оджал  потные  губы  и
сосредоточенно нахмурился.
     - Кого я принимаю сегодня? В каком статусе? Встревоженного происходящим
сына  Тайгера?  Или представителя "Хауз оф  Сингл" в  Юго-Восточной  Азии? А
может,  блестящего  знатока  азиатских  языков?  Или друга  мистера  Евгения
Орлова? Или  коллегу-адвоката,  который приехал, чтобы  обсудить юридические
аспекты... если  так,  то кто его  клиент? С кем я имею  честь разговаривать
сегодня?
     - А что говорил о моем статусе отец? - спросил Оливер, уходя от прямого
ответа. "Каждый вопрос для тебя - угроза, - думал  он, наблюдая, как  доктор
Конрад перебирает ручками. - Каждый жест - решение".
     -  В  общем-то,  ничего.  Сказал  только,  что вы можете  приехать, - с
тревогой в голосе ответил Конрад. - Что вы можете приехать, а если приедете,
я должен сказать вам все, что необходимо.
     - Необходимо для чего?
     Конрад попытался обратить все в шутку, но страх скомкал его улыбку.
     - Для его выживания.
     - Он так сказал? Именно этими словами - "для его выживания?"
     Пот выступил и на висках.
     - Возможно, для  спасения.  Спасения  или  выживания.  Больше он  о вас
ничего не говорил. Возможно, забыл. Мы обсуждали серьезные вопросы. - Конрад
глубоко вдохнул. - Итак, кто вы сегодня, Оливер? Пожалуйста, ответьте на мой
вопрос. Я очень хочу это знать.
     Фрау Марти принесла кофе и пирожные. Оливер подождал, пока она уйдет, а
потом ровным,  спокойным голосом слово в  слово повторил легенду, сочиненную
Броком и уже опробованную на Кэт до момента возвращения в Англию.
     -  На месте ознакомившись  с ситуацией  и  переговорив с персоналом,  я
понял, что кто-то должен взять управление на себя и другого кандидата, кроме
меня, нет. Я, конечно,  не  обладаю  ни опытом, ни знаниями  Уинзера. Но я -
второй  партнер, я в  центре событий,  знаю методы работы  "Хауз оф Сингл" и
знаю  Тайгера.  Знаю,  где зарыты трупы.  -  Глаза  доктора  Конрада в ужасе
округлились.  - Я хочу сказать,  что  знаком  с внутренней  механикой работы
фирмы,  - успокоил  его Оливер. - Если я не займу место Уинзера, кому это по
силам?  - Не поднимаясь с  кресла,  он расправил  плечи, прибавил  в  росте,
выказав  себя мастером  фантазий.  Пристально посмотрел на  Конрада,  ожидая
одобрения, и добился-таки легкого кивка. - Беда в том, что на фирме мне не с
кем проконсультироваться, документов практически никаких нет. Это и понятно.
Тайгер исчез. Половина сотрудников взяла отпуск по болезни...
     - А мистер  Массингхэм?  - прервал  его доктор  Конрад голосом, начисто
лишенным эмоций.
     - Массингхэм в отъезде. Убеждает инвесторов, что  волноваться не о чем.
Если я  его отзову, создастся впечатление, что  мы пытаемся что-то скрыть. И
потом, по юридической части от Массингхэма пользы никакой.
     Лицо Конрада перекосило, словно его мучили газы.
     -  Далее, не все ясно с состоянием ума... психическим здоровьем, как ни
назови, моего отца. - Оливер позволил себе паузу. -  С прошлого Рождества он
не выходил из стресса.
     - Стресса, - повторил доктор Конрад.
     - Конечно, запас прочности у него о-го-го, как, разумеется, и у вас, но
никто не гарантирован от  нервного срыва. Чем  крепче человек, тем дольше он
держится. Но те, кто разбирается  в подобных делах, замечают накапливающиеся
изменения. Человек перестает функционировать.
     - Простите?
     - Его  решениям и поступкам недостает  здравого смысла.  А он  этого не
понимает.
     - Вы - психиатр?
     - Нет, но я сын  Тайгера, его партнер, его самый  верный  поклонник, и,
как вы сами сказали, он рассчитывает на мою помощь. А вы - его адвокат.
     При этих словах лицо доктора Конрада застыло, превратившись в маску.
     -  Мой  отец в  отчаянии. Я разговаривал с людьми,  которые  видели его
перед тем,  как  он  исчез. Он  хотел  только одного: встретиться с Каспаром
Конрадом. С вами. Прежде  всего с вами. А уж  потом говорить  с кем-то  еще.
Свой приезд сюда он держал в секрете. Даже от меня.
     - Тогда как вы узнали, что он приезжал ко мне, Оливер?
     Оливеру удалось не услышать этот неприятный вопрос.
     - Мне нужно срочно с ним встретиться. Оказать всю необходимую помощь. Я
не  знаю,  где  он.  А  я  ему  нужен.  -  "Убеди  Конрада  рассказать  тебе
рождественскую  историю, -  инструктировал его Брок.  - Почему Тайгер девять
раз  приезжал к нему в декабре и январе?" - Несколько месяцев тому назад мой
отец  пережил  серьезный  кризис.  Он писал  мне о  готовящемся  против него
заговоре.  Говорил, что, кроме  себя,  доверять  может  только  вам. "Каспар
Конрад - свой парень". И вместе вы победили. Взяли над ними верх, кем бы они
ни были.  Тайгер был  на  седьмом небе. А  пару  недель  тому  назад Уинзеру
разнесли голову, и вновь мой отец бросается к вам. А потом исчезает. Куда он
отправился? Он не мог не сказать вам. Каков его следующий шаг?

     Глава 14
     Это  повторение  пройденного,  -  подумал  Оливер, когда  Конрад  начал
говорить. -  Пятью  годами  раньше  Тайгер  стоит  у этого самого  стола,  я
послушно держусь в его тени, сытый и всем довольный после вчерашнего ужина с
отцом:  рубленая  телятина с жареным картофелем под  домашнее  красное вино,
затем близкое  знакомство  с  содержимым мини-бара  в  люксе  отеля.  Тайгер
произносит торжественную речь, и, как обычно, главный ее фигурант - я".
     -  Каспар, дорогой друг, позволь представить тебе Оливера, моего сына и
только что вступившего  в должность партнера, а  с сегодняшнего дня и твоего
важного клиента. У нас есть инструкции, Каспар. Ты готов их принять?
     - От тебя, Тайгер, я готов принять что угодно и когда угодно.
     - Наше партнерство как  любовь, Каспар. У Оливера есть  доступ ко  всем
моим секретам, а у меня - к его. Ты это понимаешь?
     - Я это понимаю.
     А потом ленч в "Джеккиз".
     Тремя месяцами позже, то же место, но нас целая толпа: Тайгер, Евгений,
Михаил, Хобэн, Шалва, Массингхэм и я. Мы пьем кофе, но скоро нас  ждет пир в
"Долдер Гранд", в двух  шагах от замка. Прошлой  ночью  в Челси я  занимался
любовью с Ниной, и на моем  левом плече под рубашкой от "Тернбулла и Ассера"
остались  следы ее зубов. Михаил через окно наблюдает за  воробьями, жалея о
том, что  не может  их  перестрелять.  Массингхэм  думает об Уильяме,  Хобэн
ненавидит нас всех, а доктор Конрад рисует идеальную гармонию.  Мы все будем
едины - почти.  Одна  офшорная компания с  неограниченной ответственностью -
почти. Мы будем равными  акционерами - почти, потому  что  некоторые из  нас
все-таки будут равнее остальных. Такие тривиальные различия имеют место быть
и в самых лучших  из  счастливых семей. У  нас будет  эффективная  налоговая
политика -  то есть мы не будем платить налоги. Мы будем зарегистрированы на
Бермудах  или  в  Андорре,  мы  будем почти  равными  владельцами архипелага
компаний, разбросанных от Гернси  до  Каймановых островов  и Лихтенштейна, а
доктор  Конрад,  известный   международный  адвокат,   -  нашим  духовником,
казначеем компании  и главным  штурманом,  направляющим движение  капитала и
выплату прибыли  в  соответствии с  инструкциями,  которые время от  времени
будут поступать ему от "Хауз оф Сингл". И все идет гладко, до ленча остается
лишь  несколько  абзацев  безупречного,  выверенного  до  последней  запятой
договора,  подготовленного  доктором Конрадом,  когда, к  изумлению Оливера,
Рэнди Массингхэм сует мысок элегантного замшевого  ботинка в самую  середину
этого сложного,  идеально  отлаженного  механизма,  подает голос, сидя между
Хобэном и Евгением:
     - Каспар,  возможно,  вам  покажется,  что  мои  слова  идут вразрез  с
интересами  "Хауз  оф Сингл". Но  не  стоит  ли нам  остановиться  на  более
демократичном  решении?  Мне представляется  логичным, если  получаемые вами
инструкции будут совместно утверждаться Тайгером и Евгением, а не  поступать
от моего  несравненного председателя совета директоров.  Я  просто  стараюсь
заранее снять  возможные  трения,  Олли,  - объясняет Массингхэм. -  Уладить
противоречия теперь, иначе потом они могут больно нас  укусить. Надеюсь, вам
понятна моя логика.
     Оливеру она понятна. Массингхэм старается максимально обезопасить себя,
быть  хорошим для всех.  Но Тайгеру  он не чета, тот мгновенно перехватывает
инициативу:
     -   Рэнди,   позволь  горячо  поблагодарить  тебя   за  дальновидность,
здравомыслие и, не побоюсь сказать, смелость, о которых свидетельствует твое
абсолютно правильное  предложение. Да,  у  нас  должно быть  демократическое
партнерство. Да,  власть  надо  делить, не  в принципе, а на деле. Однако мы
ведем речь не о дележе власти. Мы говорим об одном ясном и  понятном голосе,
который будет  выдавать  ясный  и  понятный приказ  доктору Конраду.  Доктор
Конрад  не может получать  разноголосые приказы! Не так ли,  Каспар?  Он  не
может получать  приказы от комитета,  даже  такого  гармоничного,  как  наш!
Каспар, скажи им, что я прав. Или не прав. Я не возражаю.
     И, разумеется, он прав. И остается правым на пути в "Долдер Гранд".
     Доктор Конрад говорил о  лжекурьерах.  Курьерах,  которые сговорились и
набросились на своего благодетеля. В словах доктора  Конрада слышались страх
и  негодование. Русских курьерах. Польских курьерах. Даже английских. Иногда
он  переходил на  шепот.  А его  свиные  глазки раскрывались все  шире.  Эти
курьеры  плели сети  заговора, в котором  он лично не  принимал ни малейшего
участия,  слово чести. Но  курьеры продолжали появляться, и их лидером в  то
Рождество  был доктор  Мирски... "у которого, это  я могу  сказать  вам  под
большим  секретом,  отвратительная  репутация и  прекрасная  жена с длинными
ногами, если, конечно, она - его жена, потому что с доктором Мирски, который
поляк,  никогда  не  знаешь, где правда,  а  где ложь". Доктор  Конрад шумно
выдохнул, достал из  кармана синий шелковый носовой платок, промокнул потный
лоб.
     - Я расскажу вам то,  что могу рассказать, Оливер. Я не могу рассказать
вам   все,   но  расскажу  тот   максимум,   который   позволяет   мне   моя
профессиональная этика. Вас это устроит?
     - У меня нет другого выхода.
     - Я  ничего не  буду приукрашивать, не  буду  рассуждать,  отвечать  на
дополнительные вопросы. Даже если поведение некоторых персон не укладывалось
ни в какие рамки. Пусть так. Мы -  адвокаты. Нам платят за уважение законов.
Нам не платят за доказательства  того, что черное - черное, а белое - белое.
-  Он  вновь  протер  лоб.  - Возможно, доктор Мирски  - не  локомотив этого
поезда, - шепотом добавил он.
     Заинтригованный, Оливер на всякий случай кивнул.
     - Может быть, он - вспомогательный локомотив, который ставят в хвосте.
     - Может  быть, и так, - согласился Оливер, по-прежнему не понимая, куда
клонит Конрад.
     - Всем  известно... тут  я  не  выдам  профессиональных секретов... что
последние два года дела шли не так хорошо.
     - Для "Сингла"?
     - Для "Сингла", для некоторых клиентов, для некоторых покупателей. Пока
покупатели  получали   прибыль,  "Синглу"  удавалось  держать  ситуацию  под
контролем. А  если покупатели переставали откладывать яйца? Тогда "Сингл" не
мог их сварить.
     - Разумеется, нет.
     - Это логично. Иногда яйца разбивались. Это безобразие.
     Перед мысленным  взором Оливера возник отвратительный стоп-кадр: голова
Уинзера, разлетающаяся, как разбитое яйцо.
     -  Покупатели  "Сингла" - тоже  мои  клиенты. Клиенты с  разнообразными
интересами.  Я  не знаю, какими, это не  мое дело. Если мне говорят, что это
экспорт,  значит,  экспорт.  Если  организация  отдыха,  значит, организация
отдыха.  Если  мне говорят, редкие  металлы,  руда,  уголь, механическое или
электронное оборудование,  я в детали не лезу. - Теперь он промокнул губы. -
Мы называем таких клиентов многогранниками. Да?
     - Да. - "Говори по делу, - молил Оливер. - Выкладывай то, что знаешь".
     - Партнеры ладили,  отношения были ровными, клиентов и покупателей  все
устраивало, как и курьеров.
     "Каких курьеров?" Вдруг он  увидел перед собой Массингхэма, в  трико, в
желтых подвязках и камзоле.
     - Приходили  значительные суммы денег,  прибыль росла, индустрия отдыха
процветала, казино, отели,  дансинги, все работало как часы, не было проблем
с экспортом-импортом,  я уж не знаю  с чем. Мы выстроили прекрасные схемы. Я
же неглуп.  Ваш  отец  тоже. Мы  старались  все  учесть.  Мы  ведь не только
теоретики, но и практики. Вы с этим согласны?
     - Абсолютно.
     -  До  тех  пор  пока...  -  Конрад  закрыл  глаза,   глубоко  вдохнул,
указательный  палец завис  в  воздухе.  -  Все началось с пустяков. Вопросов
мелких  чиновников. В  Испании. Португалии.  Турции.  Германии.  Англии.  Их
направляли из единого  центра? Мы не знали. У тех, кто раньше принимал нас с
распростертыми объятьями, вдруг появилась подозрительность. Банковские счета
замораживались под предлогом проведения  расследования.  Загадочным образом.
Торговые сделки не утверждались. Кого-то  арестовали...  по моему убеждению,
не имея на  то никаких оснований. - Указующий перст  опустился. - Единичные,
ничем не связанные  между собой инциденты. Но  для некоторых людей, не такие
уж изолированные.  Слишком  много вопросов  - недостаточно  ответов. Слишком
много  инцидентов,  так  что о совпадении пришлось забыть...  пожалуйста.  -
Опять пошел  в дело шелковый  носовой платок.  Пот выступал на лице Конрада,
как роса. Пот, словно  слезы страха, заливал мешки под глазами. - Это не мои
компании, Оливер. Я - адвокат, не трейдер. Я занимаюсь тем, что на бумаге, а
не в трюме корабля. Я  не  снимаю шкурку с  каждого банана, чтобы убедиться,
что это банан, а не что-то другое. Я не заполняю... Manifest (74).
     - Какое слово, однако. Манифест.
     - Пожалуйста. Я продаю вам ящик, я не несу ответственности за то, что в
ящике. -  Он провел платком по шее. -  Я  даю  совет, исходя из  информации,
которую  получаю. Я беру вознаграждение, и  до свидания. Если информация  не
соответствует  действительности,  как я  могу за  это отвечать?  Меня  могут
неправильно информировать. Получать ложную информацию - не преступление.
     - Даже на Рождество, - Оливер подталкивал его в нужном направлении.
     - Даже на Рождество, - на полном серьезе согласился Конрад.  - Итак, на
прошлое  Рождество,  точнее,  за  пять дней  до него,  Мирски  посылает  мне
курьером,  вот  уж гром с  ясного  неба,  ультиматум  на  шестидесяти восьми
страницах.  A fait  accompli (75), для ознакомления с ним вашего отца, моего
клиента. "Подписать и вернуть. Крайний срок - 20 января".
     - С какими требованиями?
     -  Передать   всю  структуру   компаний  в   неизменном  виде   в  руки
"Транс-Финанз Стамбул",  новой компании  - естественно,  офшорной, но теперь
еще  и  материнской для  венской  "Транс-Финанз",  принадлежащей,  благодаря
сложному  манипулированию  акциями,  доктору Мирски  и  остальным.  При этом
доктор Мирски  - назначенный председатель совета директоров  новой компании,
ее  генеральный  директор  и  директор-распорядитель.  Назначенный  кем? Еще
вопрос. Некоторые курьеры вашего отца, вероломные курьеры, я бы сказал, тоже
имеют акции  этой  компании.  - Шокированный  собственным рассказом,  Конрад
опять протер лоб.  - Это типично,  знаете ли. Типичный польский  менталитет.
Рождество, никому не до работы, все пекут пироги, покупают подарки родным  и
близким, и на тебе -  немедленно подписывай. - Голос его  дрогнул.  - Доктор
Мирски - ненадежный человек, - поделился Конрад с Оливером своими мыслями. -
У меня много друзей в Цюрихе.  Доверия к нему нет ни у кого. А этот Хобэн...
- Он покачал головой.
     - Перевести  как? Это  же огромная структура. С тем же успехом вы могли
бы перевести лондонскую подземку.
     - Совершенно верно. Genau . Лондонская подземка - идеальный эквивалент.
-  Смелый пальчик вновь взметнулся в воздух,  тогда как  вторая рука достала
толстый документ в красном переплете  и прижала к  животу. -  Я рад,  что вы
приехали, Оливер, действительно, очень рад. У вас столько удачных выражений.
Как у вашего отца.  -  Он  пролистывал документ, цитируя избранные места:  -
(76) "...все акции и активы, контролируемые "Хауз  оф Сингл",  от имени и по
поручению  определенных  клиентов,  без  задержки  перевести  под   контроль
офшорной компании "Транс-Финанз Стамбул"... это же воровство... все офшорные
операции должны проводиться  доктором  Мирски, его женой и собакой, только с
их  разрешения...  может,  из  Стамбула,   я  не  знаю,  может,   с  вершины
Маттерхорна... почему поляк  представляет  русского  в  Турции?..  "Хауз  оф
Сингл" лишается  всех прав подписи", послушайте, пожалуйста...  все права на
все компании  передаются, естественно, чтобы полностью вывести из игры "Хауз
оф Сингл",  определенным  веселым курьерам,  коих  поименно назовут  мистеры
Евгений  и  Михаил Орловы или их уполномоченные представители. В ультиматуме
эти фамилии названы... Это путч, Оливер. Дворцовый переворот.
     -  А если нет? -  спросил Оливер. -  Если Тайгер отказывается? Если  вы
отказываетесь? Что тогда?
     - Вы абсолютно правы,  задавая этот вопрос,  Оливер! Я бы  сказал,  это
совершенно логичный вопрос. Если нет. Это был шантаж.  Если "Хауз  оф Сингл"
не  соглашается  с  планом  Мирски,  тогда  определенные  курьеры немедленно
прекратят дальнейшее сотрудничество, что, естественно,  не пойдет на  пользу
делу. Эти курьеры  будут полагать все прежние соглашения утратившими силу, а
если  мы подадим на них в суд, они выдвинут  встречный  иск, обвинив  нас  в
нарушении  конфиденциальности, некомпетентном управлении и  еще бог  знает в
чем.  Более того, впрямую об этом не  говорилось, но читалось между строк. -
Он постучал пальцем по кончику носа, показывая, что  на такие  намеки у него
нюх.  -  Если  "Хауз  оф  Сингл"  не выполнит  поставленных  условий,  некая
негативная  информация,  касающаяся  заморских  сделок фирмы,  может,  к  их
великому сожалению,  попасть в компетентные органы, как в международные, так
и  в  английские. Это  просто  безобразие. Поляк,  угрожающий  англичанину в
Швейцарии.
     - И что вы предприняли, вы и Тайгер, получив этот ультиматум?
     - Он говорил с ними.
     - Мой отец?
     - Естественно.
     - И как он с ними говорил?
     -  С  этого самого  кресла, в  котором вы сидите.  - Конрад  указал  на
стоящий на столе телефонный аппарат.  - Несколько раз. За мой счет. Неважно.
Случалось, что и часами.
     - С Евгением?
     - Правильно. С  Орловым-старшим. Ваш отец блестяще  провел свою партию.
Очаровывал собеседника, но при этом твердо стоял на своем. Даже поклялся ему
в верности.  На Библии, у нас она есть. Фрау  Марти принесла ее вашему отцу.
"Евгений,  я клянусь  вам, что  никто вас не предавал, "Хауз  оф  Сингл"  не
допустил  утечки  информации,  все  это  грязные  инсинуации  Мирски  и  его
курьеров". Насколько мне известно, мистер  Евгений очень внушаемый. Качается
то в одну, то в другую сторону, как маятник.  Конечно,  ваш  отец  принял на
себя определенные обязательства. Иначе и быть не могло. Было подписано новое
соглашение, старое аннулировано.  Но  перемирие получилось очень хрупким  по
причине, как  обычно  бывает,  человеческого  фактора. Потому что  старик не
знал, к чьему голосу прислушаться. Орлов-старший кладет телефонную трубку, и
кого он видит? Курьеров. И каждый держит за спиной кинжал. -  Доктор  Конрад
убрал руку  со  сжатыми  в  кулак  пальцами  за  спину.  - Как  долго  может
просуществовать такое соглашение? По моему разумению, не очень долго. Только
до того момента, пока старик не передумает или не придет новая беда.
     - И  беда пришла,  - предположил Оливер, после чего в  кабинете повисло
тяжелое молчание, нарушаемое только вздохами: "Боже мой", - доктора Конрада.
-  Новая  беда.   "Свободный  Таллин"  взяли   штурмом   после  ожесточенной
перестрелки,  несколько  дней  спустя