орошо. Что ты можешь о нем сказать?
     - Отличное вино. Я от него в восторге.
     -  Естественно. Божественное  вино.  Я вижу  здесь  большой  потенциал,
Оливер.  Я  удивлен, что  ты  этого не заметил.  Ты знаешь, я неравнодушен к
продуктам питания и напиткам. Они идеально совмещаются с нашими интересами в
индустрии отдыха. Ты видел все эти бездействующие тракторы?
     - Разумеется. - Оливер нарезал хлеб.
     - И что ты подумал, когда увидел их?
     - Мне стало грустно.
     -  Тебе следовало  подумать  о  твоем  отце.  Это  та самая ситуация, в
которой  я чувствую  себя как рыба  в воде. Обесценившиеся акции,  умирающие
предприятия. Все, что  ждет  творческого подхода.  Купить завод за бесценок,
использовать   для   его    возрождения   современные   методы   управления,
рационализировать  инфраструктуру, оптимизировать  число работающих, за  три
года поставить на ноги. Надо привлечь Рэнди, это его епархия.
     - Прекрасно.
     - Банкам это понравится.
     - Безусловно.
     -  Хорошая еда,  хорошее  вино, хорошее обслуживание.  Простые  радости
жизни. Именно к этому будет стремиться человечество в следующем тысячелетии.
Или не так,  Евгений?  - Ответа не последовало, поэтому Тайгер вновь глотнул
вина.  -  Я скажу  Кэт, чтобы она включила его  в  винную карту. -  Он вновь
обращался к Оливеру. - Первоклассное каберне. Может, чуть  больше терпкости,
чем хотелось бы. - Маленький глоток. - Несколько лет в бутылке пойдут только
на  пользу. Но в  одном  ряду с  лучшими  винами, в  этом  нет  ни  малейших
сомнений.  -  Еще  глоток,  короткое  раздумье.  - Одновременная  дегустация
нескольких  марок.  Вслепую. Кэт проделывает  это превосходно.  С этим могут
сравниться лишь  несколько сортов  красных вин. Я прямо  сейчас могу назвать
двух-трех  людей, которые полагают себя тонкими ценителями. Им оно наверняка
понравится. - Еще глоток. Чмоканье губами. -  Нам  нужен дизайнер. У Кэт  он
есть.  Нарисует превосходную этикетку,  стилизует  бутылку. Высокие горлышки
всегда хорошо смотрятся. "Шате Аргонавт", как тебе такое  название? Испанцам
не понравится, это  я могу сказать тебе  сразу. - Он хохотнул. - Определенно
не понравится.
     - Испанцев  и спрашивать никто не будет. -  Оливер оглянулся, продолжая
накрывать на стол, Тайгера же словно прорвало.
     - Ответ истинного  англичанина, сэр! На  днях я как раз говорил об этом
Гупте. Нет  более наглого человека на земле, чем испанец, когда он на чем-то
настаивает.  Немцы, французы,  итальянцы,  с ними  как-то проще. Не  так ли,
Евгений? - Нет  ответа. - Они доставили нам много горя, эти испанцы. Не одно
столетие портили кровь, доложу  я  вам.  -  Он  вновь  выпил, гордо выставил
подбородок, вновь попытался поймать взгляд Евгения, но безуспешно. Нисколько
не смутившись, хлопнул рукой по колену. - Господи, Евгений, я чуть не забыл!
Тинатин,  дорогая, тебя  это очень  порадует! За плохими новостями  иной раз
забываешь хорошие.  Оливер стал отцом. У него очаровательная  дочка, которую
зовут  Кармен... Подними  с  нами  стакан,  Евгений... Аликс, что-то ты весь
вечер мрачен...  Тинатин,  дорогая...  За Кармен Сингл... долгой  ей  жизни,
здоровья и счастья... и процветания... Оливер, я  поздравляю тебя. Отцовство
тебе к лицу. Ты стал больше и лучше.
     "А вот ты ссохся, -  подумал Оливер, вдруг разозлившись  на отца за то,
что он заговорил о его дочери. - Ты показал всем, что за душой у тебя ничего
нет. Кроме зияющей пустоты. На пороге смерти тебе нечего продемонстрировать,
кроме отупляющей тривиальности".
     Но в  поведении Оливера эти  мысли  никак  не  проявляются. Он  кивает,
улыбается,  чокается стаканом с  Тинатин,  но  не  с Хобэном  или  Евгением,
курсирует между плитой, столом и двумя стариками у  камина, сосредоточившись
на поддержании  атмосферы  добрососедства. Только  Хобэн, сидящий на  скамье
между двумя нахохлившимися  охранниками, не выказывает желания поучаствовать
в празднике. Но его мрачность не может обескуражить Оливера. Ничто не может.
Фокусник ожил. Иллюзионист, танцор на  яйцах, творец веселья откликнулся  на
зов зрителей. Оливер, звезда поливаемых дождем автобусных остановок, детских
больниц,  хостелов Армии  спасения, распаковал свои черные  чемоданы и давал
представление, плата за которое  - его  жизнь и жизнь Тайгера. Пока  Тинатин
готовила, Евгений слушал  вполуха и  считал свои неудачи в языках пламени, а
Хобэн и его дьяволы обдумывали  сложившуюся ситуацию и гадали, что же делать
дальше.   Оливер   знал  своих   зрителей.   Сопереживал  им,   понимал   их
замешательство,  их страх  перед  будущим.  Он по  себе знал,  что в  минуты
отчаяния отдал  бы  все, что  имел,  за  выступление паршивого  фокусника  с
набивным енотом.
     Даже Евгений начал понемногу поддаваться его магии.
     - Почему  ты  не писал нам, Почтальон? - спросил он, по-прежнему сидя у
камина, когда Оливер вновь наполнил его стакан. - Почему  перестал учить наш
любимый грузинский?
     На оба эти вопроса  Оливер смиренно ответил, что он всего лишь человек,
что  не хранил  верность, но  теперь  блудный  сын  осознал свои ошибки. И с
обменом  этими  вроде   бы  невинными  фразами  нарастала   иррациональность
происходящего,  все  более  напоминая  иллюзию  обыденной   жизни.   Тинатин
приготовила  еду,  Оливер  пригласил  всех к столу,  усадил  Евгения, тот не
протестовал, во  главе. Какое-то время старик  сидел, низко наклонив голову,
уставившись  в  тарелку.  Потом,  словно  вид  пищи  вдохнул  в  него  силы,
выпрямился, сжал  кулаки,  расправил широкую  грудь,  потребовал вина. И  за
вином Тинатин отправила Хобэна, не Оливера.
     - Что мне делать с тобой, Почтальон? - спросил Евгений, и в уголках его
завалившихся глаз появились слезы. - Твой отец убил моего брата. Скажи мне!
     Но Оливер с подкупающей искренностью возразил ему:
     -  Евгений,  мне искренне жаль Михаила. Но  мой отец его не убивал. Мой
отец -  не предатель,  и  я - не  сын  предателя.  Я  не понимаю, почему  ты
обращаешься с ним, как  с животным. -  Он бросил короткий взгляд на  Хобэна,
который  бесстрастно  сидел между  своими телохранителями.  И Оливер обратил
внимание, что он более не  говорит по сотовому телефону, и радостно подумал,
что  Хобэн  лишился  всех  своих  друзей. -  Евгений,  я  думаю,  мы  должны
насладиться  твоим  гостеприимством и уехать  с  твоим  благословением,  как
только рассветет.
     И  Евгений   вроде   бы  расположен  с  пониманием  отнестись  к  этому
предложению  Оливера, да только  Тайгер, непривычный к тому, чтобы  разговор
шел без его участия, все портит.
     - Позвольте мне  все  прояснить, если  ты  не возражаешь  Оливер.  Наши
хозяева,   как  я  подозреваю,  под  влиянием  нашего  друга  Аликса  Хобэна
придерживаются  иного  взгляда... Пожалуйста, не  перебивай  меня...  С того
момента,  когда  я добровольно отдал  себя в  их  руки,  они  пытаются  этим
воспользоваться,  чтобы решить  два  вопроса.  Во-первых... пока  я  говорю,
ничего  не  надо  класть мне  в тарелку, Оливер, спасибо  тебе... Во-первых,
хотят убедить  меня переписать на них все мои активы, чего,  собственно, они
добиваются уже  не  один месяц.  Во-вторых,  хотят  отомстить мне  за смерть
Михаила,  придерживаясь  абсолютно ошибочного  мнения,  будто  я  в  паре  с
Массингхэмом  все это устроил. Ни на ком... ни на сотрудниках моей фирмы, ни
на  членах моей семьи нет и малой толики вины за случившееся. Однако, как ты
видишь  сам,  Оливер, моих  слов  никто не  слышит.  Я словно разговариваю с
глухими.
     Эта  тирада  побуждает  Хобэна   повторить  выдвинутые  против  Тайгера
обвинения  своим  ужасным  голосом,  которому,  однако,  недостает привычной
наглости.
     - Твой отец  всех  нас кинул,  -  заявляет  Аликс.  -  Он  сговорился с
Массингхэмом. Он пошел на сделку с английскими секретными службами. Убийство
Михаила  -  часть  этой сделки.  Евгений Иванович хочет  отомстить  и  хочет
вернуть свои деньги.
     И снова Тайгер бросается в бой, выдвигая Оливера  на  роль  третейского
судьи.
     - Это абсолютная  чушь, Оливер.  Ты не хуже моего  знаешь, что я всегда
считал  Рэнди Массингхэма  червивым яблоком, и  если я виноват,  то  лишь  в
одном:  я слишком долго  терпел его.  И ядро заговора  не я и Массингхэм,  а
Массингхэм и Хобэн. Евгений, умоляю тебя, употреби свою власть...
     Но Оливер - уже не мальчик, взрослый мужчина - обрывает отца.
     -  Скажи нам, Аликс, - вкрадчиво говорит он, не повышая голоса, - когда
ты в последний раз ходил на футбол?
     Задавая этот вопрос,  Оливер не чувствовал  неприязни  к Хобэну. Потому
что не видел себя ни рыцарем на белом коне, ни великим детективом, срывающим
маску с преступника. Он был артистом, а единственный враг артиста - зритель,
который  не  аплодирует.  Его  главная  цель состояла  в том,  чтобы  своими
фокусами вызволить отца из  беды  и сказать, что он сожалеет  о случившемся,
хотя особой жалости  он не испытывал. Потом  предстояло запудрить  синяки на
лице  отца,  вставить ему зуб, купить  новый  костюм, побрить  и доставить к
Броку, а после Брока усадить за огромный,  в пол-акра, стол на Керзон-стрит.
Поставить  его  на ноги  и  твердо  заявить:  "Ты  здесь, теперь делай,  что
считаешь  нужным,  мы  расстаемся". В сравнении с этими  задачами Хобэн  был
всего   лишь   мелкой,  случайной  помехой,  следствием,   но   не  причиной
неприятностей  отца.  Поэтому без  эмоций, ровным голосом он пересказал все,
что узнал от  Зои, упомянув и про водку и колбасу  в  перерыве матча, и  про
радость  Павла,  вызванную  присутствием обоих  родителей, и  про  недоверие
Михаила к Аликсу,  которое перевесило  согласие Зои пойти на  футбол. Он  ни
разу не повысил голос, не поднял палец, чтобы подчеркнуть значимость той или
иной  фразы, использовал  лишь интонации для того,  чтобы речь его произвела
должный  эффект.  И,  продолжая  говорить,  он  видел,  как  его  слушателям
открывается истина: и Хобэну, застывшему  с побледневшим  лицом, лихорадочно
просчитывающему  варианты,  и охранникам  Хобэна, заерзавшим  на  скамье,  и
Евгению, у  которого от  слов Оливера словно  прибавлялось  сил, и  Тинатин,
которая  поднялась и растворилась в темноте комнаты, по пути скользнув рукой
по плечам мужа, и Тайгеру, который рассеянно ощупывал пальцами избитое лицо,
убеждая себя,  что по  большей части все на месте.  Когда же Оливер закончил
рассказ  о  футбольном матче и выдержал  паузу, достаточную для того,  чтобы
Евгений  полностью  осознал  смысл сказанного,  стремление  говорить правду,
только правду и ничего, кроме правды, едва  не  заставило его  отказаться от
намеченной стратегии и признаться в своем предательстве не только Хобэну, но
и всем. Но, к счастью, в этот самый момент на поле вышли новые игроки, что и
удержало Оливера от поспешных действий.
     Первым признаком стало стрекотание лопастей вертолета, пролетевшего над
домом.  Оно  стихло,  вновь  воцарилась тишина, которую  разорвало появление
второго вертолета. И  хотя в мире  уже  не осталось мест, где  не нарушалась
тишина,  а  вертолеты   и  самолеты  частенько  появлялись   в  ночном  небе
загадочного  Кавказа, в  Оливере эти звуки разбудили  надежду  на  спасение.
Хобэн, конечно, протестовал,  точнее, возмущенно протестовал, но протестовал
на грузинском,  и Евгений  ему  возражал.  Тут Тинатин вернулась  с  большим
пистолетом  в руке, как показалось Оливеру, таким  же, какой  предлагал  ему
Мирски в Стамбуле.  Но возвращение Тинатин прошло незамеченным, потому что у
обоих охранников Хобэна вдруг возникло желание покинуть комнату.  У одного -
через дверь на веранду, у  второго  - через окно между камином и кухней.  Но
оба остановились, а потом распластались на  полу,  не  добравшись  до  цели.
Сразу стало понятно, почему они  потерпели неудачу: люди в черном входили  в
комнату  в тот самый  момент, когда  охранники хотели  из  нее выйти. Стычка
привела к тому, что люди в черном, с черным оружием в руках взяли верх.
     Никто не  произнес  ни слова  и не раздалось ни единого выстрела,  пока
комнату  не  озарила  вспышка  и  от  грохота  чуть  не  лопнули  барабанные
перепонки. Но причиной стали не гром и молния,  не разрыв шумовой гранаты, а
пистолет  Тинатин,  который  она,  держа  обеими  руками,  словно клюшку для
гольфа, направила  на Хобэна.  В  результате  ее телодвижений  во лбу Хобэна
возник  большой яркий рубин,  а глаза его  широко раскрылись от изумления. В
это  самое время  Брок уже уводил  Тайгера  в угол и  простыми и доходчивыми
фразами объяснял ему, как неудачно сложится в дальнейшем  его жизнь, если он
откажется от сотрудничества с правоохранительными  органами. И Тайгер слушал
его, слушал уважительно, как положено пленнику, поставив ноги вместе, прижав
руки к бокам, поникнув плечами, ловя каждое слово.
     "Что  я вижу? - думал  Оливер.  - Что понимаю  теперь, чего не  понимал
раньше?" Ответ нашелся  сразу, понятный, как и  вопрос. Того, что  он искал,
просто не  существовало.  Он прошел  путь  до конца, открыл  дверцу в  самую
потаенную,  запертую  на семь замков  комнату  и обнаружил, что  она  пуста.
Секрет Тайгера состоял в том, что никакого секрета не было вовсе.
     Другие люди врывались в окна и двери, уже не люди Брока, потому что это
были русские, и кричали они на русском, и возглавлял их бородатый русский, и
этот  бородач, к недовольству Оливера, ударил  Евгения  по  голове  какой-то
дубинкой, отчего лицо старика залила кровь. Впрочем,  Евгений этого, похоже,
и не заметил. Он стоял,  заложив руки за спину, а закричала Тинатин, требуя,
чтобы ее  мужа  оставили  в покое. Впрочем, Тинатин ничем  не  могла  помочь
Евгению,  потому  что  ее обезоружили и бросили  на  пол лицом  вниз, и  она
наблюдала  за  происходящим  с уровня пола.  На  этом  же  уровне, к  своему
удивлению, тут же  оказался и  Оливер. Он шагнул к бородачу, чтобы высказать
ему пару слов, а  в следующее мгновение  потерял точку опоры. Ноги почему-то
взлетели выше головы, он шмякнулся спиной об пол, и чей-то стальной каблук с
такой силой опустился ему на живот, что свет померк, и он подумал, что умер.
Но не  умер,  потому что свет  появился вновь, а мужчина, который пнул  его,
лежал на полу и стонал, держась за промежность, после,  как быстро догадался
Оливер, удара Агги, вооруженной автоматом и одетой в черный костюм пантеры с
боевой раскраской апачей на лице.
     Действительно, он бы  никогда ее не узнал, если бы  не  ее  шотландский
выговор, когда  она, со строгостью школьной мымры втолковывала ему: "Оливер,
поднимайся,  пожалуйста, вставай,  Оливер, быстро!" А поскольку на слова  он
никак не  реагировал, она  отбросила автомат  и отчасти подняла,  а  отчасти
заставила его подняться. Он стоял, покачиваясь, и тревожился насчет  Кармен,
не разбудил ли ее весь этот шум и гам.

        "ВЫРАЖЕНИЕ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ"
     Выражаю  особую благодарность Алану Остину,  фокуснику из Торки, Девон;
Сюркю  Яркану,  менеджеру Программы организации туризма университета Богачи,
Стамбул;  Тимуру  и  Георгию  Барклая  из  Мингрелии;  достопочтенному  Филу
Коннелли,  в прошлом  сотруднику  таможни  Ее  величества и  охранной  фирмы
"Эксайз инвестигейшн сервис",  и  Питеру, швейцарскому  банкиру,  которого я
могу упомянуть только по имени.
     ПРИМЕЧАНИЯ  (1)  Хампстед  -- фешенебельный район  на  севере  Лондона,
частично сохраняет характер живописной деревни.
     (2) Хампстед-Хит -- лесопарк на северной возвышенной окраине Лондона.
     (3) Барбикан  -- единый  жилой микрорайон,  в котором  расположен новый
культурный центр Лондона.
     (4) De facto и de jure -- фактически и юридически (лат.).
     (5)  "Сеифуэй"  --  сеть  продовольственных  магазинов   и  универсамов
одноименной компании.
     (6) Илей -- административно-территориальная единица Турции.
     (7)   Челтнем-Ледиз-Колледж   --  известная  женская  привилегированная
частная средняя школа в г. Челтнеме, графство Глостершир. Основана в 1853 г.
     (8)  Хаммерсмит  --  район в  западной  части  Лондона,  где  находится
выставочный зал "Олимпия".
     (9) Коппер -- полицейский (разг.).
     (10) Солиситор -- юрист, консультирующий  клиентов, в т. ч. организации
и фирмы, подготавливает дела для барристеров, имеет право выступать в низших
судах.
     (11) Modus operandi -- способ действия (лат.).
     (12)   Строительное   общество   --   финансово-кредитное   учреждение,
предоставляющее  индивидуальные  долгосрочные  ссуды  для строительства  или
покупки  жилых  домов  или  квартир  за  счет  средств, привлекаемых в  виде
краткосрочных вкладов населения.
     (13) Домик  Уэнди -- игрушечный домик,  в  котором могут  играть  дети.
Назван по имени девочки Уэнди, персонажа пьесы Джеймса Барри "Питер Пэн".
     (14)  Ирландский  тотализатор -- система игры на деньги  на  скачках, в
которой  ставки объединяются  в общую  сумму,  а лошади,  на  которых делают
ставку, определяются жеребьевкой.
     (15)   "Дейли  экспресс"  --  ежедневная  газета  правоконсерва-тивного
направления, тираж около 1,5 млн. экземпляров. Основана в 1900 г.
     (16) Миллер Макс(1894-- 1963) -- ведущий комик Великобритании 30, 40  и
50-х годов.
     (17)  "Развеселые ребята" -- группа артистов мюзик-холла, выступавшая в
лондонских  театрах  "Палладиум"  и  "Виктория-палас" с 1932 по  1962  г. Их
программы отличались жизнерадостностью и грубоватым юмором.
     (18)  "Дейли  телеграф"  --  ежедневная   газета  правоконсерва-тивного
направления,  тираж порядка 1,1 млн.  экз.  Основана  в  1855  г. В  1937 г.
слилась с "Морнинг пост". Полное название "Дейли телеграф и морнинг пост".
     (19)  Ивс  Бурл  (р. 1909)  --  один из  самых  известных  американских
исполнителей народных баллад.
     (20) Камден-таун -- один из периферийных районов Лондона.
     (21) Бенджамин -- с древнеевр. -- сын десницы, то есть любимый сын.
     (22) Гатуик -- крупный международный аэропорт к югу от Лондона.
     (23) Странд  --  одна из  главных  улиц  в  центральной части  Лондона,
соединяет Уэст-Энд и Сити. На ней расположены театры, фешенебельные магазины
и  гостиницы. Буквальный перевод --  берег.  Раньше  улица шла  вдоль берега
Темзы.
     (24) Дорсет -- графство Дорсетшир, расположенное в Южной Англии.
     (25)  "Желтые страницы"  -- телефонный справочник, в  котором  абоненты
сгруппированы по роду деятельности. Выпускается компанией "Бритиш  телеком".
Отпечатан на желтой бумаге.
     (26) Пимлико -- район в центральной части Лондона, облюбованный геями.
     (27) "Женский институт" -- организация, объединяющая женщин, живущих  в
сельской местности. В ее рамках действуют различные кружки, семинары и т. д.
     (28) Челси -- фешенебельный район в западной части Лондона.
     (29) "Семтекс" -- пластичная взрывчатка большой разрушительной силы.
     (30) Барристер -- адвокат, имеющий право выступать в высших судах.
     (31)  "Файнэншл  таймс" --  ежедневная  финансово-экономическая  газета
консервативного направления, влиятельный орган  финансовых и деловых кругов.
Печатается на розовой бумаге. Тираж порядка 290 тыс. экз. Издается с 1888 г.
     (32) "Индепендент"  --  ежедневная газета, определенного  политического
направления не имеет. Тираж около 390 тыс. экз. Основана в 1896г.
     (33)   "Экономист"  --   еженедельный   политико-экономический   журнал
консервативного  направления.  Влиятельный  орган промышленных  и финансовых
кругов. Тираж порядка 430 тыс. экз. Основан в 1843 г.
     (34) Джаггернаут -- одно из воплощений бога Вишну,  в переносном смысле
-- безжалостная, неумолимая сила.
     (35)  "Ивнинг  стандарт"  --   ежедневная  лондонская  вечерняя  газета
консервативного направления. Тираж порядка 500 тыс. экз. Основана в 1827 г.
     (36)  Парк-Лейн  --  улица  в  лондонском  Уэст-Энде,  известна  своими
фешенебельными отелями и особняками.
     (37) Броуги --  уличные ботинки, мужские  или женские,  обычно