стоку. Курд  вывалил свежий лед в  ванну и удалился. Консул
метнулся за ним, согнувшись пополам, зажимая рот рукой.
     - Я не бледный. Это освещение, - хрипловатым шепотом заверил  он Брока,
когда вернулся.
     Возвращение консула, видимо,  разозлило мэра, потому что он вдруг начал
возмущаться на  ломаном  английском. Крепко  сложенный, с фигурой камнетеса,
говорил  он яростно,  словно  обращаясь к группе  забастовщиков,  размахивая
могучими руками,  указывая то  на  труп, то на забранное  решеткой  окно, за
которым лежал вверенный ему город.
     -  Наш друг быть самоубийца, -  негодующе прокричал он! - Наш друг быть
вор. Это не наш друг. Он украсть наша лодка. Он плавать на лодке мертвый. Он
быть  алкоголик.  В  лодке быть также бутылка виски.  Пустая. Какой пистолет
проделать такую  дыру?  - риторически вопросил  он, ткнув мясистым пальцем в
размозженную голову бедняги  Уинзера. - В этом городе,  пожалуйста,  у  кого
быть  такие  большие  пистолеты?  Ни  у  кого.  Мы  иметь  только  маленькие
пистолеты.
     Это быть английский  пистолет.  Этот англичанин напиваться, красть нашу
лодку, стрелять в себя. Алкоголик. Самоубийца. Все.
     Брок, не  поведя и бровью, все с той же доброй улыбкой наблюдал за этим
взрывом эмоций.
     - Я  вот думаю, не могли бы мы вернуться чуть назад, Гарри, - предложил
он. - При условии, что вы пришли в себя.
     - Как вам будет угодно, - с  тяжелым вздохом  ответил консул, промокнув
рот бумажной салфеткой.
     - Как мы слышали, наш друг прилетел сюда внутренним пассажирским рейсом
из  Стамбула, а потом приехал из  Даламана на  общественном  автобусе. Потом
застрелился,  так? Любопытно узнать, а почему он  это сделал?  Почему вообще
приехал сюда? Хотел встретиться с друзьями? Снял номер в одном из прекрасных
отелей  города?  Где  предсмертная  записка? Большинство  англичан-самоубийц
черкают  пару  строчек  перед  тем,  как уйти  из этого  мира. Где  он  взял
пистолет? Где теперь этот пистолет? Или они забыли показать его нам?
     Внезапно заговорили все:  директор  больницы, главный  врач, капитан  и
несколько сопровождающих мэра, причем каждый стремился перекричать соседа.
     -  Предсмертной записки  нет,  и  капитан  не  рассчитывал ее  найти, -
переводил консул, вычленяя голос капитана из общего хора. - Человек, который
крадет лодку, берет  с собой  в  море  бутылку  виски  и  выпивает  ее, не в
состоянии что-то написать. Вы интересуетесь мотивом. Наш друг был нищим. Был
дегенератом. Был сбежавшим преступником. Был извращенцем.
     -  Еще  и  это, Гарри?  Святой  боже!  Почему  у  них  сложилось  такое
впечатление?
     - У  полиции есть показания нескольких  симпатичных турецких рыбаков, к
которым наш друг приставал на пристани ранним вечером  и пытался соблазнить,
- монотонно бубнил консул.  - Все ему  отказали.  Наш  друг  был отвергнутым
гомосексуалистом, алкоголиком, беглецом от правосудия. Он решил свести счеты
с жизнью.  Купил  бутылку виски, дождался темноты, украл лодку, вымещая этим
злобу на мужчин, которые  отказали ему, уплыл в море и застрелился. Пистолет
упал в воду. В  должное время ныряльщики его найдут. Сейчас в бухте  слишком
много  прогулочных пароходов и лайнеров,  и поиски пистолета затруднены. Где
он взял пистолет?  Капитан говорит,  что  это и  неважно. Преступники  - они
везде  преступники.  Находят  друг  друга,  продают  друг  другу оружие, это
общеизвестно. Как ему удалось провезти  на самолете пистолет  из Стамбула? В
багаже.  Где  его  багаж?  Поиски  продолжаются.  В  этой  стране  они могут
затянуться на тысячу лет.
     Брок продолжил изучение тела Уинзера.
     - Только мне представляется, Гарри, что это пуля с мягким наконечником,
-  заметил он. - Выходного отверстия нет,  голову просто разнесло. Для этого
необходима пуля типа дум-дум. Разрывная пуля.
     Перевести   консул  не   успел,   потому  что  мэр   вновь   взорвался.
Проницательность политика подсказала ему в отличие от  его подчиненных,  что
хладнокровие  Брока,  мягко  говоря, подозрительно.  Он зашагал взад-вперед,
привлекая  к  себе  внимание.  Англичане,  жаловался  он.  Почему  англичане
полагают,  что имеют полное право приезжать сюда, задавать вопросы, хотя они
сами стали  причиной проблем города? Почему  этот английский педераст вообще
приехал в наш город? Неужели он не мог выбрать другой город и  там покончить
с собой? Калкан? Каз? Почему он вообще приехал в Турцию? Почему не остался в
Англии вместо того, чтобы портить  людям отдых и бросать тень  на  репутацию
нашего города?
     Но  и эту  речь Брок воспринял благодушно. Это чувствовалось по  легким
кивкам, которые следовали, когда он признавал аргументы мэра, уважая местную
мудрость и  понимая возникшую дилемму.  И здравомыслие, продемонстрированное
Броком, дало результаты: мэр сначала прижал палец к  губам, а потом, пусть и
с  усилием,  заставил себя замолчать и остановиться, разве что несколько раз
разрубил воздух ладонью. Капитану, однако, выдержки не хватило. Драматически
вскинув руки, выставив вперед  ногу,  он короткими, рублеными  предложениями
обрисовал трагический финал.
     - Наш друг пьян, - бесстрастно переводил консул. - Он в  лодке. Бутылка
виски пуста. У него депрессия. Он встает. Стреляет в голову. Пистолет падает
в воду. Он падает в лодку, потому что мертв. Зимой мы найдем пистолет.
     Брок все уважительно выслушал.
     - Так мы можем взглянуть на лодку, не так ли, Гарри?
     Мэр, сверкнув глазами, оживился.
     -  Лодка  быть  грязная!  Слишком   много  крови!  Хозяин  лодки  очень
огорчиться, очень рассердиться! Очень набожный человек! Он сжег лодку. Зачем
ему такая лодка? Страховка? Плевать он хотел на страховку!
     * * *
     Брок в одиночестве неспешно  шагал по узким улочкам, изображая туриста,
останавливался,  чтобы  обозреть   артефакты  Оттоманской   империи,  ковры,
отражения в витринах  маленьких магазинчиков. Консула он  оставил в кабинете
мэра за чашкой яблочного чая и обсуждением технических вопросов, в том числе
приобретения  цинкового гроба и формальностей, связанных с  транспортировкой
трупа после проведения  вскрытия. Сославшись на необходимость купить подарок
для несуществующей дочери, Брок  отказался от предложения  мэра  разделить с
ним   ленч,  поплатившись   необходимостью  выслушать  длиннющую  лекцию   о
превосходных магазинах города, среди которых  пальму первенства, безусловно,
держал   бутик,   оснащенный   системой   кондиционирования,   принадлежащий
племяннику  мэра.  Брок  не  чувствовал  усталости  и  не собирался сбавлять
привычного  темпа. За последние семьдесят  два часа он спал максимум шесть в
самолетах, в такси,  по дороге на торопливо созванные совещания, в Уайтхолле
утром,  в  Амстердаме  во  второй  половине  дня, чтобы  вечером  попасть  в
роскошные  сады гасиенды наркобарона  в  Марбелле, ибо осведомители  у Брока
были везде. Самые разные люди тянулись к нему по самым разным причинам. Даже
в  этом маленьком городке  тертые жизнью хозяева магазинов и  ресторанчиков,
зазывая его к  себе, замечали в нем что-то  особенное,  отчего делали паузу,
прежде  чем  обратиться  к  нему повторно.  Некоторые  даже понижали  в  уме
первоначальную цену,  которую  собирались  запросить,  откликнись  он на  их
предложение. А когда  Брок, пересекая  улицу, чтобы посмотреть, кто бросится
следом или  резко  остановится, весело махал им  рукой и  извиняющимся тоном
говорил:  "Может,  в  следующий   раз",  они  чувствовали,  что   его  отказ
определенным  образом подтверждает  их  интуитивную  догадку, провожали  его
взглядом и потом время от времени оглядывали улицу, на случай, если он будет
возвращаться тем же путем.
     Добравшись  до маленького  рыбного  порта с  выкрашенным  белой краской
маяком,  древним  гранитным  молом  и  шумными  тавернами,  он  продолжал  с
интересом рассматривать  все, что попадалось  на глаза:  магазины, торгующие
сувенирами и джинсами (если  он искал подарок для дочери, то где еще мог его
найти?), прогулочные  пароходики,  скоростные катера, маленькие рыболовецкие
траулеры,  увешанные мантильями-сетями, заляпанный  грязью джип цвета  охры,
припаркованный на  проселке,  убегающем от  бухты  к холмам. В  джипе сидели
двое, юноша и  девушка. Даже с шестидесяти ярдов  он видел, что они такие же
грязные,  как  джип.  Брок  вошел в сувенирный  магазин,  покрутил  в  руках
несколько  вещей, посмотрел в зеркала, остановил свой  выбор  на футболке  с
занятной надписью, расплатился кредитной карточкой,  которую использовал для
текущих  расходов.  С  пакетом  в  руке  двинулся  по  молу,  около   маяка,
убедившись,  что рядом нет  ни  души,  достал  сотовый  телефон, позвонил  в
контору,  и его помощник  Тэнби  продиктовал  несколько  сообщений,  которые
ничего не значили для всех, кто не  знал  истинного  смысла входящих  в  них
слов. Выслушав последнее, Брок буркнул: "Все понял", - и отключил связь.
     По узкой деревянной лестнице спустился с  мола на  проселок, зашагал по
нему, как  обычный турист. Джип цвета охры исчез.  Проселок  привел  Брока к
ряду  недостроенных  летних коттеджей.  По другой  лестнице он  поднялся  на
следующую  террасу,  на которой дома  еще не  начали  строить. Зато  хватало
мусора и пустых бутылок. Брок встал на самом краю, потенциальный покупатель,
желающий убедиться, что из  окна его еще не построенного дома действительно,
в  полном соответствии с обещаниями риэлтера, будет  открываться  прекрасный
вид.  Приближалась  сиеста.  Ни  автомобилей,  ни  пешеходов,  ни  собак  не
просматривалось. В деревне внизу вели дуэль два соперничающих муэдзина, один
гудел басом, второй пронзительно выл. Показался джип цвета охры, поднимая за
собой  шлейф красной  пыли. За  рулем сидела девушка с  круглым подбородком,
широко посаженными ясными глазами и копной светлых волос.  Ее бойфренд,  кем
бы он ни был, дулся на пассажирском сиденье.  С трехдневной щетиной на щеках
и серьгой в одном ухе.
     Брок  оглядел  дорогу,  поднял руку, джип  остановился,  заднюю  дверцу
открыли изнутри. На заднем сиденье лежали ковры, некоторые свернутые, другие
расстеленные.  Брок  метнулся  в  салон  с  удивительной  для  его  возраста
проворностью и  улегся на пол. Юноша тут  же набросил на него ковры. Девушка
на приличной скорости погнала джип по извилистому, уходящему вверх проселку.
Остановилась, лишь когда они выехали на плато.
     - Все чисто, - доложил юноша.
     Брок вылез из-под ковров и обосновался на заднем сиденье. Юноша включил
радио,  но не слишком  громко. Зазвучала турецкая музыка, хлопки, тамбурины.
Впереди  лежала  каменоломня,  заброшенная,  с большими  щитами,  надписи на
которых предупреждали, что  подходить к краю опасно. Рядом стояла деревянная
скамья,  давно  уже сломанная. Площадка,  на которой  раньше разворачивались
самосвалы, заросла  сорняками. С плато открывался  вид на шесть островов. На
другой стороне бухты белели дома и отели курортного городка.
     - Выкладывайте, - приказал Брок.
     Дерека и Агги связывала только работа, хотя Дерек не отказался  бы и от
большего. Дерек был небрит и нагловат, Агги, длинноногую, с прямым взглядом,
отличала  врожденная  элегантность.  Дерек рассказывал, Агги  поглядывала  в
зеркала  и  вроде бы  не слушала. Они  сняли комнату в  "Дрифтвуде", говорил
Дерек,  бросая  обвиняющие взгляды  на Агги, - ночлежке у рынка, с таверной,
где барменом  работал Фиделио,  гей-ирландец, который  мог достать все,  что
угодно.
     - Весь город  гудит,  Нэт, - вмешалась  Агги,  говорила она  с заметным
шотландским акцентом. - Тема разговоров только одна - Уинзер. У каждого своя
версия. У многих даже две или три.
     - Мэр - главное действующее лицо большинства слухов, - продолжал Дерек,
словно Агги  и не  подавала голос. - Один из  пяти братьев мэра стал большой
шишкой  в  Германии.  По слухам,  ввозит и продает большие партии героина  и
владеет крупной строительной фирмой.
     Агги опять вмешалась:
     - Ему принадлежит сеть казино, Нэт. И развлекательный центр на Кипре. С
миллионными  оборотами. И вот что еще. По слухам,  он тесно связан с русской
мафией.
     -  Неужто?  - восхитился Брок, позволив себе улыбку,  подчеркнувшую его
возраст и отчужденность от местных проблем.
     - Согласно слухам, - докладывал Дерек, - этот брат был в городе в  день
смерти Уинзера. Должно  быть, прилетел  из Германии, поскольку  его видели в
лимузине, принадлежавшем невестке начальника полиции местного илея (6).
     -  Брат начальника  полиции  женат  на  одной из  богатейших  наследниц
Даламана, - говорил Дерек. - Ей принадлежит фирма, которая подает лимузины к
частным самолетам, прибывающим из Стамбула.
     - И еще,  Нэт,  капитан Али смотрит в рот начальнику  полиции  илея!  -
воскликнула  Агги.  -  Я хочу сказать,  они  - одна  шайка-лейка,  Нэт.  Все
повязаны.  Фиделио говорит,  что  Али  устроил себе в  среду выходной, чтобы
сесть за  руль лимузина невестки своего  шефа.  Да, конечно,  капитан Али не
титан  мысли. Но он там был, Нэт.  На месте  убийства. Участвовал в действе.
Полицейский,  Нэт! Участвовал в ритуальном групповом убийстве! Они еще хуже,
чем наши!
     - Они  все  подчистили? - мягко спросил  Брок, и на  мгновение возникла
пауза, потому что этот вопрос решал если не все, то многое.
     - Есть тут бывшая подружка повара Фиделио, - ответил Дерек. - Шизанутая
скульпторша,  англичанка.  Закончила  Челтнем-Ледиз-Колледж  (7).  Три  дозы
героина  в  день. Живет  в  коммуне  неподалеку.  Приходит в  "Дрифтвуд"  за
наркотиками.
     - У нее  есть маленький  сын,  Нэт, -  вклинилась Агги, тогда как Дерек
хмурился  и  багровел. -  Его зовут  Зах.  Босоногий  сорванец,  можете  мне
поверить. Дети коммунаров предоставлены самим  себе, продают цветы туристам,
сливают  бензин  из  их  машин, пока те осматривают  оттоманский форт.  Заха
занесло в горы, с курдскими детьми, к козам, уж не знаю зачем, когда ниже их
остановился  кортеж лимузинов  и джипов, из которых вышли  люди  и  устроили
сцену  из  гангстерского  фильма. - Она замолчала, ожидая комментариев, но и
Нэт,  и Дерек промолчали.  - Одного  мужчину застрелили,  тогда  как  другие
наблюдали. Убитого бросили в  джип и увезли вниз, в город. Зах говорит,  что
зрелище было великолепное. Кровь лилась рекой, и все такое.
     Взгляд Брока скользнул по бухте и противоположному берегу. На горизонте
собирались облака. В мерцающем жарком воздухе кружили канюки.
     - Где  бросили  в  лодку с  пустой  бутылкой из-под виски,  -  закончил
рассказ  Агги  Брок.  -  К счастью, не поступили  так  же с  Захом. В  горах
кто-нибудь живет, кроме коз?
     -  Нет,  -  ответил  Дерек. -  Тут скалы и  только  скалы. Ульи.  Много
автомобильных следов.
     Брок  поворачивал  голову, пока  не уперся  взглядом в  Дерека.  Улыбка
осталась, но теперь ее, казалось, отлили из стали.
     - Вроде бы я говорил тебе о том, что в горы ехать не нужно, юный Дерек.
     - Фиделио пытался впарить мне свой старый "Харлей-Дэвидсон". Разрешил с
час поездить на нем. Опробовать на ходу.
     - И ты опробовал.
     -Да.
     - Ослушался приказа.
     -Да.
     - И что ты увидел, юный Дерек?
     -  Следы от колес  автомобилей, колес джипов,  обуви. Засохшую  кровь в
большом количестве. Какой смысл что-то прятать, если мэр и начальник полиции
куплены с  потрохами?  И  это,  -  и  он  положил  на  ждущую  ладонь  Брока
целлофановую обертку с повторяющейся надписью "VIDEO - 8/60".
     - Вы уезжаете отсюда этим вечером, - приказал Брок, разглаживая обертку
на  колене.  - Оба. В  шесть  часов  чартерный  рейс  из Измира.  Два  места
придерживают для вас. Дерек.
     - Да, сэр.
     - В данном случае в  извечной борьбе  между  инициативой и повиновением
инициатива принесла плоды. Сие указывает на то, что ты - счастливчик, не так
ли, Дерек?
     - Да, сэр.
     Не  имевшие  никаких точек соприкосновения, кроме  работы, Дерек и Агги
вернулись в свою комнатушку в "Дрифтвуде" и  запаковали рюкзаки. Когда Дерек
спустился вниз, чтобы заплатить по счету, Агги выколотила  их спальные мешки
и прибралась. Помыла оставшиеся чашки и блюдца, поставила на полку, протерла
раковину, открыла  окна.  Ее отец был школьным учителем, мать - практикующим
врачом, ангелом-спасителем беднейших окраин Глазго. Обоих  отличала  крайняя
порядочность. Покончив с  уборкой, Агги последовала  за Дереком, который уже
ждал  ее в  джипе, и  по извилистой  прибрежной дороге они  поехали в Измир.
Машину вел Дерек, на лице  которого читалась обида (Агги так и не подпустила
его к себе), Агги следила за поворотами и поглядывала на часы. Дерек все еще
кипел из-за выволочки, устроенной Броком, и поклялся, что уйдет из Службы  и
сдаст экзамены на адвоката, пусть даже они и выпьют из  него все соки. Такую
клятву он давал раз в месяц, обычно после пары пинт пива. Агги думала совсем
о другом, терзаясь  воспоминаниями  о Захе.  Она помнила,  как  "сняла" его,
когда он пришел в таверну, чтобы  купить мороженое ("сняла", это  же надо!),
как танцевала с ним, как вместе они бросали камешки в море, как сидела с ним
на  волнорезе,  пока  он ловил  рыбу, обняв за плечо,  чтобы он  случайно не
свалился   в   воду.   Ее    замучила   совесть:   двадцатипятилетняя   дочь
добропорядочных родителей выпытывала секреты у семилетнего мальчика, который
поверил, что она - женщина его мечты.

     Глава 4
     За рулем  сверкающего "Ровера" Артур  Тугуд восседал,  как  королевский
кучер на козлах. "Ровер" ехал первым, следом - минивэн Оливера.
     - С чего такая суета? - полюбопытствовал Оливер во дворе  хостела Армии
спасения, когда Тугуд подал ему не тот чемодан.
     - Никакой суеты нет, Олли,  не  надо  так  ставить  вопрос,  - возразил
Тугуд. - Проверка.  Такое может случиться с каждым,  - настаивал он, на этот
раз подав нужный чемодан.
     - Какая проверка?
     - Контролирующие органы не спускают с нас  глаз, проверяют, убеждаются,
что  все  в порядке, на какое-то время успокаиваются, -  терпеливо  объяснял
Тугуд. - Обычно  проверяется одно  из направлений нашей деятельности. Ничего
личного здесь нет. Поверьте мне.
     - И что они проверяют сейчас?
     -  Так  уж случилось,  что фонды. В  этом месяце они  проверяют  фонды.
Корпоративные  фонды,  благотворительные, семейные,  офшорные.  В  следующем
могут быть ценные бумаги, или краткосрочные займы, или что-то еще.
     - Фонд Кармен?
     - Среди  других,  среди  многих,  да.  Мы это  называем  мирным  ночным
налетом.  Они  выбирают  отделение  банка,  просматривают   документацию  по
некоторым счетам, задают какие-то вопросы, отправляются в  другое отделение.
Рутина.
     - Почему их  вдруг заинтересовал  фонд Кармен? Тугуду  этот допрос  уже
поднадоел.
     - Не фонд Кармен. Все фонды. Они проводят текущую проверку всех фондов.
     - Почему ее необходимо проводить поздним вечером? - не унимался Оливер.
     Они  въехали  в крохотный  ярко  освещенный  дворик  здания  банка. Три
ступеньки  привели  их к стальной  двери. Тугуд уже  поднес согнутый палец к
кодовому замку, чтобы набрать нужную  комбинацию цифр, но передумал, положил
руку на левый бицепс Оливера.
     - Олли.
     Оливер высвободился.
     -Что?
     - Вы не  ожидаете...  не ожидали  какого-то движения  по счету  Кармен?
Недавно, скажем, в последние несколько  месяцев...  к  примеру,  в ближайшем
будущем?
     - Движения?
     - Поступления денег или снятия их. Все равно. Изменения суммы на счету.
     - А почему я должен этого ожидать? Мы оба доверенные лица. Вам известно
не больше моего. Что случилось? Что за игру вы ведете?
     - Да нет же, никаких игр!  Мы по одну  сторону. И  вас... не извещали о
каких-либо изменениях?  Независимо? Частным образом? Через  кого-то? Вам  не
поступала информация о том, что ситуация со счетом... может измениться?
     - Абсолютно.
     - Хорошо.  Отлично. Не отступайте от этого.  Оставайтесь  самим  собой.