днице булькает?
   - Веселуха. Опух я  болванчиком,  как  мерин,  в  вагоне  торчать!  -
Покосился на сидящего в джипе  молодого  человека  явно  не  братанского
вида, а самого что ни на есть гэбэшного,  закончил,  пародируя  киношный
акцент Владимира Ильича:
   - Конспигация, конспигация и еще газ конспигация! Агхиважно!
   Молодой человек в лице не изменился, и Гвоздю в который уже раз стало
не по себе. Эти ребята Шерифа - так они промеж себя окрестили крупного с
залысинами, усатого неторопливого мужика - были  мутными,  как  молочные
бутылки, и скользкими, как ящерицы. И у него, Гвоздя, не было  сомнений,
что при случае их нужно класть рядком вместе с Шерифом - от греха.
   Крот, расслабленно  прикрывший  веки  на  заднем  сиденье  неимоверно
дорогого бронированного "бентли", был того же мнения.  Не  нравился  ему
этот порученец Филина. Как и сам Филин. Как  и  блондинчик-банкир,  этот
розовощекий козелок с замашками пидора и видом отличника-стукача. Ну  да
нужда заставит не только хлеб с маслом кушать, но и с чертом  в  чехарду
играть.
   Москва стала слишком тесной для Крота.  Целенаправленная  разборочная
стрельба прошлого года в столице и самом ближнем  Подмосковье  поставила
его перед небогатым выбором: идти под Резо или Романа-маленького. Первое
было плохо, второе - очень плохо. Набравший авторитет спортсмен с волей,
склонностью  к  лидерству  и  манерами  отморозка  не  нужен  никому  из
московских крестных. А потому шишкастая, коротко стриженая голова Крота,
казалось, годная лишь для того, чтобы вышибать ею двери и крошить  чужие
челюсти,  на  самом  деле  напряженно  кумекала  последние  полгода  над
вопросом: как выжить? Понимая, что при отсутствии нужных  связей  любому
из крутых  паханчиков  он  с  пацанами  может  понадобиться  только  как
пушечное мясо,  да  и  то  ненадолго,  Крот  порой  впадал  в  тоскливую
депрессию, подсаживался на иглу, дурковал по-глупому - чем еще объяснить
покупку такой авторитетной "гайки" или такого авто?
   Не, для пацанов это было в самый раз, круто, но для людей серьезных -
детский  сад,  ребячество;  как  говорится,  битый  фраер  спекся,  пора
выносить.
   Тут-то на него и вышел Степан Ильич Панкратов, пару раз  поболтали  о
том о сем... Потом, по принципу - куй железо не отходя от  кассы,  Ильич
притащил его в особняк к Филину, и тот -  карты  "рубашкой"  вниз:  так,
мол, и так, у нас свои дела в Покровске, заводишки нас интересуют, много
не обещаем, но долю малую дадим; а на хозяйстве по городу - свой человек
нужен, с авторитетом,  но  без  глупых  заморочек,  вроде  "закона"  или
"понятий"... Складно так у него выходило, но...
   Чуял  Крот  за  всеми  этими  словесами  какую-то  муть,  потом  стал
прикидывать:
   Покровск - городишко аховый, ясно, не Москва и не Питер, но много там
чего хорошего, вроде автозаправок, кабаков, рынков... И без заводишков -
бабки немереные... И не поучаствовать в предложенном "блицкриге"  -  это
как себе в суп плюнуть! Подмять под себя губернский городок  -  дело  не
маленькое; впрочем, и на Москве он ничего бросать не собирался,  оставит
положенцев, пока суд да дело... А там... Будут бабки, будет и песня!
   Чутью  своему  он  верил;  потому,  как  только  дельце  провернется,
Панкратова с его серыми волками - в расход,  и  вся  недолга.  Силу  все
уважают. И допустить, чтобы у тебя за спиной маячила какая-то  шестерка,
пусть и козырная, - бездарно и опасно. На этом  столько  пацанов  головы
потеряли, что и не перечесть. Кротов свою терять не собирался.
   Панкратов организовал все так, как привык в своей конторе,  а  уж  на
какую  контору  он  гнул  поясницу  до  пенсиона,  один   черт   ведает.
Действительно, загрузил  боевую  братву  вместе  с  джипами  в  закрытые
вагоны, похожие на железнодорожные автозаки, закрыл вглухую,  запечатал;
вот в таком виде, как Ленин со товарищи из Неметчины, они  и  прибыли  в
Покровск.  Признаться,  Крот  изрядно  понервничал:  мочкануть   их   из
"калашей" в этаком положении было легче, чем два пальца обмочить. И если
бы кто из недругов эту комбинацию просек, покрошили бы всех.
   Ну да, видно, серые  "дети  Ильича"  язык  за  зубами  держать  умели
справно. Все прошло как по маслу. А человечек Крота, Шланг, сумел втихую
в Покровске подсуетиться: промутил  хорошенько  среди  ничейных  здешних
отморозков, подписал их под Крота. Впрочем, подписал - не совсем  верно:
пацаны  ждали  от  Крота  действия  -  во  все   времена   бойцы   любят
присоединяться к сильным. Чтобы навсегда. Забыв, что навсегда ничего  не
бывает. Кроме смерти.
   Для самого Крота "моментом истины" в общении с Филиным и  Панкратовым
было  устранение  Груздева;  понятно  без  дураков,  теперь  эти  ребята
выставили головы и пути назад у них нет. А после мочилова в особняке нет
пути назад и для Крота.
   Вот только... Эти волки Шерифа - опаснее гремучих  змей,  это  точно.
Охрану вокруг дачи Вахтанга сняли так, что никто даже не дернулся;  Крот
с ребятишками въехал в ворота, как Сталин в  Кремль,  только  что  не  с
салютом. И все одно он,  Крот,  их  кончит.  И  Шерифа-Ильича-Панкратова
первым.
   Умный он сильно, этот Панкратов. Ну и пусть думает.  Пока  он  думать
будет да вариации просчитывать, заточкой его и приласкать. Нужно  только
правильный момент выждать. Главное в  этой  жизни  -  выгадать  время  и
попасть в самую тютельку. Или - в яблочко. Остро отточенным клинком.
   ...Кортеж закатил в  город  на  газах.  Гаишник  на  въезде  даже  не
дернулся: кому охота с трехлинейкой на танк переть?  Но  что  отзвонится
немедля куда следует и кому следует, это как пить дать. И что изменится?
Как там базлал Панкратов?
   Любой тревожный звонок, будь то  в  дежурную  часть  или  кому-то  из
здешних авторитетов, прозвучавший за пяток  минут  до  начала  действия,
может только деморализовать противника. Тем  паче  основной  "оппонент",
Шарик, лежал сейчас в луже собственной крови.
   У рынка тормознулись лихо. Защелкали дверцы джипов, братва ломанулась
в административное здание рынка - двухэтажный домик. Охранник  на  входе
только привстал и - упал с простреленной башкой: вряд  ли  он  собирался
оказывать какое ни на есть  сопротивление,  но  Панкратов  настаивал  на
"показательном выступлении".
   Да и сам Крот знал: ничто так не ломает противника, как  демонстрация
силы. И демонстрация не пустяшная, мнимая, дескать, вот  сколько  у  нас
стволов и  бойцов,  демонстрация  действенная:  стволы  стреляют,  бойцы
мочат. Без сантиментов.
   Двери на втором этаже вылетели с грохотом; какие-то тетки прыснули по
углам;  двоих  вылетевших  невесть  откуда  охранников  срезали  длинной
автоматной  очередью  и  полоскали  пулями  в  лоскуты,  пока   оба   не
превратились в подобие рваного тряпья.
   Маленький лысый человечек в кабинете был белым  как  полотно.  Хозяин
рынка Семен Иванович Хорев, в простонародье -  Хорек.  Крота  он  узнал.
Пытался сказать что-то, да не удавалось: открывал по-рыбьи  рот,  но  не
произносил ни звука.
   Крот застыл напротив на дорогом китайском  ковре.  Хорев  побагровел,
выговорил с трудом:
   - Крот, я...
   - В команде знатоков объявляется замена... -  улыбнулся  уголком  рта
Кротов и спустил курок. "Штурмовая" пуля из крупнокалиберной  "беретты",
попав в переносицу, снесла мужичку полчерепа.
   Кротов развернулся, собираясь покинуть место побоища, заметил в  углу
съежившийся комочек: секретарша покойного. Поднял было  ствол,  заметил,
как побелело и без того бледное лицо девушки... Кинул Кадету:
   - Подбери куклу. Вечером поиграем.
   Тот кивнул, легко подхватил девчонку под мышку и двинулся прочь вслед
за боссом. В семь  минут  рынок  поставили  буквально  на  уши.  Местные
отморозки,  подкрепленные  бойцами  Крота,  мигом  прошлись  по  злачным
точкам, оставляя за собой  трупы  и  раненых.  Слух  о  том,  что  Шарик
пребывает  уже  в  "мирах  иных",  облетел  всех  и  вся,  и  оставшиеся
"середняки" и национальные общины,  платившие  Шарику,  сворачивались  и
спешили упасть на дно, в глубокую захоронку, до выяснения.
   Кавалькада машин - пришлых джипов и местных отморозочьих "девяток"  -
выехала с рыночной площади и веером рассыпалась по городу. Еще в  десять
минут были разгромлены три бара,  в  коих  любила  тусоваться  "пехота",
компьютерный центр, подсобка элитного магазина  "Элект"  -  место  сбора
теневых если и не "отцов", то "зятьков" города.
   ...Степан  Ильич  Панкратов  остановил  секундомер.  Надо   полагать,
милицейские, омоновские, фээсбэшные начальнички уже  оклемались.  Сейчас
самое время залечь на дно, чтобы не попасть под  горячую  карающую  руку
силовых подразделений. Через сутки и это  уляжется,  тогда  можно  будет
выполнять третью часть плана. Он поднял к губам рацию и произнес  только
одно короткое слово: "Отбой".
   Через двадцать минут после начала акции автомобили выехали из  города
и растворились в лесах Клеверецкого района.

Глава 6

   Губернатор Илья Иванович Купчеев сидел в кабинете и рассеянно  взирал
на открывающуюся за окном панораму левого берега Вежи. На  улице  стояла
жара. Свежая зелень изумрудно переливалась под  солнцем,  Вежа  неспешно
несла стальные воды.
   Несколько рыбачков застыли статуями с  удилищами,  сторожко  поджидая
добычу - меленького серебристого сенца, а если повезет, то и  подлещика.
В болотных сапогах или обрезанных по пояс гидрокостюмах они  заходили  в
студеную холодную воду по самое "не балуйся" и  стояли  так  часами.  Ни
тебе  простатита,  ни  тебе  геморроя.   Оба   недуга   Илью   Ивановича
периодически доставали. Сегодня к вышеназванным добавлялось еще и легкое
похмелье.
   Да  какое  там  легкое!  Пройдя  когда-то  по  комсомольско-партийной
лесенке от инструктора райкома комсомола  до  второго  секретаря  обкома
партии, Илья Иванович прошел соответственно и полагающийся "естественный
отбор" на стойкость к алкоголю. И ежели не спился пока вовсе, так это  -
гены.
   Просыпался он не рывком и не  сразу.  Сначала  чувствовал,  как  ноет
поджелудочная, потом - тянущие боли в сердце, следом -  вот  этот  самый
геморрой, особливо если хряпнул накануне как следует... И это жизнь?..
   А какой вопрос без стаканчика решить можно? Да никакой. Ни тогда,  ни
теперь.   Разве   что-то   поменялось,   если   копнуть   по   существу?
Партхозноменклатура,  ПХН,  в  народе  именуемая  "паханы",   переварила
дерьмокрадов не  поперхнувшись,  как  щука  -  пескариков.  Криминальные
авторитеты - крутые мужики, не подарок, но с ними ко взаимному  уважению
обсудить вопрос-другой куда легче, чем с писклявыми лидерами-демократами
"перестроечной волны", сильно жадными, не очень умными  и  до  удивления
сволочными.
   Хе... Жизнь... Раньше съезды,  теперь  -  сходняки...  Купчеев  снова
весело хмыкнул, забыв о недугах, представив на миг лозунг: "Решения XXIV
сходняка - в жизнь!" Такие  вот  настали  реалии,  как  выражался  Мишка
Меченый, ходить ему конем!
   Сердечко снова начало  покалывать.  Илья  Иванович  тяжело  вздохнул.
Вытер платком широкое лицо, нажал кнопку селектора:
   - Люда, чайку.
   - Одну минуту, Илья Иванович.
   Люда действительно запорхнула через  минуту,  выкатывая  перед  собой
столик с подносом. Выставила большой фарфоровый чайник, стакан в старом,
сталинских  времен,  серебряном  подстаканнике,  вазочку   с   вареньем,
сахарницу с аккуратно наколотым щипчиками  кусковым  сахаром  и  блюдце.
Илья  Иванович  любил  в  одиночестве  прихлебывать  чаек  по-простецки,
вприкуску. По молодости он тушевался этой своей привычки, а ныне чего?
   Тем  более  наружности  Илья  Иванович  был  самой  что  ни  на  есть
русаковской.
   Редкие  седые  волосы,  зачесанные  назад,  сами  собой   распадались
посередине прямым пробором, широкое  лицо  с  носом-пуговкой,  массивная
фигура. Если чего и недоставало ему, так это бороды-оклада, как у деда и
прадеда; у здешних так завсегда было:  волосы  с  годами  на  лысину  не
разменивались, но редели, а борода шла густая, лопатой  или  окладом,  и
холили ее купцы, лелеяли, накладывая на широкую грудь поверх  гильдейной
цепи.
   Людмила мельком глянула на патрона: не нужно ли чего еще? Она была не
похожа на  нынешних  обязательно-хрестоматийных  секретарш:  длинноногих
пустоглазых куколок, выполняющих при патронах функции многостаночниц. Ей
было слегка за тридцать, она была крепка телом  и  скора  умом  и  порой
относилась к  своему  вельможному  начальнику  с  заботливостью  сестры;
никакого "интима" с секретаршей губернатор  себе  не  позволял;  он  был
счастливо  женат  вторым  браком  и  семьей  дорожил.  Впрочем,  кто  не
безгрешен, для радости были у Купчеева и статисточки, поселенные поодаль
от любопытствующих глаз в дачном  домике  в  бору,  -  будучи  вельможей
старой школы, никаких шашней  на  работе  ни  себе,  ни  подчиненным  не
позволял. Слишком много видывал в иные времена карьер,  погубленных  под
секретарской юбчонкой.
   Новые были не такие: наглее, нахрапистей, злей и аппаратных правил, в
том числе и матримониальных, не блюли; ну да что ему, Илье Ивановичу, до
этих новых?
   Опытом он ведал одно: или впишутся в систему, или система их  спишет.
Третьего не дано.
   - Газеты? - спросила Людмила.
   - Через десять минут.
   Секретарша удалилась, тихонько прикрыв за собой дверь.
   Телефон на столе запиликал призывно.  Илья  Иванович  поднял  трубку.
Молча выслушал, лицо его поморщилось брезгливо, но  ответил  он  ровным,
обыденным голосом:
   - Спасибо, что проинформировали, Сергей Сергеевич.
   Полковник Сергей Сергеевич Сутеев был доброхотом-стукачом Купчеева  в
системе УВД, благодарить его,  собственно,  было  не  за  что,  но  Илья
Иванович прочел когда-то еще гэбэшное руководство по вербовке и правилам
обращения с агентами и старался этим правилам  следовать:  агент  должен
чувствовать, что он не просто дорог куратору, а крайне важен и нужен.  А
от "спасибо" его губернаторского авторитета не убудет.
   Илья Иванович снял трубку - сейчас он вставит  милицейскому  генералу
Серебрякову по первое число: когда это было, чтобы в городе стреляли? Не
девяносто второй! Да и Игнатьич нехай почешется: где какой непорядок,  а
губернатор - в курсе! Потом построить начальников УФСБ и  РУБОПа:  пусть
тоже чувствуют хозяйскую руку.
   Телефон отозвался после первого гудка.
   - Что у тебя там за бардак, Валерий  Игнатьевич?  -  спросил  он,  не
повышая голоса. - Бандиты опять распоясались? У нас не столицы, нам шуму
не нужно.
   Контролируешь? Вот и славно, что контролируешь. Жду на докладе в  два
часа.
   Илья Иванович положил трубку, налил чаю в стакан - тот  был  горяч  и
крепок.
   Бросил под язык кусочек  сахара,  отхлебнул.  Бандиты...  Пацанва  из
дурных, которые хотят все и сразу. А так  не  бывает.  Ты  поусердствуй,
послужи, хребет поломай...
   Не желаешь? Ну тогда по пословице: бандит должен сидеть в  тюрьме.  И
никаких соплей.
   Дверь открылась, вошла Людмила с газетами, разложила их на столе:
   - Еще чайку, Илья Иванович? Погорячее?
   - Давай кипяточку, Люда. Уже сердечко не то,  чтобы  по  два  чайника
"купца" выдувать. Вторяком разбавим.
   - Сию секунду.
   Илья Иванович чувствовал, как приятная испарина выступает на лбу. Вот
так вот, по-дедовски,  и  никакого  похмелья.  Вынул  из  шкафа  бутылку
коньяку, плеснул на  донышко  стакана,  выпил  одним  глотком,  кровушку
разогнать. И вслед - опять чайку, погорячее.
   Людмила вошла с поющим еще чайником, долила заварной крутым  кипятком
и тут же налила густо-янтарного цвета чай в стакан. Купчеев поблагодарил
кивком: ему был приятен заведенный им порядок; в  любом  порядке  должна
чувствоваться  надежность  и  солидность,   ибо   только   неизменность,
стабильность власти может заставить людей эту власть уважать. А  власть,
как и все в этой жизни, стоит на мелочах.  Их  нельзя  ни  забывать,  ни
упускать.
   После третьего стакана пот прошиб  уже  основательно,  Илья  Иванович
удалился в апартаменты, помещающиеся сразу за кабинетом, умылся, поменял
сорочку. Уф, словно заново родился. Можно и к делам.
   Телефон на столе в кабинете звонил  долго  и  требовательно.  Прямой.
Илья Иванович неспешно подошел, снял трубку.
   -  Только  что  поступило  сообщение:  убит  Вахтанг  Шарикошвили,  -
напряженным голосом доложил другой стукач-доброхот, уже из РУБОПа.
   - Вот, значитца, как...
   Илья  Иванович  задумался.  Вахтанг  Шалвович   числился   в   городе
преуспевающим бизнесменом, но основной род его  занятий  тайной  ни  для
кого не был. Если завалили смотрящего, жди неприятностей. Тут  есть  над
чем подумать. На два  часа  назначено  Серебрякову,  может  быть,  стоит
вызвать и начальничков УФСБ с РУБОПом?
   Так сказать, загодя прокачать ситуацию?
   - Когда? - спросил он.
   - С час назад.
   - Причины?
   - Выясняем. Пока считается - разборка.
   - Давно не было.
   - Очень давно.
   - Что Титов? - поинтересовался губернатор позицией начальника РУБОПа.
   - Ему звонил Серебряков. В городе неспокойно. Вводим  планы  "Невод",
"Зачистка" и "Перехват".
   - Да? И жить станет веселее?
   - Порядок обеспечим, Илья Иванович.
   - А вот это правильно.
   Купчеев подумал минутку, нажал кнопку селектора:
   - Людмила, всех силовиков ко мне на два часа. И мэра тоже.
   - Да, Илья Иванович.
   Купчеев откинулся в кресле.  Вот  тебе  и  тихий  денек...  Некоторые
пеликаны, занесенные в начальственные кресла кто ветром перестройки, кто
- ураганом "демократизации", сдуру пыжились от гордыни  и  считали,  что
крупный чиновник  не  должен  вникать  в  дела,  находящиеся  "ниже  его
компетенции", в так называемую мелочевку...  Чушь!  Власть  держится  на
мелочах!  Вернее,  во  власти  мелочей  не   бывает!   Наше   мирное   и
законопослушное население может полгода не получать зарплат и вздыбиться
разом из-за того, что какой-то дебил мент разбил нос какой-то шлюшке!  И
- понеслось дерьмо по трубам!  Телевизионщики,  как  вороны  на  падаль,
слетятся! А то у любого спецушного начальничка хватит мозгов  сварганить
такую операцию самому, да зацепиться  на  Москве  за  кого  следует,  да
подставить-подсидеть "отца-губернатора" на полную катушку, подвести  под
царев гнев, вогнать в немилость! Учены!
   Илья Иванович предпочитал в мелочи вникать, потому и был который  год
"на коне". Пусть не на самом белом, да конек тот стоял на грешной  земле
всеми четырьмя, как орловский тяжеловоз. И еще, Бог даст, простоит.
   За размышлениями Илья Иванович небрежно просматривал газеты.  Телефон
заголосил снова, Купчеев нервно снял трубку:
   - Да?
   - Убит водитель Клюева, - проговорил в трубку "контакт" из УФСБ.
   - Что? Какой водитель Клюев?
   - Извините, я неточно выразился. В лесополосе нами найден труп шофера
мэра города. Его автомобиль исчез. Сам мэр тоже пропал.
   - Что значит пропал?
   - Его нигде не могут найти.
   - Вот как? Ищут?
   - Так точно. Планом оперативно-розыскных мероприятий предусмотрено...
- затараторил, как  хорошо  обученный  попугай,  "контакт",  не  заметив
сарказма в губернаторском вопросе.
   Тот оборвал резко:
   - Когда?!
   - Извините, не понял?
   - Когда пропал Клюев?
   - Это не выяснено.  Из  дому  он  вышел  в  четверть  седьмого.  Жена
полагала...
   - Мне начхать, что полагала или полагает его  жена!  Когда  обнаружен
труп водителя?
   - Савостьянова?
   - Майор, ты что, тупой? Я не спрашивал, как его  зовут,  я  спрашивал
когда был обнаружен его труп?!
   - Секунд очку, я уточню... Секундочку!
   Кретин!
   - В десять сорок пять. В  лесополосе  за  тридцать  пятым  километром
шоссе. Это уже в Лугачинском районе.
   - Кто обнаружил?
   - Какой-то мужик, он не представился. Просто позвонил в дежурку, так,
мол, и так.
   - Случайный прохожий? - иронически поинтересовался Купчеев.
   - Возможно.
   - Тогда почему этот лесник-грибник позвонил дежурному УФСБ, а  не  по
02, как все нормальные граждане?
   Собесед