ясь безликим  и  оттого  жутковатым  понятием  под
названием "целесообразность". Но была и положительная  сторона:  система
корпоративна и своих за просто так не сдает.
   В таких вот  трудах  и  борениях  пролетели  полгода.  Причем  в  два
последних  месяца  странного  заточения  меня  порадовали  значительными
послаблениями в режиме: я мог выходить на лужайку позади  дома,  вдыхать
полной грудью теплый, настоянный на сосновой хвое воздух, заниматься  на
тренажерах и окунаться в маленький проточный бассейн с ключевой водой.
   Потом была еще одна краткая,  но  интенсивная  прокачка:  "полиграф",
химия, "чертов фонарь" - мигающая  яркими  вспышками  лампа,  с  помощью
которой оператор погружал меня в гипнотический транс и искал несвязухи в
тех десятках тысяч ответов на  десятки  тысяч  вопросов,  что  мне  были
заданы...
   "Дембель" прошел до обидного буднично,  безо  всякой  помпы.  В  один
прекрасный  день  в  кабинет  вместо  дознавателя  вошел   человек   лет
пятидесяти пяти, жесткий, собранный.
   - Ну что ж, Олег Владимирович. Ваши действия были проанализированы  и
признаны целесообразными. Хотя и не всегда полностью  оправданными.  Тем
не менее решено вас более не задерживать. - Он выудил из  папки  бумагу,
улыбнулся едва-едва,  одними  губами.  -  Полагаю,  вы  правила  знаете,
распишитесь вот здесь.
   Я подмахнул краткий, но содержательный текст о  неразглашении  всего,
чего можно и чего нельзя.
   Мужчина снова улыбнулся:
   - Вам удалось, несмотря на все наши усилия, по ряду пунктов - нет, не
ввести в заблуждение дознавателей, а  просто  смолчать.  Не  помогли  ни
химия,  ни  спецэффекты.  Какой-то   кусочек   вашего   подсознания   вы
заблокировали так, что...
   Хорошая школа?
   - Средняя. Как у всех. Вы же  помните,  в  стране  было  обязательное
среднее образование.
   - Ну-ну. Хорошая школа и богатое прошлое.
   - Был бы богат, отдыхал бы на Гавайях! Мужчина  снова  улыбнулся,  но
совсем легонько, уголком рта.
   - На этой оптимистической ноте мы и расстанемся, - произнес он,  лицо
его ожесточилось. - Но и не мните себя суперменом. Мы могли бы  вытрясти
из вас все, только после такой обработки место вам  -  в  лечебнице  для
тихих идиотов. Скверная перспектива?
   - Мне ее уже обрисовывал один из ваших дознавателей. Или Петров,  или
Сидоров, или Петров-второй. - Я растянул губы в  улыбке  в  американском
стиле: дескать, весь к вашим услугам, но руки-то коротки.
   - Хм... - Мужчина усмехнулся. - Вы  самоуверенны  в  ту  самую  меру,
которая рождает симпатию.
   - Вообще-то это жизнь такая. А на самом деле я - белый и пушистый.
   - Как все мы. - Мужчина улыбнулся едва заметно и -  пригасил  улыбку,
видимо сочтя ее неуместной. - Тем не менее... Тем не менее могу сказать,
вы очень  помогли.  Орденов  и  званий  не  предлагаю,  но  Богу  свечку
поставить извольте: голова осталась цела, лучше этой награды нет.  -  Он
помолчал, добавил:
   -  Ну  а  все  ваши  мелкие   прегрешения...   Если   коротко,   дела
производством закрыты.
   - А вот за это спасибо.
   - Не нам. Следователи провели огромную работу. И не нашли в содеянном
состава преступления. Закон превыше всего.
   - Кто бы спорил, - вяло улыбнулся я.
   - Ваш паспорт. - Мужчина подал мне документ.
   - А как с той девочкой? Убитой у меня на квартире?
   - Преступник скоропостижно скончался.
   - Да?
   - Удивлены? Ее убил один из тех, на лестнице. И в ящик он  сыграл  от
вашего удара - ногой в висок.
   - А второй?
   - К сожалению,  пропал.  -  Мужчина  был  совершенно  серьезен.  -  К
большому  сожалению.  Мы  работаем  над  этим.  А   вам...   Вам,   Олег
Владимирович, лучше забыть и о  Покровске,  и  обо  всем  остальном.  Вы
умеете забывать. Профессионально забывать.
   Сделайте это.
   Мужчина встал, протянул руку, мы обменялись рукопожатиями.
   - Домой вас подвезут. Всего доброго.
   С таким вот бодрым напутствием я и покинул хитрый домик. Везли меня в
автомобиле с наглухо тонированными изнутри стеклами; ехали часов шесть с
лихвой, звукоизоляция в салоне была идеальная и понять, следовали мы  из
лесов Тульской  или  Смоленской  губернии  или  крутились  по  автобазам
Московской кольцевой, было невозможно.
   Дом встретил пустотой. Той самой пустотой нежилого жилища, в  которую
возвращаться  совсем   не   хочется.   Наступил   вечер,   я   сидел   в
кресле-качалке, курил, пил коньяк и  кофе,  слушал  любимого  Дассена...
Происшедшее,  как  и  вся  моя  жизнь,   казалось   чем-то   дальним   и
нереальным... "Жизнь моя, иль ты приснилась мне..." Я оттягивал сон. Ибо
знал, что снова увижу  проклятого  троянского  коня  и  снова  не  успею
разглядеть очертаний лица вожака... Уснул я прямо в кресле.
   Ну да... Очертания Трои,  напоминающие  почему-то  готический  замок,
громадный конь с мордой грифона химерически скалился  и  хохотал,  снова
воины тенями скользили по улицам спящего  города,  чтобы  наполнить  его
огнем и смертью...
   Пространство словно раздвинулось, оказалось почему-то укрытым  снегом
и  залитым  белым  пронзительным  светом,  а  я  стоял   посреди   этого
нескончаемого  снега  и  понял  сразу,  вдруг:  так  это  же   Покровск!
Воины-тени замерли, их вожак обернулся и  крикнул  испуганно,  визгливо:
"При чем здесь Покровск!"
   И я проснулся. Лицо было мокрым от пота; глянул  на  фосфоресцирующий
циферблат часов: четверть пятого. Встал, прошел на  кухню,  поставил  на
огонь кофеварку... Визгливый испуганный голос! Где же я его  слышал?!  Я
пытался удержать ускользающее воспоминание, но мелодия зазвучала гнусно,
как компьютерная  пародия  на  песню:  "Ускакали  деревянные  лошадки...
Ускакали деревянные лошадки... Ускакали..."
   Я заметался по комнате загнанным  зверем:  нужно  кому-то  позвонить,
уточнить... Стоп! Я. уже звонил и уточнял! Тогда, из кабинета Крутова!
   Обессилено опустился на стул, закрыв лицо  обеими  руками.  "При  чем
здесь Покровск!" Я вспомнил, кто испуганно прокричал это мне в трубку. Я
принял это тогда за бытовую трусость...
   Я встал, подошел к дивану, завалился ничком и мгновенно  заснул.  Без
сновидений.

Глава 73

   Неделю я посвятил  подготовке.  Звонил  по  разным  телефонам.  Купил
дорогой деловой костюм.  Встретился  с  оч-ч-чень  серьезными  людьми  и
договорился еще об одной покупке, насквозь незаконной. Приобрел красивую
кожаную папку и обратился к сугубому специалисту, чтобы  он  украсил  ее
моей личной монограммой и кое-чем еще. В назначенный день был готов, как
Забайкальский военный округ к войне с империалистическими хищниками.
   Из  дому  вышел   в   одиннадцать   ноль-ноль   бодрый,   веселый   и
респектабельный, словно  собрался  заключать  контракт  о  закупке  всех
нефтяных скважин Аравийского полуострова. Преуспеяние было написано и на
лице,  и  на  затылке.  Из  оружия,  как  и   положено   бизнесмену,   -
представительский "паркер". Полный блеск и красота.
   Крутова в  мои  планы  я  посвящать  не  стал:  генерал  все-таки,  а
генеральская доля нелегка. Хотя все предыдущие грехи с меня  были  сняты
волей   Божьей   и   проведенным    очень    заинтересованными    людьми
расследованием, я  собирался  совершить  новый.  Ибо  предательству  нет
оправданий.  Когда-то  орды  тех,  кого  европейцы  называют  варварами,
вбивали эту простую истину в головы цивилизованных народов.
   Копытами коней.
   Навороченный "крайслер" я занял на время у одного  авторитетного.  Ну
не в троллейбусе же ехать на деловую встречу в костюме за полторы тысячи
долларов?
   Кстати, тоже заемных!
   Без четверти двенадцать остановил автомобиль у небольшого особняка  в
центре столицы. Огороженного решеткой. На фронтоне красовалось  значимо,
но неброско, черным на золоте: "Контекст".
   Охранник,  оценив  респектабельность  автомобиля  и  сидящего  в  нем
индивида, вышел навстречу.
   - Здравствуйте, - с вежливой улыбкой приветствовал меня уже  в  холле
вышколенный распорядитель, которого можно было бы назвать  и  дворецким,
если бы не бугры тренированных мускулов, умело скрытые под пиджаком,  не
холодные глаза убийцы и не профессионально-обшаривающий взгляд. - Слушаю
вас внимательно.
   - Мне нужно поговорить с Николасм Николасвичем.
   - С Кулдаковым?
   - Да. А есть другой?
   - Другого нет. Вы договаривались о встрече?
   -  Нет.  Это  сюрприз.  Скажите,  друг  детства.  Некий  Дронов  Олег
Владимирович, сэр, пэр, эсквайр и протчая, протчая, протчая...  Ручаюсь,
он обрадуется.
   Охранник скорчил было гримаску, показывающую его отношение ко  всяким
друзьям, но престижная иномарка и почти генеральский наряд не  позволили
ему проявить свои чувства в полной мере. Если его что и смутило, так это
мой вовсе не барственный тон. Ну, что-что, а тон легко исправить!
   - И поторопитесь, друг мой... - добавил я со льдом в голосе,  как  бы
намекая, что все панибратские мои  реплики  -  просто  шалость,  прихоть
скучающего миллионера. - Я хочу предложить Николке  оч-ч-чень  серьезное
дело. И это - весьма срочно.
   - Соблаговолите подождать. - Широким жестом охранник показал  мне  на
тихий уголок: столик, кресла. Добавил, как бы извиняясь:
   - Порядок такой.
   Порядок есть порядок. Но я затем здесь и объявился, чтобы  превратить
его в полный бардак.
   Думаю, мое появление для господина директора Кулдакова явилось полной
неожиданностью. И сейчас он решал важную для себя дилемму:  мочить  меня
сразу или  предварительно  выслушать  "покойного"?  Ну  да,  трусость  и
любопытство победили. В руках охранника пискнула рация,  он  подошел  ко
мне и вежливо доложил:
   - Вас ждут.
   Но притом в регистрационный журнал мои координаты  не  занес:  видно,
Николай  Николасвич  именно  так  распорядился.   Действительно,   зачем
записывать  визит  с  того   света?   Мгновенно   появился   и   мальчик
сопровождения шкафных габаритов, чтобы проводить меня к патрону; он  шел
за мной по холлу вразвалку, дышал в затылок в лифте, застыл за спиной  у
начальственного  предбанничка.  Компьютер  был  включен,  но  секретарша
отсутствовала. Ее заменяли два крепких, совсем не богатырского  сложения
мужичка годов под  сорок.  Они  глянули  на  меня  прицельно-равнодушно,
словно примериваясь. "Шкаф" откланялся по схеме "сдал-принял".
   Один из охранников бегло-профессионально оглядел меня. Ну, чего-чего,
а пушки у меня нет. А у этих - аж по две на лицо. В смысле - на рыло.
   Внимательный раскрыл дверь, получил, видимо, кивок от шефа, пропустил
меня, процедил сквозь подобие улыбки:
   - Пройдите.
   Кабинет поражал размерами и роскошью. Как и сам Николя Кулдаков:  его
матушка, говоря, что ее  сын  пополнел,  сильно  приуменьшила:  он  и  в
детстве не отличался астеническим сложением,  теперь  же  стал  монумент
монументом - круглое некогда лицо оплыло вниз, нижняя челюсть  обрюзгла,
придав ему сходство с бульдогом, рыжие волосья поредели,  и  остатки  их
были аккуратно зачесаны назад.
   Очки в тонкой золотой оправе сидели справно, как у генсека.
   А в моей бестолковой  голове  зудливой  мухой,  заунывно,  словно  на
испорченной пластинке, вертелась та самая мелодия: "Ускакали  деревянные
лошадки..."
   - Ну вот! - обвел я кабинет руками. - Это похоже на логово хищника. А
то прикидывался куцей овечкой! Николай Николасвич даже не привстал из-за
стола:
   - Проходи, садись.
   - А где же милейшая Натали?  Твоя  маменька  так  ее  расписала,  что
оч-ч-чень хотелось бы взглянуть...
   - Давай без этих твоих  штучек.  С  Натали  я  расстался.  А  мама  -
скончалась.
   Три месяца назад.
   - Я знаю. Ее счастье. Хуже всего для матери - пережить любимое чадо.
   Лицо Ники Кулдакова покрылось бурыми пятнами.
   - Ты зачем пришел? Балансы на счета наводить? Кто  ты  вообще  такой?
Птица феникс? Тебе не кажется, что ты просто зарвался?
   - Ну уж и зарвался?! Все просто: или мы договоримся, и  тогда  можешь
богатеть и процветать дальше, или - прости-прощай, как пишут в романах.
   Независимо  от  моей  участи,  которой   ты   уже,   надо   полагать,
самоуверенно распорядился!
   Бурые пятна исчезли, лицо  Кулдакова  стало  ровного  цвета  -  цвета
вареной свеклы. Он приподнялся было в кресле, я остановил его жестом:
   - Не дергайся! Стыдно, батенька! И  вынь  правую  руку  со  шпалером:
из-под стола ты все одно стрелять не  умеешь,  так  пусть  уж  лежит  на
столе. И ствол можешь на  меня  направить:  вид  оружия  меня  давно  не
смущает... Что еще? Из мер безопасности? Эти двое крутых в предбанничке?
Которые слышат нашу дружескую беседу? Ника, знаешь, в чем твоя ошибка?
   - Ну и?..
   - Ты решил, что я - грохнутый отморозок, каким был, таким и  остался.
Так?
   Э-э-э, брат! Пятнадцать лет войны многое меняют. Ведь  и  ты  уже  не
сопливый пацанчик, пугающийся дворовой шпаны, - обставился. Кстати,  эти
ребятки занимались играми со взрывчаткой?
   - Ты о чем?
   - Ника, только не лепи мне арапа! Я спрашиваю:  эти  двое  минировали
автомобиль Димы Крузенштерна? Который был  взорван  по  твоему  приказу?
Только не говори - "нет"! Как мудро заметил Майкл Корлеоне  в  известном
фильме, это оскорбляет мой интеллект! У тебя сигареты  есть?  Я  свои  в
машине забыл.
   - В коробке...
   - Вот и отлично. - Я быстро подошел к столу.
   Кулдаков перепуганно тиснул пимпочку на столе, и два убивца выросли у
меня за  спиной,  казалось,  я  даже  физически  ощутил  тепло  лазерных
целеуказателей на затылке!
   Поднял взгляд на Нику:
   - И прекрати дергаться! Отзови своих холопов!  -  вынул  сигарету  из
коробки, чиркнул зажигалкой, затянулся. - Или потеряешь так много денег,
сколько тебе не  заработать  за  жизнь!  Волшебная  разработка  "Цеха-К"
старину Билли Кейтса по-прежнему интересует?
   - Ты имеешь в виду...
   - Да! Тот золотой миллиард в нескольких листках документации!  Ты  же
знаешь, что я был в Покровске, но больше не знаешь ни-че-го. И я  пришел
не мстить за Круза: ушедшего не вернешь. Тем более, что и его, и  твоими
стараниями я увяз по самые ноздри в вязком дерьме, а люди копают и будут
продолжать копать, пока не спишут меня к едрене фене. Да и тебя тоже.
   - Что ты имеешь?
   -  Я  же  сказал!  Товар!  То-вар!  Волшебную   разработку   "Цеха-К"
покровского "Точприбора".
   Николенька Кулдаков облизал  разом  ссохшиеся  губы,  вперил  в  меня
помутневший взгляд, произнес севшим голосом:
   - Ты блефуешь!

Глава 74

   - Ты блефуешь... - повторил он. - На Покровск сейчас опущена  завеса,
такая, что и мышь не проскочит...
   - Моими стараниями, милый, моими стараниями... Да, опущена, но  после
изъятия всей документации. Красиво? Так уж сложилось, ту darling, что  у
меня - товар, у  тебя  -  купец.  Будем  сотрудничать  или  будем  губки
бантиком делать и из шпалеров палить почем  зря?  И  не  лупай  на  меня
глазенками! Мочить тебе меня нельзя ни под каким видом! Что ты получишь?
Просто труп? Фигушки! Ты получишь покойного  легионера  империи,  честно
выполнившего свой долг перед родиной. Некие  компетентные  люди  тут  же
обретут  документацию  по  чудо-кибернетическому   открытию   плюс   всю
раскладку на тебя и твои попытки  прибрать  к  рукам  это  стратегически
важное изобретение! А потом придут дяди, и совсем не злые, как  эти  вот
оба-двое, но оч-ч-чень добросовестные, которые и отправят к  праотцам  и
тебя, болезного, и твоих сервов-сателлитов, и всю твою говенную контору.
Чтобы инструкцию соблюсти.
   Убедил?
   Кулдаков возвышался за столом мраморным исполином. Вот  ведь  никогда
бы не подумал, что в человеке может  быть  такое  сочетание  трусости  и
монументальности одновременно! Природа прихотлива и порой  глумится  над
своими созданиями таким вот образом...
   - Сядь, Дронов. Во-о-он на тот стул. И прекрати дергаться. То, что ты
сказал,  нужно  доказать.  Не  забывай,  я  компьютерщик,  и   оч-ч-чень
талантливый.
   Зерна от плевел отличать умею.  И  если  ты  действительно  вышел  на
товар, предъяви хоть что-то. В противном случае...  -  Кулдаков  перевел
тяжкий взгляд на прирученных бультерьеров:
   - А вы встаньте по бокам и не спускайте с него глаз.
   Уж очень он господинчик прыткий.
   - Будь спок, Николаич, у нас не дернешься,  -  ответил  телохранитель
постарше, глядя на меня с явной укоризной. Взгляд его был не из  легких,
и бодаться с ним я бы рискнул только при  прямой  угрозе  жизни.  Сейчас
моей жизни не было даже и прямой угрозы - она просто висела на  волоске.
Тонком, как луч лазерного прицела.
   Игра моя пока шла как по маслу, и все же, все же... Я  был  ошарашен.
Где-то в глубине сознания теплилась надежда: это не Ника, не может этого
быть, это... это... Нет, все так. И Диму Крузенштерна  завалили  по  его
приказу. "Ускакали деревянные лошадки..." Совсем.
   - Я слушаю тебя, Дронов.
   - Тебе самую суть или по порядку?
   - У тебя, Дронов, разум, далекий от логики...
   - Хорошо хоть - не его отсутствие!
   - Поэтому - лучше по порядку.
   - Хозяин барин. Тебе интересно, как я на тебя вышел? Во-первых, спешу
высказать свое восхищение: свою партию ты  сыграл  блестяще!  СИНТА-банк
хотел купить "Точприбор" для себя,  некий  Филин  играл  под  прикрытием
крутого олигарха, нацелившегося на скупку покровской оборонки, но  -  на
Билли Кейтса или даже на другого Билли, который  президент.  Использовал
своего  непосредственного  патрона  втемную,  провел  на   его   денюжки
масштабную операцию прикрытия, замутив так, что любо-дорого! Да  сам  не
уберегся!
   Тебе влезать в эту битву гигантов не было никакого шанса или один  из
ста, и ты его - использовал.  Съездил  в  Штаты,  грубо  выражаясь,  при
трусах, но в шляпе,  а  вернулся  -  оч-чень  лощеным  господином!  Тебя
проинструктировал и направил или сам Кейтс, или кто-то из его ближних. И
твоя  "могучая"  фирмочка  принадлежит  на  самом  деле  калифорнийскому
миллиардеру! Хотя и сам этот миллиардер изрядно дутый! А вот  люди,  что
стоят за ним... Доказательства? Доказательств не  будет,  одни  догадки!
Кейтс мужчинка неглупый, он не стал складывать яйца в  одну  корзину;  к
тому же там, где бодаются два быка, всегда  может  проскочить  мышка!  И
этой мышкой должен был стать ты. - Я выдержал эффектную паузу, закончил:
   - А стал - я!
   Взял  очередную  сигарету,  прикурил.  Ну  да,   охраннички   малость
расслабились: театр есть  театр,  и  всем  интересно  следить  за  ходом
увлекательной  пьесы.  Дальше  будет  еще  интереснее!   Они   даже   не
подозревают, насколько!
   - Как влез во все это Дима Крузенштерн? Случайно.  Он  же  не  только
банкир, но и компьютерщик. Заметил мельтешню вокруг  "Точприбора",  стал
наводить справки... И -  совершил  ошибку.  Роковую.  Он  пошел  к  тебе
консультироваться. Как к умнику и гению компьютерных технологий.  Как  к
другу детства. Ты правильно просчитал действия  Круза:  не  стал  бы  он
торговать  страной  и  вполне  мог  проинформировать  нужных   людей   в
заинтересованных  учреждениях  и  опустить  на  завод  "занавес".  И  ты
Крузенштерна убрал. - Я замолчал, прикрыв глаза рукой, пережидая ярость,
собрался, продолжил вполне спокойно:
   - Все, все, даже  Шекало,  связали  эту  акцию  с  проблемами  самого
"Континента-ля", которые у него начались незадолго  до  общего  кризиса.
М-да... Доверчивость и откровенность Димы с другом  детства  стоили  ему
жизни.
   - Послушай, Дронов...
   - Я не закончил. Ты успел узнать у  Крузенштерна  о  его  встрече  со
мной.   И   -   вульгарно   струсил.   Ты   же   знаешь,   насколько   я
несбалансированная личность!
   Устроил у меня  дома  показательный  капкан  и  умыл  руки.  Девчонку
придушил, гнида!
   Нет, не сам, зачем пачкать холеные руки?  Двух  братанов  беспамятных
велел забить, чтобы на меня калединскую разборку навести... Кстати, этих
кто? Глава привратников и невозмутимый "шкаф", что сопроводил меня сюда?
- Я уставился в мутные, окаймленные белесыми ресницами глазки Кулдакова,
скривился в невеселой ухмылке:
   - Да у тебя тут не ф