рат". В  стране  может
поменяться власть. А власть  -  это  не  просто  деньги  или  финансовые
потоки! Это - господство!
   Олег тряхнул головой. Все становилось на свои места.  А  организаторы
действа, как и положено спонсорам, останутся за кулисами.  Дохлых  кошек
повесят на покойного Гринева... Который окажется  не  только  финансовым
спекулянтом и махинатором, но еще и типом растленным, с неуравновешенной
психикой... Вместе с ним черно-коричневый колер щедрым  грязным  потоком
обрушится на бывших  сегодня  на  презентации  политиканов,  на  Максима
Евгеньевича Рубатова, на...
   Борзов. На чьей стороне играет он? По положению он ладья, но...  Если
Олег прав, то и Борзов в этой партии - не фигура. И как с ним  обойдутся
- разжалуют до доминошной костяшки или попросту сшибут с  доски  щелчком
крепкого ногтя - неведомо.
   И с чьими еще высокими именами организаторы действа свяжут посмертную
дурную славу Гринева? Этого Олег не знал. И знать не хотел.  Потому  что
хотел выжить. И - победить.
   Смешно сказать, но будущее Олега, как и сама его жизнь, сейчас висело
на  мнимом,  невидимом  луче,  пронизавшем  сотни   километров   пустого
пространства неба и космоса... И луч этот был протянут  от  настроенного
маленького компьютера, томящегося в  душном  салоне  закрытого  в  чужой
"ракушке" автомобиля... Если  не  оборвалась  связь...  Если  не  угнали
автомобиль... Если не сели батареи "лэптопа"...
   Была и еще одна опасность. А  что,  если  для  устранения  Мурдина  и
Марины Мироновой организаторы использовали "левого" киллера и сейчас  он
лежит где-нибудь в канализационном  коллекторе,  а  стоящий  невероятное
количество  зеленых  сверхсовершенный   маячок   посылает   сигналы   от
бездыханного,  безымянного  тела,  интересующего  теперь  только  жирных
канализационных крыс...
   Нет.  Ситуация  такова,  что  требует  от  тех,  кто  ее  моделирует,
немедленного оперативного реагирования. И сделать это  возможно,  только
если   человек,   осуществляющий   все    мероприятия,    находится    в
непосредственном контакте с руководством. Вот на это  самое  руководство
Олегу и нужно выйти. И - поломать игру. И сделать  это  должен  он  сам.
Один. Могущество  Никиты  Николаевича  может  только  помешать:  слишком
заметная фигура. К тому же если Борзова играют  втемную,  то  он  плотно
обставлен. Если, конечно, он сам не играет на стороне противника.
   Ночь предстояла длинная. Олег подошел  к  зеркалу,  улыбнулся  самому
себе...
   Ну что же, Медведь... Доброй охоты.

Глава 72

   Первым делом  Олег  спустился  вниз.  И  не  дежурным  лифтом,  а  по
лестнице.
   Затем вызвал со второго этажа рабочий лифт  и  доехал  до  цокольного
этажа: здесь располагалась кухня кафе,  различные  подсобные  помещения,
каптерки и подобное  прочее.  Гринев  прошел  в  блок,  где  размещалась
сантехническая служба. В  здании,  где  снимали  офисы  десятков  восемь
различных контор и корпораций, это  было  необходимостью.  А  вдруг  где
прорыв  неуправляемой  стихии  под  названием  "аква"  или,  того  хуже,
"фекалии"? И контору снизу со всею оргтехникой и оборудованием зальет  к
едрене фене! Да и то, что туалет на самом деле - лицо учреждения,  а  не
его изнанка, людям бизнеса понятно давно. К  тому  же  в  личных  душах,
сортирах и прочих удобствах  руководителей,  бывало,  что-то  подтекало;
сантехники никогда не оставались без надлежащей мзды, а потому  работали
охотно и попадали сюда по конкурсу:  прибавка  к  довольно  скромной  по
московским меркам зарплате была существенная.
   В комнате сантехников горел свет. Олег толкнул дверь. Поросший  рыжей
щетиной  мастер  слива  в  свитере  и  джинсовом  комбинезоне  сидел  на
диванчике, вытянув ноги на специально поставленный стул. Рядом с ним, на
табурете,   располагалась   основательно   початая   бутылка   портвейна
адыгейского разлива: чернила со спиртом и  жженым  сахаром.  Но  не  это
поразило Гринева: он читал Михаила Юрьевича Лермонтова!
   Сантехник окинул быстрым, внимательным и ничуть  не  пьяным  взглядом
фигуру Гринева, зевнул:
   - Чему обязаны?
   - Скучно. Сижу тут наверху сторожем, контору охраняю.
   - Все охранники на первом этаже.
   - Вчера ихнему боссу привезли какой-то пакет. Он меня  нанял.  Вот  и
сижу.
   - Если кто-то чужой придет за пакетом и станет качать права,  ты  его
пристрелишь?
   - Вряд ли. У меня и пистолета нет.
   - Чего тогда сидеть?
   - Вот и я так подумал. -  Олег  извлек  из  пакета  литровую  бутылку
водки.
   Сантехник  со  странным  сожалением  посмотрел  на  томик,  вздохнул,
закрыл.
   Сказал просто:
   - Сейчас стаканы соображу. Только вот закуска...
   - Я принес. - Олег  достал  литровую  баночку  венгерских  огурчиков,
палку сервелата и хлеб для тостов.
   Сантехник расставил стаканчики на табурете, стул расположил напротив,
предложил:
   - Присаживайся, что ли.
   Гринев кивнул, сел, разлил водку.
   - За знакомство? Саша.
   - Олег. Выпили.
   - Хорошая водка, - похвалил Саша.
   - Мягкая, - подтвердил Олег.
   - Лет пять назад финская в моде была. Тоже мягкая, но - дрянь водка.
   Аромат в ней не тот. Потому  что  вода  плохая.  Дистиллированная.  И
спирт не такой. В водке аромат зерновой должен быть. И чуть-чуть дурины.
   - Чего?
   - Дурины. Ну, то есть очистка должны  быть  аховая,  но  чтобы  чуток
шибала все же. В финской сивушных масел совсем нет, а чуть-чуть надо. От
них - аромат.
   - Да ты знаток.
   - Какой там. Просто люблю.
   - Лермонтова тоже любишь?
   Саша посмотрел на Гринева испытующе:
   - Что, не по мне книга?
   - Да нет...
   - Обрыдло про войну. Я Лермонтова  случайно  взял.  С  теткой  сейчас
живу, у нее много такого. Ну и взял. Раньше думал, стишки, то, се - муть
зеленая. А сейчас... Вот я читаю  "Княжну  Мэри",  и  думаю:  люди  ведь
раньше совсем такие же были. И мучились так же, и  вообще...  Полтораста
лет прошло, сколько народу друг дружку поизвело... Только  беззаботности
в них, техних, было больше.
   - Думаешь?
   - Ну. Они богатые от рождения были. Об чем им  горевать?  -  Подумал,
покачал головой. - А может, и не больше. Только Лермонтов это  в  книжку
не стал вставлять. Он ведь тоже с чеченами воевал. А про войну в  книжке
и нет ничего.
   Маются они нелюбовью, тщеславием, унынием. Как мы.
   - Это тебе интересно?
   - А то.
   Разлили по второй. Выпили.
   - Знаешь, в чем странность, Олег?
   - В чем?
   - Вот люди эти, что жили тогда, - умерли все до одного. Нету их. А  я
читаю, и меня аж лихорадит - как там все дальше будет...  Значит,  живые
они? Раз мне важно, что с ними станется?
   - Может быть.
   - Вот. А эти все, - он неопределенно указал наверх, - мертвые. Деньги
им мир застят. Купить все могут, а  больше  ничего  их  не  колышет.  Ни
любовь, ни презрение, ни никчемность жизни нашей... Господами себя мнят.
А какие они господа? Так, плебеи при деньгах. А у Лермонтова...  Они  же
под пули не по приказу лезли. Честь. Спроси у нынешних, что  это  такое,
кто скажет? Ты вот охранник, а под пули не лезешь.
   - Зачем мне?
   - А случалось?
   - Давно.
   - В Чечне или... типа разбирался?
   - Типа разбирался. В Афгане.
   - А выглядишь молодо.
   - Я под самый занавес попал.
   - Говорят, под занавес война там легче была.
   - Что с чем сравнивать.
   - Я с дедком одним работал... Он финскую  воевал,  курсантом.  И  всю
Отечественную от первого до последнего  дня.  Так  он  Отечественную  не
вспоминал даже. Только финскую. Как выпьет чуток, так  в  слезы.  Видно,
лютая была та война. Снежная. Страшная. - Саша зевнул, глаза его заметно
помутились. Он посмотрел на Гринева неуверенно, повторил, перед тем  как
накрепко смежить веки:
   - Страшная.
   - Самая страшная война, браток, та, на которой ты подыхаешь.

Глава 73

   Саша уснул как убитый. Именно на это Гринев и рассчитывал:  разливая,
незаметно  выплеснул  в  стаканчик  собутыльника  загодя  приготовленную
ампулу реланиума. Вреда никакого. Просто двести граммов водки  действуют
как шестьсот и почти сразу. Зато выспится хорошо.
   На войне как  на  войне.  При  полностью  непонятных  перспективах  и
неизвестных противниках стеречься приходится всего. Охранников внизу,  и
борзовских, и всех прочих, возможных филеров, маячков...  Как  в  старом
анекдоте, когда Моню, приехавшего на землю обетованную  с  планом  самых
замысловатых гешефтов, прямо в аэропорту встретил лозунг:  "Ты  думаешь,
ты один такой умный? Тут все такие умные!" А раз все умные...
   Гринев  пошарил  по   шкафчикам,   "обнаружил   несколько   джинсовых
комбинезонов.
   Один оказался почти впору, только длинноват. Олег разделся до трусов,
облачился в фирменную сантехническую  майку  и  комби.  Надел  резиновые
сапоги. Рассовал деньги и сигареты - карманов на комби хватало.
   Отыскал   дверцу,    открыл,    спустился    в    подвал.    Посветил
ручкой-фонариком, увидел то,  что  искал:  канализационный  люк.  Поддел
прихваченным гвоздодером, отодвинул тяжелую крышку, спустился на  высоту
своего роста, не без труда закрыл за собой люк.  Держа  зубами  фонарик,
спустился в трубу коллектора.
   Внезапно, вдруг, ожили какие-то подсознательные или  благопридуманные
страхи: боязнь затеряться в этом подземелье, боязнь заразиться неведомой
болезнью, страх задохнуться в спертом и влажном воздухе... Олег  тряхнул
головой: к лешему! Это просто труба, через нее он должен выбраться никем
не замеченный.
   В  другой  колодец  он  вышел  минут  через  тридцать.  Поднялся   по
ступенькам.
   Прислушался. Тихо. Кое-как наддал крышку люка. Не поддавалась. Гринев
вздохнул.
   Он знал этот выход: через улицу От здания конторы, во дворе. И крышка
должна открыться. Но она не открывалась. Возможно, кто-то оставил сверху
автомобиль.
   Возможно, крышку заварили. Все могло быть. Гринев стал  поудобнее  на
узкой ступеньке, напряг ноги, упершись спиной, кое-как сдвинул крышку  в
сторону, вылез  из  колодца,  вдохнул  ночной  воздух.  И  только  тогда
перестал бояться.
   Одни люди любят лазать по пещерам, другие  плавать  под  скалами  без
акваланга, третьи - прыгать  с  небоскребов.  Олег  Гринев  любил  лето,
напоенный ароматами воздух, теплую ночь... Какой еще экстрим, когда  вся
жизнь - как слалом!
   Вокруг летняя ночь и тишина. Полная тишина. Кое-как Гринев  установил
тяжеленную  крышку  на  место,  проверил:  не  ровен  час,  какой-нибудь
пацанчик свалится... Села плотно.
   Собственные мысли, да и действия  показались  Гриневу  странными.  Он
внимательно осмотрел двор, машинально отметив и  его  пустоту,  и  покой
вокруг.
   Немудрено, два часа ночи. Что тому  виной?  Получасовое  блуждание  в
зловонии подмосковной канализации? Нет. Он просто  боялся.  Боялся,  что
придет к  "ракушке"  и  -  не  обнаружит  автомобиль.  Или  -  та  самая
призрачная нить  виртуального  луча,  единственная,  ведущая  к  решению
многих загадок, оборвется нечаянным образом...
   Все люди знают, что нельзя полагаться на случай, в  нашей  иллюзорной
жизни нужно готовить себе несколько прибежищ, но события  порою  катятся
так, что человеку остается лишь одна возможность, такая же призрачная  и
иллюзорная, как этот луч... А впрочем... Все  надежды  иллюзорны.  Но  -
пусть они остаются. Пока они будут - и мир не погибнет.
   Олег тряхнул головой. Что с ним происходит? Словно он замешал в водку
снадобье не Саше-сантехнику, а самому себе,  и  оттого  мысли  постоянно
выворачивают на "вечное". Какое вечное? Сейчас ему нужно просто добрести
до машины, и если компьютер все еще работает  и  маячок  цел...  Если...
Если...
   До "ракушки" Олег добрался  в  пятнадцать  минут.  За  ним  никто  не
приглядывал, это точно. Гринев открыл,  залез  в  машину,  устроился  на
сиденье, включил двигатель, выехал, закрыл мини-гараж и медленно  двинул
прочь.  Закрытый  "лэптоп"  лежал  на  пассижирском  сиденье,  заботливо
укрытый пледом; плед слегка съехал, Олег увидел светящийся  индикатор  -
компьютер работал!
   В нетерпении он прогнал автомобиль через несколько дворов, заехал  на
какой-то  пустырь   -   то   ли   собачья   площадка,   то   ли   бывшая
хоккейно-футбольная коробка, сейчас  -  просто  полусвалка  между  чудом
уцелевшими  сварными  металлическими  гаражами.  Остановился.   Закурил.
Выдохнул.
   Положил  "лэптоп"  на  колени,  открыл,  активизировал   программу...
Точечка  маячка  запульсировала  желто  -  работает!  Гринев   вывел   в
"подкладку" карту-схему Москвы: так, за день  у  "объекта"  было  четыре
перемещения... А покрупнее?.. От дома покойного Мурдина в Замоскворечье,
видно, контора какая-нибудь, их здесь  как  грязи,  потом  разберемся...
Дальше... Квартирка на Варшавке... Что здесь? Ну да, Мариночка Миронова,
ныне тоже покойная... Так, еще адрес, уточнить потом...
   Где он сейчас?..  Сейчас...  Рублевка...  Горячо...  Очень  горячо...
Очень...
   - Эй, хакер, огонь есть?
   Четверо, среди них девица в кожаных брюках,  косухе.  Один  распахнул
водительскую дверцу, в салоне показалась глумливая круглая физиономия.
   - Огонь есть, спрашиваю?
   - Прикинь, Серега! Юзер двинутый, ночь-полночь, а  он  в  "стратегию"
сандалится, как сутулая лошадь! Или - тетке какой мэйлы шлет!  -  Второй
уже открыл дверь и уселся на сиденье рядом с водительским:
   - Не боись, умник, калечить не будем, и тачке твоей грош цена. А  вот
комп уважаемый.
   В лицо Олегу дохнуло пивным перегаром, но парень явно пьян не  был  -
под дозой, и изрядной,  а  пивком  -  так,  отполировался,  чтоб  крепче
забирало. В правой руке была зажата заточка - не длинная, не короткая, в
самый раз. И стоит ему только качнуться - войдет Гриневу  в  бок  как  в
масло.
   - Ты не боись, мужчинка, убивать не станем... Бабки имеются?
   Олег едва унял дрожь в пальцах. Ну надо же! Все может  посыпаться  от
случайности, мелкой мелочи! А впрочем, люди не мелочь, даже  такие,  как
эти...
   - Чего взмок? Судя по агрегату, ты  дядька  зажиточный,  -  продолжил
тот, что стоял у двери. - Лопатник вытряхивай!
   Олег кивнул.
   - Вот это разговор...
   - Я компьютер закрою, положу, а? А то разобьем - а он дорогой.
   - Ниче, мы его по дешевке пихать и не собираемся!  Барыгам  за  штуку
сольем!
   Никак не меньше, - подал голос тот, что стоял у двери.
   Олег сложил компьютер, аккуратно опустил на пол авто.
   - Чего мудришь, сюда сразу давай.
   - Вы же сказали, деньги...
   - И деньги тоже. Много бабок?
   - Много.
   Олег расстегнул нагрудный карман комбинезона...
   Тот, что сидел справа, скривился  нехорошей  ухмылкой.  Губы  Гринева
натурально задрожали, он произнес проникновенно, обращаясь к стоявшему:
   - Вы бы товарища своего урезонили, он что-то... совсем уплыл.
   - Боря, кончай  кисляк  кроить,  нам  мокрота  здесь  ни  к  чему!  -
скомандовал ему круглолицый. -  В  бардачке  поройся,  может,  надыбаешь
чего...
   Тот  только  осклабился,  Олега  внутренне  передернуло   от   такого
соседства:  пьяная,  мятая  улыбка  идиота  и  -  глаза  с  расширенными
зрачками, яростные, безумные... Бардачок он  открыл,  ткнулся  пальцами.
Олег знал, что он там нащупает...
   Одним движением Гринев вытащил из  кармана  пачку  сотенных  долларов
россыпью и - выронил их неловко, веером, прямо под ноги круглолицему.
   - У-еее... - Только и выговорил тот, наклонился. Наклонился и второй,
что стоял за  спиной,  а  тетка  -  та  вообще  с  визгом  бросилась  на
четвереньки:
   - Зелень! Да тут - поле целое!
   Боря выудил левой из бардачка револьвер "магнум", лицо его  удивленно
вытянулось.
   - Да тут у него...
   Досказать он  не  успел.  Плавным  движением  кисти  Гринев  выдернул
оружие, локтем правой двинул в висок: коротко,  жестко.  Боря  выпал  из
машины, как мешок с шерстью,  мягко.  Его  товарищи,  увлеченные  сбором
"ботвы", не заметили даже...
   Круглолицый что-то почуял, посмотрел на Гринева -  в  переносицу  ему
уперся ствол. Парень заморгал часто, пробормотал:
   - Ошибочка, значит, вышла...
   - Угу, - кивнул Олег. - Обознатушки.
   Напарник тоже заметил оружие, подхватился разом и - ломанулся  прочь,
в  темноту.  Тетка  подняла  голову,  стоя  на  четвереньках.   Спросила
круглолицего:
   - Чего застыл? Одной мне тут ползать?
   - Ты не стреляй, ладно? Сейчас шмара все подберет, и мы  -  исчезнем.
Лады?
   - Лады, - согласился Олег, без замаха ударил круглолицего  основанием
рукояти в подбородок. Тот  на  мгновение  застыл  с  задранной  головой,
словно любовался звездами, а Олег добавил размашисто.  Круглолицый  осел
мешком.
   Спросил ползающую тетку:
   - Собрала?
   Тетка закивала. Передала купюры Олегу, провожая их жалостным собачьим
взглядом, обессиленно села задницей на асфальт и  -  заплакала.  Плакала
горько, безутешно... Подняла лицо:
   - Бей, только нос не ломай, ладно? А то еще на раскумар зарабатывать,
а кому я, покоцанная, нужна буду? А как Коля с Борькой прочухаются,  они
потребуют...
   - Все собрала? - спросил Гринев.
   - Все, - обреченно кивнула тетка. Олег отсчитал две бумажки, передал:
   - Держи. За труды.
   Захлопнул дверцу, запустил стартер, аккуратно, задним ходом, чтобы не
подавить упавших, выехал с площадки, развернулся и - погнал прочь.

Глава 74

   То, что "закон подлости"  существует,  каждый  знает  на  собственном
опыте. И ладно бы только бутерброд всегда падал маслом вниз, а  из  всех
возможных неприятностей случалась  та,  ущерб  от  которой  больше.  Как
только человек увлекается каким-то делом, бесконечное  множество  мелких
несуразиц и неудач проверяют его на верность  избранному,  а  само  дело
требует   куда   больших   сил,   самоотверженности,   решительности   и
хладнокровия, чем человек полагал, когда только хотел заняться проектом.
Может, в этом мудрость жизни? Знай он, что ему предстоит, то никогда  бы
и не  решился  даже  начать...  А  так  -  все  течет  своим  чередом  и
завершается успешно, несмотря на проблемы, потери, уроны... Хотя  -  что
считать успехом? Каждая победа - пиррова, на пути к ней  человек  теряет
время жизни и все хорошее, чем он мог бы его наполнить.
   Все эти мысли и проскочили в голове Гринева призрачными тенями... Его
беспечность они никак не оправдывали. Вернее,  даже  не  беспечность,  а
эйфорию скорого знания, а значит, достижения... Когда человек,  стремясь
к чему-то важному для него,  перестает  замечать  то,  что  кажется  ему
малосущественным... А  тот  мир,  какой  его  занимает  в  настоящем,  -
единственным. Не в Швейцарии живем.
   Нет у нас несущественного.
   Олег петлял по бесконечным улочкам центра столицы, пока не нашел  то,
что искал: уютный дворик со старинными, прошлого  века  деревами,  чудом
здесь уцелевшими. Припарковал машину за ними, в глубине двора.  Сзади  -
стена, спереди - арка. Тупик, конечно, но кто будет щемить  его  к  этой
стене во втором часу пополуночи? Лимит случайных неприятнотей он на  эту
ночь уже исчерпал. Остается ждать только закономерные.
   Гринев снова уложил работающий "лэптоп" на колени.  Итак  -  главное:
теперешнее  местопребывание  меченого  субъекта...  Рублевка...  Горячо.
Гринев укрупнил карту под значком, еще... Номер строения... Есть!
   Олег откинулся на сиденье. Карточка  визитки  с  вытисненной  на  ней
фамилией  и  адресом  отчетливо  стояла  перед  глазами,  словно  лежала
напротив...
   "...В мирах, в которых я вращаюсь, мне неуютно. А в каком уютно  -  я
еще не нашла. Мне кажется, в этом мы похожи". - "Такой мир нельзя найти.
Его можно только выдумать. Создать". - "У вас получается,  Олег?"  -  "Я
стараюсь". - "Я тоже стараюсь, но  пока...  Когда  ждать  вас  в  гости?
Только не подумайте, что я навязываюсь.  Просто...  вы  странный.  Может
быть, вы посмотрите на то, что я делаю, и  увидите  мой  истинный  путь?
Если он есть... Вы приедете, обещайте!" - "Да. Я приеду". -  "А  знаете,
что я вдруг подумала? Вот странно, мы вращались все время где-то  рядом,
а никогда не  перес