- Мать?
   - Да.
   - Ты нашел своих родителей?
   - Нет.
   - Это важно. Им нужна твоя помощь. Найди их.
   Парень задергался, замотал головой, я крепко сжал  его  голову  между
ладонями и уставился в лихорадочно блестевшие зрачки:
   - У тебя есть братья или сестры?
   - Н-не знаю.
   - Это важно. Найди их. Сколько тебе лет?
   - Двадцать два.
   - Ильич научил тебя убивать?
   - Да.
   - Он приказывал тебе убивать?
   - Да.
   - Ты готов убивать?
   - Да.
   - У тебя есть родители?
   - Да.
   - Найди их. Все остальное не важно. Длина волны?
   - М-м-м...
   - Длина волны для переговоров?!
   - Восемнадцать и три.
   - Твой позывной?
   - Голик.
   - Позывной номера первого?
   - Первый.
   - Ключевое слово?
   - М-м-м...
   - Ключевое слово?!
   - "Анри".
   Я узнал все, что хотел. Хотя и был  жесток.  Ну  а  сейчас...  Пацана
нужно снимать с "иглы" насилия. На языке профессионалов  это  называется
нейролингвистическое программирование.
   - Слушай внимательно, Толя... - Я крепко сжал голову пленника,  чтобы
он не смог отвести взгляда. - Ильич  тебе  враг.  Твои  родители  -  это
важно. Найди их.
   Защити. Защищать - важнее,  чем  убивать.  Если  ты  стал  сильным  -
защищай.
   Парень, казалось, совсем обмяк... И вдруг неожиданно резким и быстрым
движением выбросил руку вперед,  целя  мне  в  переносицу...  Я  ушел  в
сторону, навалился, сцепил руки замком,  и  все  равно  мне  было  очень
непросто удерживать его. Нешуточный стресс сделал его втрое сильнее;  он
метался, словно душевнобольной в горячечном бреду... Пусть. Пусть  лучше
в этой жизни его удерживает  желание  защищать,  а  не  жажда  мстить  и
убивать.
   Парень обмяк, дыхание стало  едва  слышным.  Я  уколол  его  в  мышцу
предплечья, и через минуту он уже  спал  глубоким,  отрешенным  сном.  А
когда проснется...
   Создал себе проблему! Ладненько. В бардачке машины нашлась и карта; я
изучил ее внимательно. Повернул ключ зажигания, выжал  сцепление.  Через
полчаса я уже был на дорожке, ведущей к летним дачным  домикам  горожан.
Нашел тот, что попроще, взломал хлипкий замочек. Внутри то, что  украсть
нельзя: старенький топчан, стол, пара  табуреток.  Дачка  времен  самого
развитого из социализмов для самого скромного из инженеров. Ага,  еще  и
ТЭН, по-пиратски подключенный к линии передач. А это значит, что пленник
не замерзнет. По правде, я и сам  отсиделся  бы  здесь  недельку-другую,
жирок нагулял...
   Врубил  обогреватель,  стянул  с  парня  свитер-гольф  и   следом   -
кевларовый броник, усиленный титановыми пластинками. Ему не  пригодится,
а мне - в самый раз. Уложил парня на топчан, крепенько связав за  спиной
руки и спеленав ноги.
   Ибо полного счастья нет нигде, даже в Крыму: ничего,  что  связанный,
зато живой.
   Часов десять он проспит, а там - будет ему проблема развязаться. Узлы
я навертел хитрые, морские, при известной сноровке часов за  шестнадцать
справится. Главное - не замерзнет. Так что в запасе у него  -  сутки.  У
меня вряд ли больше. Ну а за сутки, как гласит  народная  мудрость,  или
овес сгорит, или осел сдохнет.
   С этой оптимистичной мыслью сел в машину и погнал в  сторону  города.
Вставил в магнитолу кассету,  и  салон  наполнила  мелодия  незабвенного
шлягера: "Вези меня, извозчик, по гулкой  мостовой,  и  если  я  усну  -
шмонать меня не надо..." Вот эти бы слова, да возможному патрулю в  уши!
Ибо доказать, что весь размещенный в машине  арсенал  я  буквально  пять
минут назад нашел на  дороге  и  на  заемном  авто  везу  законопослушно
сдавать в руки правоохранителям, будет сложно.
   Итак, что имеем? Сумку. В ней -  мобильный  телефон,  рация  "Эхо"  и
малыш "узи" с глушителем и двумя боекомплектами. Кроме  того,  несколько
пистолетов, из них "глок" - тоже с глушителем. Плюс снайперская бесшумка
"ВСС" в киллерском чемоданчике. Боезапас - девятнадцать патронов. Ночной
и оптический прицелы.
   Лазерный целеуказатель. Полный джентльменский набор. Остается  задать
риторический вопрос самому себе: что делать? То, что  не  успел  сделать
Дима Круз: помешать сделке.  Иначе  многомиллиардное  изобретение  будет
украдено, и какими бедами  это  обернется  для  моих  соотечественников,
можно предугадать.
   Две дюжины профессионально подготовленных охранников вполне могут при
наличии соответствующей аппаратуры перекрыть все возможные  лазейки,  но
не завод: чтобы закрыть плотно такую территорию, нужна дивизия. Но  и  у
меня возможности  невелики.  Сорвать  сделку,  перестреляв  всю  группу,
заодно с приехавшими подписантами, - это из кино  и  ничего  с  реальной
жизнью не имеет. Шансы мои здесь даже не двадцать против одного, а много
меньше. Меня застрелят легко и без угрызений  совести;  а  посмертно  на
человека можно навешать  такую  свору  полудохлых  собак,  что  мало  не
покажется. Все как обычно: выжившему в схватке предоставлена возможность
доказать правомерность совершенных деяний; покойник всегда не прав.
   Такова жизнь.
   Остается  одно:  привлечь  внимание   общественности.   При   наличии
мобильного телефона это сделать вроде бы просто, но...  Раз  уж  местные
власти, включая  УФСБ  и  другие  силовые  ведомства,  взирают  с  тупым
почтительным равнодушием  на  прибытие  в  их  город  команды  боевиков,
значит,  последние   действительно   прикрыты   бронированной   бумагой.
Подумаешь... А кто сказал, что  власти  -  это  и  есть  общественность?
Общественность - это полушизоидные индивидумы из всяких обществ зеленых,
голубых и светло-коричневых, готовые по первому зову  выйти  и  оглашено
орать и митинговать. Нужно только подыскать им повод. Хм... Подыщем.
   В город мне удалось въехать неприметно и законопослушно: ни "Невода",
ни какого другого жуткого усиления на губцентр не опустили. У первого же
газетного киоска тормознул, скупил всю имеющуюся макулатуру, не забыв  и
толстенный справочник с перечнем всех и  всяких  здешних  организаций  и
сообществ.
   Естественно,  с   номерами   телефонов   последних.   Затем   оседлал
россинанта, заехал в тишайший проходной  дворик  и  взялся  за  изучение
прессы.
   Прав был Нансен: "Кто ищет,  тот  всегда  найдет!"  сказал  Амундсен?
Важно другое: в местной газетке "Знамя труда"  вещалось  о  том,  что  в
славный Покровск прибывает делегация  трудящихся  из  дружественной  нам
Канады, с целью изучить вопрос о совместном выпуске чего-то там этакого.
А взамен наши работяги получат заказы, работу и много-много денег.  Ура.
Хай. Банзай.
   Итак, делегация "трудящихся" прибудет завтра.  Чартерным  летаком  из
Торонто.
   Сбить бы этот самолет-агрессор к едрене фене, и  вся  недолга!  Жаль,
сие не в моей компетенции. Нет, раньше такое не представить и  в  дурном
сне! Скажем, приедут шпиены, и пока  чины  будут  подмахивать  бумаги  и
выжирать  шампусик  в  узком  кругу  ограниченных  лиц,  преспокойненько
загрузят аэроплан документацией и - отбудут восвояси.
   Стоп! Вот тут в моих рассуждениях пробел. Да что  пробел  -  прострел
просто, как у ветерана штанги - в поясницу! Если этот сверхсекретный цех
является заводом-лабораторией внутри "Точприбора", то никаким янкесам  с
насквозь канадскими паспортами и расейскими физиономиями в конопушках не
позволят вытащить  оттуда  и  винтик!  Даже  если  и  есть  папирус  или
пергамент с завитушкой Самого: система охраны подобных объектов устроена
еще Лаврентием так, что слишком много инстанций  нужно  пройти  ходокам,
чтобы получить право на вынос: в какой-то из них  злоумышленник-супостат
и сложит  буйну  головушку.  Тогда  к  чему  весь  сыр-бор  со  строгими
мальчиками-боевиками, с тремя рефрижераторами оружия  и  спецсредств,  с
трупом Смотрящего по  Покровску,  который  всего-навсего  дал  шестеркам
задание поинтересоваться, а что, собственно, происходит на вверенной ему
территории?
   Непонятка  получается.  Уж  не  собираются  же  они  брать  цех-завод
штурмом? Вот тогда их жалкий "боинг" точно  собьют,  даже  при  успешном
завершении здешней авантюры. Хотя... И транспортный "Руслан" с секретным
ракетным  комплексом  благополучно  перелетел  в  Штаты,   и   немереное
количество обогащенного урана, если верить передаче "Человек  и  закон",
упорхнуло за родимые рубежи  за  восемнадцать  миллиардов  долларов  при
стоимости в два триллиона их же, зелененьких! А триллион  -  это  тысяча
миллиардов долларов! Что и говорить, странные дела творятся в Отечестве,
ходить нам конем!
   Начнем сначала. На любой секретный объект проще пройти по  совершенно
легальным бумагам, и такие бумаги у заинтересованных  лиц  есть.  А  это
значит, что прибывшая охрана призвана оградить сделку от непредвиденных,
случайных неприятностей. Вроде меня. А охрана внутренняя вынуждена будет
ознакомить новых хозяев с купленным добром: нужно же им знать,  в  какое
гэ они зарывают свои денюжки на этом "поле чудес"!
   Стоп! Как там у классика? "Там поле чудес в Стране Дураков!" Ну да! А
ведь покупатель - из умников будет! Из породы отличников!  А  потому  не
нужно ему будет вывозить из цеха-лаборатории ни секретных документов, ни
дискет, ни сейфов, ни-че-го! Он привезет сюда мозги!  Ученых  умников  с
близорукими взглядами и повадками придурков, ориентирующихся в  реальной
жизни хуже зачуханных параноиков! Зато всякие научные формулы, постулаты
и прочие ноу-хау запоминающих мгновенно,  быстрее  и  надежнее  лазерных
дисков и навороченных процессоров.
   Остановить их и заставить  забыть  все  после  такого  "ознакомления"
можно только пулей. Но на то и миллиарды, сотни  миллиардов  долларов  в
игре, чтобы головы их поберегли. Особенно на обратном пути,  напичканные
бесценной информацией. Да, как выражался Сиплый из "Джентльменов удачи",
это вам не мелочь по карманам тырить!
   "Шизофреники вяжут веники, параноики рисуют нолики..."
   Вывод: необходимо сделать все,  чтобы  ознакомление  "трудящихся"  из
дальнего зарубежья с цехом-лабораторией не  состоялось.  Совсем.  А  это
значит, что пора готовить комитет по торжественной встрече. Ну  и  парад
физкультурников, конечно.
   Причем командовать парадом буду я.

Глава 63

   Как  известно,   любое   торжественное   мероприятие   начинается   с
аккредитации. В тишайшем Покровске скандальных газет  нетути,  все  тихо
сопят в две дырочки,  оживляясь  исключительно  на  местечковых  выборах
согласно прейскуранту. Но никаких  здешних  фотокоров  и  борзописцев  я
созывать и не собираюсь. Просто нужно сделать  так,  чтобы  столичные  -
сами наехали. Так сказать, экспромтом. А всякий  экспромт  хорош  тогда,
когда хорошо подготовлен. Просматриваю  справочник,  выискивая  телефоны
местных партайгеноссе. Потом раздумчиво  гляжу  сквозь  ветровое  стекло
вдаль, настраивая свой бестолковый менталитет на соответствующую  волну.
И только потом тискаю кнопочки захваченного с боем мобильника.
   - Здравствуйте. Покровское отделение  "Демократического  альянса",  -
поприветствовал меня мелодичный голос  секретарши.  Я  сразу  представил
себе вполне юное создание модельного типа, тихо скучающее за  включенным
компьютером с надоевшими видеоиграми.
   - Здравствуйте, - доверительно-срывающимся на шепот голосом  произнес
я. - Прошу соединить меня с главным.
   - Вы имеете в виду Игнатия Валериановича?
   -  Можно  его,  только  побыстрее.  Дело  конфиденциальное  и  весьма
срочное.
   - Как о вас доложить?
   - Как  о  защитнике  свободной  России,  -  дрожащим  от  собственной
значимости голосом произнес я. Не без пафоса и со вкусом.
   - Минуточку, - с плохо скрываемой иронией ответила барышня и оставила
меня слушать бессмертный шлягер негритянского фольклора:  "Когда  святые
маршируют".
   Полагаю, от чистых шизофреников здесь уже основательно отвыкли; новая
волна  "демократов"  весьма  отличается  от  истеричных  хапуг   первого
поколения предприимчивостью и сообразительностью и мелочь по карманам  и
сусекам бывших первых секретарей не тырит; но по губернским  партячейкам
по сию  пору  зависли  не  самые  удачливые  из  гайдаровских  прорабов;
надеюсь, хоть один искренний столпец демократии в  организации  остался.
Ну а, судя по легкой иронии в голосе, барышня-секретарь достаточно умна,
чтобы соединить меня  именно  с  таким  и  не  отвлекать  босса  Игнатия
Валериановича от дел значимых и денежных.
   - Вас слушают! - услышал я в трубке.
   - Игнатий Валерианович?
   - Нет. Это - Константин Климов!
   Произнесена имя-фамилия была с таким подъемом, словно обладатель  его
был здешним Доренко, никак не меньше.
   - Так вы тот самый Климов? - с не меньшим энтузиазмом переспросил я.
   - Да, это я, - со скромной ленинской простотой подтвердил собеседник.
   Ну что ж, с честолюбцами всегда  приятно  иметь  дело:  "ему  немного
подпоешь, и делай с ним - что хошь!"
   - Я рад, что трубку взяли именно вы... -  произнес  я  на  иссякающем
подъеме и добавил на полтона ниже:
   - Себя я по понятным причинам назвать не могу...  Но  я  надеюсь,  вы
известите общественность...
   - О чем именно? - отозвался Климов.
   - Оголтелая военщина готовит чудовищную провокацию. Она  гонит  наших
детей на убой, а теперь...
   - Не могли бы вы выразиться поконкретнее?
   Похоже, я пережал. Собеседник  заподозрил  во  мне  чистого  шизоида.
Этого мне не нужно.
   - Я о заводе "Точприбор". Вы же знаете, что это за люди...
   - Да-да, я вас внимательно слушаю...
   - Так вот: завтра будет реализовано  соглашение  между  Министерством
обороны и красными директорами, входящими в известное вам объединение...
- Ну должно же  быть  в  славном  Покровске  хоть  какое-то  объединение
директоров-производственников! - Вы понимаете, чем это грозит городу? Вы
понимаете, чем это грозит демократии?
   Ну а дальше я плел вообще не  пойми  чего,  зато  -  вдохновенно:  уж
таковы люди, им чаще  не  важен  смысл,  им  важнее  тон,  эмоциональный
настрой собеседника.
   Ну а если в речи встречаются знакомые, пусть  ничего  и  не  значащие
словеса, типа "военщина", "демократия" и "угроза"...
   - Да-да-да...
   - Пользуясь  бомбардировкой  Ирака,  наши  ястребы  активизировались.
Большего я сказать не могу. Как и назвать своего имени. Но это ,в  наших
силах:  уберечь  город  и  страну  от  милитаристской  красно-коричневой
заразы! - Вот эти слова я произнес почти визгливо, задышал часто, словно
переводя дух, закончил:
   - Вы должны приехать и  убедиться  сами.  Это  все  весьма  серьезно.
Весьма.
   На этой оптимистической ноте я оборвал разговор.  В  башке  навязчиво
крутилась строчка из шлягера шестидесятых: "Парни, парни,  это  в  наших
силах - землю от пожара уберечь..." Ну а неведомый мне  господин  Климов
должен сейчас чувствовать обеспокоенность. Чего я и добивался. В  городе
должно произойти нечто, а он этого не знает! Значит, начнет звонить.  Ну
что ж, сделаем так, чтобы муть была  гуще.  Что-что,  а  слухи  живут  и
достигают чудовищных размеров только потому, что множеству людей хочется
показать свою исключительную  осведомленность  и  тем  подчеркнуть  свою
личную значимость.
   Следующий звонок был к "зеленым". Этим было сообщено, что  завтра  на
территорию  "Точприбора"  будет  завезен  жуткий  газ  "FQ",  который  и
захоронят на  заводской  свалке  в  опасной  близости  от  жилья  мирных
горожан. Кто говорит?
   Говорит Москва!
   Светло-коричневые  узнали  от  незнакомца  -  обладателя  сдержанного
служилого   баритона,   патриота   и   офицера,   пожелавшего   остаться
неизвестным, - что клятые сионисты и масоны Лившиц, Дымшиц и примкнувший
к  ним  Кашперович  готовятся  запродать  гордость  Отечества  -   завод
"Точприбор" в волосатые руки ожидовленных янкесов. А для  этого  готовят
провокацию. С дымом и копотью При поддержке местных демократов, особенно
этою Климова. Приходите, поглядите, остановите.
   Всего  я  сделал   шестнадцать   звонков.   Подумал-подумал,   да   и
потревожил-таки редакции газет, обе местные телекомпании и радиостанцию,
причем звонить старался в непрофильные отделы спорта, юмора,  рекламы  и
прочие. Кукующие там индивиды не  упустят  случая  поддеть  своих  более
удачливых по журналистским  делам  коллег  дескать,  как,  вы  разве  не
слышали?!
   Все, что я наплел, мне трудно было бы вспомнить даже стрезву,  но  во
всех небылицах была общая составляющая, ненавязчивая, но неотвязная, как
реклама исключающих протекание прокладок завод "Точприбор". Ну а  дальше
"Словно мухи тут и там ходют слухи по  домам".  Звонки-звоночки-звоники.
Дыма без огня не бывает.
   Дело за малым обеспечить этот самый огонь В самом пожарном варианте.
   Не торопясь выкурил сигарету. Вечереет. Ну да ночью - огонь ярче. Вот
только россинанта пора менять машинка уже объявлена в розыск,  и  не  то
чтобы она сильно  приметная  по  нынешним  временам,  а  береженого  Бог
бережет. С сожалением попрощавшись с теплым салоном, засунул  "дипломат"
с винтовочкой в объемную сумку с  амуницией,  забросил  ее  на  плечо  и
пошел. Не то чтобы  солнцем  палимый.  Грусть  настигла  меня  внезапно,
разом. Что я делаю, етитский папуас?! Собираюсь сунуть голову  в  яму  с
бензином и спичку  поднести!  А  как  иначе  осветить  происходящее  для
средств массовой информации? Привлечь  внимание  общественности?  То-то,
что никак.
   Я прошел три двора, пока не увидел подходящие колеса "Жигуленок"  еще
не остыл и был что надо в меру замызган. Без лишних  заморочек  выкидным
трофейным ножиком вскрыл дверцу,  плюхнулся  на  сиденье,  поколдовал  с
зажиганием  Бензина  -  полный  бак,  судя  по  всему,  хозяин  собрался
пограчевать ночку. Пусть отдохнет.
   Стемнело быстро и насовсем. Если в центре города  еще  горели  редкие
фонари, то ближе к окраине дворы и улицы освещались  лишь  окнами-сотами
домов  да  фарами  редких  автомобилей.  Мимо  прокатила  патрулька,  но
никакого душевного трепета у меня не  вызвала  очерствел,  что  ли?  Или
предстоящая опасность насквозь заблокировала нервную реакцию на мелкие и
пакостные неожиданности? Да нет, я никогда и не забывал, что любой супер
чаще всего сыплется на мелочах. И хотя я  никакой  и  не  супер,  боевая
ситуация при поставленной четкой и ясной задаче диктует  иной  стереотип
поведения, и подсознание стало походить на  сканер,  в  таком  состоянии
мозг способен не просто реагировать на плачевную ситуацию, но улавливать
волны опасности и агрессии, исходящие ото  всего,  что  может  опасность
представлять.
   Рассеянным светом мерцали  только  круглосуточные  ларьки.  В  одном,
обаяв продавщицу крупной  купюрой  и  обворожительной  улыбкой,  я  даже
посидел за чайком и малость поклевал заморской снеди. Затарился  водкой,
шоколадом и сигаретами.
   Вроде все. Пора ехать. Нарываться на неприятности. И по-крупному.

Часть седьмая

ТАНГО С ОГНЕМ

Глава 64

   ...Я катил вдоль заводского  периметра  уже  минут  десять.  С  самой
благонамеренной скоростью пенсионера-бухгалтера:  сорок,  не  больше.  И
внимательно смотрел на снег. Ибо, как везде, заводчане не  шибко  жалуют
пропускные пункты, и  если  раньше  с  "череззаборщиками"  боролись  под
благородной фуражкой  строгой  секретности  оборонного  предприятия,  то
теперь смысл этого был потерян навовсе.
   Работяги при такой зарплате не разбежались из цехов по одной  простой
причине: у них, как у пролетариев, были умелые рабочие руки, а  за  этим
забором, в цехах, станки и  механизмы.  И  -  горы  ничейного  железного
листа, дюраля, алюминия, проволоки... Все  это,  во-первых,  можно  было
завсегда свистнуть и продать в цветмет, ну а во-вторых,  изготовить  при
помощи умений с навыками осла, козла и косолапого мишку. Работяги варили
гаражи, печки-буржуйки для дачников, двери для гаражей  и  жилищ  мирных
обывателей, мастерили плуги, бороны, мини-трактора и макси-соковыжималки
и спиртзаводы по совместительству: платили бы деньги.
   А потому я искал не просто тропку, я искал прямоезжую дорогу. Вряд ли
заводские умельцы прекратят свою внеаудиторскую актив