и
цифровой ключ-код. Потом - другая надпись: "Счет заблокирован".
   Гринев тряхнул головой, произнес тихо:
   - Не понял...
   Ввел свой пароль, вошел в систему... Тянулась минута, другая, пока на
экране не появились цифры: $ 18,95.
   Олег сорвал телефонную трубку, набрал номер:
   -  Банк  "Либерта  кредит",  операционный  отдел,  -   ответили   ему
по-английски.
   - Господина Шульца, пожалуйста.
   - Вас слушают.
   - Это Гринев. Проверьте, пожалуйста, счет номер  305748574,  ключи  и
пароли введены.
   - Да, мистер Гринев. На вашем счету восемнадцать  долларов  девяносто
пять центов.
   - Сколько?!
   - Восемнадцать долларов...
   - Подождите! Там должно быть девяносто пять миллионов долларов...
   Девяносто пять! Миллионов! Долларов!
   - Минуту. Я соединю вас с начальником операционного отдела.
   - Добрый день. Это Герберт Крайкофф, - ответил ровный мужской голос.
   - Это Гринев. Что там за сбои со счетом? Там должно лежать  девяносто
пять миллионов долларов.
   - Согласно платежному поручению, эти деньги переведены  на  указанный
клиентом адрес.
   - Клиентом? Каким клиентом?! Это корпоративный счет, и  деньги  могут
быть переведены только с согласия двух клиентов,  вы  слышите,  двух!  -
Внезапно он замолчал, спросил сдержанно:
   -  Простите,  герр  Крайкофф.  Кто  подписал   платежное   поручение?
.
   - Господа Борис Чернов и Алек Гринев.
   - Когда?
   - Вчера, в двадцать три сорок восемь. - В  трубке  повисло  молчание,
потом голос произнес извиняющимся тоном:
   - О, простите, мистер Гринев, действительно произошла ошибка.
   - Ошибка...
   - Да.  К  сожалению,  мы  не  вычли  за  обслуживание.  Ваш  долг  за
обслуживание счета составляет сто двадцать  четыре  евро.  Извините  еще
раз. Вы можете погасить долг в любое удобное для вас время.
   - Да-да... Мы погасим долг... - произнес Олег машинально.
   - У вас еще вопросы?
   - Нет.
   Олег положил трубку, застыл неподвижно, глядя в одну точку,  и  вдруг
смел со стола все одним движением - папку с бумагами, карандаши, листки,
сложенные стопкой  на  краю,  телефонные  аппараты,  монитор...  Кабинет
словно взорвался грохотом, и - сразу стало тихо.
   Олег одним движением оттолкнулся от  пола  и  проехался  на  стуле  к
стене.
   Закрыл лицо руками,  потом  встал,  подошел  к  шкафу,  открыл,  взял
матовую бутылку, зубами выдрал пробку, в три глотка прикончил коньяк и с
маху запустил  бутылкой  в  стену.  Раздался  глухой  стук,  бутылка  не
разбилась, - упала на пол и закрутилась волчком. Гринев следил за нею  с
интересом трехлетнего ребенка.

Глава 17

   Послышался осторожный стук в дверь, следом  показалась  встревоженная
физиономия Тома:
   - Олег?
   - Проходи, Том, располагайся, - сказал Олег,  не  отводя  взгляда  от
импровизированного волчка. - У тебя что-то важное?
   - Да нет, - вконец растерялся Том. - Все как обычно.
   - Думаешь?
   - Что мы сегодня делаем, Олег?
   - Наблюдаем.
   - А-а-а-а...
   Наконец бутылка прекратила вращение. Гринев явно  нехотя  оторвал  от
нее взгляд, поднял голову, спросил спокойно и деловито:
   - У тебя что-то срочное, Том?
   Том обвел взглядом разгромленный кабинет:
   - Да как сказать... Скорее - рабочие моменты.
   - Слушаю.
   - Телефон раскалился от звонков. Требуют Чернова. Или - тебя.
   - Клиенты?
   - Да. Что им говорить?
   Олег пожал плечами:
   - Обещай. От моего имени. Одним - миллион, другим - два миллиона. Мне
это ничего не стоит,  а  людям  приятно.  Борзов  Никита  Николаевич  не
объявился?
   - Нет.
   - Отрадно. Но - странно.
   - Он много вложил?
   - Много - не то слово.
   - Понятно. - Том помедлил. - А  все-таки,  Олег...  Произошло  что-то
экстраординарное?
   - Да. Работай, Том. До понедельника я разберусь.
   Том понуро кивнул и вышел.
   Олег вернулся к столу, упал в кресло, закурил. Произнес отчетливо:
   - Коррида...
   Открыл сейф, выгреб всю наличность и документы, закрыл в "дипломат".
   Подошел к окну, глянул  вниз.  К  подъезду  припарковался  лимузин  в
сопровождении черного "хаммера".
   - А вот и господин  Борзов  пожаловали...  Только  вас  у  нас  и  не
хватало...
   Он стремительно вышел в коридор, улыбнулся секретарше:
   - Надя, я там слегка насорил, карандаши чинил, то-се... Вы приберите,
пожалуйста...
   - Ну конечно, Олег Федорович.
   Гринев распахнул дверь в комнату сотрудников:
   - Том! Выйди!
   - Что-то случилось? - Том появился в коридоре, закрыл за собой дверь.
   - Никита Борзов на проводе.
   - Телефон?
   - Нет. Собственнолично. Разводить с ним разговоры у меня  нет  сейчас
времени. Совсем. Пусть ждет Чернова.
   - Я скажу.
   - Это первое. Второе. Сотовыми махнемся не глядя? На звонки можешь не
отвечать совсем.
   Том пожал плечами и передал Олегу мобильный.
   - И третье. Твой "жигуленок" на ходу?
   - Да.
   - Припаркован у конторы?
   - Нет, на автостоянке. Ты знаешь.
   - Разодолжись ключами.
   - Держи.
   - И ты держись, Том, ладно?
   - Я постараюсь, Олег... Что все-таки произошло?
   - "От многая знания - многая печали, и,  умножая  познания,  умножаем
скорбь". Что в переводе с Экклезиаста на русский: меньше знаешь - крепче
спишь.
   - Не доверяешь?
   - Брось,  Том.  Просто  не  хочу  загружать  твою  голову  избыточной
информацией.
   - Избыточной?
   - Это такая, за которую головы отрывают. Особенно если  речь  идет  о
суммах с восемью нулями. * * * Мужчина за столом  оставался  невозмутим.
Его собеседник, напротив, испытывал нешуточное волнение.
   - У нас проблемы, - произнес он тихо.
   - Вот как? У нас? А не у вас?
   - Я в том смысле...
   - Ну, что вы стушевались, милейший? Излагайте вашу проблему.
   - Пропал Чернов. Старший партнер Медведя.
   - И - что?
   - Он пропал вместе с деньгами.
   - Сколько у них оставалось?
   - Около ста миллионов долларов.
   - Деньги непустячные, но проблема не в них?
   - Именно. Если бы Гринев продолжал игру дальше...
   - Я не люблю сослагательного лаклонения. Что мы имеем теперь?
   - Банальную кражу. Чернов пропал с деньгами, следом за ним,  судя  по
всему, исчез и Гринев.
   - Подождите. Игра идет уже вторую неделю, почему  Чернов  подхватился
только теперь?
   -  У  них  разделение  труда.   Борис   Михайлович   ищет   клиентов,
разговаривает, ну и все в том же духе. Гринев...
   - ...Технически осуществляет проекты.
   -  Да.  Чернов  опытный  финансист,  но  жестко  партнера  давно   не
контролировал, вы же знаете.
   - Как трогательно. А что, если они просто-напросто в сговоре и решили
кинуть клиента на соточку? Хорошая сумма, если это не финансы, а  именно
деньги.
   Жить можно до конца дней.
   - Но очень неспокойно.
   - Кто теперь может позволить себе жить спокойно?
   - Нет. Исключено. Не стал бы Медведь... Он же одержимый. Игрок.
   - Да? Ну допустим. Чем все это грозит?
   - Расследованием. В том числе - происхождения начальной суммы.
   - Расследования в любом случае было не избежать.
   - Тогда оно было бы нам на руку. Два жадных и не очень умных трейдера
решили урвать куш и по куражу и глупости не  только  сами  упали,  но  и
рынок грохнули. А потом - пожгли деньги, пытаясь  его  приподнять.  И  -
сгорели сами.
   Схема  железная.  Виноватых  нет.  Особенно  если  оба  покойники.  А
теперь...
   - Не нужно мне говорить, что будет теперь. - Лицо человека за  столом
закаменело. - Найдите его. И его и Чернова.
   - Живыми?

Глава 18

   Олег вышел через черный ход, спустился по узенькой лесенке,  оказался
позади здания, прошел  с  полквартала  до  автостоянки,  разыскал  серый
ухоженный "жигуленок" Тома и через минуту уже мчался по проспекту.
   Набрал номер на мобильном:
   - Марк Захарович? Гринев. Вы знаете моего  партнера?  Да.  Мне  нужно
все, что у вас есть на него. Сейчас.
   Через сорок  минут  они  уже  сидели  в  небольшом  открытом  кафе  в
Чертанове. На лице Марка Захаровича было написано полнейшее безразличие.
И только пальцы перебирали горсть  монеток  на  столе,  то  складывая  в
стопочки, то раскладывая совершенно автоматически в ведомом  только  ему
порядке.
   - Так что у вас есть на Чернова? - начал Олег без долгих прелюдий.
   - На Бориса Михайловича?
   - Именно.
   - А что вам нужно?
   -  Марк  Захарович,  время  дорого,   потому   давайте   без   лишних
церемониалов.
   - Я в том смысле... Разве я могу знать больше, чем вы, милейший  Олег
Федорович? Это же ваш партнер, вы работаете столько лет вместе...
   - Времена лукавы.
   - Я вас умоляю... Бизнес есть бизнес, нет?
   - Именно поэтому я к вам и обратился.
   - Олег Федорович, я не занимаюсь биржей, это  ваш  кусок  хлебушка  с
кусочком маслица. Что вы от меня хотите?
   -  Мне  нужно  знать,  чем  занимался  Борис   Михайлович   в   конце
восьмидесятых - начале девяностых.
   - Да боже ж мой! Чем он мог заниматься? Как все умные люди,  создавал
кооперативы.
   - Старые грехи?
   - Олег Федорович, грехи не бывают старыми или новыми.  А  когда  речь
идет о деньгах...
   - Но папочку вы собрали?
   - Почему нет?  У  людей,  которые  поднимаются  в  вашей  среде  выше
среднего, растут и проблемы. Но они полагают, что старые грешки,  как  и
старые вещи, ничего теперь не стоят.
   - Хм... может, у вас и на меня собрано дельце?
   - Ну что вы, Олег Федорович. Вы же с биржи ни ногой, а она прозрачна,
нет?
   - Сколько вы хотите за информацию?
   - Десяточку.
   - Сколько?!
   - Разве это не разумная цена в нынешних обстоятельствах?
   - Вы же не интересуетесь биржей...
   - Не настолько, чтобы не знать очевидных вещей. Когда кто-то начинает
выбрасывать на ветер миллионы, наблюдать это увлекательно. Если  вам  не
нужны уже миллионы, что за  сумма  -  десять  тысяч?  Особенно  если  вы
желаете хорошо заработать?
   - Биржа - опасная вещь. Можно заработать, а можно и сгореть.
   - У каждого свой гешефт, нет? Восемь тысяч. Вы  ведь  у  нас  теперь,
Олег Федорович, воротила. И делаете большие дела. - Что у  вас  есть  на
Чернова?
   -  Девяностый  год.  Немножко  кооперативы,  немножко   баловство   с
перегоном нала в безнал и обратно... Кто этим не грешил? Все очень  мило
и почти законно, но... Да вы сами увидите, вы же финансист.
   - Откуда материалы?
   - Какая вам разница?
   - Вы запрашиваете за них оч-ч-чень хорошие деньги.
   - Деньги любые хороши, плохо лишь их отсутствие. Но вы  правы:  лучше
больше, чем  меньше.  А  материалы...  Папочка  из  одной  муниципальной
архивной конторки. Там ведь тоже люди хотят кушать.
   - Шесть тысяч.
   - Семь.
   - Ну хорошо.
   - Деньги при вас?
   - Да. Материалы?
   - Вы мне не доверяете?
   - Я хочу знать, что покупаю.
   Марк  Захарович  передал  Гриневу  папку.  Тот   открыл,   пролистал,
внимательно вглядываясь в колонки цифр.
   - Вам нравится? - Лучась елейной улыбкой, спросил Розен.
   - Это подлинные документы?
   Марк Захарович округлил глаза, вздохнул шутливо-сокрушенно:
   - Помилуйте, Олег Федорович... Единственный экземпляр!
   Гринев вынул из "дипломата" перетянутую резинкой пачку, еще  двадцать
стодолларовых банкнот россыпью и бросил на стол.
   - Олег Федорович, - укоризненно прошелестел Марк Захарович;  лоб  его
покрылся обильной испариной, он суетливо,  но  зорко  оглянулся,  быстро
сгреб купюры пухлыми пальцами и мгновенно смахнул в сумку. - Разве ж так
можно обращаться с деньгами?
   - Кому суждено быть повешенным...
   - Только не говорите за столом о покойниках, я вас умоляю!
   Гринев кивнул и снова углубился в изучение бумаг.
   - Кажется, я вам сегодня больше не нужен?
   - Нет.
   -  Тогда  я  побегу?  Удачи,  милейший  Олег  Федорович,  если  не  в
начинаниях, так  в  завершениях.  Видит  бог,  вы  мне  как-то  особенно
симпатичны. - Марк Захарович закрыл сумку, протянул пухлую руку.  Теперь
его улыбка источала исключительное благодушие.
   - Это взаимно. - Олег энергично пожал мягкую ладонь.
   - И не сидите долго на одном месте,  дорогой  Олег  Федорович.  Нынче
сквозит.
   Можно  крепко  застудиться.  А  мне  вас,   поверьте,   будет   очень
недоставать.
   Марк Захарович быстро засеменил к выходу и через  минуту  исчез,  как
испарился. Лишь мелочь осталась лежать на столе ровной стопкой.
   К Гриневу подошла официантка:
   - Что-то закажете?
   - Большую чашку кофе. Тройной эспрессо с кусочком сахара.
   Когда Олег закончил изучение  содержимого  папки,  кофе  чуть  остыл,
Гринев выпил его в три глотка, улыбнулся краешками губ,  произнес  тихо,
почти про себя:
   - Коррида так коррида.
   Машина резко затормозила рядом, как только Олег спустился  с  террасы
кафе.
   Двое парней выскочили резво, кинулись  к  нему,  но  Гринев  оказался
быстрее: неуловимый уклон, удар в печень, и первый из нападавших  словно
поскользнулся и бесчувственным мешком упал на асфальт. Второй был рядом,
когда Олег бросил ему в руки "дипломат", крикнул:
   - Держи!
   Парень схватил "атташе" двумя руками и тут  же  рухнул  на  землю  от
умело проведенной подсечки. Попытался было встать, но  жестокий  удар  в
основание черепа заставил и его ткнуться в землю.
   Гринев подхватил "дипломат", ринулся  к  "жигуленку",  сел  за  руль,
вставил ключи в замок зажигания, тронул, почти вырулил на полосу, и  тут
его с маху протаранил в  борт  массивный  джип.  Олег  ударился,  мотнул
головой...
   Двери его автомобиля распахнулись одновременно. Худой жилистый парень
гибким хищным зверем  метнулся  в  салон,  успел  обхватить  Медведя  за
отвороты пиджака и жестко свел руки. Олег  попробовал  освободиться,  но
удар в висок с другой стороны сделал мир тягучим и  непрозрачным,  ворот
перекрыл сонные артерии, и он потерял сознание.

Глава 19

   Очнулся Олег в салоне того же джипа, скованный  спереди  наручниками,
между двумя молчаливыми парнями. Тряхнул головой, спросил:
   - Далеко едем, пацаны?
   - На кладбище, - ответил тот, что сидел слева.
   Джип и вправду через некоторое время выехал за кольцевую, прокатил  с
десяток километров, и вскоре Олег увидел ровные  ряды  могил  и  крестов
подмосковного кладбища, выросшего на месте некогда деревенского погоста.
   Свернули на грунтовку. Тяжелый джип шел,  переваливаясь  на  разбитой
дороге.
   - Дали б сигаретку, что ли.
   - Нервничаешь?
   - Курить хочу.
   Тот, что слева, скривился в ухмылке:
   - Сашок, дай ему. Здоровью это уже не повредит.
   Сидевший справа жилистый вставил Олегу в рот сигарету, поднес  огонь,
Олег жадно затянулся.
   Кладбище обогнули по периметру, остановились у крепкой избы.
   - Приехали.
   Гринева провели в дом. У стены в ряд стояло несколько  свежеструганых
гробов, вкусно пахло свежей сосновой доской.
   - Наверх, - скомандовал провожатый.
   На чердак вела крепкая тесаная лестница.
   Чердак был просторный, ухоженный, светлый. Несколько стульев, стол  и
двое мужчин за ним: молодой очкарик из породы вечных отличников в модном
галстуке и дорогом костюме и кряжистый мужик лет шестидесяти,  с  бурого
цвета морщинистым лицом и блекло-серыми глазками, одетый в  дорогой,  из
хорошего бутика, свитер и свободные брюки.
   - Усаживать, что  ли?  -  спросил  сопровождавший  Олега  здоровяк  у
старшего. - Да. И кандалы с него сними.
   - Я бы поостерегся. Прыткий этот брокер, забодай его коза.  Кутика  и
Веню уложил в три секунды, они и чирикнуть  не  успели.  Хорошо,  мы  на
подкате оказались и запечатали, а то бы - как знать.
   - Куда ему здесь бечь, кроме как в могилу? Мне говорили,  мужчина  он
разумный, понимать должен. Понимаешь? -  спросил  старший,  уставясь  на
Гринева мутным взглядом. Он смотрел так, словно не проспался  еще  -  от
пьянки или наркоты. А может, и талант у  него  таковой  имелся:  прятать
интерес, тревогу, жалость, жестокость - за тусклой поволокой взгляда.
   Олег безучастно пожал плечами.
   - Лады. Береженого бог бережет, небереженого конвой стережет. Времена
поменялись, а все идет по-прежнему: одни за забором припухают, другие  -
на воле куражатся. Ты, Курень, к стулу его пристегни.  Стул  на  совесть
сработан, с ним егозой не поскачешь.
   Подошел жилистый Сашок, вдвоем с Куренем  Олега  усадили,  пристегнув
правую руку к громоздкому стулу. "Дипломат" поставили рядом со столом.
   - Портфелек с ним был, - пояснил Курень.
   - Угу, - кивнул старший.
   Пауза зависла длинная, тяжелая, как  бетонная  свая.  Прошла  минута,
потянулась другая, третья. Олег сидел и смотрел прямо перед собой.
   - Ну ладно, парень ты не нервный, - заговорил пожилой. - А чего тогда
руками махать начал, ребят разозлил?
   - Вообще-то я их хотел водочкой угостить, да не успел.
   - А руками помахать успел...
   - Мышечная память.
   - Чего?
   - Инстинкты. Срабатывают быстрее мышления. В критической ситуации это
важно.
   - Для "торпеды" - да. А бухгалтер, я чаю, головой спервоначалу думать
должен. Ты ведь бухгалтер?
   - Угу. Счетовод.
   - Счетовод... - усмехнулся пожилой. -  Что-то  погоняло  у  тебя  для
счетовода громкое: Медведь.
   - Медведь - не погоняло, а профессия.
   - Угу. Твой Чернов,  значит,  "капусту"  рубит,  а  ты  -  в  погреба
складываешь?
   - Нет. Он рассаду добывает, а я - за огородом присматриваю.
   - Вот и я присматриваю. Коллектив поручил.  Чтобы  все  по  уму  шло.
Зовут меня Сан Санычем.
   Сан Саныч пожевал губами, потом сказал:
   -  Так  вот,  Медведь.  На  то,  в  каких  лесах  ты  своих  клиентов
обламываешь, мне плевать. С  чего  лавэ  поднимаешь  и  сколько  "крыше"
засылаешь - тоже. А только непонятка у нас выходит.
   - Да? - Вот этот, - кивнул Сан Саныч на молодого,  -  Руслан,  шепнул
нам: упали вы ниже грязи. А он к вам двести кусков отнес,  так  сказать,
плодиться и размножаться.  Деньги  те  не  мои,  и  не  Руслана,  деньги
коллектива; он доверил по молодости и глупости вам. Картина ясна?
   - Кристально. Кто принимал деньги?  Чернов?  -  быстро  спросил  Олег
лощеного Руслана.
   - Том.
   - Иностранец? - уточнил Сан Саныч.
   - Здешний. Том Степанов. Он  в  Англии  родился.  Предки  работали  в
обслуге посольства, вот и нарекли чадо Томасом, - пояснил Олег.
   - Какая разница, Медведь, кто принял, кто  сдал?..  -  продолжил  Сан
Саныч. - В конторе заправляешь ты и Чернов, так? Так. Работаете  вы,  по
сути, на одну руку, а как уж потом лавэ пилите - мне тоже без  интереса.
А интерес мой в том, что деньги вам дали, денег  теперь  нет.  Отсюда  и
проблема. Больша-а-ая проблема.
   У тебя лично, Медведь.
   - У нас, Сан Саныч.
   - У нас?
   - Именно. Вы спрашиваете с меня, коллектив спросит с вас. Я правильно
все понял?
   - Лады. Хватит пустыми понтами греметь.  По  существу  вопрос  решать
станем?
   - Да. - Олег полез в карман пиджака  левой  рукой,  извлек  сигареты,
вытянул одну. - Огоньку бы.
   Сан Саныч кивнул,  Курень,  стоявший  чуть  поодаль  за  спиной,  дал
зажигалку, Олег прикурил, выдохнул, спросил глядя в глаза Руслану:
   - Срок договора?
   - Год.
   - Процент?
   - Пять.
   - Сколько?!
   - Пять.
   - Красиво. Но мы не "Bank of America".
   - Не понял, - жестко перебил их Сан Саныч.
   - Игра на бирже - дело  рисковое.  Двести  штук,  на  год,  под  пять
процентов... Что, в стране крупных банков мало? Они предлагают поболее и
без рисков.
   - А сколько предлагаете вы?
   - Кому как. Но обычно - больше. Год - неплохой срок, чтобы  сумму  по
уму прокрутить.
   - Ты хочешь сказать...  -  начал  Сан  Саныч  и  резко  повернулся  к
Руслану:
   - Так сколько тебе тот Том Степанов откатил, выползок сучий?  Ты  что
же, милок, решил сладко  на  деньги  коллектива  пожить?  Куски  втихаря
отпиливать и себе в хлебало пихать, крыса?
   - Саныч, ты кого слушаешь?! Они  же  кидалы!  Разводилы  цирковые!  И
Гринев  этот,  и  Чернов!  Они  людей  опустили  на  такие  бабки,   что
представить жутко...
   - А ты считал? - резко оборвал его Сан Саныч.
   - Что? - смешался Руслан.
   - Ты сидел подсчитывал, кого и на сколько они наладили?
   - Да об этом вся