о. - Высокий сухощавый мужчина  мерил  шагами  огромный
кабинет.
   - Нет, это действительно было забавно! Видеть, как этот  партбосс  тяжело
перевалился через перила и пошел вниз, будто подбитый бомбардировщик...
   - У тебя все готово по остальным?
   - Да, - посерьезнел Маэстро.
   - По маршалу тоже?
   - Естественно. - Ты заменил охрану? - Давно. Причем приказ исходил от...
   - Я знаю. Наш герой этого не  заметил?  То,  что  естественно  на  Старой
площади, может не пройти в Генеральном штабе.
   - Господин хороший так  давно  носит  маршальскую  звезду,  что  отучился
замечать какие-то перемещения охраны.
   - Когда приступят? - Мгновенно по получении приказа.
   - Хорошо.  Вот  только...  Тебе  не  кажется,  что  такая  смерть  многим
покажется неестественной?
   - Да пусть кажется.  Никто  не  жалеет  мертвых.  А  мертвых  придворных,
особенно когда предстоит делить портфели, кресла и грядущие  миллиарды...  О
них забывают насовсем. Если какой-то писака и отработает пару версий, то  уж
это их хлеб - плести небылицы.
   - Любая небылица...
   - Ну да, ну да... Крупица истины. Сплетни о  дворцовых  интригах.  И  это
хорошо: сплетни создают вокруг власти ореол, ореол тайны. Без такого  ореола
любой человек на троне - всего лишь персона, но еще не государь.
   - А ты умен, Маэстро...
   - Чем богаты...
   - Хорошо. Я очень занят. И не сплю третьи сутки. И пока  не  знаю,  когда
придется выспаться... Поскольку ты зашел не просто потрепаться, то  и  давай
сочтем протокольную часть законченной. Еще коньяку?
   - Самую капельку. Для тонуса. Маэстро  поднялся,  налил  коньяка  на  дно
толстенного стакана, вдохнул аромат, выпил глотком.
   - Меня беспокоит Кит, - произнес он тихо.
   - Мазин? Но он не участвует в... - Мужчина неопределенно кивнул в сторону
Кремля.
   - Именно поэтому. Вы упустили его из  виду  на  все  время  подготовки...
представления.
   - Да? Ну и?..
   - А он активен. Очень активен.
   - Ты слушаешь его спецсвязь? -  удивленно  и  настороженно  поднял  брови
сухощавый.
   - Нет. Вы же знаете, что это невозможно. Но...
   - Да?
   - Он ведет активную игру. Свою игру.
   - Маэстро, ты не хуже меня знаешь, что по проекту "Снег" никто  не  может
вести свою игру. Слишком щекотливая тема...
   - ...и слишком большие деньги, чтобы не  попытаться  сделать  такую  игру
своей. Да. Очень большие деньги. Живые, наличные, обезличенные.  Это  сейчас
Мазин, как и многие, имеет власть потому, что на плечах погоны. Через семь -
десять лет они будут значить не больше  чем  спичечные  этикетки.  А  Никита
Григорьевич не походит на человека...
   - Прекрати изучать подходы, говори конкретно: что-то накопал?
   - Да.
   - Слушаю.
   - В отдел собственной безопасности поступила докладная одного офицера...
   - Кого именно?
   - Он занят в проекте "Снег", так что ни его имя, ни его звание  мне  были
не известны. Он подписался как Барс.
   - Барс... - Сухощавый произнес оперативный  псевдоним  одним  выдохом,  с
шипением выпустив воздух сквозь плотно сжатые губы. - Дальше.
   - Это не единственная его докладная. Есть дубликат.
   - Куда? В ЦК?
   - Ну что вы... Он же все-таки не анонимщик, а спец. На Ходынку.
   - Это достоверно?
   - Да.
   - Дальше. - Мы затребовали расшифровку по оперативному псевдониму, но...
   - Понятно...
   - Тогда я воспользовался кодом "С-90".
   - Маэстро, использование этого допуска возможно только в случаях...
   - Я решил, что это такой случай.
   - Ты решил ?
   - Да. - Хм... - Он действительно такой.
   - Ты узнал имя Барса?
   - Да. И успел проверить: его нет в Москве.
   - Нет?
   - Он исчез. Сухощавый задумался: - Странно, что у тебя хватает времени...
   - Я объяснил: наркотики - это деньги. Деньги - это власть. А  что  важнее
власти?
   - Ты лаконичен.
   - Не всегда. Скорее наоборот. Но иногда у меня получается.  Да  и  кто  в
детстве не восхищался спартанцами?
   - Разве мы сейчас заняты не властью?
   - Ею. Но ту ее крупицу,  которую  упустим  сейчас,  не  наверстаем  потом
никогда. С риском потерять все.
   - Да?
   - Это мое мнение.
   - Что ты еще выяснил?
   Маэстро сжал губы, выдохнул коротко: -  Барс  исчез.  Вместе  с  женой  и
дочерью. Полагаю, на него охота.
   - Барс - слишком крупный зверь, чтобы  на  него  можно  было  поохотиться
безопасно...
   - Разве у Кита не хватает загонщиков?
   - Ты прав. Хватает.
   - Если он замкнет проект "Снег" на  себя  лично  и  потом  исчезнет...  -
Посмотрел внимательно на сухощавого. - Любой, кто  замкнет  на  себя  проект
"Снег"...  Сколько  там  конкретно?  Включая  "тропы",  лаборатории,  товар,
агентов прикрытия во властных структурах стран Запада и Востока?.. Миллионов
на сто? Живых, быстрых денег... Полагаю, сейчас такой свободной суммой  мало
кто располагает у нас... И эти деньги дадут обладателю возможность...
   -  Нет,  -  отрезал  сухощавый.  -  Не  будь  наивным.  Маэстро.  Никакой
возможности. Или ты считаешь, мы позволим  кому  бы  то  ни  было  влезть  в
основные проекты?
   - Ну да... Газ, нефть, цветные  металлы,  алюминий,  оборонка...  У  меня
такое  впечатление,  что  Никита  Григорьевич   и   не   станет   спрашивать
разрешения... Ни у кого... Ну и в случае отказа... Тот, кто  получает  пулю,
не властен ни в чем.
   - Ты считаешь...
   -  Любую  негативную  возможность  легче  предупредить,   чем   устранять
последствия активной акции... противника. Азбука.
   - Азбука... - повторил сухощавый. - Азбука.
   Он закрыл глаза. Набранные курсивом строки словно стояли  перед  ним:  он
так часто перечитывал эту книгу, что многое помнил наизусть; тем более жизнь
так часто убеждала его в истинности сказанного более четырехсот лет назад...
   "Надо знать, что с врагом  можно  бороться  двумя  способами:  во-первых,
законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй  -  зверю;
но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко  второму.
Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено  в  природе  и
человека, и зверя. Не это ли иносказательно  внушают  нам  античные  авторы,
повествуя о том, что Ахилла и прочих героев древности отдавали на воспитание
кентавру Хирону, дабы они приобщались к его мудрости? Какой иной смысл имеет
выбор в наставники получеловека-полузверя, как не тот, что  государь  должен
совместить в себе обе эти природы, ибо одна без другой не имеет  достаточной
силы?" Мужчина думал  о  сидящем  напротив  Маэстро...  Да,  он  неповторимо
артистичен в своем деле, быстр, обаятелен, умен... Хотя - еще молод... Но  в
нем  это  звериное  чутье  развито  настолько,  что...  Странно,  почему  он
довольствуется тем, что имеет?
   Сухощавый поднял глаза: - Маэстро... -Да?
   - Я давно  хотел  спросить  тебя...  Только  я  хочу,  чтобы  ты  ответил
искренне.
   - Насколько в моих силах, - .пожал плечами тот. - Игра в откровенность  -
это для юных мальчиков и девочек; причем проигрывает в ней  тот,  кто  любит
больше и потому играет честно. У нас, слава Богу, не любовь, - хмыкнул он.
   - Именно поэтому я и спрашиваю тебя: почему? Почему ты сам не  стремишься
к карьере?
   - Разве мою карьеру можно назвать неудачной?
   - Маэстро, ты же понял мой вопрос. Твоя карьера  -  карьера  исполнителя,
блестящего, непревзойденного, но исполнителя. Разве тебе не хочется власти?
   - Власти? А что есть власть?
   - Прекрати. Не нужно играть со мною в игры.
   - Все просто. Я - слуга.
   - Мне странно...
   - Что я признаю это?  Да,  вы  правы,  я  честолюбив.  Но  не  тщеславен.
"Опасности таятся на верхах".
   - Тебе ли бояться опасностей, Маэстро?
   - Ничто человеческое мне не чуждо. К тому  же...  Помните  слова  герцога
Кента? "Мой род занятий: быть самим собой".
   - "Чего ты хочешь?" - поддержал игру сухощавый.
   - "Служить. В вашем лице есть что-то такое, что покоряет".
   - "Что же это?"
   - "Властность".
   - Маэстро, ты не ответил...
   -  Разве?  Чтобы  быть  самим  собой,  мне  необходима  свобода.  Полная.
Несомненно, я преуспел бы, работая сам на себя. Но надолго ли? Мне  нравится
то, чем я занят. Еще больше мне  нравится  быть  самим  собой,  не  скрывать
своего "я".  На  любом  другом  поприще  все,  что  я  делаю,  считалось  бы
преступлением, а у нас... Да, я не король. Но - герцог.
   - Но ты слишком умен, чтобы...
   - Умному достаточно. Только идиоты спешат заполучить весь мир...  Как  бы
не так: престол давно занят, и князь мира сего, как любой владыка, не терпит
конкурента. Может быть, не стоит с ним  соперничать?  Особенно  в  искусстве
смерти?..
   - Спасибо, Маэстро.
   - За что, Лир?
   - За откровенность.
   - Хм...
   Лир ткнул кнопочку на пульте  дистанционного  управления.  Зажегся  экран
телевизора. Послушал некоторое  время  выступление  строгой  ведущей,  убрал
звук, спокойно констатировал: - Все идет по плану.
   - Да? А раньше? - усмехнулся Маэстро.
   - Тоже по плану. Только  по  чужому.  -  Лир  прикрыл  глаза.  -  "Крайне
характерным для описываемой эпохи является не только то, что ее  герои  сами
фабрикуют одну только грязь, но и то, что они непременно стараются  вывалять
в  грязи  все  великое  в  прошлом.  Аналогичные  дела   всегда   приходится
констатировать в подобные эпохи. Чем более жалки и  гнусны  дела  рук  такой
"новой" эпохи и ее деятелей, тем ненавистнее для  них  свидетели  подлинного
величия и достоинства".
   - Хорошо сказано. И кто автор? Вы?
   - Нет, Маэстро. Это цитата.
   - Просто как про перестройку сказано.
   - Дальше - лучше. "В области политической жизни не раз  бывало  так,  что
если судьбе бывало угодно на время отдать власть в руки политического  нуля,
то этот нуль проявлял невероятную энергию,  чтобы  оболгать  все  прошлое  и
облить его грязью. И в то же время такое ничтожество пускало в ход все самые
крайние средства, чтобы не допустить хотя  бы  малейшей  критики  по  своему
собственному адресу".
   - Блестяще! - Маэстро азартно наклонился вперед. - Так кто автор?
   Сухощавый улыбнулся едва заметно тонкими  бесцветными  губами:  -  Адольф
Гитлер.
   - Гитлер?
   - Ты озадачен? Парадоксы истории. Парадоксы власти.  Но  притом  ни  один
диктатор не желает видеть в зеркале своего отражения...
   Маэстро прикурил, жадно затянулся, произнес тихо: -  У  вас  превосходная
память, Лир.
   - Да. Никогда не жаловался. К тому же... Кто не помнит прошлого,  обречен
повторять его вновь и вновь. - Маэстро улыбнулся одними губами: - Так что  с
Никитой Григорьевичем?
   - Ты его обставил?
   - Естественно. Лир задумался.
   - Кому-то нужно будет возглавить проект...  -  Быстро,  остро  глянул  на
Маэстро.
   - О нет, Лир. Увольте. Пусть я и служу, но в своем  деле  я  -  свободный
художник. А возглавить... Возглавить найдется кому. Чтобы руководить  хорошо
отлаженной системой, вовсе не нужен ум -  только  дисциплинированность.  Чем
меньше фантазии, тем лучше. Да и... Сначала нужно решить с Китом.
   - Ну что ж... Если маршалы смертны, генералы - и подавно. Ты справишься?
   - Почему нет?
   - Если организовывать полную зачистку по проекту...
   - В обычное время нужно было бы чуть  больше  времени,  а  сейчас...  При
такой общей несвязухе на десяток лишних слетевших голов никто и внимания  не
обратит.
   - Сколько конкретно тебе нужно времени?
   - Время уже определено. "Только три ночи".
   - Ты сможешь уложиться? - Лир испытующе смотрел на Маэстро.
   - Да, вы правы, Лир. - Тот не отвел взгляда.  -  Операцию  я  продумал  и
подготовил загодя.
   - Приятно, что ты не соврал.
   - А смысл? - пожал плечами Маэстро.
   - Тот, что ты назвал: это сейчас власть - погоны, через пятьдесят лет она
будет измеряться в деньгах. А несколько десятков миллионов долларов - вполне
достаточная сумма, чтобы сыграть свою игру.
   - Не для меня, Лир. Мой род занятий - быть самим собой. Лишь  немногие  в
этом мире могут себе это позволить. А из людей с моими... э-э-э... талантами
- и вовсе считанные единицы. К тому же...
   - Да?
   - Как сказал Гамлет? "Распалась связь времен..." А  жить  среди  обломков
слаще разрушителем.
   Глава 46
   19 августа 1991 года, 9 часов 27 минут
   Никита  Григорьевич  Мазин  ехал  в  сторону  Москвы.  Патруль  стоял  на
кольцевой. Зеленый армейский "уазик", двое бойцов  в  пятнистой  униформе  и
офицер.
   Мазин  чертыхнулся:  только  этих  не  хватало  сегодня.  Тем  не  менее,
разглядев полновесные "Калашниковы",  притормозил.  День  сегодня  странный,
служивые - нервные, и если что - пальнут невзначай, а потери спишут.
   Серая "Волга" Мазина притормозила и остановилась  прямо  перед  подвижным
постом.
   Офицер подошел, козырнул, не представляясь, потребовал: - Документы.
   Как раз документы у Мазина были в полном порядке. Он молча  открыл  перед
офицером красную книжицу, но ни то, что сидящий в машине  оказался  в  столь
высоких чинах, ни наименование грозной конторы, ни собственноручные  подписи
председателя  КГБ  и  Президента  СССР  внизу  документа  не  произвели   на
начальника поста  никакого  впечатления.  А  ведь  это  был  так  называемый
"вездеход"!
   - В Москву направляетесь? - спросил "лейтенант".
   - Да хоть в Пекин, не твое дело!
   - Да?
   Черт! Мазин пытался быстро прокачать ситуацию.  Кто  они?  Армейские?  Не
похоже... На конторских - тем более. Ряженые? Откуда? Из ГРУ или  спецотдела
ГБ?  Черт!  Зависнуть  где-нибудь  на  фильтрационном  пункте  до  окончания
спектакля - на трое суток, как минимум! - ему не улыбалось.
   Мазин вынул залитый пластиком спецпропуск с массивной печатью ГКЧП.
   - Эта ксива тебя убедит, служивый?
   - Выйдите из машины! - вместо ответа, потребовал "лейтенант".
   "Рядовой" стал рядом с автомобилем, направив ствол "калаша" прямо в  лицо
Мазину.
   - Свяжитесь со своим командиром! - приказным точном  произнес  Мазин  как
можно более спокойно: да, ряженые! И откуда они - гадать некогда. Теперь  он
пытался выиграть время, медленно, осторожно потянулся за пистолетом, лежащим
между сиденьями и скрытым наброшенной фланелью.
   - Вытряхивайся из телеги, фраер, я сказал! -прикрикнул "лейтенант".
   Оружие Мазин достать не успел. Ствол автомата разбил  ветровое  стекло  и
ткнул генерала в лицо с такой силой, что голова дернулась;  сразу  вслед  за
этим "лейтенант" резким движением выбросил руку, его огромный кулак угодил в
висок, и тело Мазина беспомощно сползло на сиденье.
   - Ты не переборщил. Браслет? - встревоженно спросил "рядовой".
   - Больно он шустрый. - Наклонился, вынул из-за сиденья длинный пистолет с
интегрированным глушителем. - Авторитетные "волыны" у  этих  конторских,  а.
Коваль?
   - Ты его мочканул!
   - Да не, дышит... Хватай давай, тяжелый, боров. Втроем боевики подхватили
Мазина, подволокли к "уазику".
   - Забрасываем?
   - Погоди. Дай обшмонаю. Эти конторские могут любую подлянку учинить...
   - Ну что, чисто?
   - Оружия нет, но Резо предупредил: шмонать дочиста. Как-никак генерал.  А
у них спроста генералами не становятся: поди столько душ на совести,  что  и
нам с тобой не снилось! Раздевай давай  до  трусов!  Чтобы  не  думалось.  И
ручонки ему связать сзади...
   - Может, кандалами?..
   - Ремнем. Так надежнее.
   Связанного, бесчувственного Мазина забросили в машину.
   - Коваль, глянь в аптечке нашатырь! Нашел?
   - Вроде он...
   - Неси сюда... - Браслет поднес к носу плененного пузырек.
   Голова Мазина дернулась.
   - Во, ожил, сука! Поехали!
   - Погоди, Браслет, что с тачкой его делать? Забирать?
   - Ты чего, совсем охмурел? Да мы в этой тачке всю  контору  на  хвосте  к
Резо привезем! Эти конторские сильно умные, как знать, может,  маячок  какой
воткнули... Серый, - приказал он второму "рядовому". - Бери  тачку,  гони  в
лес и спали! Дочиста, понял?
   - Угу, - угрюмо кивнул Серый.
   - И не угукай! А живо! Одна нога здесь, другая...
   - Да сделаю. Браслет... Потом мне куда? К Резо?
   - Не. На хазу езжай и заляжь там. Усек?
   - Ну.
   - Все. Разъехались.
   Через пару минут на пустынной дороге не осталось никого и  ничего,  кроме
горсточки битого стекла.
   19 августа 1991 года, 9 часов 55 минут
   Маэстро мчал на "Жигулях" в сторону  от  Москвы.  Место,  где  стопорнули
"волжанку" Мазина,  он  едва  не  проскочил.  Притормозил,  включил  заднюю,
вернулся.  Вышел  из  автомобиля,  внимательно  осмотрел  дорогу.   Подобрал
несколько кусочков  битого  стекла.  Поиграл  ими,  подбрасывая  на  ладони.
Вернулся в машину, быстро глянул на экран мини-пеленгатора. Зеленовато-серая
точка тихо пульсировала на одном месте.
   - Замочили голубчика? - равнодушно спросил застывший на сиденье худощавый
мужчина средних лет. Если Маэстро был красив, ярок, чувствен  и  гибок,  его
напарник был похож на замороженную мумию фараона: бесцветен,  бесстрастен  и
безрадостен, словно у него  вместо  сердца'не  пламенный  мотор,  а  осколок
нетающего льда откуда-нибудь из глубин Антарктиды.  Впрочем,  и  оперативный
псевдоним у него был соответственный - Кай.
   - Похоже на то...
   - Как некстати, - монотонно, безо всякого выражения констатировал Кай.
   - Хотелось бы узнать, кто...
   - Машина очень недалеко. Подъедем - узнаем.
   - Мертвые молчат.
   Кай только пожал плечами.
   - Ты сориентировался по карте? - спросил Маэстро.
   - Да. Четыре километра отсюда..
   - Должна быть дорога.
   - Она и есть. Проселок. Метров через восемьсот.
   - Двинули.
   19 августа 1991 года 9 часов 59 минут
   Микола Сердюк по кличке Серый кропотливо разбирал "волжанку".  Жаль  было
гробить такое чудо техники. Едва открыв капот, он подивился на форсированный
фордовский движок... Да и колеса были от того же  агрегата...  Нет,  бросать
такое добро за просто так...
   Он  отворачивал  винт  за  винтом,  покряхтывая,  медленно,  неторопливо.
Браслет приказал спалить? Он, Серый, спалит, это без дураков...  Но  к  чему
такое добро кидать навовсе? Дурость, и все.  Спалит  остов,  а  остальное...
Прикупить кузовок - дело плевое... И  вот  установить  на  него  потом  этот
движочек да эти колесики... Да пылить по шоссе, запросто обувая всех...  Еще
на заднее ветровое какой-нибудь причиндал иноземный приспособить, вроде:  "I
Fuсk You Еvеrуwhеге!" Шик? Еще какой  шик!  Его,  Серого,  "волжана"  станет
легко "делать" любые тачки! И все оставшиеся позади просто прочтут,  как  он
их трахает! Жизнь вообще такая: или ты, или тебя! Везде.
   Еще винтик... Еще...
   - Бог в помощь... - услышал Серый сзади. Потянулся к  рукоятке  пистолета
за поясом - и вскрикнул от острой боли, грохнул ничком на землю. - "Жадность
фраера погубит", забыл пословицу?
   Черноволосый  мужчина  гибко  нагнулся,  выдернул  пистолет  из-за  пояса
Серого. Тот выл, обхватив обеими руками голень: пятку ему прострелили...
   -  Ну,  болезный,  сразу  каяться  начнешь  или  тебе   квалифицированный
исповедник нужен?
   - Волки! Суки! Вяжите, ничего не скажу! Падлы! Паскуды...
   - Ругается как живой, а, Кай? А ты говорил -  мертвые  молчат!  -  Я  так
говорил? - безо всякой интонации произнес Кай.
   - Побеседуй с ним. Ласково. И быстро. Боюсь, времени у нас совсем мало.
   - Отчего ж не поговорить...  -  Кай  наклонился  к  раненому,  извлек  из
кармана маленький никелированный пинцет...
   Маэстро отошел к дереву, закурил.
   Дикий крик разорвал тишину леса и затих, перешел во всхлипы...
   Маэстро оглянулся. Со стороны было похоже, будто какой рыбачок наклонился
к сильно подвыпившему приятелю, а тот шепчет ему  на  ухо  свои  алкогольные
бредни...
   На этот раз вскрик был коротким и резким. Кай тронул за плечо Маэстро:  -
Он в особняке. Дом  отдыха  Министерства  культуры.  В  двадцати  километрах
отсюда.
   - А этот - чей?
   - Блатной. Человек Браслета.
   - Кто есть Браслет?
   - Авторитет голошихинской группировки. А главный над ними -  некий  Резо.
Его еще называют - Большой Резо.
   - Почему?
   - В Грузии есть еще Резо Маленький.
   - Черт их р