чередное яблоко. Дедок заерзал:
   - За такое, фраерок, на зоне...
   - Увянь, я сказал! - бросил Ларсен. - Зачем?
   - Наследство у Ральфа немалое. Ни тебя,  ни  дедунчика  я  в  городке
раньше не встречал.
   - А это не важно. Ральф был мой человек. И При-морск - мой городок.
   - Вотчина?
   - Вроде того. И власть здесь моя. :
   - Полная?
   - Полная - у Господа. У меня - достаточная. То, что Ларсен -  персона
высокого ранга, понятно.
   Судя по всему - вор в законе. А может, чего повыше, в этих титулах  и
должностях я профан.
   - Если бы Ральф мешал, я бы его устранил - безо всех этих выкрутасов.
Так что - в "молоко" попал.
   - Прокрутим такой вариант,  -  предлагаю  я.  -  Должность  у  Ральфа
доходная, работка - не сильно  пыльная.  И  вот  объявляется  в  городке
группка,   находит   некий   сверхприбыльный   бизнес,    организационно
самостоятельна...
   - Плохо ты знаешь нашу  сферу.  Если  мы  в  городе  работаем,  любые
новички на виду, торчат, как карандаш в заднице.
   - А я и не говорю, что их не заметили. Но Ральф был мужчина  занятой,
мог поручить разобраться ближнему помощнику какому, вот хоть  бы  Бесту.
Помощник потолковал,  смекнул  свою  выгоду.  Доложил  Ральфу:  дескать,
"таможня дает добро", ребята готовы  сотрудничать,  выплачивать  немалый
процент и все такое. А на  самом  деле  процент  идет  мизерный,  ребята
расширяются и претендуют на главенство в городке. И помощник Ральфов  им
- не чужой человечек уже.
   - Не связывается. Если это помощник,  вот  хоть  бы  Бест,  -  Ларсен
хмыкает, - то он знает, что за Ральфом мы стоим. При таком раскладе  для
него на чужих начать работать - все одно что  под  "вышку"  подписаться.
Только без судебных проволочек.
   - Связывается. Помощник убирает Ральфа, начинается крутая разборка  с
чужаками, которую они якобы и затеяли, и тут наш двойничок имеет  полную
возможность  проявить  себя:  с  непритворным  рвением   отстоять   ваши
интересы,  перестрелять  верхушку  чужаков  и  заслуженно  занять  место
Ральфа. А ваши потери компенсируются прибылями от дела, какое чужаки уже
поставили на ноги. Красиво?
   - Твоя роль?
   - Детонатор. Меня подставляют, я начинаю активничать  и  расшевеливаю
обе стороны. Потом меня убирают, а с "жмурика" - какой спрос? И  еще:  у
меня вопрос.
   - Ну?
   - На кого работает Кузьмин?
   - От многия знания многая печали, - вздыхает дедок.
   - Кузьмич - правильный мент, - не обращая на дедка внимания, отвечает
Ларсен. - Нас он устраивает.
   - Так правильный или устраивает?
   - Потому и устраивает, что правильный. Беспредела никому не нужно, ни
ему, ни нам. Ты закончил?
   - Пока да.
   - Чайку?
   - Хорошо бы.
   Закуриваю, прихлебываю чифирек. Чем не милая  компания?  Мучает  лишь
один вопрос: как мне с ними расстаться к обоюдному удовольствию?
   - Что скажешь, Бест? - спрашивает Ларсен.
   - Связно излагает.  У  меня  к  тебе,  Дрон,  тоже  вопрос:  на  кого
работаешь ты?
   Вспоминаю давнишнее пожелание Кузьмина и отвечаю честно:
   - А я не работаю. Отдыхаю.
   - Ну отдыхай. Пока. И  послушай,  что  я  скажу.  Наконец-то  молодец
разговелся: хлопнул рюмочку коньячку и закусил долькой лимона.
   - Все, что ты тут изложил, имело бы смысл, если бы Ральфа убрали тихо
и разборка проходила втихую, между заинтересованными сторонами.  Скажем,
скончался  бы  Ральф  "от  сердечного,  приступа".  А  так  в   разборку
замешиваются еще две официальные силы; милиция  и  служба  безопасности.
Что опасно и для пришлых, и для нас. И в любом случае - невыгодно. Это -
первое.
   Второе: кому-то выгодно не просто завязать  разборку,  а  в  ходе  ее
уничтожить все  существующие  в  городе  структуры,  можешь  назвать  их
криминальными - от этого суть дела не меняется.
   Третье:  официальные  власти  вряд  ли  начнут  операцию  с  убийства
председателя  горсовета.  Но  люди,  обладающие  властью  и  стремящиеся
подчинить себе криминальную сферу с ее источниками доходов, вполне могут
нанять человека для этой цели.
   Стороннего или своего.
   - И нанятый - это я?
   - Судя по всему, да.
   - Я что, кажусь таким придурком, чтобы встревать в полную безнадегу?
   - Деньги.
   - Жадность, милок, не одного фраерка сгубила, - встревает старичок.
   - Бест, я в городке третий год ошиваюсь, и если  бы  мне  нужны  были
деньги...
   - А я не сказал, что тебе нужны деньги, - обрывает Бест. - Тебе нужны
очень большие деньги. Я не знаю твоих раскладов, но, возможно, сейчас  у
тебя появилось желание  отвалить  за  бугор,  а  это  хорошо  делать  не
пустому. За очень большие деньги и с перспективой  отвалить  -  можно  и
рискнуть.
   - Риск - дело благородное, - вставляет Ларсен. - Да и парень ты, судя
по всему, рисковый.
   - А в то, что тебя решили подставить, - вовсе ни к чему было тебя  же
и посвящать.
   Излагает он красиво - так, что и самому поверить хочется.  А  уж  про
очень большие деньги - так просто приятно. Вот только где они?
   - Хорошо, - говорю  я,  -  предположим,  меня  действительно  уломали
сумасшедшею суммой, я плюнул на риск и шлепнул мэра. Тогда что я делаю у
вас? Мне положено сейчас как минимум отдыхать на борту  посудины,  мирно
плывущей в Турцию, ну а как максимум - в аэроплане по пути в Штаты.
   - Все просто: тебе не заплатили. Или всю сумму, или большую ее часть.
Ну а поскольку голову в петлю  ты  уже  засунул,  есть  смысл  рисковать
дальше, чтобы деньги все-таки получить.
   - Ну как тебе такой расклад? - спрашивает Волк Ларсен.
   - Не важно, - честно отвечаю я.
   Ситуация анекдотическая.
   "Владимир Ильич, что  будем  делать  с  заложниками?"  -  "А  как  вы
полагаете,  Феликс  Эдмундович,  что   мы   должны   сделать   с   этими
пгислужниками   мигового   капитала?"   -   "Думаю,   расстрелять!"    -
"Агхипгавильно! Вот только сначала напоите-ка их чайком. И непгемснно  с
сахагом!"
   - И четвертое, - резюмирует Бест. -  Спецназ  появился  в  городе  до
убийства Ральфа. Кто-то готовил  операцию,  кто-то,  обладающий  большой
властью. Может, ть нам поможешь прояснить?
   Поможешь... Мне бы кто помог...
   Но  самое  смешное,  что  Бест,   по-видимому,   прав.   Единственное
дополнение: никто ни маленькой, ни большой суммы мне так и не предложил.
Использовали, как газету "Суровая правда" в нужном месте.
   - Коньяку можно?
   - Глотни.
   Коньяк отменный, с привкусом мускатного винограда - Что скажешь?
   - Меня сыграли втемную.
   - Что-то не похож ты на слепого кутенка, - снова ка верзничает дедок.
- У тебя тут оборудования одного - на диверсионную группу!  -  Старик  с
интересом изучает извлеченные из моих карманов ампулки  без  маркировки.
Из оружия при мне - два метательных ножа и стилет Но при таком  раскладе
и при Хасане за спиной весь этот металлолом  бесполезнее  бронепоезда  в
Антарктиде.
   - Слушай, а ты часом не шпион? - радуется дед.
   - Ага. Сенегальский.
   - Ты храбрый человек, Олег, - медленно произносит  Ларсен.  -  И  мне
симпатичен.
   "Взаимно", - думаю я, но как-то без энтузиазма. Володя продолжает:
   - То, что тебя отыграли втемную, - вполне может быть. Но  ответь  мне
на один вопрос. Только правду.
   - Да?
   - Каким ветром тебя занесло загорать на тридцатый километр? Тебе что,
у дома или на набережной - моря"' показалось мало?
   - "Седьмой", я "третий", прием.
   - "Третий", "седьмой" слушает.
   - "Первый" завершил ситуацию по штатной схеме. Но осложнениями.
   - Серьезность? ' - Уровень "би".
   - Что объект?
   - Временно вне зоны контроля.
   - Опасность?
   - Нас могут высветить.
   - Активизируйте подготовку варианта "Коллапс".
   - Можно провести немедленно.
   - Нет. Провести по полной схеме. Максимально напряженный вариант.  По
моей команде.
   - Есть.

Глава 11

   То, что я дебил, - в доказательствах теперь  не  нуждается.  И  можно
жаловаться на трудное детство,  недостаток  витаминов,  мокрые  штаны  и
скользкие подоконники... Ума это, увы, уже не прибавит. Особенно в  моем
возрасте.
   Аналитик недоделанный... Я почему-то решил, что  события  начались  с
появлением амбала на пляже. Понятно, эмоциональная встряска. Но потом-то
голову  мою  мог  посетить  такой  простецкий  вопрос,  что   примитивно
сформулировал Ларсен:
   "Тебе у дома или на набережной моря показалось мало?"
   Володя-Ларсен ждет ответа. Правдивого. А я врать и  не  собираюсь,  -
судя по всему, от того, как отвечу,  зависит  моя  жизнь.  Для  кого-то,
может, и пустячок, а для меня "агхиважно"!
   Задумавшись, краем  глаза  наблюдаю,  как  дедок  манипулирует  моими
ампулками.
   Похоже, он решил, что там  морфий.  Взбивает  содержимое  и...  ловко
обламывает кончик. Я успел зажмуриться и задержать дыхание  полусекундой
раньше.
   В ампулке - сжиженный газ, стенки - из особого стекла и только потому
не лопаются. За секунду  газ  испаряется  полностью  и  заполняет  собой
помещение.
   Комнатка небольшая,  так  что  концентрация  достаточная.  Отсчитываю
десять секунд.
   Еще  пять  -   контрольных.   После   этого   газ   распадается   или
аннигилируется - это уже не моя епархия. Главное, становится безвреден.
   Выдыхаю, открываю глаза... И понимаю, чего я ждал  пятнадцать  долгих
секунд, - стука упавшего тела. Трое боссов за столом уронили  головы  на
руки, а Хасан - стоит в трех шагах  от  меня,  закрыв  глаза.  Он  успел
уловить мою реакцию ("редкого таланта мужчина, особенно в своем роде") и
повторить ее. Сейчас он стоит, весь обратившись  в  слух,  как  пишут  в
романах.
   Легонько вытягиваю нож из-под штанины,  стараясь  нешуметь.  Движение
пустяшное, но Хасан услышал. Открыл глаза. Бросил мгновенный  взгляд  на
стол. То, что  боссы  не  мертвы,  а  лишь  усыплены,  -  вряд  ли  меня
оправдает. Хасан улыбается, взгляд его стекленеет...
   Бросаю нож - чтобы выиграть время,  выхватываю  второй  из-за  спины,
передвигаюсь к стене. Хасан уходит от броска артистично-легким наклоном,
слегка перемещается ближе ко мне, мягко, как кот на задних лапах.  Двумя
пальцами правой руки перебирает снятый с пояса нож: вверх - вниз,  вверх
- вниз...
   Шансов у меня против него - один из ста. Но упускать этот один  я  не
собираюсь. Внимательно контролируя его  ноги,  замахиваюсь,  словно  для
броска, и с силой втыкаю нож в электропроводку...
   Вспышка - и темнота. Полная.
   Успеваю сделать шаг в сторону  -  страшный  удар  в  плечо,  падаю  и
чувствую летящее на меня упругое тело. Перекатываюсь, роняю правую  руку
резко вниз и крепко сжимаю холодную  сталь  стилета.  Прыжок,  противник
летит на меня, и я  вслепую  бросаю  кулак  вперед.  Тело  сшибает  меня
навзничь, отточенное лезвие ножа скользит от  плеча  к  груди,  разрезая
кожу, по телу пробегает судорога... Кончено.
   Хасан мертв.
   Вытягиваю стилет, на ощупь вытираю и разжимаю кулак, - жало  послушно
скользит в рукав.
   Чиркаю зажигалкой и осматриваюсь в слабом свете.  Тело  Хасана  лежит
рядом, голова - в луже крови, повернута набок... Покойник словно смотрит
на меня мутным зрачком...
   Живот сводит судорога, и меня выворачивает. Кое-как встаю и на  ощупь
двигаюсь к столу. На секунду чиркаю кремнем, беру со стола бутылку водки
и в темноте начинаю тщательно отмывать палец за  пальцем...  Одна  рука,
вторая...
   Прямо из горлышка плескаю на порезанное плечо - обжигает огнем. Рэмбо
подобную  рану,  помнится,  портняжьей  иголочкой  зашивал   и   суровой
ниточкой.
   Снова запаливаю огонек, беру со стола коньяк и  жадно  прикладываюсь.
Пью, пока бутылка заметно не полегчала. Но становится лучше. Закуриваю.
   Коньяк  подкатил  тут  же.  Жадно  курю,  рука  чуть  подрагивает,  и
преследует искушение снова взять бутылочку, но за горлышко, и  настучать
как следует ребятам по затылкам. Ладно, проехали. Больше одной  истерики
за ночь много даже для прыщавой институтки. А я свою одну уже  отработал
- на квартире у Леночки.
   Леночка... Вот с кем следует немедля поговорить. Если еще не поздно.
   Да и мне здесь рассиживаться -  ни  к  чему.  Чайку  попили,  коньяку
пригубили, спасибо этому дому. Так сказать, за приют и  ласку.  Впрочем,
зла я на этих ребят не держу - работа у них такая.  Меня  сейчас  больше
интересуют другие. Которых я не знаю, но которые так хорошо знают меня.
   Как  там  говаривал  товарищ  Штирлиц?  "Важно  знать,  как  войти  в
разговор, но еще важнее,  как  из  него  выйти.  Запоминается  последняя
фраза".
   Хорошо, что в эту комнатушку без приглашения не входят. Но и покинуть
ее без разрешения, надо полагать, тоже не просто. А  именно  это  мне  и
предстоит сделать. И сочинить последнюю фразу. Чтоб запомнилась.
   Снаряжение  снова  на  мне.  Даже  бестолковые  "пээмы"  рассовал  по
карманам куртки. Ампулки бережно собираю при свете пламени и кладу их  в
карман с суеверным уважением. Надо бы  заныкать  поудобнее,  на  похожий
случай. Свой "дакский  меч"  тоже  возвращаю  в  "сбрую".  Как  сувенир.
Поскольку пользы пока от него, как  от  девственника  в  первую  брачную
ночь.
   "Ю-а ин зе ами нау..." Ты снова в армии. Прибайкальский военный округ
к войне готов! Последний  штрих:  подхватываю  полегчавшую  бутылочку  и
допиваю коньяк. Ни капли спиртного противнику! Ни  пучка  овса!  Был  бы
мост - обязательно взорвал!
   Забираю  со  стола  конфискованный  еще  при  входе  "Калашников"   -
полновесный,   без   дураков.   Передергиваю   затвор.   Опускаю    вниз
предохранитель.
   Дверь двойная. Первую  открываю  на  себя  -  тяжелая,  с  прокладкой
стального листа. Вторая попроще. Выбиваю  ногой  и  шагаю  в  освещенный
проем.
   - На-пол!
   Трое  охранников  и  девчушка-секретутка   укладываются   на   палас.
Направленный на них ствол придает резвости, а тишина и темень в  комнате
боссов - уверенности в том, что я не задумаюсь пустить автомат  в  дело.
Осторожно обхожу лежащих по периметру комнаты.
   - Мусора у входа оборзели в натуре... - Коротко  стриженный  "кожаный
мальчик" открывает дверь  в  коридор,  не  договорив,  резко  вскидывает
укороченный "акаэм"... Моя очередь  перерубает  его  пополам,  "кожаный"
тяжело падает навзничь.
   - Лежать! - кричу я и не узнаю собственного голоса. Провожу  очередью
над головами приникших к полу охранников, стреляю  вдоль  коридора  и  -
вперед!
   Комнатуха-кабинет тоже без  окон,  но  дежурящие  в  машине  служивые
характерный стрекот "Калашникова", думаю, расслышали. У меня - минута от
силы.
   Очередь вдоль  лестницы,  и  -  вниз.  Знакомый  коридорчик:  никого.
Последний поворот.  Еще  очередь,  не  высовываясь.  Выскакиваю.  Пусто.
Развороченная дверь закрыта на засов и  для  верности  приперта  палкой.
Распахиваю, во дворике - никого. Бросаю автомат и мчусь в конец дворика,
к мусорным бакам. Падаю ничком.
   Вытягиваю из-за пояса "узи". Замираю.
   Вовремя.  Двое  служивых  появляются  с  автоматами   наизготовку   и
попеременно движутся к двери, прикрывая друг друга. Дверь -  на  прицел,
но не входят. Ждут подкрепления. Так: в  машине  было  четверо,  двое  у
главного входа, двое здесь.
   Все. И главное, им сейчас не до меня.
   Тенью выскальзываю  из  дворика,  на  секунду  замираю.  Тихо.  Пока.
Пересекаю  улицу  -  и  бегом  к  оставленному  милицейскому   "уазику".
К-удивлению, он на месте.
   Открываю дверцу. Леночка мирно почивает в той же позе, в какой  я  ее
покинул.
   Надеваю форменную фуражку, прокатываю по улице и сворачиваю  к  морю.
Щелкаю тумблером рации:
   - Я "четвертый",  вызываю  все  свободные  машины.  В  "Трех  картах"
началась разборка. Контролируем оба входа. Нуждаемся в подкреплении...
   Так, ребята доложились, и, видно, не в первый раз, сейчас здесь будет
от ментов густо. А я похож на дезертира,  трусливо  драпающего  с  места
схватки. К морю. С девушкой.
   Машину оставляю на тихой зеленой улочке у самого моря. Надеюсь, ее не
обнаружат до утра. А сам с девушкой на руках спускаюсь к пляжу.
   Невдалеке  пансионат.  Леночку  бережно  укладываю   на   песочек   и
отправляюсь к стоящим на  берегу  сборным  щитовым  домикам,  окруженным
сетчатым заборчиком.
   Символические ворота украшает надпись: "Лазурный берег".  То,  что  я
ищу, находится рядом с  первым  же  домиком.  Средство  передвижения.  В
данном случае - допотопный мотоцикл "восход", прикованный цепью к стояку
турника. Судя по всему, кто-то из местных ловеласов приехал  "забомбить"
скучающую приезжую шлюшку.
   Надеюсь, ему не отказали и помех не будет.
   Вот блин! Стая  полубродячих  собачонок  выскочила  откуда-то  из-под
соседнего домика и залилась разноголосым лаем.
   - Мя-я-а-а, - проорал я самозабвенно, надеясь обмануть  не  собак,  а
обитателей домиков:
   - Мя-я-а-а!..
   Цепь я попросту перерубил своим жуткого вида  ножом.  Собаки  тявкали
вовсю.
   Одна  особенно  наглая  шавка  скалила  пасть  и   заливалась   лаем,
перешедшим уже в собачью истерику. Соблазн достать ее  ножом  велик,  но
такая уж их собачья работа - гавкать. Отец буржуй - дите невинно! Потому
двинул шавке башмаком по зубам и выкатил мотоцикл за ворота.
   Под уклон катить легко. Как и следовало  ожидать,  стая  за  мной  не
увязалась: потявкав для порядка  и  пробежав  метров  десять,  вернулась
досыпать. Владелец же мотоцикла,  скорее  всего,  спал  уже,  утомленный
вином и сексом. В любом случае ему легче, чем мне.
   Леночка  спит.  Думаю,  она   хорошо   отдохнула.   Можно,   конечно,
перебросить ее через сиденье и везти так. Ежели что,  спасет  отговорка:
"В соседнем районе жених украл члена партии!" Но на джигита я не похож и
в город не собираюсь, так что будущие отговорки мне  ни  к  чему.  Да  и
шестое чувство подсказывает, что особенно поболтать мне уже не  даст  ни
одна из "воюющих сторон": а открывать рот только с  тем,  чтобы  поймать
пулю,  -  это  упражнение   для   йогов,   и   то   по   предварительной
договоренности. Но куда ни  кинь,  с  Леночкой  пообщаться  надо.  Пусть
говорит она, буду молчать. Пора будить.
   Достаю из аптечки одноразовый шприц-"стручок" и ловко укалываю  ее  в
бедро.
   Секунд через тридцать она открывает глаза.
   - Я что, уснула?
   - Ага. Коньяк-то марочный.
   - Где мы?
   - Ты удивишься, радость моя, но на море. Судя по выражению лица,  она
проснулась полностью и ничего не забыла.
   - А где машина?
   - Смотря которая, - хмыкаю я.
   - "Волга".
   - Поменял. Махнул не глядя.  На  железного  коня,  -  ласково  хлопаю
"восход" по сиденью. И добавляю:
   - Поехали.
   - Куда?
   Вот, блин, глупая привычка - дорогу закудыкивать!
   - Как всегда, в Париж.
   Я  уже  оседлал  мотоцикл.  Девушка  поднялась  с  песка,  застыла  в
нерешительности:
   - Ты... пьяный...
   Терпение меня покинуло. Тоже, Лигачев в юбке!
   - Сс-садись! - гаркнул я табельным голосом морского офицера и  рванул
ногой стартер. Мотоцикл тоже команду воспринял - завелся сразу.  Леночка
прилепилась к спине, забросив сумку на плечо. - Эх,  прокачу!  -  И  дал
газ.
   Мы мчались по  самой  кромке  песка,  омываемого  ночным  прибоем.  В
местечко, которое я на данный момент  посчитал  самым  тихим.Со  времени
появления новеллы Эдгара По, в которой важное письмо спрятано  на  самом
видном месте, этот  сюжет  обыгрывался  и  Конан  Дойлом,  и  бессчетным
количеством иных литераторов. Но люди ищущие читают те же книжки, что  и
люди прячущие. А потому спрятать что-либо или  спрятаться  самому  стало
проблемой. К тому же впитанный с детства пионерский девиз "Кто ищет, тот
всегда найдет!" прибавляет бодрости лишь одной стороне.
   У меня же положение двоякое. С одной стороны - пойди  туда,  не  знаю
куда, найди то, не знаю что. Вернее, кого. И при этом не попадись сам.
   Но руль-то я  направляю  на  самое  "видное"  место.  Понятно,  не  к
горсовету и ни к райотделу милиции. К моей скромной  хибарке.  И  движет
мною вовсе не литературное воспоминание. Просто к этому часу  у  хижины,
полагаю, побывали уже  все  интересующиеся  стороны,  обнаружили  пустой
тайнич