчина  рядом.  А  это
значит  -  нужно  действовать.  Повернула  голову  к   Маэстро,   произнесла
решительно: - Но я хочу знать: где мы, что собираемся делать и почему?
   - Мы на берегу моря, а собираемся лезть под землю.
   - Куда?
   - Под землю. В приморские катакомбы. По преданию, здесь около двух  тысяч
километров коридоров! Вполне могли бы прокопать путь из варяг  в  греки,  а?
Сигарету?
   - Да. - Аля была озадачена, но постаралась не показать своего испуга  или
удивления. . Маэстро протянул девушке пачку,  щелкнул  зажигалкой,  прикурил
сам.
   - Все просто. Как белый день. - Потянулся к ее ногам, подхватил плюшевого
мишку: - Все дело в этом симпатичном зверьке. И в тебе. Секундочку...
   Маэстро  извлек  откуда-то  маленький  ключик,  покрутил  несколько  раз,
поставил медведика на "дипломат". Зажужжала пружина, мишка задвигал  лапами,
начал качать головой и притопывать...
   - Каково? - Маэстро смотрел  на  девочку  взглядом  зоолога,  только  что
научившего разговаривать макаку, - Люди  эгоистичны:  они  желают  заставить
подражать себе всех...
   - И - что? - осторожно спросила Аля,  внутренне  сжавшись  как  пружинка.
Черт его знает,  этого  Маэстро;  шизуха  у  него  странная,  и  что  с  ним
произойдет в следующую минуту?.. Он  может  прямо  сейчас  отчитать  монолог
Гамлета, спеть арию Мефистофеля или... Или - перерезать ей горло...
   - Он ведь не танцевал раньше?
   - Нет. Сломался.
   - Во-от! - Маэстро затянулся дымом,  прикрыл  глаза,  словно  сытый  кот,
отдыхающий на теплой завалинке. -  А  теперь  поговорим  о  твоем  отце.  Не
возражаешь?
   Аля мотнула головой. Хотя что нужно сделать, если согласна,  мотнуть  или
кивнуть, она уже не понимала. Или Маэстро  нарочито  старается  сбить  ее  с
толку, меняя темы? Нужно просто быть внимательной.
   - Он был одним из кураторов проекта под поэтичным названием "Снег". Чтобы
не углубляться в детали: это был проект по  производству  и  распространению
наркотиков. Конкретно - героина.
   - Так мой отец...
   - Погоди. Да, наркотики - это смерть. И Барс решил  поломать  проект.  По
человеколюбию. Как бы смешно и глупо это  ни  звучало...  Но  он  был  умен.
Вернее... Он совершил одну глупость: стал искать выходы на  ГРУ...  При  том
положении вещей, что существовало тогда, у него не было другого выхода.
   Один из высших руководителей проекта,  Никита  Григорьевич  Мазин,  среди
своих - Кит, тоже пришел к выводу, что эту торговлишку нужно сворачивать. Но
не совсем: просто необходимо поработать на себя. У него были хорошие связи с
преступностью, у него были хорошие тропы на Запад и, надо  полагать,  устные
договоренности  с  западными  и  американскими   оптовиками,   занимающимися
героином.  Я  думаю,  учитывал  он  и  будущие  возможности   нашего   рынка
наркотиков. И решил делать свою игру. Выяснить, что Барс  тоже  ведет  свою,
Мазину помогли люди, курировавшие его самого. Некий Лир. На которого работал
я. Мазин решил устранить Барса. Задала непростая, учитывая его подготовку...
И, по правде сказать,  твой  отец  был  мне...  -  Маэстро  помедлил,  потом
произнес: - Симпатичен. Хотя... Хотя я никогда не понимал  его  отношения  к
стаду...
   - К чему?
   - К людям. Как тогда выражались, к  "простому  советскому  человеку".  Он
всегда полагал, что обязан служить. Странная психология... Барс с  повадками
служебной собаки - зверь, обреченный на вымирание... Так  вот,  Мазин  решил
ликвидировать Барса, и послал ту самую группу, "эксов". Нужно сказать,  твой
отец что-то почувствовал: он забрал тебя, Наташу  и  скрылся  в  неизвестном
направлении. Как вас нашел Мазин - я не знаю. Но тут у него самого случилась
накладка: ссора с подельниками из криминалов... Да, времечко было...  Каждый
хотел начать свою игру, забывая, что те, кто крапит колоды, занимаются  этим
давно и вполне профессионально...  Впрочем,  игровых  столов  тогда  было  в
избытке, а за всеми не уследишь...
   Уголовники попросту похитили Кита, как какую-то шпану. И  знаешь  почему?
Твой папа сделал уж очень верный ход: все запасы товара он изъял из  особого
тайника в одной азиатской республике и  переправил  неизвестно  куда!..  Это
была  его  страховка,  надежнее  которой  трудно  себе  представить:   товар
стоимостью тридцать-сорок миллионов долларов! Очень хорошие деньги! Это  два
здоровенных мешка, если сотенными бумажками! Я вижу, тебя это не впечатляет?
   - Нет, не впечатляет.
   - Вот и меня не особенно. Но не все  в  этом  мире  такие  бессребреники.
Времена слегка переменились: деньги стали властью,  а  власть  -  это  самый
дорогой наркотик.
   Дальше события развивались совсем быстро: мои боссы обратили внимание  на
резвую активность Мазина; вместе с одним приятелем я  отбил  этого  дяденьку
генерала у супостатов... Тут и выяснилась новость: он уже  отдал  приказ  на
ликвидацию Барса!
   Попытка связаться  с  "эксами"  провалилась:  по-видимому,  уже  началась
огневая схватка и связь оказалась поврежденной. Приказ отменить было нельзя.
Барсу не повезло. Мазину - тоже. Ему свернули шею.
   Потом я вылетел на место. Узнал,  что,  по-видимому,  ты  осталась  жива.
Устранил всех "эксов", кроме Краса: на  него  приказа  не  было.  Потом  еще
кое-кого зачистил... Кстати, девушка, ты понимаешь, зачем  я  тебе  все  это
рассказываю?
   - Да, - тихо произнесла Аля. - Я еще не поняла, зачем  я  вам  нужна.  Но
после того как необходимость отпадет, вы меня убьете.
   - Губить такого хищника, как ты? Это пошло и недальновидно. Не  говоря  о
том, что жалко. В мире овец барсы рождаются не так уж и часто.  Просто...  Я
тебя вербую.
   - Вербуете?
   - Да. Ты ведь не сможешь жить как все. А я  сразу  хочу  предложить  тебе
ха-а-арошую работу.
   - Не получится. Наверное, я в папу.  И  в  маму.  Как  вы  рыражаетесь...
Бракованный хищник. Я не считаю людей скотом.
   - Это легкое юношеское заблуждение. Оно пройдет, и даже  скорее,  чем  ты
себе можешь представить. Тем более я не собираюсь торопить время.
   Глава 65
   Аля вытянула из пачки сигарету, прикурила: - А при чем тут медвежонок?
   - Барс был убит, - продолжил Маэстро, похоже даже не услышав ее  вопроса.
- Наташа - тоже. Ты - пропала.  Я  попытался  навести  справки  о  тебе,  но
безрезультатно: ты пропала на стыке времен. И подключить всю мощь системы на
твои поиски оказалось  невозможно.  Девяносто  первый,  девяносто  второй...
Миллионные  миграции  на  постсоветском  пространстве...  Как  у   Шекспира?
"Распалась связь времен..."  Всюду  война,  вялотекущая,  как  шизофрения...
Искать было бесполезно.  Да  и  всплыли  новые  задачи.  Так  сказать,  тоже
вялотекущие.
   Не  мог  я  поверить,  чтобы  Барс  никому  не  передал  тайны.  Хотя  бы
иносказательно! Лучше всего - родной дочери.
   - Но ведь тогда бы я стала...
   - Секретоносителем?
   - Не знаю, как это правильно назвать... Но на  меня  началась  бы  охота.
Вряд ли мой папа стал бы меня так подставлять. Я помню: он меня  любил...  И
маму - тоже... - Ты не  понимаешь!  Он  был  профессионал!  И  мог  заложить
информацию таким образом, что ты стала бы неуязвима!
   - Неуязвима?
   - Ну да! Ты должна вспомнить нечто,  что  известно  только  тебе...  И  -
интерпретировать это знание, наложить его на другое, только  тебе  известное
знание! Такая "закладка" не поддается "извлечению" ни с помощью пыток, ни  с
помощью химии! - То есть я обладаю информацией... - О контейнере с  героином
на тридцать миллионов долларов! По самым скромным меркам! Хорошую  страховку
придумал тебе папа?
   - Как знать... - пожала плечами Аля.
   - Я знаю! Я! Мы  же  потом  вверх  дном  перевернули  и  вашу  московскую
квартирку, и этот домик! Ни-че-го. Ты же - как канула.
   - Так при чем тут все-таки мишка? Он что, тоже...
   - В него Барс вложил капсулку с листочком бумаги.  Собственно,  тем,  кто
мог бы тебя искать, понятно, что  они  ищут.  На  бумажонке  -  план  некоей
местности... Вернее, некоего сооружения...
   - Но я же могла и не захватить мишку! Он мог  потеряться  тысячу  раз,  и
вообще!..
   - Вот именно! Предположим, Барс принял огонь на себя, ты  спаслась,  -  а
так и вышло! - и мишку нашли. Раскурочили. Отыскали записку. Что  бы  узнали
поисковики? То же, что и я: товар находится в причерноморских катакомбах!  А
туда можно запускать не то что дивизию - армию и ничего не найти!
   - И сколько там героина?
   - Контейнер.
   - Контейнер не иголка...
   - Для катакомб это - меньше чем иголка! А на записке  той  -  приписочка:
"Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам".
   - Где-то я уже слышала это изречение.
   - Вполне возможно. Это Евангелие от Луки. Что пришло бы  в  голову  тому,
кто прочел бы? Знает девочка. То есть ты. Но пока мала. Даже  если  бы  тебя
тогда нашли, ждали бы, пока  ты  вспомнишь  то,  что  должна.  Хотя...  тебе
повезло.
   - Потому что узнали бы и убили?
   - Да.
   - Зато теперь не повезло.
   - Как  знать,  как  знать...  Когда  началась  вот  эта  вот  операция  в
Княжинске, ты появилась, точно призрак... Сразу вспомнилось про  исчезнувший
контейнер. Своих боссов я об этом информировать не стал.
   - А Крас?
   - У этого дебила ума не хватило бы догадаться...  В  последнее  время  он
стал совсем ненормальный.
   - Если вы разыскали мишку, значит, и рюкзачок тоже?
   - Нет. Да рюкзак мне и не нужен был. Вернее...
   - А где вы меня нашли? Я ничего не помню.
   -  О,  это  было  просто.  После  схватки  с  людьми  Автархана  мы  тебя
просто-напросто подобрали на дороге.
   - А вы...
   - Нет. Мы не успели вмешаться в схватку. А когда подъехали, ты была не  в
себе. Мы загрузили тебя в автомобиль, доставили в особнячок... Признаться, я
попытался прокачать тебя  с  помощью  последней  модификации  скополомина...
Впрочем, в дозах я не усердствовал, да и какие вопросы формулировать -  было
неясно.
   - Вопросы?
   -  Любые  модификации  "сыворотки  правды"  лучше  всего  действуют   при
вопросно-ответной системе. Ты  же  -  бредила...  Кстати,  твоего  плюшевого
медвежонка упоминал еще Крас. Им ты тоже бредила. Называла Потапом и просила
найти дорогу через горелый лес... Я же отправился к людям Автархана. Узнать,
где находится его особняк, не составило особого труда. Единственно, что меня
удивило: там не было ничего, кроме двух трупов... Впрочем, и  у  людей  и  у
воронов это естественно: слетаться на падаль.
   - В смысле?
   - Я решил, что коллеги Автархана уже побывали в этом милом  особнячке.  И
свели балансы по счетам... Как там в песне  поется?  "Все  счеты  кончены  и
кончены все сроки..." Я же искал медвежонка. И  -  нашел.  Прощупал,  извлек
капсулку. Прочел. Все совпало с моими  предположениями.  Теперь  тебя  нужно
было беречь.
   - Вы и берегли, - горько усмехнулась Аля.
   - Естественно.
   - А как же тогда Крас... Ведь он... Ведь он едва  не  убил  меня!  -  Кто
поймет, что у психа в голове? Я запретил ему даже  приближаться  к  комнате,
где ты находилась. И не ждал, что он нарушит запрет.
   - Почему?
   - Еще никто ни разу не посмел нарушить какое-то  мое  распоряжение.  Если
собирался жить дальше.
   - На этот раз вы ошиблись.
   - Ошибся, - согласился Маэстро. - Видно, Крас не собирался больше жить.
   Аля слушала этого человека и никак не могла понять, что же  он  такое  на
самом деле?  Сейчас,  когда  Маэстро  перестал  играть,  сыпать  цитатами  и
разыгрывать  сцены  из  сочиненных  кем-то  или  благовыдуманных  им   самим
трагедий, он стал так сер, неинтересен, банален, что... Такой человек не мог
совершить все то, о чем ей рассказывал! Выходит,  Маэстро  и  теперь  играл?
Играл бесцветного, недалекого парнишу?..
   Девушка чувствовала себя в капкане. Или этот человек так дьявольски умен,
что  временами  кажется  полным  примитивом,   либо,   напротив,   настолько
примитивен - но и образован при этом! - что порой его принимаешь за гения...
   Маэстро тем временем замолчал, уставившись в одну точку. Глаза его словно
подернулись поволокой... Аля беспокойно  взяла  сигарету,  щелкнула  крышкой
зажигалки раз, другой... Она хоть как-то пыталась привлечь его внимание.
   - А ты говоришь - случай... - произнес наконец Маэстро.
   - Говорю?..
   - Все не так. Ведь Крас всю жизнь, всю свою  жизнь  боялся  этого  своего
шрама! И душил девок как котят... Он знал... Знал, что кончит  жизнь  именно
так:  нарвется  на  рваный  бутылочный  остов!  Как  и  то,  что  убьет  его
когда-нибудь девчонка! Знал!
   Лицо Маэстро снова посерело. Привычным движением он  вынул  из  коробочки
облатки, проглотил их... Глаза  его  стали  пустыми,  как  жерла  стволов...
Благородные черты обезобразила судорога; пр