резиной руку перетянула - ну,  как  он  всегда  делал...  Просто  хотела
попробовать... Тор как раз в отключке лежал...
   Вдруг дверь в ванную распахнулась,  стоит  Тор...  Влепил  мне  такую
затрещину - я аж в стену влетела... А сам взял шприц и все содержимое  -
ты понимаешь! - все, спустил в раковину. И водой смыл. Сказал:
   "Это - нельзя. Никогда".
   "А ты..."
   "Я подыхаю... В канализационных трубах. Как падаль".
   Закрыл дверь и ушел...
   А вчера...
   Просто надоело все... Живу - вроде как не живу... И все ребята эти по
хатам... Они приходят откуда-то, почудят и уходят. Домой... А  мне  куда
идти?..
   - Жить надоело?
   - Не надоело... Просто надоело жить так... Когда никому не нужна... А
тут еще...
   - Что?
   - Сдали меня шировые...
   - В смысле...
   - Болтается девка,  вроде  как  бесхозная...  Ко  мне  подошли  вчера
ребятки и сказали, что нужно работать... Сказали, что вечером отвезут  к
клиенту - чтобы отмылась...
   А я ушла. Заглотала упаковку "колес"... Где-то  в  метро  ездила,  не
помню...
   Потом, наверное, еще упаковку... И все... Дальше ничего не помню.
   Мелодичный звонок в пустой квартире - как звон колокольчиков.
   Девочка вздрагивает. Поднимает усталые глаза:
   - Пришел кто-то?
   - Друг. Все, как обещал: сейчас начнутся чудеса.
   - Не верю я ни в какие чудеса, - грустно вздыхает девочка. - Не верю.
   Совсем.

Глава 21

   Дмитрий  Иванович   Крузенштерн   зашел,   как   и   подобает   графу
Монте-Кристо:  прекрасно  сшитый  костюм,  тщательно  зачесанные   назад
волосы, безразлично-высокомерное выражение лица и, естественно,  трость.
Черного дерева, с массивным набалдашником в виде головы льва.
   - Какие лю-ю-ди, и все без охраны!
   Круз оглядел обстановку пустынной прихожей, молча вытащил из  футляра
длинную  тонкую  сигару,  чиркнул  кремнем  зажигалки,  пыхнул  дымом...
Разлепил губы:
   - Дронов... Знаешь, что я тебе скажу? После разлуки?
   - Ага. Хочешь быть богатым - будь им! А лучше  -  молчи.  Ибо  кто-то
умный давно заметил: мысль изреченная есть ложь. Пожевать принес?
   Димка с тем же непроницаемым лицом извлекает из другого кармана пласт
"Стиморола". И подает мне.
   - А детям? - киваю на Алю.
   - Детям - мороженое. Ты нас не представил.
   - Молодые еще. Сами познакомитесь. Круз чуть склонил голову:
   - Дмитрий Иванович Крузенштерн,  -  выдержал  соответствующую  случаю
паузу и добавил:
   - Банкир.
   - Александра Олеговна Лисовская. - Выдержала  соответствующую  случаю
паузу и добавила:
   - Дочь.
   На какую-то долю секунды, но Круз  растерялся  -  мельком  глянул  на
меня, потом на девочку, потом снова на меня...
   - А что, Иваныч, выйдет из нее банкир? - хмыкнул я.
   - Боюсь, что да, - сокрушенно опустил голову "граф", приоткрыл пошире
дверь и скомандовал:
   - Заноси!
   Дальнейшее напоминало кино. Причем  индийское.  "Шама  и  Рама",  все
трое, естественно, близнецы, но никогда об этом не знали, потому  как  в
Индии с зеркалами - полный напряг...
   Сначала объявились три  официанта  с  натуральным  метром  во  главе,
которые  обернули  мой  допотопный,  сбитый  из  досок   кухонный   стол
белоснежной крахмальной  скатертью,  заставили  напитками  и  закусками,
включая фрукты и сласти. Двое Димкиных "хранителей  тела"  тем  временем
"оживили" холодильник набором продуктов под девизом "Брежнев на  охоте".
Если в нем теперь чего-то не хватало, так только жареного мороженого.
   Потом возникли трое молодых людей. Бывает же работа такая -  "молодые
люди".
   Хотя одному из них - вполне за пятьдесят.
   Один развернул перед Алей каталог девичьих нарядов, другой  -  передо
мной - каталог  всяческой  квартирной  утвари,  начиная  от  унитазов  и
дверных ручек и заканчивая персидскими коврами  и  сиамскими  кошками...
Третий...
   Третий задумчиво слонялся по комнатам... Блестящие штанцы в обтяжку и
без карманов, укороченный и зауженный в плечах пиджачок, напомаженные до
блеска волосы и сложенные девственным бантиком губки...
   - Это - кто? - спросил  я  Димку,  не  в  силах  терпеть  собственное
невежество.
   Правда,      выразил      я      свою      мысль      на       живом,
общеупотребительном-великорусском...
   - Дизайнер.
   - Да иди ты!
   - По интерьерам.
   - А-а-а...
   - Что - "а-а-а..."? Ты испрашивал уюта по полной программе?
   - Ну не до такой же степени!
   - Нужно делать или хорошо, или никак.
   - А кто спорит?
   - Кстати,  этот  дизайнер  -  самый  высокооплачиваемый  художник  по
интерьерам в столице.
   - Димар, анекдот помнишь? Про попугаев?..
   - Смотря какой...
   - Мужик продает трех попугаев на базаре. Подходит покупатель. Смотрит
на цену. Первый стоит триста баксов.
   "Свободно говорит на русском  и  английском,  отвечает  по  телефону,
беседует в ваше отсутствие с гостями..."
   Второй - тысячу баксов. "Свободно владеет всеми европейскими  языками
и тремя  восточными,  знает  на  память  Пушкина,  Лермонтова,  Шиллера,
Шекспира, Гете, Конфуция...  Проводит  бизнес-переговоры  с  партнерами,
пишет  на  семи  языках  и  самостоятельно  ведет  делопроизводство   на
компьютере..."
   Цена третьего - пять тысяч долларов.
   "Ну а этот-то - он что?.." -  затаив  дыхание  спрашивает  изумленный
покупатель.
   "По правде говоря, этот... молчит как рыба".
   "А что он умеет?"
   "Нe знаю".
   "Так почему же он так дорого стоит?"
   Продавец оглянулся, понизил голос;
   "Эти двое называют его Боссом".
   - М-да... Не вкатываешь ты, Дронов, в искусство интерьера!
   Хм... Может, оно  и  так,  но  собственное  жилище  -  место  слишком
интимное, чтобы я мог доверить его спецу по расстановке мебелей.
   Молодой  человек  застыл,  глубокомысленно  рассматривая  надпись  на
стене, оставленную расхитителями частной  собственности.  Даже  если  он
решит, что это самый что ни. на есть крайний писк попсовой тусовки, - не
соглашусь и потребую закрасить.
   Но  молодой  человек   постоял-постоял,   видимо   проникаясь   сутью
начертанного, еще раз обошел квартиру, сделал несколько пометок в  своем
блокноте, подошел к тому вьюноше, что сидел рядом  со  мной,  просмотрел
каталог отобранных мною предметов, стал мрачнее тучи - и отвалил.  Через
пару минут спиной вперед удалился и мой консультант по уюту,  бросив  на
девочку брезгливо-равнодушный взгляд, словно ее  присутствие  здесь  или
само существование было не поддающимся никакому естественному объяснению
недоразумением.
   - Вы что-то выбрали? - вежливо осведомился у девочки  коммивояжер  по
одежке.
   - А  разве...  -  Похоже,  Аля  рассматривала  каталог,  как  смотрят
сериалы: очень красиво, но не про нас.
   - Так... - Присаживаюсь рядом, и девчонка начинает  листать  страницы
уже целенаправленно. Под моим мудрым руководством. И,  естественно,  под
патронажем банка "Континенталь" в лице его вице-президента.
   - Олег... Но это же столько денег... - слабо пытается возразить Аля.
   - Ничего. Отдашь с первой получки.
   - Это когда?
   - Когда-нибудь. Время терпит. Лицо банка  быстренько  прикидывает  на
калькуляторе общую сумму и резюмирует:
   - Роскошно жить не заставишь, а вот красиво - не запретишь!
   Пока мы отведывали гастрономические изыски на свежей  скатерке  почти
от Диора и предавались трепу, в  прихожей  несуетливо  работали  могучие
парнишки в джинсовых  комбинезонах.  Результатом  их  незамысловатой  но
целенаправленной активности оказалась дверь, отделанная светлым деревом.
Сталь, на которую это дерево наложено, по идее, должна выдерживать  удар
кумулятивного снаряда.
   Надеюсь, таких испытаний на ее долю не выпадет.
   В дверь был врезан соответствующий сейфовый замок; к нему Дима Иваныч
прибавил несколько прибамбасов собственного изготовления,  доказав,  что
по-прежнему способен не токмо деньги  считать.  Так  что  теперь  в  мою
квартирку можно  проникнуть  только  по  согласованию  с  хозяином.  Это
наполнило меня молчаливой  гордостью,  но  ненадолго.  Ибо  нет  в  мире
совершенства, и на каждый замок найдется свой взломщик.
   Все заказанное подвезли часа через четыре. Квартирка преобразилась.
   Гарум-аль-Крузенштерн  остался  доволен  произведенным  впечатлением.
Пока Аля примеряла обновы в соседней комнате, я успел пересказать  Димке
ее историю...
   - Спасибо за праздник, Круз.
   - Ага. Тем  более  он  взрослым  нужен  не  меньше,  чем  детям.  Что
собираешься делать с девушкой?
   - А ты посоветуй, банкир...
   - История нас учит...
   - Помню. "Шерше ля фам..."  Впрочем,  старик  Ювеналий  произнес  это
задолго до французов и по-латыни...
   - На современный общеупотребительный сам переведешь или помочь?
   -  Как  гласит  закон  Мерфи,  если  какая-то   неприятность   должна
случиться, она случается...
   - Но нарываться-то необязательно...
   - Ты предлагаешь какой-то выход? Действие?
   - Дрон... Нельзя осчастливить все человечество...
   - А я никогда и не пытался... А  вот  помочь  одному  ребенку,  когда
можешь это сделать...
   - Олег... Она ведь давно не ребенок...
   - Это она так думает.
   - Хорошо. Смотри сам.
   - Буду.
   Полтора месяца ушло  на  "трудоустройство"  девочки  в  интернат.  Из
находившихся в Москве навороченно-закрытых  учебных  заведений  колледжи
для особо одаренных малолеток на  стезях  искусства,  поэзии,  ваяния  и
литературных изысков отмел напрочь и сразу: там даже нормального ребенка
мягенько так перекуют в слюнявого идиота. Или - идиотку.
   Бизнес-колледжи вообще занимаются туфтой, ибо не  преподают  основной
предмет по специальности: "людоведение и душелюбство".
   Осталось... Осталось проще простого: иняз.  Пять  языков  знать  куда
лучше, чем ни одного, и времени на  дурость  останется  меньше.  Туда  я
девчонку и определил. Тем  более  Круз  после  соответствующей  проверки
подтвердил полную достоверность  ее  рассказа  и  даже  выписал  мне  на
листочек адресок мамашки... На мой укоризненный взгляд -  "не  доверяешь
интуиции  старого  парикмахера?"  -  развел  руками:  работа,   дескать,
такая...
   В   интернате-лицее   для   девиц   с   иноземным   уклоном    старая
дева-директриса рассматривала меня так, будто я лично и  непосредственно
виноват   в   ее   несложившейся   семейной    жизни.    Потом    прочла
мораль-наставление о переходном  возрасте  у  девочек-подростков.  Потом
затребовала всяческие справки. К этому  я  был  готов  и  соответственно
обзавелся:  Аля  прошла  медкомиссию  чуть  не   в   центре   подготовки
космонавтов, разложила на молекулы  тестовый  программный  спецопросник,
достаточный для определения  профпригодности  нелегала  после  пяти  лет
работы, и заодно прослушала мой личный курс лекций о вреде никотина  для
кроликов  и  лошадей.  Кроме  упомянутых,  имелись   и   соответствующие
рекомендации, и, естественно, направление Брянского облоно...  Последние
бумажки, как и та, что я прихожусь даровитому ребенку родным дядей, были
чистой липой. Зато, сработанные настоящим профессионалом, они  выглядели
куда убедительнее подлинных.
   Вопрос оплаты обучения и содержания институтки  "Континенталь"  решил
по безналу, но, поскольку  старая  перечница  закатила  мне  двухчасовую
лекцию о трудностях подросткового возраста у девочек и прекращать  ее  в
ближайшие часы явно не собиралась, я решил, что помощь нужна именно  ей.
А посему достал, как это принято у нас, конвертик, положил на край стола
и сказал, как это принято у них: оревуар...
   Дама, как это принято у нас, конверт  по  близорукости  не  заметила,
смахнула куда-то в бумаги и заверила, что обучение состоится.
   Расстались довольные друг другом.
   Слава Богу, не в Америке живем!
   Неприятности начались через две недели. Все  это  время  Аля  жила  у
меня, читала  книжки  и  набиралась  сил  -  перед  рывком  к  прогрессу
посредством учебы. Тем более были каникулы.
   Меня встретили  на  подходе  к  дому.  Два  дюжих  молодца  не  самой
аристократичной наружности. Чуть поодаль стоял потрепанный стодевяностый
"мерс"... Такой "корабль" говорит знающему человеку  одно:  перед  тобой
явно не самые преуспевающие "матросы  удачи"  российского  криминального
мира. Обратились ко мне популярно и без витиеватостей:
   - Командир... Отойдем-ка... Разговор есть. Ну, разговор так разговор.
   - Отошли.
   - Как девочка?
   - Девочка?
   - Ага. Лиса.
   - Здорова.
   - И ты себя хорошо чувствуешь?..
   - Замечательно. Вообще-то я спортсмен.
   - Да хоть вафлер, нам-то что... Ты хочешь себя хорошо  чувствовать  и
дальше?
   - Обязательно. У меня блестящее будущее.
   - Это ты пока так думаешь... Фраерок... За удовольствия надо платить.
   - Кто бы спорил! Бесплатных пирожных не бывает.
   - Приятно иметь дело с культурным малым. Десять штук.
   - Десять штук - чего?
   - Пельменей. Из зеленого теста. Трахаешь малолетку, а это  беспредел.
Вот братан ее - претензии имеет...
   - На десять "кусков"?
   - Ага.
   - Это недорого. Хотя, если прикинуть мои финансы... То пять штук -  в
самый раз.
   - Да ты оборзел...  За  такую  письку  -  пять  штук?..  Ты  прикинь,
фраерок, ведь и под беспределом, и под статьей танцуешь... А статья-то -
тьфу, гнилая...
   - Беспонтовый косяк... - соглашаюсь я.
   - Ну... Пыхаешь?
   - Дышу... Носом.
   - А-а-а... "Снежок"...
   - Метелица...
   - Кончай базлать. Договорим конкретно и...
   - По понятиям...
   - Ну...
   Нет. Я не  оборзел.  Я  взбешен.  И  сейчас  просто  пережидаю,  пока
горячий, как накат хмеля, гнев остынет, осядет, успокоится,  превратится
в холодную, словно иголочки льда, расчетливую ярость. Потом... Потом,  я
знаю, придет грусть...
   Вот тогда я бью.
   О чем торгуются эти молодые здоровые парнишки?
   О том, за сколько продать человека.
   Ну, блин... Легким поучительным кровопусканием их утомленную  психику
не исправить.
   - Ну ты, баран... - один из братанков  чувствительно  пихает  меня  в
селезенку, - ты что, задницей слушаешь?..
   Неаккуратно он ручонку-то растопырил... И перстней не  видать,  чтобы
так вот опрометчиво - "...и пальцы веером...".
   Хлопчик впечатывается мордой в асфальт, и только поэтому молчит. Хотя
хруст переломленной в локте руки слышен вполне...
   Второго подсекаю  и  методично  прикладываю  мордой  лица  об  уголок
бордюра, пока не получается однородная невнятного цвета  масса.  Сидящий
за  рулем  худощавый  заводит  мотор  и  пытается   скрыться   с   места
происшествия, оставив "группу товарищей", как у  них  принято,  в  беде.
Хотя... Беда их постигла не при встрече со мной, а много раньше -  когда
они решили жить легко  и  красиво  и  поговорку  о  бесплатном  сыре  не
относить на свой счет... По счетам нужно платить. Всегда.
   Ударом ноги крошу ветровое стекло, командую водителю:
   - Вылезай!
   - Да я не с  ними,  просто...  -  лепечет  худощавый,  но  из  бибики
выбирается.
   - Загружай.
   - Ч-ч-то?
   - Свинину загружай. Да пошустрее.
   Малый кое-как  справляется.  Страх  погоняет.  Вынимаю  из  бумажника
визитку. На случай, если молодым людям захочется продлить столь приятное
знакомство. То, что они знают мое имя и адрес,  я  уже  понял.  Осталось
выяснить - откуда.
   Документов у незадачливых вымогателей никаких; забираю техпаспорт  на
машину и права у худощавого. Сову эту нужно прояснить.
   - Откеле будете, землячки...
   - Да я просто шофер...
   - А я просто киллер. Похож?
   - Кто на что учился...
   - По чьей наводке накат?
   - Гнедой решил.
   - Кто есть Гнедой?
   - Ну, которого вы об бордюр...
   - "Диких" в Москве давно нет. Чьи ребята?
   - - Мы на обеспечении, по марафету... А девчонка эта, Лиса  по  хазам
приблудилась, вот Гнедой ее ил к делу пристроить... А тут она слиняла...
А сегодня Гнедой узнал, что она у вас... Ну  и  сказал:  выставим  лоха,
хуже не будет.
   - Пеньковские?..
   Худощавый потупил взгляд.
   - И крестный ваш о личных инициативах Гнедого не ведает... Так?
   - Так.
   -  Слушай  внимательно.  Если  Гнедой  наврет  крестному  и  на  меня
пеньковскую разборку  наведет,  в  ответке  ты  окажешься.  Персонально.
Понял?
   - Да я...
   - Вижу - понял.
   - Только... Все же Гнедой - не "урод"  последний,  Там,  -  худощавый
кивнул куда-то наверх, - могут не так понять...
   - Поймут. Каждый баран должен носить свои рога. А "бык" - тем более.
   Водитель покосился  на  две  окровавленные  туши,  cипящие  в  четыре
ноздри.
   Когда в сознание придут больно им будет.
   - Все же... Вы очень с ними круто...
   - Кто на что учился.

Глава 22

ТАШКЕНТ, УЗБЕКИСТАН

   Несмотря на то, что гостиница была  пуста,  номе  Макбейн  получил  с
трудом. По крайней мере, это  был  отдельный  номер  с  грязной,  желтой
ванной и отсутствием горячей воды. Зарегистрировался  он  как  гражданин
России, уроженец Уфы Ильяс Сулейменов. Бизнесмен.
   Прочитав   заполненный   регистрационный   лист   и   оглядев   наряд
"бизнесмена", человек за стойкой понимающе хмыкнул. Да  и  загореть  так
"уфимец" мог только в горах... И еще -  портье,  Рамзан  Алыгбеков,  два
года крутил баранку бензовоза в Афгане, чтобы на раз  отличать  "солдата
удачи" от "рыцаря наживы". Причем этот парниша такой же Ильяс, как он  -
Густав. Выкрашенные волосы и борода хотя и  не  бросались  в  глаза,  но
принять мужчину за татарина или башкира было сложно Да он,  по-видимому,
не особенно и старался. Впрочем свои наблюдения Рамзан никогда не  делал
"достоянием широкой общественности", будь  то  компетентные  органы  или
друзья-приятели. Третьесортная гостиница была перевалочным  пунктом  для
транзита  наркотиков,  оружия,  боевиков...  Даже   не   щедрые   чаевые
постояльцев делали портье таким молчаливым - гости были  людьми  особого
сорта и не любили трепачей до смерти...
   Впрочем, сегодняшний гость - особенный. Он прибыл явно сам  по  себе,
ни от кого... В их "отеле" такое не  просто  редкость  -  исключение.  А
значит, нужно позвонить Тимуру. Его дело маленькое - позвонить. А  Тимур
пусть решает...
   - Девочки, травка, "снежок"?.. - тихо по-русски прошептал  Алыгбеков,
наклонившись к незнакомцу.
   - Нет.
   - Есть хорошая российская водка. Из Москвы. Кристалловская.
   - Давайте.
   Портье назвал цену, получил деньги.
   "Уфимец" поднимался по лестнице. Он и не русский - говорит  с  легким
акцентом. Скорее всего - прибалт. Какой-нибудь киллер, волк-одиночка.  А
вот новых разборок в хлебном Ташкенте никто сейчас  не  хочет.  Кто  его
нанял, зачем?..
   Пусть  выясняет  Тимур.  Его  дело  маленькое.  Посетить,  разузнать,
продать...
   Сейчас этот волчара выпьет  водки  с  устатку  и  станет  беспомощнее
дохлой гюрзы...
   То, что новый постоялец опасен, Рамзан почувствовал сразу.
   Он поднял трубку телефона, набрал номер:
   - Имею предложить Тимуру барана... Да, как раз на плов...
   Макбейн быстро осмотрел  номер.  Пусто.  Подошел  к  окну.  Выглянул.
Метрах в трех - ржавая пожарная лестница. К ней  можно  пройти  по  едва
выступающему карнизу. Если повезет...
   Внизу - четыре полномерных этажа. Упасть можно чувствительно, если не
умеючи. Но - не смертельно.
   Макбейн быстро снял куртку, рубашку. Остался в брюках.  Набрал  воды,
намылил лицо, поморщился, коснувшись опасной бритвой кожи.
   Покончив с бритьем, взял тазик, вылил туда содержимое  тюбика,  нанес
образовавшуюся пену  на  волосы.  Подождал  несколько  минут,  подставил
голову под струю - вода потекла коричнево-синего цвета. Через  несколько
минут  повторил  процедуру...  Закончив,  придирчиво  осмотрел  себя   в
зеркало.
   "Боевик"  исчез.  На  Макбейна   смотрел   голубоглазый   блондин   с
выступающим сильным подбородком и жесткой  линией  рта.  Мужчина  провел
щеткой по волосам.
   Длинноваты, но для "бизнесмена" пока сойдут.
   Из баула вытащил сумку. Оттуда - сверток. Быстро переоделся -  брюки,
рубашка, пуловер, ботинки... Куртка из мягкой замши...
   То,  что  за  дверью  номера  кто-то  есть,  он  даже  не  услышал