змутимо.
   В такси Лимас демонстративно  молчал.  Эш  попытался  было  примирительно
поговорить с ним, но он только раздраженно пожал  плечами.  Они  прибыли  на
Уордор-стрит и вылезли из машины, причем ни Лимас, ни Кифер  не  сделали  ни
малейшей  попытки  расплатиться  с  шофером.  Эш  повел  их  мимо   витрины,
уставленной журналами для мужчин, по узкой аллее, в  дальнем  конце  которой
сияла неоновая вывеска: "Клуб ласковых кошечек - вход только членам  клуба".
По  обеим  сторонам  от  двери  висели  фотографии  девиц,  к  каждой   была
прикреплена  полоска  бумаги  со  словами:  "Осмотр  достопримечательностей.
Только для членов клуба".
   Эш позвонил. Дверь сразу же открыл  великан  в  белой  рубашке  и  черных
брюках.
   - Я член клуба, - сказал Эш, - а эти джентльмены - мои гости.
   - Позвольте взглянуть на ваш билет.
   Эш достал из бумажника карточку и передал ее вышибале.
   - Вашим гостям  придется  заплатить  по  фунту  с  каждого  за  временное
членство. Вы ведь рекомендуете их, не так ли?
   Он протянул карточку Эшу, но Лимас перехватил ее. Внимательно рассмотрел,
а потом вернул Эшу. Достав два фунта из заднего кармана брюк,  Лимас  вложил
их в руку вышибалы.
   - Два фунта, - сказал Лимас, - с гостей.
   И, не обращая внимания на возмущенные восклицания Эша, прошел, увлекая за
собой остальных, через занавешенные двери в полутьму клубного холла.
   - Найди-ка нам, парень, столик, - обернулся он к вышибале.  -  И  принеси
бутылочку шотландского виски. Да проследи, чтобы нам никто не мешал.
   Вышибала заколебался, но решил не спорить и проводил их вниз по  лестнице
в ресторан. Спускаясь, они слышали приглушенные звуки оркестра, исполнявшего
какую-то невнятную мелодию. Им достался столик в конце зала. Музыкантов было
всего двое, а вокруг сцены за столиками по  две  и  по  три  сидели  девицы.
Заметив новых гостей, две из них  поднялись  с  места,  но  великан-вышибала
отрицательно покачал головой,
   Пока не принесли виски, Эш то и дело опасливо  поглядывал  на  Лимаса,  а
Кифер, казалось, слегка скучал. Официант принес бутылку виски и три  бокала,
и они молча глядели, как он понемногу наливал в каждый бокал. Лимас  отобрал
у него бутылку и долил всем  троим.  После  чего  перегнулся  через  стол  и
спросил Эша:
   - А теперь объясните, что все это, черт побери, значит?
   - А в чем дело? - кажется, растерялся Эш. - Что вы имеете в виду, Алек?
   - В тот день, когда меня выпустили из тюрьмы,  вы  тащились  за  мной  от
самых ворот, - спокойно начал  Лимас.  -  С  какой-то  дурацкой  историей  о
встрече в Берлине. Вы вернули мне деньги, которых у меня не  одалживали.  Вы
кормили меня роскошными обедами и привезли к себе домой.
   - Ну, если все дело в этом... - покраснев, пробормотал Эш.
   - Не перебивайте меня, - рявкнул Лимас. - Подержите язык за зубами,  пока
я не договорю до конца, ясно? Ваш членский билет выписан на имя  Мерфи.  Это
ваше имя?
   - Нет, не мое.
   - Значит, ваш друг по фамилии Мерфи одолжил вам свой членский билет?
   - Нет, по правде говоря, это не  так.  Я  иногда  захожу  сюда  подцепить
девку. И вступил в клуб под фальшивым именем.
   - Тогда почему ваша квартира зарегистрирована на  имя  Мерфи?  -  спросил
Лимас.
   Тут наконец заговорил Кифер.
   - Езжай-ка домой, - сказал он Эшу. - Мы сами разберемся.
   На сцене девица исполняла стриптиз - молодая, довольно неряшливого  вида,
с темным синяком на ляжке. Ее нагота была столь жалкой и тщедушной, что даже
не возбуждала - безвкусная и  антиэротичная.  Она  медленно  поворачивалась,
временами дергая руками  и  ногами,  словно  музыка  доходила  до  нее  лишь
урывками, и не сводила с публики  глаз  заинтригованного  ребенка,  внезапно
оказавшегося в компании взрослых. Вдруг темп музыки резко ускорился,  девица
отреагировала на это, как собака на свист, и начала раскачиваться туда-сюда.
Сняв на последней ноте бюстгальтер, она  подняла  его  высоко  над  головой,
выставив на всеобщее обозрение тощее тело с тремя нелепыми полосками фольги,
болтавшимися на нем, как мишура на осыпавшейся елке.
   Стриптиз они посмотрели молча, Лимас и Кифер.
   - Вероятно, сейчас вы приметесь уверять меня, что  мы  с  вами  видели  в
Берлине кое-что получше, - сказал в конце концов Лимас, и Кифер заметил, что
он все еще в бешенстве.
   - Вы, думаю, действительно, видели, - мирно ответил он. - Сам я частенько
бывал в Берлине, но, боюсь, ночные клубы не по моей части.
   Лимас ничего не сказал на это. - Не подумайте, что  я  ханжа.  Скорее  уж
прагматик. Если мне нужна женщина,  я  знаю  много  способов  заполучить  ее
подешевле,  а  когда  мне  хочется  потанцевать,  нахожу  для  этого   более
подходящие места.
   Лимас, казалось, не слушал его.
   - Может быть, вы все-таки объясните мне, почему  этот  пидер  пристал  ко
мне? - спросил он.
   Кифер кивнул.
   - Разумеется. Пристал, потому что я приказал ему.
   - Для чего?
   - Вы представляете для меня определенный интерес. Я хотел бы сделать  вам
предложение по части работы - журналистской, разумеется.
   Снова пауза.
   - Журналистской, - сказал Лимас. - Понятно.
   - Я руковожу агентством. Международная служба информации, знаете  ли.  Мы
хорошо платим, очень хорошо, за интересный материал.
   - Кто публикует материал?
   В голосе Лимаса послышались угрожающие нотки, и на  мгновенье,  всего  на
мгновенье, по гладкому лицу Кифера пробежала тень уважительного признания.
   - Клиенты международного ранга. У меня есть компаньон в  Париже,  который
размещает большую часть моего материала. Часто я сам  не  знаю,  кто  именно
публикует. Признаться, - добавил он с обезоруживающей улыбкой, - мне на  это
наплевать. Они платят и просят приносить еще. Это, Лимас, люди, не привыкшие
мелочиться, они платят щедро, они, например,  готовы  переводить  деньги  на
счета в  иностранные  банки,  где  никого  не  заботят  такие  пустяки,  как
подоходный налог.
   Лимас ничего не ответил. Он сидел, держа обеими руками бокал и уставясь в
него.
   "О Господи, - думал он, - они нарушают собственные правила, это уже ни  в
какие ворота не лезет". Ему пришла в  голову  дурацкая  шутка,  бытующая  на
танцульках: подобное предложение порядочная девушка не может принять до  тех
пор, пока  не  поймет,  сколько  ей  заплатят.  Тактически,  решил  он,  они
действуют совершенно правильно: я  сижу  в  полном  дерьме,  только  что  из
тюрьмы, сильнейшее  неприятие  окружающего.  Святую  невинность  я  из  себя
строить не стану и не стану говорить, будто они  оскорбили  во  мне  чувства
британского джентльмена и патриота.
   С другой стороны, они не могут не считаться с практическими препятствиями
и затруднениями. Они понимают, что ему,  конечно,  страшно,  ибо  британская
разведка преследует предателей и перебежчиков,  как  Господь  Бог  Каина.  И
вообще, во всем этом деле есть немалый риск. Они должны  учитывать  то,  что
непоследовательность, свойственная человеческой природе, может свести на нет
наилучшим  образом  спланированную  операцию;   что   мошенники,   лжецы   и
преступники  способны  порой  устоять  перед  любым  давлением,  тогда   как
респектабельного джентльмена можно при  случае  склонить  к  государственной
измене за понюшку табаку".
   - Здорово же им приходится платить, - пробормотал он наконец.
   Кифер подлил ему виски.
   - Они  предлагают  единовременную  выплату  в  размере  пятнадцати  тысяч
фунтов. Деньги уже переведены на счет Кантонального банка в Берне. Предъявив
удостоверяющие личность документы,  которыми  мои  друзья  снабдят  вас,  вы
сможете снять деньги со счета.  Мои  клиенты  оставляют  за  собой  право  в
течение  года  обратиться   к   вам   за   дополнительной   информацией   за
дополнительную плату в пять тысяч фунтов. Они также готовы помочь вам решить
любые  проблемы  по...  ну,  скажем,  по  перемене  места  жительства,  если
возникнет необходимость.
   - Когда вы хотите получить ответ?
   - Немедленно. Вам незачем фиксировать все ваши воспоминания на бумаге. Вы
встретитесь с моим клиентом, и он  устроит  так,  что  предоставленный  вами
материал обработают... литературные "негры".
   - Где я должен с ним встретиться?
   - Мы полагаем, что  для  всех  будет  удобнее  встретиться  за  пределами
Соединенного Королевства. Мой клиент предлагает Голландию.
   - Но у меня нет заграничного паспорта, - мрачно сказал Лимас.
   - Я позволил себе позаботиться об этом, - учтиво заметил Кифер. Ни в  его
голосе, ни в манере держаться не было и намека на то, что заключается  нечто
иное, чем обычное деловое соглашение. - Мы летим  в  Гаагу  завтра  утром  в
9.45. Не поехать ли нам ко мне, чтобы обстоятельно обсудить все детали?
   Кифер расплатился, они взяли такси и поехали во  вполне  приличный  район
неподалеку от Сент-Джеймс-парка.
   Квартира Кифера была дорогой  и  шикарной,  но  ее  обстановка  почему-то
наводила на мысль, что все приобретено в крайней спешке.  Есть,  говорят,  в
Лондоне такие лавки, где вам продадут книги под цвет обоев и обои  под  цвет
книг. Лимас, не будучи особенно чувствительным к тонкостям такого рода,  все
же с трудом поверил, что находится на частной квартире, а не  в  гостиничном
номере. Когда Кифер провел его в отведенную комнату (окна  которой,  кстати,
выходили в темный внутренний двор, а не на улицу), Лимас спросил:
   - И давно вы тут живете?
   - Ах, недавно, - небрежно бросил Кифер. - Всего несколько месяцев.
   - Обошлось, верно, недешево. Впрочем, вы, думаю, таких денег стоите.
   - Благодарю вас.
   В комнате Лимаса на посеребренном подносе стояла бутылка виски и сифон  с
содовой. Занавешенная дверь в дальнем конце комнаты вела в ванную и клозет.
   - Недурное гнездышко. И за все это платит великое государство трудящихся?
   - Ну-ка  заткнитесь,  -  рявкнул  Кифер  и  тут  же  добавил:  -  Если  я
понадоблюсь, вот внутренний телефон. Я ложиться не буду.
   - Спасибо, ширинку я и сам расстегнуть сумею, - ответил Лимас.
   - Что ж, доброй ночи, - бросил Кифер и вышел.
   "Он ведь тоже на пределе", - подумал Лимас.
   Лимаса разбудил звонок телефона на ночном столике. Звонил Кифер.
   - Шесть утра. Завтрак в половине седьмого.
   - Ладно, - буркнул Лимас и повесил трубку.  С  похмелья  у  него  трещала
голова.
   Кифер, должно быть, вызвал такси по телефону, потому что ровно в  семь  в
дверь позвонили.
   - Вы собрались? - спросил Кифер.
   - У меня нет вещей, только зубная щетка и бритва.
   - Об этом уже позаботились. А в остальном вы готовы?
   - Думаю, что да, - пожал плечами Лимас. - У вас нет сигарет?
   - Нет, - ответил Кифер. - Они найдутся в самолете. Поглядите-ка лучше вот
на это.
   И он протянул Лимасу британский паспорт. Он был выписан на имя  Лимаса  с
его фотографией и проштемпелеван в  углу  печатью  министерства  иностранных
дел.  Паспорт  был  не  новым,  но  и  не  слишком  потрепанным;  Лимас  был
охарактеризован в нем как клерк, по семейному положению холостой. Взяв его в
руки, Лимас впервые чуть занервничал. Это ведь все равно что  жениться:  как
бы дело ни повернулось, назад дороги уже нет.
   - А как насчет денег?
   - Они вам не понадобятся. Все предусмотрено.

   8. Мираж
   Утро было  холодным,  легкий  туман,  липкий  и  серый,  покусывал  кожу.
Аэропорт напомнил Лимасу  дни  войны:  едва  различимые  в  пелене  самолеты
терпеливо  поджидали  свои  экипажи,  гулкие  голоса,  внезапный   окрик   и
неуместный тут стук девичьих каблучков по бетону, рев двигателя прямо у тебя
над ухом. И повсюду та заговорщицкая  атмосфера,  которая  окутывает  людей,
поднявшихся до зари, - некое чувство превосходства над всеми остальными,  не
замечающими, как уходит ночь и  наступает  утро.  Экипаж,  несущий  на  себе
печать раннего вставания и  утреннего  холода,  обращался  с  пассажирами  с
равнодушием солдат, только что вернувшихся с фронта: презренные  смертные  -
это утро не для них.
   Кифер снабдил Лимаса багажом, что было очень предусмотрительно,  и  Лимас
оценил это. Пассажиры без багажа бросаются в глаза, что вовсе не  входило  в
планы  Кифера.  Они  отметились  у  стойки  и  направились  по  указателю  к
паспортному контролю. Но тут случилась нелепая заминка: они пошли не  в  том
направлении, и Кифер наорал на носильщика. Лимас решил, что Кифер нервничает
из-за паспорта - и совершенно напрасно, потому что, на его  взгляд,  паспорт
был в полном порядке.
   Паспорта проверял сравнительно молодой плюгавый мужчина в галстуке, какие
носят в  разведывательных  войсках,  и  с  каким-то  загадочным  значком  на
лацкане. У него были рыжие усики и областной  говор,  наверняка  причинявший
ему неимоверные страдания.
   - Надолго едете, сэр? - спросил он Лимаса.
   - На пару недель.
   - Будьте внимательны, сэр. Ваш паспорт действителен  только  до  тридцать
первого.
   - Знаю, - сказал Лимас.
   Они вместе прошли в зал ожидания. По дороге Лимас заметил:
   - А вам, Кифер, палец в рот не клади.
   Тот улыбнулся.
   - Мы же не можем позволить, чтобы вы пустились  во  все  тяжкие.  Это  не
входит в условия контракта.
   Предстояло ждать еще двадцать минут. Они сели за столик и заказали кофе.
   - И приберите-ка здесь, - сказал Кифер официанту, указав на грязные чашки
и пепельницы на столе.
   - Это сделает уборщица, - ответил официант.
   - Я сказал, приберите, - сердито повторил Кифер.  -  Какая  гадость,  как
можно оставлять на столе грязную посуду!
   Официант отвернулся и пошел прочь. Но не к стойке и вовсе не затем, чтобы
принести кофе. Кифер побелел от гнева.
   - Ради Бога, - пробормотал Лимас, - не стоит  так  расстраиваться.  Жизнь
коротка.
   - Наглый ублюдок, вот он кто! - бросил Кифер.
   - Ладно, ладно, устройте скандал. Момент самый подходящий - они  запомнят
нас на всю жизнь.
   Необходимые формальности в гаагском  аэропорту  оказались  очень  просты.
Кифер  вроде  бы  снова  обрел  прежнее  хладнокровие.  Он  выглядел   очень
оживленным и весело болтал, пока они шли  от  самолета  к  таможне.  Молодой
голландский таможенник небрежно осмотрел их багаж и  паспорта  и  сказал  на
чудовищном гортанном английском:
   - Желаю вам хорошо провести время в Нидерландах.
   - Спасибо, - ответил Кифер с излишним подобострастием. - Большое спасибо.
   Из таможни  они  прошли  по  коридору  в  зал  прилета  на  другом  конце
аэровокзала. Кифер направился  к  главному  выходу  мимо  небольших  группок
туристов,  разглядывающих  витрины  киосков  с  духами,   фотоаппаратами   и
фруктами. Когда они прошли через стеклянную вертушку,  Лимас  позволил  себе
обернуться. У газетного киоска,  углубившись  в  чтение  "Континентал  дейли
мейл" стоял маленький, похожий на лягушку человечек в очках, вид у него  был
очень серьезный и озабоченный. Он смахивал на чиновника. Или  на  кого-то  в
этом роде.
   Машина ожидала их на стоянке. "Фольксваген" с нидерландским  номером.  За
рулем сидела женщина, не обратившая  на  них  никакого  внимания.  Она  вела
машину очень медленно, неизменно останавливаясь  на  желтый  свет,  и  Лимас
предположил,  что  таков  был  приказ  и  что   за   ними   следует   машина
сопровождения. Он посмотрел в боковое зеркальце, пытаясь ее  высмотреть,  но
безуспешно. Правда, он заметил черный "пежо" с номером SD, но после поворота
за ними следовал только мебельный фургон.  Он  неплохо  знал  Гаагу  еще  со
времен войны и сейчас пытался определить, куда  они  держат  путь.  Куда-то,
решил он, на северо-запад  по  направлению  к  Схевенингу.  Вскоре  остались
позади  и  городские  окраины,  и  они  очутились  в   каком-то   пригороде,
застроенном виллами, тянущимися вдоль прибрежных дюн.
   Здесь они и остановились. Женщина вышла, оставив их в машине, и позвонила
в колокольчик у дверей  небольшого  кремового  цвета  бунгало.  На  железной
вывеске у входа бледно-голубой готической вязью было  выведено:  "Мираж".  В
окошке белело объявление, что свободных мест нет.
   Дверь открыла добродушная толстая женщина, сразу  же  переведшая  взор  с
женщины-водителя на машину. И тотчас же направилась им навстречу, улыбаясь и
лучась радостью. Глядя на нее, Лимас вспомнил свою старую  тетушку,  которая
поколачивала его в детстве за разорванные шнурки.
   - Как хорошо, что вы приехали! - воскликнула она.  -  Мы  так  рады,  так
рады!
   Она прошла следом за ними в бунгало, впереди шел  Кифер,  за  ним  Лимас.
Лимас оглянулся на дорогу: метрах в трехстах  от  них  припарковался  черный
автомобиль, не то "фиат", не то "пежо". Из машины вышел мужчина в плаще.
   В холле женщина дружески пожала ему руку.
   - Добро пожаловать.  Добро  пожаловать  в  "Мираж"!  Надеюсь,  вы  хорошо
доехали?
   - Превосходно, - ответил Лимас.
   - Добирались самолетом или пароходом?
   - Мы летели, - сказал Кифер. - На редкость удачный рейс.
   Он говорил как владелец авиакомпании.
   - Я приготовлю вам завтрак, - сказала  женщина.  -  Отменный  завтрак  по
такому случаю. Чего бы вам хотелось?
   - Ах, да ради Бога... - вполголоса сказал Лимас, и в  этот  миг  зазвонил
колокольчик.
   Женщина быстро удалилась в кухню, а Кифер пошел открывать дверь.
   Он был в плаще с кожаными пуговицами. Ростом не выше Лимаса, но, пожалуй,
постарше. Лимас решил, что ему лет пятьдесят пять. Лицо жесткое,  сероватого
оттенка, с глубокими морщинами; вероятно, он был военным. Он протянул руку.
   - Меня зовут Петерс. - Пальцы были тонкие с ухоженными ногтями. -  Хорошо
добрались?
   - Да, - поспешно ответил Кифер. - Без всяких осложнений.
   - Нам с мистером Лимасом нужно многое обсудить. Не думаю,  Сэм,  что  нам
понадобится ваша помощь. Вы можете вернуться в город на "фольксвагене".
   Кифер улыбнулся. Лимас заметил, что улыбнулся он с облегчением.
   - До свидания, Лимас, - сказал Кифер чуть шутливо. - Удачи вам, старина.
   Лимас кивнул, игнорируя протянутую ему на прощание руку.
   - До свидания, - повторил Кифер и спокойно вышел из дома.
   Лимас пошел  вслед  за  Петерсом  в  комнаты.  На  окнах  висели  тяжелые
кружевные гардины,  причудливо  драпированные.  Подоконники  были  уставлены
цветочными горшками  с  большими  кактусами,  душистым  табаком  и  каким-то
любопытным деревцем  с  широкими,  словно  резиновыми  листьями.  Громоздкая
мебель в псевдостаринном  стиле.  В  центре  комнаты  стоял  стол,  покрытый
ржавого цвета скатертью, больше похожей на ковер, возле стола -  два  резных
кресла. Перед каждым из кресел на столе лежала  стопка  бумаги  и  карандаш.
Сбоку стояли виски и содовая. Петерс смешал им обоим по стаканчику.
   - Послушайте, - внезапно сказал Лимас, - теперь мы можем  обходиться  без
лишних церемоний.  Понимаете?  Мы  оба  знаем,  о  чем  идет  речь,  мы  оба
профессионалы. Вы получили перебежчика по корыстным мотивам -  вам  повезло.
Только, ради Бога,  не  делайте  вид,  будто  прониклись  ко  мне  внезапной
симпатией.
   Он, казалось, был на грани нервного срыва и сомневался, сможет ли на  ней
удержаться.
   Петерс кивнул.
   - Кифер сказал мне, что вы человек гордый, - бесстрастно заметил  Петерс.
А потом без улыбки добавил: - В конце концов,  с  чего  бы  иначе  вы  стали
бросаться на бакалейщика?
   Лимасу  показалось,  что  Петерс  русский,  хотя  он  не  мог   бы   дать
стопроцентной гарантии.  Его  английский  был  почти  безупречен,  ему  были
присущи спокойствие и манеры человека, давно  привыкшего  к  цивилизованному
обращению.
   Они сели за стол.
   - Кифер сообщил вам, сколько я намерен заплатить?
   - Да. Пятнадцать тысяч фунтов в Бернском банке.
   - Совершенно верно.
   - Он сказал, что у вас могут быть дополнительные вопросы в течение  года,
- сказал Лимас. - И тогда, если я окажусь под рукой, вы заплатите  еще  пять
тысяч.
   Петерс кивнул.
   - Я не согласен на такие условия, - продолжал Лимас. - Вы  не  хуже  меня
понимаете, что так дело не  пойдет.  Я  хочу  получить  пятнадцать  тысяч  и
смыться. Ваши молодчики не больно-то  церемонятся