- Хватит меня пугать, Борзов.
   - Медведь, не кажись глупее, чем ты есть. Все  страшилки  закончились
на этапе переговоров. Сейчас - реальная работа. Поэтому -  если  у  тебя
вдруг   возникли   какие-нибудь   проблемы,   которые    кажутся    тебе
существенными, ты должен меня информировать.
   - Я...
   - Я не закончил. Если ты считаешь это излишним,  можешь  использовать
моих ребят так, как считаешь нужным. Безо всяких ограничений. Если нужно
кого-то убрать - уберут, закопать - закопают. Я  хочу,  чтобы  ты  понял
одно, Медведь: мы в одной лодке, и если  она  перевернется...  Но  я  не
хочу, чтобы она перевернулась. Ты понял?
   - Я понял, Никита Николаевич.
   - Вот и славно. Ты смотрел новости, читал утренние газеты?
   - Еще нет.
   - Жаль. Там много интересного. Представление ты провел блестяще.
   - Только первый акт.
   - Постарайся нас не подвести.
   - Кого - "вас"?
   - Меня. И - себя. Для тебя я не босс, Медведь, а партнер. Кажется, ты
сам на этом настаивал.
   - Да.
   - Ну и прекрати мальчишествовать. Я делаю свой кусок работы по  нашей
схеме. Ты делай свой. Будут проблемы - решай. Те, что не сможешь  решить
ты, - решу я. Делай дело.
   Трубка запела короткими гудками. "Для тебя я не босс, а партнер".  Он
сам-то в это верит? "Делай дело".  Главное  отличие  босса  от  человека
заключается даже не в том, что он раздает указания,  а  в  том,  что  не
дожидается  согласия  или  отказа.  "Мы  в  одной  лодке,  и  если   она
перевернется..."  Дальше  Никита  Николаевич  продолжать  не   стал.   И
правильно  сделал.  Потому  что,  если  "лодка"   перевернется,   Борзов
промокнет. А он, Олег Гринев, утонет. Вот и вся разница.

Глава 59

   Сон вспомнился неожиданно. Что говорить, приятного в нем  было  мало.
Как и ясного. Бывает,  проснешься  среди  ночи  -  и  сон  ясный,  и  ты
перебираешь его детали,  и  настроение  или  радостное,  или,  наоборот,
гнетущее... А  бывают  сны  повторяющиеся,  навязчивые,  усталые,  и  ты
бродишь по каким-то переулкам, лестницам, среди чужих домов, и все никак
не можешь отыскать свой и даже не знаешь, есть ли он у тебя.
   А сегодняшний... Олег пытался вспомнить его и не мог. Ни одного лица.
Ни одной фразы... Нет, пожалуй, одну он запомнил:  "Ближе  всех  к  тебе
должен быть друг. Но еще ближе - враг". А потом - позвонил  Борзов.  Тот
человек, от которого к Чернову пришли сто миллионов. Тот, который  любит
все цветное и блестящее...
   "Еще ближе - враг". Кто он?
   - Олег Федорович. - Аня вошла в  кабинет,  плотно  прикрыв  за  собой
дверь.
   Она выглядела взволнованной и озабоченной. - К  вам  рвется  какая-то
женщина.
   - Вкладчица?
   - Не похоже.
   - А на что похоже?
   - На тайфун. Двое охранников ее едва сдерживают. В буквальном смысле.
   Обхватили даму поперек талии,  но  руками  она  машет,  как  ветряная
мельница. И - визжит.
   - Кажется, я догадываюсь, кто это... Внешность ангельская?
   - Не вполне. Она утверждает, что ваша жена.
   - У меня нет жены.
   - Я это знаю.
   - Откуда?
   Аня улыбнулась:
   - Женат или нет - это первое, что  узнает  женщина  о  своем  будущем
начальнике.
   - Да? Я не знал.
   - У нее фингал под глазом, -  продолжила  Аня.  -  И  губа,  кажется,
разбита.
   Но заметить это можно, только приглядевшись.
   - Слой "штукатурки"?
   - Очень умело наложенный макияж. Над  ее  лицом  работали  в  дорогом
салоне.
   - Этого мне сейчас недоставало...
   - Ее выпроводить?
   - Это невозможно.
   - То, что не могут  сделать  два  охранника,  может  сделать  хрупкая
девушка.
   Такая, как я.
   - Не наговаривай на себя, Анюта. Если ты думаешь, что  больно  ранишь
ее замечанием "по женской части" и она разнюнится  и  уйдет...  Она  уже
успела поцарапать охранников?
   - Одного. - Вот видишь.
   Аня выпятила нижнюю губу:
   - Если она только попробует замахнуться на меня, я сломаю ей нос.
   - Правда?
   - Да. А потом - выбью передние зубы, один за другим.
   - По-моему, ты не шутишь...
   Аня вздохнула.
   - Проходила курс "молодого бойца"?
   - Можно сказать и так.
   - Не нужно нам рукоприкладства в приемной. Да и кровищи будет...  Про
визг и адвокатов я не говорю. Зови.
   - Сейчас?
   Олег улыбнулся:
   - Дай мне минутку собраться, ладно?
   Аня кивнула, вышла. Визг в приемной затих, как будто выдернули  вилку
из розетки. Олег знал, чем сейчас занята Эвелина. Рассматривает  себя  в
зеркальце,  пудрит  носик  и  очерчивает  безукоризненную   линию   губ.
Интересно, какую линию поведения она сейчас выберет,  чтобы  выдоить  из
него деньги? Оскорбленная добродетель? Разъяренная мегера? Нет, эту роль
она  уже  отыграла  охранникам.  Как  истинный  творец,  она  не   любит
повторяться. Впрочем... Если быть честным, сейчас  Олегу  захотелось  не
просто быть в другом месте... Лучше - в другом городе. А еще лучше -  на
другом материке.

Глава 60

   - Гринев, где ты нашел себе такую шалаву в секретутки, а?  Признайся,
ты с ней спишь? Ну конечно спишь, вы иначе не можете, да и они не  могут
- это их  способ  сравняться  с  боссом,  тайно  руководить  им.  "Строю
посетителей, потому что имею на это право!" И - чертики в  глазах!  И  -
высокомерие это холуйское!
   Не-на-ви-жу!
   Эвелина упала в кресло, достала сигарету, покрутила в  пальцах,  огня
не  дождалась,  прикурила  сама  от  какой-то  пластмассовой  зажигалки,
затянулась дважды, нервно бросила зажигалку на стол:
   - Прикажи своей рабе хоть кофе принести!
   - Мне некогда рассиживаться. Работы много.
   - "Работы много". Сидение в кресле ты называешь работой?
   - Угу. Зато ты вообще не знаешь, что это такое.
   - Я? Не знаю? Ты, пока мы были  женаты,  слышал  хоть  что-нибудь  из
того, что я тебе рассказывала?
   - Угу. Ты дергала репку в каком-то колхозе. Когда в  сельхозтехникуме
училась. Это было до колледжа культуры.
   - Во-первых, там тоже был не техникум, а колледж. Не у всех папы были
московскими партфинансистами! А называлось  это  -  сельскохозяйственная
практика.
   Так что я знаю, что такое труд! Настоящий труд!
   - По-моему, ты проучилась там с месяц, нет?
   - Это не мало.
   - Понимаю...
   - Что ты понимаешь,  белоручка?!  Нет,  сидит  тут,  кивает,  а  я...
Думаешь, я не знаю?! Да про тебя уже по трем новостям с  утра  поведали!
Скупаешь акции на десятки миллионов долларов - и прибедняешься!  Хотя  -
выглядишь ты неважно: мешки под глазами, цвет лица какой-то землистый...
Это - от скаредности, понял, Гринев!  В  "москвичонке"  он  ездит!  Ишь,
прикинулся овцой!
   Усталость, с  утра  навалившаяся  на  Олега  ватным  комом,  внезапно
переросла в гнев.
   - Все сказала?! Теперь - проваливай! Мне нужно работать! -  Последние
три слова он произнес раздельно и отчетливо.
   Эвелина испуганно взмахнула ресницами, губы ее затрепетали, и  она  -
повалилась лицом  на  стол,  заплакала,  зарыдала,  размазывая  по  лицу
тушь...
   - Что ты орешь... Ну что ты на меня орешь?.. Разве  я  виновата,  что
такая?
   Ну не умею я жить, да, глупая, людей  не  понимаю  совсем,  но  я  же
всегда хочу как лучше... Ты даже не  представляешь  себе,  как  я  всего
боюсь... Москвы вашей боюсь, мира этого скотского... И делать  я  ничего
не умею, ну ничегошеньки, что ж мне теперь - помирать? Не хочу я, жалко,
да и красивая я... Не хочу...
   "Как тебя вообще угораздило на ней жениться?" - такой вопрос  Гриневу
задавал не только водитель.  Сейчас  он  вспомнил.  Ну  да:  Эвелину  он
встретил на бульваре, тогда  она  немного  стеснялась  своего  несколько
вычурного имени и звалась просто Линой. Как все. И приехала поступать во
ВГИК, как водится. А дальше - все по накатанной: у нее кончились  деньги
- девчонка расставалась с ними беззаботно,  как  с  чужими,  очарованная
летней  Москвой  и  новыми  друзьями  -  сплошь   людьми   "творческими,
артистическими".
   Эти друзья кончились, как только кончились деньги. И  она  сидела  на
скамеечке, несчастная и никому не нужная  -  на  каком-то  из  бульваров
Садового...
   И люди торопились мимо, и автомобили мчались по своим делам... А он -
остановился. Ее заплаканное лицо  было  действительно  красивым,  и  она
нуждалась  в  помощи,  в  его  помощи,  и  казалась  хрупкой,  доброй  и
беззащитной... А что до ее глупости... Пожалуй, она не глупее  других  и
не умнее, вот только беззащитнее - это точно. Всю  жизнь  ищет  неземных
очарований и  -  попадается.  "Неземные  очарования"  -  это  почти  как
бесплатный сыр. Олег предвидел ее будущее: еще с десяток лет  она  будет
метаться в поисках принца  на  белом  коне,  словно  не  ведая,  что  со
временем все меняется - и принцы лысеют, и кони чахнут. Но -  уж  такова
ее планида, и изменить здесь ничего нельзя.
   - Кто тебе фингал нарисовал, Лина?
   Женщина всхлипнула:
   - А что, так заметно?
   - Нет. Тебе даже идет.
   - Медведь, я попала в беду.
   - Когда было иначе?
   - Не юродствуй! Я попала в настоящую беду! Помнишь Гарольда?
   - Кого?
   - Гарольда! Ты не мог его не заметить - он сидел у меня за рулем.
   - Белозубый мачо, вылитый Бандерас!
   - Откуда ты знаешь?
   - Что?
   - Что он выдавал себя за аргентинца?
   - Да понятия не имею!
   - А я, дура, ему верила! Он пел на настоящем аргентинском языке!
   - Да иди ты!
   - Да! Сама слышала!
   - Хорошо пел?
   - Да так себе. Но я была в него влюблена. А потом...
   - Поробую угадать... У тебя кончились деньги.
   - Гринев, ты пошлый и неделикатный. И мысли твои - узки.
   - Есть немного.
   -  Я  вообще  не  знаю,  как  ты  здесь  работаешь...  Ты  совершенно
равнодушен к деньгам!
   - Вот именно.
   - Что - именно?
   - Деньги меня не волнуют. Меня волнуют финансы.
   - Вот это самое грустное. Знаешь, почему я ушла?
   - За прошедшие три года я слышал от тебя с десяток версий.
   - Чушь. Версия только одна: ты был ко мне невнимателен. И все.
   - Да?
   - Да. И я не оригинальна. Все женщины одинаковы. Им  нужно  внимание.
Только лишь.
   - Теперь буду знать. Все женщины - одинаковы.
   - Разница лишь в том, что каждая из нас вкладывает в это понятие.
   - А ты - что? - Тебе не понять.
   - Логично.
   - Даже очень логично. Твоя новая фифа принесет нам кофе или нет?!
   - Нет.
   - Вот, значит, как? Эта шлюха секретарша тебе уже дороже  собственной
жены?! Пусть даже бывшей?
   - Что у тебя стряслось? И - быстро! У меня дел невпроворот.
   - Ничего. Раз ты такой - ничего. Обойдусь.  Дай  мне  денег,  а  свои
проблемы я решу сама.

Глава 61

   Глаза у Лины были сейчас совсем шальные, но выглядела она  совершенно
потерянной. Олег горько усмехнулся  про  себя.  Да,  мужчины  и  женщины
абсолютно различны. И - совершенно похожи. Мужчина  каждый  день  должен
доказывать себе и миру, что он чего-то в нем  стоит.  И  -  делать  свое
дело. То, что никто, кроме него, сделать не  сможет.  А  женщина...  Она
должна доказать себе и миру, что любима.
   И мужчины, и женщины в этих своих стремлениях  ломятся  по  странным,
занавешенным непроходимыми дебрями дорогам, сворачивая порой на те,  что
кажутся  сияющими,  и  забредают  в  тупики   одиночеств,   непризнаний,
разочаровании... А лукавые пути множатся, словно в анфиладах  зеркал,  и
вот  уже  за   собственным,   многократно   повторенным   и   искаженным
изображением ни те ни  другие  не  видят  ни  мира,  ни  окружающих,  ни
собственной души.
   А Лина вдруг заплакала, на этот раз тихо, всхлипывая, утирая кулачком
потекшие ресницы:
   - Ты можешь меня презирать, Гринев, ты можешь что угодно, но...  Тебе
же лучше, что я ушла тогда с  Борисовым...  Сколько  бы  ты  меня,  дуру
взбалмошную, еще  терпел?  Год?  Два?  А.  потом  что?  Может,  все  мое
стремление только в том, чтобы найти  того,  кому  я  нужна  такая,  как
есть...
   - Мне была нужна.
   - Это ты сейчас так говоришь. Да и... - Она помотала  головой.  -  Мы
разные люди. Совсем разные.
   - Ты меня предала тогда.
   - Ты глупый-преглупый, Медведь. Словно только  что  из  дикого-дикого
леса.
   Женщины никогда не предают.
   - Да?
   - Да. Просто сначала мы искренне любим одного.  А  потом  искренне  -
другого.
   Только и всего.
   - Мне не понять.
   - Да, - вздохнула Эвелина. - Тебе не понять.
   - Что у тебя приключилось с твоим Гарольдом?
   -  Ну  сначала  я  в  него  влюбилась.  Гарик  был  такой   душевный,
внимательный, сексуальный, ну прямо как в кино! Ну ты  же  его  видел  -
такой красавчик!
   - Как картинка из глянцевого журнала. - Олег подумал, добавил:
   - Слишком много сахара.
   - Глупый ты, Медведь. Да все тетки -  и  незамужние,  а  уж  замужние
подавно - мечтают о таком. Чтобы черный, чтобы волосы до плеч и  вились,
чтобы взгляд обжигал, а кожа была загорелой, гладкой и упругой, чтобы  и
грудь, и живот были твердыми, как скала...
   - Все. Ниже не надо. Ориентацию я не менял, так что твои восторги  не
разделю. За что он тебе под глаз въехал?
   - Он скотиной оказался!  Самой  натуральной  скотиной!  Говорил,  что
аргентинец, что у его папашки плантации кофе, а ему,  студенту,  строгий
фатер нарочно денег не шлет - к экономии, дескать, приучает. Я  поверила
- у них, буржуев, так бывает. И - что оказалось?..
   - Что?
   - Он то ли кавказец,  то  ли  афганец,  то  ли  помесь  пакистанца  с
рододендроном! Вчера прихожу домой, а там его родственники: дядька, весь
в бороде по самые брови, и две тетки с  ним!  Я  было  Гарика  урезонить
попыталась, дескать, посидел с родными -  и  пусть  проваливают,  а  он?
Вызверился на меня, наорал, пощечину залепил!  Ну  я  тоже  кинулась  на
него, он меня скрутил, унес в спальню, а там... там мы и помирились.  Ну
я  подумала-подумала,  решила:  это  он  перед  родичами  выпендривался,
дескать,  мужик;  съедут   они   через   день-другой,   я   ему   устрою
подъем-побудку-построение  и  разберусь  и   с   ним,   и   со   страной
Аргентиной...
   А  утром...  утром  они  взялись  за  меня  по-настоящему.  Избили  и
потребовали, чтобы я переписала на этого бородатого свою квартиру, а  на
Гарика - машину.
   Потом они уехали, остались две  тетки,  злые  как  мегеры.  Они  меня
всячески обзывали, потом одна замахнулась, ну тут я  и  дала...  В  одну
выплеснула кастрюлю кипятку с растопленным салом, как  раз  они  затеяли
какую-то бурду свою восточную готовить, а меня вроде  падчерицей  посуду
драить на кухне припахали... Другой навернула сковородкой по мордам! И -
бежать. А то, думаю, вернутся Гарик со своим бородатым дядькой,  сначала
поуродуют, и все я подпишу как миленькая, а потом - в коллектор  спустят
в виде трупа. Или - того хуже: продадут каким-нибудь смуглым братьям  на
потребу... Что, скажешь, не проблема? Как мне теперь быть? А  вдруг  это
террористы? Или - наркомафия?
   - Это квартирные кидалы.
   - Но убить-то они меня могли?!
   - Могли, - серьезно подтвердил Олег. - Где ты намарафетиться успела?
   - У меня подруга в салоне работает. Вот и припудрила кое-как. Ты  мне
денег дашь? А то я ей не заплатила и  сама  без  копейки...  И  что  мне
делать-то вообще?
   Олег нажал кнопку интеркома:
   - Аня, попросите Гошу зайти ко мне.
   Гоша появился через пару минут:
   - Слушаю, Олег Федорович.
   - Гоша, у этой девушки проблемы. Какие-то непонятные люди  непонятной
национальности захватили ее квартиру, пытались заставить  переписать  на
себя...
   Тема ясна?
   - Ну. Беспредел.
   - Эта проблема мешает мне сосредоточиться.
   - Понял. Устраним.
   - Давай. Только вместе с  возможными  причинами  и  последствиями.  И
желательно без мокрого.
   - Но все остальное - по полному профилю?
   - Реши на месте.
   - Сделаем.
   -  Девушку  зовут...  -  Олег  запнулся:   имена   Лина   и   Эвелина
применительно к его бывшей жене звучали не просто диссонансно, но словно
противоречили друг другу. Лина была  обаятельной,  слабой,  сексуальной,
нуждающейся в помощи и поддержке девчонкой, Эвелина - стервозной, глупой
и жадной бабой. Как они уживались в ней самой - загадка для Гринева была
неразрешимая. Хотя и сам он...
   Для одних - сухарь и  педант,  для  других  -  игрок  и  кидала,  для
третьих... А есть ли они, эти третьи?
   -  Меня  зовут  Эва.  -  Эвелина  одарила  Гошу  бархатным  взглядом,
произнесла проникновенно:
   - Под такой защитой я чувствую себя просто королевой... - Повернулась
к Олегу, сложила губки бантиком:
   - Гринев, одолжи мне немного...
   Олег положил перед нею пятнадцать купюр россыпью, Эвелина смахнула их
одним движением, и они исчезли в ее крокодиловой  сумочке,  как  зеленые
лягушата в пасти упомянутого хищника.
   Эвелина сдунула с ладошки поцелуй:
   -  Надеюсь,  ты  скоро  станешь  мультимиллионером.  Я   приду   тебя
поздравить...
   - Развернулась, раскованно подхватила почти  двухметрового  Гошу  под
руку, прильнув к его предплечью, и пошла прочь.
   Олег было выдохнул облегченно, как Эвелина обернулась на пороге:
   - Знаешь, Гринев, в чем твой главный недостаток? Ты очень доверчив.
   Особенно к смазливым мордашкам. А эта твоя Анюта - вовсе  не  кролик,
белый и пушистый... Может, я и не разбираюсь в жизни совсем, но женщин -
чувствую.

Глава 62

   Гринев остался один. Голова была мутной  от  недосыпа,  и  он  сразу,
вдруг почувствовал странную усталость, такую, от которой порой не можешь
уснуть... И тоска вдруг защемила душу, и он посмотрел на себя словно  со
стороны - неприкаянный субьект, мечтающий изменить пусть не весь мир, но
ту его частичку,  которую  он  хорошо  знает,  мечтающий  обрести  новую
степень свободы, мечтающий...
   А что на самом деле?  Минус  таков,  что  даже  потеря  двадцати  или
тридцати тысяч долларов не воспринимается никак:  или  он  победит,  или
исчезнет.
   Но и не в этом суть... Ему вдруг подумалось, что в целом мире нет  ни
единой  живой  души,  что  могла  бы  ему  даже   не   помочь,   нет   -
посочувствовать хотя бы... Позвонить Марине?  Куда-то  она  запропала...
Или это он запропал?
   Аня? Он знает ее всего  два  дня.  "Она  вовсе  не  кролик,  белый  и
пушистый..."
   Или, как выразилась сама Аня: "В конце концов, Борзов меня  нанимал".
Нанимал для чего? "Ты очень доверчив".
   Олег снова встряхнул головой:
   - Аня, мне нужны все газеты и  кофе.  Сварите  самый  крепкий,  какой
только сможете.
   - Хорошо, Олег Федорович.
   Олег, наконец, сел к компьютеру и вышел на  биржу.  Так-так-так.  Его
брокеры продолжают скупать, подключились и самые жадные  и  азартные  из
"быков". В течение дня  "перевернутая  голова"  сформируется  восходящим
трендом. Завтра - самые нетерпеливые и азартные "быки"  сольют  то,  что
купят сегодня, но завтра же он обеспечит тренду уровень поддержки; будет
сформировано  "плечо",  в  четверг  -  его,  Гринева,   брокеры   вольют
колоссальную сумму, и вот тогда должны будут подключиться крупные "быки"
- спекулянты и восходящий тренд уверенно пойдет вверх.  В  пятницу  дело
будет за воротилами. Возможно, в пятницу и даже  в  понедельник  они  не
подключатся,  будут  думать...  Большие  деньги  требуют   совещаний   и
утрясок... Но выхода у них нет. Во вторник начнут скупать.  Если  нет  -
все скинут акции,  как  никчемный  хлам,  рынок  умрет,  но  теперь  уже
надолго, если не навсегда, а это будет означать...
   Нет. Этого не будет. Иначе он, Медведь, не умеет складывать два  плюс
два.
   Пусть чуть-чуть посложнее, но дело не в этом. Дело  в  принципе.  Как
только наступает структурный кризис на фондовом  рынке,  через  какое-то
время находятся  силы,  которые  выравнивают  рынок.  Потому  что  такое
падение уже не экономика, а политика. Потому  что  фондовые  и  валютные
рынки - как сообщающиеся сосуды: если дать высохнуть одному, убавится  и
в другом.
   Он все рассчитал правильно. А тоска так и не отпускала, и  Олег  знал
ее причину. Самое печальное в том, что ему и поделиться этими открытиями
не с кем.
   И даже когда он победит, похвалить его тоже будет некому. А жаль.
   Вошла Аня с кофе. Разложила газеты