сторожил за  дверями  и  ждал  команды.  -
Принеси костюм господина генерала.
   Кай  кивнул  и  исчез.  Материализовался  снова  он  так  же  бесшумно  и
неприметно, подал Мазину костюм. - Облачайтесь, генерал.
   Теперь Мазин даже не пытался прокачивать ситуацию. Это было бы сейчас так
же глупо и нецелесообразно, как при накате цунами исчислять  время  прилива.
Оставалось. только ждать.
   Маэстро глянул на Мазина  мельком,  мгновенно  оценил  его  состояние:  -
Разговор у нас, Никита Григорьевич, будет кратким, но содержательным.
   - А вы уверены, что он  у  нас  вообще  состоится,  господин  Маэстро?  -
иронически скривился Мазин. Достал из коробочки  папиросу,  тщательно  отбил
мундштук, закурил, чиркнув кремнем зажигалки.
   - Уверен,  -  жестко  отрезал  Маэстро.  -  Работа  такая:  делать  людей
разговорчивыми.  Нет,  не  подумайте...  Никакие  пытки  мы   применять   не
собираемся. Есть гораздо более эффективные и быстродействующие средства,  не
мне вам рассказывать...
   - Химия...
   - Естественно. Но в  таком  случае  ясно  будет  одно:  вы  категорически
отказались с нами сотрудничать. Да и время потеряем.
   Как ни странно, в разговоре с Маэстро Мазин чувствовал  себя  куда  более
уверенно, чем в "дружеской беседе" в компании Резо и его подручных.
   - Вы не могли бы конкретизировать, Маэстро?
   - Нас интересует проект "Снег".
   - "Снег"? - удивленно приподнял брови Мазин.
   - Да. Вы руководили проектом несколько лет, руководили успешно...  Сейчас
мы хотим лишь сменить приоритеты. Оставив вас у руля.
   - Под вашим жестким контролем?
   - А что в этом странного?
   Мазин снова думал быстро.  Итак,  проект  "Снег".  Это  название,  как  и
содержание проекта, известно такому узкому кругу... То, что  об  этом  знает
Маэстро, причисляет к  данному  кругу  и  этого  еще  сравнительно  молодого
человека. По крайней мере, он весьма доверенное лицо  того,  кто  стоит  над
ним. Это первое.
   Второе. Человек, конечно, из конторы. В докладной Барс нигде не  упоминал
название проекта. Скорее его докладная  была  лишь  мотивированной  просьбой
контакта. Может, это и есть контакт?
   Третье, и главное. Судя по  всему,  парни  не  посвящены  в  последние...
э-э-э...  затруднения.  Иначе  их  разговор  не  был  бы  столь  благостным.
Необходимо  принимать  решение,  и  принимать  его  немедленно.   Приказ   о
ликвидации Барса уже отдан. С этой  ликвидацией  могут  быть  утеряны  сотни
килограммов героина. На оч-ч-чень кругленькую сумму. А это  означает  только
одно: босс или боссы этого  Маэстро  мгновенно  пересмотрят  мнение  о  его,
Мазина, "успешном руководстве проектом". Что для него это означает, и думать
не хочется.
   Решать!
   - Я согласен, - произнес Никита Григорьевич. - Человек я  служивый,  а  в
нашей конторе давно привык к... изменениям.
   - Вот и отлично. Вопрос первый: где Барс? Никита Григорьевич побледнел...
Или он поторопился с выводом о степени информированности этих людей? И с ним
просто играют в кошки-мышки? Чем заканчивается такая игра, известно...
   Черт! Как бы там ни было, придется рискнуть. Потому что  иного  выбора  у
него нет.
   - В деревне Сосновое Поле, на границе Калужской и Тульской областей.
   - Что он там делает? - удивленно приподнял смоляные брови Маэстро.
   - Это не важно. Важно то, что я отдал приказ о его ликвидации, - произнес
он, быстро глянул на Маэстро, добавил: - Это по правилам.
   Маэстро молчал. Ждал продолжения.
   - Ликвидацию необходимо отменить, - тихо произнес генерал. - Почему?
   - Барс подстраховался. - Мазин  справился  с  замешательством,  заговорил
четко, будто ставил задачу подчиненным: - Он изъял из  тайника  контейнер  с
порошком и спрятал неизвестно где. Узнал я об этом несколько ми-! нут назад,
- Мазин кивнул на трупы, - от этих...
   - А они - откуда?!
   - Они обнаружили контейнер в старом схроне... Там оказалась... мука. Резо
и его  люди  решили,  что  это  я  такой  хитрый,  и  выдернули  меня  сюда.
Разумеется, не спрашивая согласия...
   - Как они вообще узнали о "Снеге"?
   -  Они  и  не  знали.  Просто  нашли  контейнер,  предположили,  что  там
наркотики...
   -  Ладно.  Разбор  полетов  потом.  Как  я  понимаю,  сейчас   необходимо
остановить акцию.
   - Да.
   - В чем сложность?
   - Мы можем связаться только по спецсвязи.
   - Вы что, не предусмотрели никакого запасного "отбойного" варианта?!
   - Нет. Уровень секретности операции да и то, что происходит сегодня...
   - Ну вы и налажали, генерал! -  покачал  головой  Маэстро.  -  В  машину,
быстро. Кай!
   - Да, Маэстро!
   - На объект "Буря"! Живо!
   - Сделаем.
   Все трое вышли  из  дверей  особняка.  Хлопнули  дверцы  машины,  взревел
форсированный мотор.
   - А что с трупами? В особняке? - запоздало поинтересовался Мазин.
   - Пусть тухнут.
   - Это непрофессионально.
   - Да пошел ты, генерал!
   Мазин оскорбленно поджал губы. Или сделал вид, что оскорблен.
   - Вы что, предлагаете спалить все? - насмешливо поднял брови Маэстро.
   Мазин пожал плечами.
   - Не жалеете вы общенародную собственность, Никита Григорьевич, совсем не
жалеете, - хохотнул Маэстро. Добавил: - А  еще  член  партии.  Да,  -  вдруг
встревоженно встрепенулся он. - Надеюсь, вы помните шифры?
   - Естественно.
   - Ну и славно. Как давно отдан приказ О ликвидации?
   - С час назад.
   - С час назад... Боюсь, там уже догорают головешки... Ну  да  попытка  не
пытка, не так ли, Кай?  -  Маэстро  похлопал  по  плечу  сидящего  за  рулем
напарника.
   Тот только усмехнулся, внимательно глянул на Мазина в  зеркальце  заднего
вида, на мгновение встретив его взгляд.
   Мазину стало страшно. По-настоящему страшно. Может быть, впервые за много
лет. Ему вдруг показалось, что он в окружении безумцев...
   Ну да... Этот мир  давно  сошел  с  ума.  Поэтому  здесь  и  господствуют
безумцы. Эта мысль пронеслась мельком.  Мазину  было  не  до  философических
обобщений. Он напряженно думал. О том, как в этом мире выжить.
   Глава 48
   19 августа 1991 года, 11 часов 12 минут
   Динамики  старенького  телевизора   изливали   могучие   аккорды   адажио
"Лебединого озера". Казалось,  кончалась  эпоха,  и,  хотя  вокруг  все  еще
царствовал  сон,  сновидения  становились  все   реальнее,   рельефнее,   то
приобретая черты  неотвратимого  кошмара,  то  словно  отсчитывая  чеканную,
тяжелую  поступь   черных   маршевых   колонн...   Петр   Ильич   Чайковский
предчувствовал грядущий век - век насилия, железа, крови... И сейчас мелодия
слышалась заключительным, завершающим гимном ему  же,  этому  веку,  но  уже
уходящему... Крови еще будет немало, излетные пули тоже убивают. Наповал.
   - Что будем делать? - прошептала Наташа Егорову на ухо.
   - Выживать.
   Егоров чиркнул спичкой, закурил... Был бы он один...
   Стоп! Сослагательное наклонение в бою,  в  драке,  как  и  в  истории,  -
признак поражения. Уже свершившегося или грядущего! Вперед! Только вперед  и
вверх!
   Он встал, подошел к рюкзаку, стоявшему отдельно в дальнем углу комнаты  и
заваленному всяким  хламом.  Покопался,  аккуратно  извлек  что-то  тяжелое,
завернутое в мягкую ткань. Запер дверь в  комнату,  осторожно,  стараясь  не
звякнуть,  разложил  оружие  на  постели:  автомат  "бизон",   два   длинных
пистолета. Прошептал жене на ухо: - Сможешь стрелять из этого?
   - Чтобы спасти Альку, я  выстрелю  даже  из  палки.  В  кого  угодно.  Ты
думаешь, дом блокирован? Не выйти?
   - Уверен.
   - И что нам теперь делать?.. Ждать у моря погоды? Нет тут никакого моря.
   - Зато погода отменная. Вполне тянет на прогулку на машине.
   - А вдруг, как только мы выйдем, они начнут стрелять? Сразу?
   - Это вряд ли. Но ты права, подстраховаться стоит.
   - Как?
   - Я выйду во двор, помаячу. Заодно - проверю машину: у этих ребят  хватит
ума подвесить нам "пластик" под днище. Хотя и это вряд ли...
   - Почему?
   - Им не нужен шум. Мы должны пропасть быстро и бесследно, словно нас и не
было. А взрыв машины мало похож на несчастный случай.
   - Егоров, ты же сказал, что подстраховался... Чего  же  не  работает  эта
твоя страховка?
   - Честно? Не знаю!
   - Ладно, дальше что?
   - Я проверю машину, а ты - смотри...
   - Снайперов?
   - Да. - Ты ерунду придумал.
   - Почему это?
   - Тебя убьют первой же пулей.
   - Наташа...
   - Так и будет. Потом - нас. Безо всякого особого  шума.  -  Она  подумала
секунду. - Я пойду.
   - Ната...
   - Не перебивай. Скажи просто:  ты  им  зачем-нибудь  нужен?  В  чем  твоя
страховка?
   - Теперь уже не знаю, - вздохнул Володя.
   - А я знаю. В любом случае, эти люди до сих пор нас не прикончили, потому
что боятся. И боятся они не меня, тебя. Поэтому я полезу под  машину,  да  и
женщина, хлопочущая во дворе по  хозяйству,  никого  не  удивит.  Ты  будешь
страховать.
   - Наташа...
   -  И  не  спорь.  Это  разумно,  понимаешь?  Ра-зум-но.  Наташа  подошла,
отомкнула дверь. В ту же секунду на пороге выросла Алька: - Ну и сколько вас
ждать можно? Я же сказала: одна есть не буду! - Идем.
   Завтрак проходил вяло. Ни Егорову, ни Наташе кусок в горло не лез. Только
Алька уплетала за обе щеки...
   - Папа, а мы сначала на рыбалку или на охоту сегодня поедем?
   - Что?
   - Охотиться мы будем?
   Егоров стиснул зубы так, что... Ответил коротко: - Будем.
   19 августа 1991 года, 11 часов 17 минут
   - Ну что, проволынили? - Крас зло косился на командира "эксов". - Деревня
проснулась... Начать сейчас стрельбу - неизбежное расследование.
   - Да при такой несвязухе. в стране... - начал было Каин.
   - Прекрати! Несвязуха - это сегодня. Еще пару дней.  А  потом...  Система
работает по обкатке любой нестандартной ситуации! Так что...
   - Вечера будем ждать?
   - Думать!
   - Думай не думай... По мне, зайти в дом и порешить всех разом. А  вечером
- подпалить хату к едреной матери.
   - "Зайти в дом..." - передразнил Крас. - Барс тебя хлебом-солью встретит?
Каин пожал плечами: - Управимся.
   Крас заметил,  что  после  разговора  с  Мазиным  Каин  как-то  сник.  Он
ошибался. Просто  боевика  начинал  потряхивать  кумар.  Уколоться  хотелось
нестерпимо; разговор с Красом его раздражал уже сверх всякой меры.
   - Она вышла, - произнес Крас, приникая к окуляру снайперского прицела.
   - Кто?
   Крас вместо ответа пробурчал нечто невнятное...
   Каина трясла тяжелая внутренняя дрожь. Покончить бы со всем  разом!  И  с
этим семейством барсов, и с Красом, и со всеми остальными, и  с  собой...  К
чертовой бабушке... Дальше терпеть невозможно...
   Он резко отполз назад, встал и пошел в чащу.
   - Ты куда... - запоздало отреагировал Крас.
   Но Каин уже бежал так, будто за ним гнались. Остановился,  озираясь.  Лес
окружал со всех сторон тяжелой враждебной стеной.
   Одним движением он сбросил куртку,  задрал  рукав  рубашки.  Выхватил  из
кармана жгут, перетянул руку. Из  кармана  извлек  пластмассовую  коробочку,
оттуда  -  шприц.  С  трудом  зафиксировал  иглу.  Аккуратно  обломил  конец
запаянной ампулки; пытался попасть дрожащим жалом иглы и все не  мог,  никак
не мог... Поднял голову к небу, вдохнул несколько раз... Деревья  обступали,
тянулись к нему корявыми руками, желая выхватить  зелье...  Из  горла  Каина
вырвался звероподобный рык,  он  на  секунду  прикрыл  глаза  и  невероятным
усилием  заставил  себя  собраться...  Попал.  Стараясь  не  дышать,  втянул
жидкость в шприц...
   Ну, слава тебе... Вена таки нашлась... С усилием, напряженной левой рукой
он тыкал раз,  другой  и  все  никак  не  мог  проткнуть  грубую,  узловатую
поверхность... Холодный  пот  катился  градом,  застилая  глаза...  Деревья,
казалось, совсем сомкнулись над ним, и из  земли  стали  вырастать  корявые,
костистые руки... Сейчас, сейчас они схватят его и  утащат  туда,  в  бездну
земли, и мох затянет место, словно он, Каин, никогда и не рождался  на  этот
свет.
   Игла прогнулась упруго, вошла, темная кровь толчком  окрасила  содержимое
шприца... Каин нажал  на  поршень.  Горячая  волна  прошла  по  всему  телу,
окрасила мир темно-малиновым, и он  словно  провалился  в  забытье...  Потом
малиновый цвет  ушел,  все  сделалось  серебристо-невесомым...  Каин  открыл
глаза. Деревья были будто застывшими, секунды тянулись долго, как часы,  как
годы, а он наслаждался звездным покоем, и ветерок,  ласково  касавшийся  его
щеки, был мягок как пух...
   - Они собираются уезжать... - услышал он, и смысл слов не сразу дошел  до
Каина.
   - Уезжать? - переспросил он с глупой улыбкой.  Сначала  он  увидел  ствол
глушителя, направленный ему в грудь. Затем -  фигуру.  Она  была  громадной,
монументальной, а лицо - словно разделенным на две половинки...
   Затем он увидел, как одна половинка лица растянулась в улыбке,  и  зрачок
пистолета показался ему сияющим, громадным пушечным жерлом...
   - А ты останешься здесь. Гнить. Как падаль.
   Огонь был едва различим...  Он,  Каин,  вдруг  вспомнил,  что  уже  видел
когда-то этот огонь, жертвенный огонь, приятный Всевышнему, но он  горел  на
чужом камне... И тогда он, Каин... Что сделал он?
   Вспомнить он не успел.  В  грудь,  будто  ударило  тяжкой  глыбой,  разом
сгустившаяся вязкая тьма заволокла все вокруг, его будто повлекло  под  этой
тяжестью куда-то вниз,  и  он  не  чувствовал  уже  ничего,  кроме  скрежета
размалываемых в осколки зубов...
   Крас постоял над трупом. У него с души будто камень упал:  только  сейчас
он осознал, насколько боялся этого человека.  Именно  поэтому,  выстрелив  в
сердце, он не успокоился,  пока  еще  пятью  выстрелами  не  превратил  лицо
покойника в кровавое месиво. Поднял к губам переговорную рацию: - Я -  Крас.
Вызываю "эксов".
   - "Экс"-первый на связи.
   - "Экс"-второй на связи.
   - "Экс"-третий на связи.
   - Приказываю: вариант "Загон".  Всем  разобраться  по  номерам.  Минутная
готовность: зверь на тропе.
   - Есть.
   - Конец связи. Крас оглянулся. Кругом стеной  стоял  лес.  Опознать  этот
кусок мяса невозможно. И это хорошо.
   Скорым шагом он заспешил к машине. Сейчас будет охота. На крупного зверя.
Вернее, на весь выводок. И затравят их по всем правилам. А  что  может  быть
слаще  охоты  на  людей?  Только...  Да.  Хорошо   бы   девчонку   захватить
живехонькой... С ней можно заняться. Прикончить потом.
   19 августа 1991 года, 11 часов 46 минут
   - Держись! Поедем быстро! - Егоров повернул ключ зажигания, мотор заурчал
ровно и мягко.
   "Жигуленок" с виду  был  неказист,  но  бегал  ходко:  мотором  занимался
кудесник в своем деле, сосед Егоровых Константиныч.
   - А я люблю быстро! - отозвалась Аля. - На какого зверя будем охотиться?
   - Мы просто покатаемся, - попыталась уверить ее Наташа.
   - Мама, не считай меня за дурочку! У тебя  же  пистолет  под  курткой!  Я
такой здоровый и не видела никогда. Дашь стрельнуть?
   - Алька!
   - Что - Алька?! Я уже большая.
   - Держись, большая!
   Наташа и Аля разместились на заднем сиденье. В  случае  чего  они  должны
были упасть на пол машины; в багажнике Володя еще  в  Москве  установил  два
стальных листа, так что никакая пуля  его  девчонок  в  таком  положении  не
достанет.
   Пока Наташа маячила во дворе, он сумел засечь засаду, И не  одну.  Где-то
недалеко  должен  быть  передвижной  пеленгатор;  штука  эта  бронированная,
выглядит как обыкновенный "УАЗ"-фургон. Если бы его захватить...  Ну  да  на
удачу можно надеяться, но нельзя рассчитывать. Рассчитывать можно только  на
себя.
   Машина промчалась по деревне, вздымая по сухой дороге шлейф пыли.  Дальше
был лес. До райцентра - двадцать километров по плохонькой грунтовке.
   - Сзади - никого, - удивленно произнесла Наташа.
   - А им это и не нужно.  Если  ребята  задействовали  план  "Западня"  или
"Загон"... Здесь как раз такой случай: дорога одна, да и та - лесом.
   Не доезжая до проселка, Володя резко крутанул руль вправо,  и  автомобиль
помчался по стерне.
   - Вот они, голубчики...
   Фургон объехал  деревню  окраиной  и  пристроился  метрах  в  ста  позади
"жигуленка".
   - Ты поняла?
   - Ага.
   - Машин будет несколько. Поэтому  "хвост"  будем  рубить  по  частям.  Не
промахнешься?
   - Вот еще.
   - По колесам. У фургона стекла бронированные.
   - Поняла.
   - И еще. Антенну видишь?
   - Да.
   - Сбить сможешь? Это их связь. Без нее у нас с ними шансы станут равные.
   - Я постараюсь.
   - Наташа, ты, пожалуйста, очень постарайся.
   - Папа, мы что, в войну с этими дядями будем играть? - удивленно смотрела
на приготовления родителей Аня.
   - Вроде того, малышка.
   - Ух ты! Здорово!
   Гримаса исказила губы мужчины.
   Фургон приблизился; теперь он держался в тридцати - тридцати пяти  метрах
позади, не приближаясь, но и не отставая.
   - Кажется, впереди у нас будет сюрприз.
   - Может, мне...
   - Погоди пару минут. У них - радиосвязь, и ни  к  чему,  чтобы  противник
знал, что он раскрыт, до того, как  они  начнут  считать  потери.  Настоящие
потери.
   Теперь "жигуленок" мчался по едва заметной дорожке. Справа - река,  слева
- поле. Постепенно открытое пространство сужалось, и  редколесье  все  ближе
подступало к реке.
   Егоров положил на сиденье автомат.
   - Думаешь, сейчас?
   - Да. За поворотом. Удобнее места не придумаешь. Ты готова?
   - Да.
   Егоров чуть притормозил, чтобы машина пошла ровнее. Скомандовал: - Огонь!
   Одним ударом пистолета, обмотанного остатками  ватника,  Наташа  высадила
заднее стекло; подняла пистолет обеими руками. Выстрелы загрохотали один  за
другим. Фургон стал.
   Темно-серая  "Волга"  вынырнула  из-за  поворота,  перегораживая  дорогу.
Стекла опущены, наружу - стволы автоматов.
   - На пол! - страшно гаркнул Егоров, одним движением  развернул  машину  и
вытянул руку с зажатым в ней автоматом.
   Пули разрывали обшивку "Волги", но не прошивали ее; Барс  чуть  приподнял
руку... Автоматы уткнулись  стволами  в  ясное  небо.  Никто  из  нападавших
выстрелить так и не успел.
   - Лиха беда начало, - сквозь зубы произнес он и ударил по  газам,  обходя
расстрелянную "Волгу".
   19 августа 1991 года, 12 часов 03 минуты
   Маэстро шел первым. За ним - Мазин. Кай - замыкающим.
   - Ну что, дядя Кит, готов? - весело обратился Маэстро к генералу. - Ты  в
Бога-то веришь?
   - Нет.
   - Значит, и молиться тебе некому. А сейчас бы - в самый раз.
   Никита Григорьевич снова почувствовал тревогу. Пока мчались в автомобиле,
он успел успокоиться,  а  когда  проехали  ворота  воинской  части,  прошли,
предъявив удостоверения дежурному, в подземные помещения, миновали несколько
коридоров и оказались в  пункте  космической  связи,  где  дежурный  офицер,
взглянув на бумаги  Маэстро,  приветствовал  его,  встал  и  немедля  вышел,
оставив их одних в небольшой  комнате,  все  происшедшее  с  ним  показалось
Мазину  глупым  недоразумением,  которое  уже  разрешилось,  и   разрешилось
навсегда. В любом деле бывают накладки.
   Здесь, на объекте, чувствовалась  работа  хорошо  отлаженного  механизма,
которую не в силах  сокрушить  ни  игры  политиков,  ни  происки  враждебных
разведок, ни уж тем более какие-то  воровские  авторитеты,  которых  Маэстро
именовал попросту уголовниками. Мазин вспомнил, что он генерал, а генералы в
их ведомстве никогда никуда бесследно не исчезают... Но сейчас...
   Было в глазах Маэстро нечто дьявольское... Похоже,  этому  малому  просто
нравится убивать, и если  он  найдет  предлог  застрелить  его,  Мазина,  он
сделает это прямо здесь, не колеблясь ни минуты.
   - Связывайся! - жестко глядя на Мазина, приказал Маэстро.
   Генерал постарался взять себя  в  руки.  Вспомнилось  почему-то  училище.
Общевойсковое.  Тогда  офицерские  погоны  были  пределом  мечтаний   многих
мальчишек, и означали они уважение,  сытный  кусок  хлеба  и  власть.  Пусть
сначала и небольшую, но... Кто же мешает сделать  ее  значительной,  если  у
тебя есть воля и голова на плечах?.. И когда вербовщик из  Второго  глав