..
   - Ладно. К делу: по мнению Соломона, часы настоящие... Внутри  ничего
постороннего не было?
   - В смысле?
   - Не знаю. Кусок жести, надпись, царапина, знак мастерской...
   - Нет.
   - Снаружи?
   - Да  тоже  вроде  ничего.  Может,  если  только  Соло  в  свою  лупу
рассмотрел.
   Только номер, как, на любых фир-мовых часах.
   - Какой номер?
   - А я помню?.. - Анжелка  собрала  лоб  морщинками.  Молчу,  опасаясь
прервать напряженный умственный процесс.
   - Дрон, а у нас ведь записан номер! - радостно произносит Кристина. -
Я ведь писала, ну,как назвать...
   - Расписку.
   - Ну да.
   - Где она?
   - В сумочке должна быть. Вместе с пакетом.
   - Ребята только часы взяли?..
   - Ну. А зачем им еще что-то? Я сейчас.  -  Девушка  встает  и  быстро
выходит из  кухни.  Тоже  поднимаюсь,  замираю  в  дверях,  наблюдая  за
девушкой. До тех пор, пока она не вернулась с пакетиком.
   - Ну ты до-ве-е-е-рчивый, - хмыкает Анжелка. - А я уже  решила  -  мы
подружились. Ты что думаешь, у нее в сумке "Калашников" заныкан?
   - Не заводись снова. Будем считать-это рефлекс.
   - Врожденный?
   - Благоприобретенный.
   - Держи. - Кристина кладет передо мною сложенный вчетверо листок.
   Разворачиваю.
   "Я. Кристина Юрьевна Ковальская,  бортпроводница  рейса  "Нью-Йорк  -
Москва" авиакомпании "Российские авиалинии" борт номер 503, получила  на
хранение на время полета  от  пассажира  Майкла  Фемминга  (место  номер
двенадцать)  часы  марки  "Ролекс"  на  браслете  светлого  металла,   -
инкрустированные блестящими камнями.
   Номерной знак: 000321.  Отказать  в  этой  просьбе  пассажиру  Майклу
Феммингу я не могла ввиду его взвинченного состояния, вызванного страхом
полета и настоятельным требованием сделать это".
   Число, время, подпись.
   Ниже  -  приписка:  "Все  изложенное  удостоверяю.  Бортпроводница  А
Лукашева".
   Номерной знак: 000321.
   - "Это смутно  мне  напомина-а-ет  индо-пакистанский  инцидент..."  -
пропел я вполголоса.
   - Чего?
   - Это я о своем, о женском. Девчат, еще чайку сообразите? Покрепче...
   - Дронов, ты же чифирь пьешь! "Крыша" не поплывет?
   - Пусть плывет. Лишь бы не тонула.
   Итак  -  000321.  А  основной  код,  который   мне   сообщила   Лека,
три-семь-три-семь-семь-два-один. Очень даже  сочетается.  Только  что  с
чем?
   Сложить мне эти цифры, разделить, прибавить?.. И что делать  с  тремя
нолями? К тому же эти два нуля - "дабл" или "сортир" в  простонародье...
А три - Общество с  Ограниченной  Ответственностью...  самая  популярная
организация  на  пространствах  СНГ,  разумеется,  после   Товарищества,
Государственной Думы и самой либеральной из всех партий.
   "Ролекс"? Не слышал я в родной стране о такой фирме... Это "Распутин"
у нас разливают в каждом подвале, с часами - посложнее... Да и народ  их
другой покупает, как раз тот, что  "Распутин"  "не  пьют-с",  кое-как  с
коньячком справляются,  урожая  года  этак  тысяча  девятьсот  девятна-.
дцатого...
   Ну а если нули отбросить ~ та же комбинация из трех  семерок:  трижды
семь - двадцать один...
   Нет, в числах я слаб и дальше арифметики не поднялся. Да и  то,  если
наглядно, с деньгами в руках и цифры круглые... Да и что  я,  компьютер,
что ли...
   Ага. Именно компьютер. С приложением к нему гения этого дела -  Сашки
Регента. Квартерона.
   - Твой  чифирек  стынет,  -  прерывает  меня  Кристина.  Прихлебываю.
Морщусь:
   - Люблю сладкое,  но  не  до  такой  же  степени!  Этак  жизнь  медом
покажется...
   - А что в этом плохого - когда жизнь медом?
   - Когда по усам течет? И все - мимо денег? Кстати о них. Этот Фемминг
походит на состоятельного человека?
   - Дронов, бедняки первым классом не летают.
   - Сам понимаю, что покойный был не паупер.
   - Паупер? - не поняла Анжелка.
   - Ну да. Бомж по-нашему. По Англии они бродили. Нищие и бездомные.
   - Так вот: Фемминг был не нищий.
   - Кристина, напрягись: был похож этот  Майкл  на  человека,  которому
привычно носить на запястье двадцать кусков?
   - А то и двадцать пять, - хмыкает Анжелка. -  Олег,  ты  знаешь,  что
сейчас за публика летает? Иной - дебил дебилом, с  рязанским  выговором,
хамской мордой и манерами орангутанга с Борнео... А в чемоданчике вполне
легко может везти "лимонов" пять зелеными... А другой - в "прикиде" и  с
перстнями, а на деле - мелкий гомик "по вызову"...
   Кристина задумчиво морщит лоб.
   - Ты знаешь, он  был  с  манерами...  Ну  не  приобретенными,  может,
Оксфорда и не кончал, а какое-то врожденное благородство в нем было... И
еще. Этот человек вряд ли стал носить "Ролекс", даже  если  бы  оказался
мультимиллионером...
   Не та фактура?
   - Ну да. Часы у него, на мой взгляд, были бы хорошие но простые.
   С гордостью вспоминаю о "Ситизен" на собственном запястье. И  о  том,
что  "Ролекс"  тоже  носить  не  стал  бы.  Жаль  только,   что   я   не
мультимиллионер, даже предполагаемый. Ну да миллионы  -  дело  наживное.
Спрашиваю:
   - Как  ты  его  определишь?  Одним  словом?  Кристина  задумалась  на
секунду. Она имеет это хорошее качество - подумать, прежде чем  сказать.
Или - сделать. В отличие от подруги.
   - Он был джентльмен.
   - Даже так?
   - Ну. По всему чувствовалось: манера речи, взгляд, выговор...
   - Стоп. Говорили по-английски?
   - Да. А как еще?
   - Это его родной? Или  акцент  какой-то  почувствовала?  Или  -  язык
слишком правильный? Или - "кокни"? Или -  стилизация  под  "кокни"?  Или
американский? Какой диалект?
   -   Дронов,   остановись.   Кристинка   -   стю-ар-дес-са.    А    не
полиглот-теоретик, - перебивает Лукашева.
   -  Он  англичанин.  Язык  -  диктора  лондонского  радио,  -  говорит
Кристина.
   - С таким же успехом он может быть и  русским.  Именно  этот  вариант
английского изучают у нас при хорошем базовом образовании.
   - Да нет, Олег... Ну не знаю, как объяснить...  Выговор...  Манеры...
Да все... На крайний случай, если не англичанин, то в Англии прожил  лет
пятьдесят...
   - А ты где язык изучала?
   - Университет. Английский и немецкий. У меня диплом был  как  раз  по
лондонским диалектам и сленгам... Так что язык я знаю.
   - И он бы тебе сильно сейчас пригодился - марки  приклеивать...  Если
бы я тебя в стюардессы не запихнула, добавляет Лукашева.
   То, что она стерва, понятно и ежу. Сразу. Вот только нужно и приличия
знать. Кристина покраснела, но отвечать не стала. Плюс - ей. А Анжелке -
минус.
   Я же внутренне радуюсь тому, что она не  пристрелила  меня  в  первые
минуты знакомства. А ведь могла. Вполне.
   - Теперь, пожалуйста, Кристина, еще раз: почему он отдал тебе часы?
   - Да не  почему...  Он  сказал:  на  память.  Да  и  психовал,  я  же
говорила...
   - Кристина, подробно...
   - Ну сказал, что часы показывают не его время...
   - Не его?
   - Ну да. А... Он сказал: "На земле они  показывают  мое  время,  а  в
воздухе - не мое"...
   - И все?
   - Ага. Шиза накатила. К тому же, как выяснилось, он сердечник был.
   - Слу-у-шай, Криста, а ведь его - убили... - тихо произносит Анжела.
   - Как это - убили? Ведь и врач подтвердил, и - медики потом...
   - Подумаешь... И он знал, что его убьют... За часы... Олег, что в тех
часах такое?
   - Не знаю, - честно отвечаю я.
   Закуриваю, отхлебываю начинающей мутнеть темно-бурой жидкости.
   - Дронов, а ведь нам повезло... - вдруг произносит Кристина.
   - Да?
   - В том, что еще живы.
   - Кто бы спорил... Так, думай...
   "Мое время"... "Не мое время"... Может быть, ключ-код включает еще  и
таймер? На котором нужно было выставить определенный час?
   - Девчата, часы ходили?
   - Ну да...
   - Какое было выставлено время?
   - Нью-йоркское.
   - Вы их перевели?
   - Да нет, зачем. Мы их вообще не  трогали.  Соломон,  правда,  что-то
крутил - но наобум, просто проверить...

***

   "Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг  не  остановишь,
пусть неоглядна ночь и одинок твой дом, еще идут старинные часы..."
   "...и время ни на миг не остановишь..."
   Время  -  величина  переменная.  Нужна  постоянная.  "На  земле",  "в
воздухе"...
   Стоп. "Воздух". Кодовое слово, издавна употребляемое спецслужбами для
обозначения наивысшей секретности, наивысшей степени срочности или самой
высокой государственной значимости операции.
   "На земле - мое время, а в воздухе - не мое..."
   Нет! За чифирем этот вопрос не решить даже после бессонной ночи!  Как
и не менее важный: ГДЕ информация...
   Для решения второго вопроса  мне  придется  встретиться  с  человеком
Организации. Надеюсь, вид у меня достаточно алчный -  для  торгов...  Не
говоря уже о том, чтобы еще Димку вытащить...
   Ну да чему быть, того уж не воротишь!..
   А по первому - конечно, Сашка Регент. С его умной машиной.  Вообще-то
компьютеры для меня - темный лес, а потому отношусь к  ним  с  суеверным
уважением.
   Пара гаек, три болта - а соображает!.. Да еще  со  скоростью  миллион
операций в секунду...
   Хотя меня мучает  подозрение,  что  человеческий  мозг  работает  еще
быстрее. Но люди этого просто не знают. И даже не хотят знать.
   Впрочем,  судя  по   ленивому   шевелению   извилин   в   собственной
бестолковке...
   А все потому, что нельзя объять необъятное. Из  прутковских  вариаций
на данную тему самая наступательная:
   "Плюнь в глаза тому, кто скажет, что  можно  объять  необъятное.  Ибо
нельзя объять необъятное!"
   Ну и, конечно, основное:
   КОЗЫРЯЙ!
   Все. Время.
   Встаю:
   - Девчонки, мне пора.
   - Олег, а как же мы?..
   - Соберите кое-какие вещички, и на дно. Лучше - в деревню, к тетке, в
глушь, в Саратов!..
   - Так мы можем и в нашу поехать... Только... - Кристина запнулась.
   - Только, Дронов, раз все так сурово, нас легко могут там найти. И  -
укокошить. К тому же за нами  могут  следить.  И...  -  Глаза  Лукашевой
округлились, голос осип разом:
   - Нас ведь могли подслушать, о чем мы здесь говорили... Блин, Криста,
какие мы ду-у-р-ы... Куры безмозглые!
   Это она произносит едва-едва, одними  губами.  Ну  они-то,  может,  и
куры, а я - птица ископаемая. И знаменитую фразу  Гоголя  "Редкая  птица
долетит до середины Днепра..." всегда читаю с утвердительной интонацией.
Тем более, насколько я помню, дальше середины Днепра и лететь  резона-то
нет: там поросшие лесом острова, где можно и  шашлычок  организовать,  и
рыбку половить, и с девчонкой уединиться...
   Это я к тому,  что  во  внутреннем  кармане  пиджака  имею  маленький
приборчик, который пищит при наличии  любого  постороннего  аппарата,  в
шпионском простонародье называемого "уши". А  поскольку  береженого  Бог
бережет, пока девчонки хлопотали насчет чая, я просто-напросто  выкрутил
пробки, обесточив все электроприборы,  способные  "оживить"  "жучка",  и
выдернул шнур  телефона  из  розетки.  Единственный  способ  засечь  наш
разговор - лазерный луч на стекле. Ну да я не считаю девчонок  фигурами,
равными Черчиллю, а за мной "хвоста" не было.
   - Не комплексуй, Анжелка. Квартирка "чистая".
   - Благоприобретенный рефлекс?
   - Ага. Так что давай по рюмочке - и разбежались.
   - Ты уверен, что за нами не будут следить?
   - Думаю - нет.
   - Почему?
   - У них без того забот хватит.
   Кристина достала стаканчики, разлила бренди:
   - За что пьем?
   - Как всегда, за удачу.
   Выходим в прихожую, вкручиваю пробки, зажигается свет и...
   На вешалке висит длинный черный  плащ-реглан.  И  черная  широкополая
шляпа.
   "...опросили  бездну  народу...   Везде   выплывал   человек.   Очень
ненавязчиво  выплывал...  Черная  широкополая  шляпа,   длинный   черный
плащ-реглан..."
   -  Ух  ты!  Последний  крик  парижских  кутюрье!  -  Оборачиваюсь   к
девчонкам. Они стоят рядышком, обнявшись Ну, блин!!!
   - Анжелка, может, дашь поносить? - Смотрю ей в глаза. -  На  время...
Это твой плат?
   - Мой. А что? - произносит  Кристина  и  смотрит  на  меня  с  легкой
полуулыбкой.
   Словно собирается рассмеяться. Или - расплакаться.
   - Высокая мода...
   - Осуждаешь?..
   - Никак.
   Это правда. Как никогда не понимал "голубых", так спокойно отношусь и
к бисексуальности девчонок. Можно  сказать,  разделяю  их  чувства:  мне
понятно, за что можно влюбиться в девчонку.
   И их неравнодушие друг к дружке волнует меня  вовсе  не  в  моральном
аспекте, а лишь в сочетании с черным плащом и шляпой...
   Так недолго и сбрендить! Черных плащей со шляпами в Москве не меньше,
чем в Париже... А уж девчонок - точно больше! Да и не могли ни Кристина,
ни Анжела ухлопать ту же Линду или Кругленького. У них  железное  алиби:
обе в тот момент были в воздухе. Где-нибудь над Атлантикой.
   А Майкл Фемминг? А Ирвин Стилберг?.. Кто  сказал,  что  все  убийства
совершил один человек?
   Крутов? Вот ему и карты в руки. Пусть разбирается.  Говорю  "пока"  и
собираюсь уходить.
   - Дронов...
   - Да?
   - А на кого работаешь ты? - спрашивает Кристина.
   - Если бы знать... Я бы с них такой гонорар затребовал!
   - Ты что, жадный?
   - Да нет. Мне за державу обидно.
   - А-а-а... Помню. Это из  кино.  Только...  Что-то  не  похож  ты  на
"государственника"...
   - А для меня держава - не власти. Для меня это - люди, которые  здесь
живут.
   - Кино... - задумчиво хмыкает Анжелка. - Да тут вся  жизнь  кругом  -
сплошное кино. Со стрельбой и дымом!
   - Нет, не кино, - невесело хмыкаю в ответ.
   - А что?
   - Театр. Большой.

Глава 27

   Борис Евгеньевич сидит за  столом  в  своем  кабинете.  Перед  ним  -
широкий низкий стакан, в нем - на треть напитка золотисто-чайного цвета,
в котором плавает истаявший кубик льда.
   Итак - по часам только одна информация. Эксперт справился  с  работой
за сорок минут. Гораздо быстрее, чем ожидал Борис.
   К сожалению, никаких микрочипов,  никаких  тайников.  Часы  полностью
соответствуют хронометру  данной  модели.  Все  надписи  на  циферблате,
золотая коронка на цифре двенадцать...
   Разница  только  одна.  Перебит,  причем  очень  тщательно,   хорошим
мастером-ювелиром паспортный номер - 000321. А был - 000024.
   Мужичок-эксперт радовался, как ребенок, оттого, что удалось закончить
все так быстро. И заглядывал в глаза - Борис стоял рядом с его табуретом
-  заискивающе-веселенько,  как  собачка,  удачно  выполнившая  трюк   и
ожидающая положенный кусок рафинада.
   - Занести информацию в компьютер? - спросил он.
   - Не стоит.
   Мужичок понимающе закивал, заметался глазами по столу.
   - Найдите мне информацию по уровню "Город".
   - Извините, Борис Евгеньевич... Э-э-э... У вас есть  доступ  к  этому
файлу?..
   - Наберите: Катилина, три семерки.
   Мужичок склонился  над  клавиатурой  вопросительным  знаком,  взгляд,
казалось, зацепился за нижний ряд клавиш, а спина теперь уже в  точности
стала напоминать спину худой дворняжки,  ожидающей  пинка  или  ласки  и
готовой принять все...
   Борис поморщился... Марик совершенно свихнулся, раз думает, что людей
можно покупать за деньги. Вот этот эксперт размышляет вовсе  не  о  том,
как бы скорее выполнить поручение,  -  его  узловатые  пальцы  тыкают  в
панель клавиатуры, словно на ощупь. Он не думает  уже  ни  о  чем...  Он
просто подсчитывает, сколько долларов  новенькими  хрустящими  сотенными
отсчитает ему Пижон за такую информацию.
   Тысячу?.. Пять тысяч?.. Или - все десять?!  Ну  да,  скорее  всего  -
именно десять, информация стоит того!..
   Руки Бориса действуют  автоматически.  Левая  прикручивает  к  стволу
пистолета  длинный   профессиональный   глушитель.   Готово.   Борис   с
удовольствием ощущает на ладони  тяжесть  оружия.  Офицерский  "вальтер"
образца тридцать восьмого года.
   Редкая сейчас машинка. И - надежная. Главное - надежная...
   Экран  компьютера  высветил  заставку   набранного   файла:   высокая
крепостная башня, чем-то отдаленно  напоминающая  кремлевскую...  Только
вместо  звезды  ее  украшает  большой  сверкающий  изумруд.  Он   словно
поворачивается, бросая на зрителя зеленоватые блики...
   - Борис Евгеньевич, для входа в  файл  требуется  еще  одно  ключевое
слово... - Эксперт поднимает голову и замирает. Черный зрачок  пистолета
смотрит на него  в  упор.  Лицо  мигом  становится  серым,  тонкие  губы
задрожали.
   Звук выстрела похож на короткий писк шарика,  из  которого  выпустили
воздух.
   Пулевое отверстие во лбу чуть набухло кровью, мертвец  тяжело,  боком
упал с табурета и застыл.
   Борис привычно-скоро провел  пальцами  по  клавишам,  погасил  экран.
Оглядел еще  раз  лабораторию.  Ничего  лишнего.  Только  его  окурки  в
пепельнице, бутылка бренди, стакан... Отпечатки пальцев?..  Это  уже  не
важно... Время слишком ускорило свое течение... Или  он,  Борис,  сумеет
уцелеть в этом времени, или оно исчезнет совсем.
   Вместе с ним...
   Тем не менее он вылил  остатки  спиртного  в  раковину,  смыл  водой,
бутылку, стакан, окурки спрятал в портфель. Быстро  и  тщательно  протер
платком панели.
   Ничего экстраординарного, обычный  профессионализм.  Первая  заповедь
гласит; помещение оставляй "чистым".
   Крепыш выключил свет, запер массивную металлическую дверь на  систему
замков, заблокировал их произвольным кодом.
   Теперь - действие.
   ...Борис Евгеньевич одним глотком допивает спиртное, нажимает  кнопку
селектора.
   - Слушаю, Борис Евгеньевич.
   - Мальчишки справились с отчетами?
   - Давно.
   - Занеси ко мне. Да, и еще...
   - Что, Борис Евгеньевич?
   - Ничего.
   Девушка появилась через мгновение, положила на  стол  три  одинаковых
запечатанных конверта.
   Крепыш быстро вскрыл  каждый,  пробежал  глазами  содержимое.  Поднял
взгляд на девушку.
   - Новенькая?
   - Нет. Я работаю  в  отделе  связи.  Просто  Вероника  заболела,  мне
приказали заменить ее.
   - Кто приказал?
   - Колосов, мой начальник.
   - Колесов, значит... И давно заболела Вероника?
   -  С  ней  стало  плохо  вдруг...  Ну,  а  поскольку  вам  необходима
секретарша...
   - Да, необходима. - Борис откинулся в кресле. - Раздевайся.
   - Как... - Девушка покраснела.
   - Совсем. Догола.
   - Но...
   - Ты не умеешь выполнять приказы?
   Девушка опустила глаза, расстегнула жакет, блузку, застежку юбки - та
кольцом упала к ногам... Крепыш молча  наблюдал.  Закурил  сигарету.  На
девушке осталось только белье - лифчик и трусы.
   Она взглянула на мужчину, снова опустила глаза...
   Когда она осталась нагишом, Борис встал. Обошел ее вокруг.
   - Расплети волосы! Девушка подчинилась.
   - К столу!
   Борис  подошел  сзади,  припечатал  ее  лицом  и  грудью  к   гладкой
полированной поверхности, прижал, крепко взяв за волосы.
   Насиловал ее грубо, крепко сжимая рукой шею, другой - повернув голову
к себе.
   - Что приказал тебе Пижон! Ну?!
   - Я... Мне...
   - Ну!
   Девушка закричала.
   Борис ударил ее стволом пистолета  по  губам,  еще  -  уже  наотмашь,
рукояткой, раскрошив передние зубы...
   - Сука, или ты скажешь, или... Ты будешь бояться смотреть на  себя  в
зеркало... Ну!
   - Я... я... не знаю... ничего... - Девушка еле говорила, из  глаз  ее
текли слезы, она попыталась слизнуть с губ осколки  зубов.  Борис  снова
наотмашь ударил ее.
   Девушка упала головой на  стол.  Крепыш  отошел,  -  она  безжизненно
сползла на ковер. Только мотала головой из  стороны  в  сторону,  словно
пытаясь повторить: нет, нет...
   Борис снова действовал почти автоматически. Глушитель  привернут.  Он
быстро поднял оружие и выстрелил.
   Девушка замерла на ковре.
   Посмотрел на тело брезгливо-равнодушно.  Жаль,  немного  поторопился.
Даже не кончил.
   Налил бренди, выпил. Ну что ж, Марик, посмотрим, чья возьмет, раз  уж
ты  стал  играть  так  грубо.  Вызывающе  грубо.  "Делайте  вашу   игру,
господа..." А ставки - очень  велики.  Очень.  Борис  тщательно  стер  с
"вальтера" отпечатки пальцев, бросил оружие рядом с  трупом.  Достал  из
стола  два  "ПБ".  Маленькие,  тупорылые,  они  не  имели   той   боевой
элегантности, что отмечает "вальт