получается. Брал уроки, но толку никакого.
     - Он взял с собой посылку?
     - Не было никакой посылки. - Не голос - лед. - Ваша посылка - фантазия,
мистер Брок. Она не существует и не будет существовать.
     -  Ровно  в  два  часа  дня  ваша  соседка видела мотоциклиста-курьера,
поднимающегося по ступенькам к вашей двери с посылкой в руке и спускающегося
по  ним  уже без нее. Она не видела, кто расписывался за посылку, потому что
дверь была на цепочке.
     - Соседка солгала.
     - У нее полиартрит, она с утра до вечера сидит у окна, и от ее внимания
ничего не  укрывается,  -  терпеливо  продолжал  Брок. -  Она очень  хороший
свидетель. Свидетель обвинения.
     Массингхэм долго  разглядывал свои  пальцы,  словно пытался определить,
что в них изменилось с последнего вечера.
     -   Может   быть,  привезли  телефонный  справочник?  -   предложил  он
объяснение, которое  могло устроить  их  обоих. -  Эти  люди  из  "Телекома"
появляются  в любое время дня и ночи. Наверное, я расписался за него и забыл
об этом. Такое вполне возможно, учитывая мое тогдашнее состояние.
     - Мы говорим не о телефонном справочнике. Мы  говорим о желтом конверте
с мягкой  подложкой и  белой  наклейкой. Размером с... - он медленно оглядел
комнату, пока не остановил взгляд  на телевизоре и видеомагнитофоне, -  ...с
книгу карманного формата. - Массингхэм проследил за его взглядом.
     - А  может, с видеокассету, - уточнил  Брок. -  Вроде тех, что стоят на
полке.  Только  на  кассете,  которую  прислали   вам,  на   цветной  пленке
запечатлели убийство  вашего недавнего коллеги  Альфреда Уинзера. Массингхэм
не произнес ни слова. Лишь зло блеснул глазами, как при упоминании Уильяма.
     -  С  сопроводительным  письмом, -  добавил  Брок.  -  Видеозапись  вас
шокировала, но письмо просто повергло в ужас. Я прав?
     - Вы знаете, что правы.
     - Письмо  так подействовало  на вас, что вы, прежде  чем обратиться  за
защитой в таможню Ее величества, сочинили целую историю, напрочь  отрицавшую
существование пленки,  которую вы отдали  Уильяму, наказав  сжечь и развеять
пепел на четырех ветрах... вместе с письмом.
     Массингхэм поднялся.
     - То, что вы называете письмом, - проговорил он, глубоко засунув руки в
карманы,  гордо  откинув  голову,  -   на  самом   деле   грязный  пасквиль,
выставляющий  меня  в   самом  неприглядном   свете.   На  меня  возлагалась
ответственность за смерть Уинзера.  Меня огульно обвиняли во всех мыслимых и
немыслимых  преступлениях безо всяких на то доказательств. -  Словно  актер,
выходящий  на авансцену,  он  шагнул к Броку, чуть ли не  уперся коленями  в
лицо, продолжил, глядя на него сверху вниз: - Неужели вы действительно могли
предположить,  что я  приду к  вам, сотрудникам  таможни  Ее  величества,  с
письмом, в котором черным по белому написано, что я - супердерьмо? Для этого
надо быть сумасшедшим.
     Сумасшедшим  Брок,  конечно  же,  не  был,  и  вот  тут  он впервые  по
достоинству оценил своего противника.
     -  С  другой стороны,  мистер Массингхэм, если ваши клеветники написали
правду, у вас было две веские причины уничтожить письмо и пленку, а не одна,
не так ли? Он это  сделал, ваш Уильям,  не так ли...  уничтожил вещественные
доказательства?
     - Это не  доказательства,  следовательно,  он  ничего не уничтожал. Это
ложь, которую следовало уничтожить, и ее уничтожили...
     Брок и Айден Белл сидели за  чашкой чая в гостиной дома за  рекой после
просмотра видеозаписи убийства Уинзера. Только-только пошел третий час ночи.
     -  Плутон  знает  что-то  важное. Что  именно,  мне неизвестно. -  Брок
практически повторил  признание, сделанное им Тэнби. -  И лежит это на самой
поверхности.  Словно  бомба,  у  которой  зажгли  бикфордов  шнур.  Запах  я
чувствую, но не смогу увидеть, пока она не разорвет меня на клочки.
     Потом, как это  часто случалось в эти дни, разговор перешел на Порлока.
Его  поведение  на  совещаниях -  вопиющее.  Его  роскошный  образ  жизни  -
вопиющий. Его  главные источники информации в  преступном мире,  на  поверку
оказавшиеся деловыми партнерами, - вопиющее безобразие.
     - Он испытывает терпение господа, - процитировал Брок Лайлу. - Он хочет
узнать, как высоко он может взлететь, прежде чем боги подрежут ему крылья.
     - Она хотела сказать, прежде чем у  него расплавятся крылья, - возразил
Белл. - Она имела в виду Икара.
     - Хорошо, расплавятся, - согласился Брок. - Какая разница?

     Глава 13
     О  "свадьбе"  договорились  лишь  после  продолжительных дебатов  между
Броком и группой планирования, мнения "молодоженов" не спрашивали.  Решение,
что медовый месяц они  проведут  в  Швейцарии, приняли  быстро:  именно туда
отправился Тайгер Сингл, он же Томми Смарт. Приехав в Хитроу поздно вечером,
Смарт-Сингл провел  ночь в  отеле "Хилтон-Хитроу", пообедал  в  номере  и на
следующее  утро  первым же  рейсом  улетел  в Цюрих.  В Цюрих он позвонил из
телефона-автомата  на Парк-Лейн  по номеру  международной юридической фирмы,
которая давно сотрудничала с "Хауз оф Сингл" в оформлении офшорных сделок. В
группу   поддержки  включили   шесть   человек.   Им  вменялось  обеспечение
круглосуточного  наблюдения  за "молодоженами",  их безопасности и  связи  с
центром.
     К идее соединить Оливера  и Агги узами брака пришли  не сразу. Поначалу
Брок склонялся к тому, чтобы в Швейцарии Оливер действовал так же, как дома:
номинально  один, но под постоянным  прикрытием,  и Брок  намеревался  лично
проинструктировать   его  и  утереть  слезы.  Но  едва  началась   детальная
проработка операции: сколько наличных будет у Оливера, по какому паспорту он
станет путешествовать, с какими кредитными картами, под каким именем, должна
ли группа поддержки летать с  ним на одном  самолете, жить в одном отеле или
держаться на расстоянии, - Брок дал задний ход.
     -  Что-то меня останавливает, - признался он Беллу. - Ничего путного из
этого не получится, Айден.
     - Не получится из чего?
     - Я не знаю,  как поведет  себя Оливер, - ответил Брок, - оказавшись за
границей один, с паспортом на чужое имя, кредитными картами и пачкой денег в
кармане, с телефоном у кровати. Даже если его  будут держать под наблюдением
двадцать четыре часа в сутки,  жить в примыкающих номерах, следовать  за ним
на такси, сидеть за соседними столиками в ресторанах.
     Когда же Айден Белл попросил  Брока  конкретизировать свои резоны, тот,
что случалось крайне редко, не смог ответить по существу.
     - Это все его чертовы фокусы, - пробормотал он.
     Белл его не понял.  Какие фортели  в последнее  время выкидывал Оливер,
жестко спросил он, о которых Брок не удосужился доложить?
     Белл  родился ирландцем и  оставался  им. Агент  был  для  него  просто
агентом.  Ты платишь  ему, сколько  он заслуживает, а потом  отбрасываешь за
ненадобностью,  если проку от него больше  нет. Если  он дурит тебе  голову,
надо отвести его в темный угол и сказать пару ласковых слов.
     - Он  же по  жизни фокусник,  - объяснил Брок. - Но  я говорю о другом.
Голова у него  постоянно работает, Оливер просчитывает множество  вариантов,
никогда не приходя к  решению,  или не  делится этим решением с кем бы то ни
было. - Брок помолчал. - Понимаешь, он часами просиживает в спальне.  Тасует
карты.  Жонглирует.  Крутит фигурки из этих  чертовых  надувных  баллонов. Я
никогда  ему не  доверял полностью, а теперь у меня  такое ощущение,  что  я
вообще не знаю его. -  На  этом  жалобы Брока не  закончились.  -  Почему он
больше не спрашивает меня о Массингхэме? - Придуманная им легенда теперь ему
самому казалась нелепой. "Заделывает  бреши. Носится  по  свету. Успокаивает
клиентов". Какую  надо придумать легенду, чтобы  провести  человека с  таким
умом, как у Оливера?
     Но при всем этом Брок никак не мог докопаться до причины своей тревоги.
Он хотел сказать, что Оливер менялся на глазах. В нем вызревала уверенность,
которой не  было еще пару дней тому назад.  Брок  почувствовал  это во время
просмотра видеозаписи. Он-то ожидал, что Оливер  начнет  кататься по  полу и
угрожать уходом в монастырь. Вместо этого Оливер просидел на диване, пока не
зажгли  свет, спокойный, как танк, словно  смотрел очередную серию "Соседей"
(70).
     -  Евгений его не убивал. Хобэн действовал по собственной инициативе, -
твердо заявил он. И полностью уверовал в свои слова, нисколько не сомневаясь
в собственной  правоте.  А  потому, когда Брок предложил  посмотреть  запись
второй раз,  уже с командой (позже ее члены  просмотрели пленку, после  чего
отбыли с бледными и решительными лицами), Оливер, уже вроде бы согласившись,
чтобы и им доказать  собственную точку зрения, вдруг  поднялся под укоряющим
взглядом Брока,  потянулся, вышел на кухню, приготовил себе  чашку  горячего
шоколада, с которой и удалился в свою комнату.
     Для церемонии Брок выбрал теплицу  и все время  помнил об окружающих их
цветах.
     - Вы будете путешествовать, как муж и жена, - инструктировал он Оливера
и Агги. -  А  это  означает,  что вы  будете делить  зубную щетку, спальню и
фамилию. Этим ваши супружеские отношения и ограничатся, Оливер. Надеюсь, это
понятно,  не  так  ли?  Потому  что я не хочу, чтобы тебя  привезли домой со
сломанными руками. Ты меня слышишь?
     Оливер  то  ли  слышал,  то  ли  нет.  Сначала хмурился,  потом  словно
превратился в ханжу и начал прикидывать, а как сочетается  предложение Брока
с его высокими  моральными принципами. Наконец губы его растянулись в глупой
улыбке,  которую  Брок  принял  за замешательство,  и  он  пробормотал: "Как
скажете, босс".
     А Агги покраснела, чем  потрясла  Брока до глубины души.  Платонические
семейные  отношения  постоянно  использовались  членами  команды в  качестве
прикрытия при  операциях за  пределами  Англии.  Две девушки или  два  парня
вызывали гораздо больше подозрений. Так с чего эта девичья стыдливость? Брок
вроде  бы  понял причину: Оливер, в принципе, не  входил в команду, и решил,
что нет нужды проводить с  Агги воспитательную беседу. Мысль о  любви просто
не пришла ему в голову. Возможно,  он пребывал в убеждении,  его разделял  и
Оливер, что если и  найдется девушка, готовая подпустить к себе Оливера,  то
она  по определению  должна быть самой  никудышной. А Агги,  пусть Брок и не
собирался  говорить  ей  об этом, он полагал самой лучшей  и  здравомыслящей
девушкой, с какой ему доводилось сталкиваться за тридцать лет службы.
     Часом позже,  приведя в комнату  Оливера двух  аналитиков "Гидры",  дам
среднего  возраста, чтобы те на  прощание поделились с  ним мудрыми мыслями,
Брок обнаружил, что Оливер не собирает вещи, но стоит у  кровати, в рубашке,
вытащенной из  брюк, и  жонглирует  кожаными  мешочками, набитыми песком или
чем-то еще. Он  жонглировал тремя,  а когда  женщины  поздоровались  с  ним,
добавил четвертый. А  потом на  протяжении нескольких секунд  ему  удавалось
удерживать в воздухе все пять.
     - Вы  стали  свидетелями моего личного рекорда,  леди,  -  заговорил он
голосом Брока.  - Натаниэль  Брок,  сэр,  если вы сможете удержать в воздухе
пять мешочков, то совершите подвиг, сын мой.
     "Что же  с  ним  такое? -  в какой  уж раз спросил  себя Брок.  - Он же
счастлив".
     -  И  я  хочу позвонить  Элси Уотмор, - сказал Оливер Броку, как только
женщины ушли, поскольку Брок предупредил: никаких звонков из Швейцарии.
     Брок  отвел  его к телефону и постоял рядом,  пока  Оливер не  закончил
разговор.
     Определившись  со свадьбой, Брок много думал о том,  под какой фамилией
будут   путешествовать  молодые.   Решение   напрашивалось  очевидное:  Агги
становится Хитер, Оливер остается Хоторном. В  этом  случае в дело пошли  бы
прежние   кредитные   карточки,   водительские   удостоверения,   записи   в
муниципальных  и  государственных  учреждениях,  не  говоря  уж  о  том, что
пригодилась бы  и легенда о жизни Оливера в Австралии. Если бы  кто и взялся
копаться в их  прошлом,  то  наткнулся  бы  лишь  на  факты,  подтверждающие
сведения, уже известные о  Хитер и Оливере. Информация о разводе значения не
имела: они могли сойтись вновь. Возражение было только  одно: фамилию Хоторн
уже знали, и Тайгер, и, возможно,  кто-то еще. И на этот раз  Брок  пошел на
компромисс. Оливер и Агги получили не по одному, а по два паспорта. Согласно
первому, они были  Оливер  и  Хитер  Сингл,  англичане.  Согласно второму  -
Шармейн  и Марк  Уэст,  американцы, проживающие  в  Англии. С  американскими
спецслужбами  Брок  быстро  обо  всем   договорился,  указав,  что  операция
краткосрочная  и  проводится  за  пределами  Соединенных  Штатов.  Кредитные
карточки,  водительские  удостоверения и  адреса  Уэстов  также предполагали
короткое  время   их  использования.  Решение,  какой  предъявлять  паспорт,
зависело  от конкретной  ситуации. Агги получила право  выписывать  дорожные
чеки  на любую  фамилию,  у нее же хранилась вторая, на тот  момент запасная
пара  паспортов. Наличными также распоряжалась она  и  при необходимости ими
расплачивалась.
     - Получается, что мне не доверяют вести домашнее хозяйство, - притворно
возмутился Оливер. - Тогда я на ней не женюсь. Отошлите подарки.
     Брок обратил внимание, что Агги шутка  не понравилась. На это указывали
сжатые  губы  и  наморщенный  носик.  Тэнби  отвез их в аэропорт. Команда их
провожала, все, кроме Брока, который наблюдал за ними из окна второго этажа.
     * * *
     Замок высился на лесистом склоне, где его построили столетием раньше, с
башнями под зеленой  черепицей, полосатыми ставнями, высокими узкими окнами,
гаражом на два автомобиля и нарисованным на воротах забавным красным  псом с
оскаленной пастью.  На  медной табличке,  закрепленной на  гранитном  столбе
ворот, значилось: "ЛОТАР, ШТОРМ и КОНРАД, Ап-walte . И ниже: "Адвокаты (71),
юридические и финансовые  консультанты". Оливер шагнул  к железным воротам и
нажал на кнопку звонка. Под холмом сквозь деревья виднелось  Цюрихское озеро
и  детская  больница  со  счастливыми  семьями, нарисованными  на  стенах, и
вертолетом на крыше. На скамье по другую сторону дороги сидел Дерек, вылитый
студент, грелся на теплом солнышке и слушал модифицированный  плеер. Выше по
склону стояла желтая "Ауди"  с наклейкой-дьяволом на заднем  стекле и  двумя
длинноволосыми девушками на переднем сиденье. Агги  среди них не было. "Ты -
жена и должна проводить время, как проводят его жены, когда мужья занимаются
бизнесом, - говорил ей Брок  в  присутствии Оливера, когда она  потребовала,
чтобы ее включили в группу  наблюдения. - Ешь, читай, делай покупки, посещай
галереи, смотри кино, заботься о прическе.  Чего ты лыбишься?" - "Ничего", -
ответил Оливер. Зажужжал замок.  В руке  Оливер держал брифкейс  с какими-то
бумагами,  электронной   записной  книжкой,  сотовым  телефоном   и  другими
игрушками  для взрослых. В одну из них,  какую, он не помнил,  умельцы Брока
встроили радиомикрофон.
     - Мистер. Сингл, сэр, Оливер! Пять лет.  Боже мой! - Толстенький доктор
Конрад приветствовал его со сдержанным энтузиазмом, словно давнего  приятеля
на  похоронах  общего друга после  долгой разлуки. Выбежал ему навстречу  из
кабинета, широко  развел руки. Потом решил ограничиться рукопожатием,  но от
избытка чувств  накрыл его  правую руку своей левой. -  Как ужасно... бедный
Уинзер... такая  трагедия. Должен  отметить, вы  совершенно  не  изменились.
Меньше не стали, это точно! И не растолстели, несмотря на отменную китайскую
еду. - Тут доктор Конрад подхватил Оливера под руку и повел мимо фрау Марти,
его помощницы, мимо других  помощников и дверей кабинетов других партнеров в
свой,  обшитый панелями дорогого дерева, с роскошной куртизанкой в золоченой
раме, демонстрирующей  свои прелести  над готическим каменным камином. Наряд
дамы состоял лишь из черных чулок. - Она вам нравится?
     - Она великолепна.
     - Некоторых  моих клиентов  она  шокирует.  Когда ко мне приезжает одна
графиня, она живет в Тессине, я меняю эту красотку на Ходлера. Я очень люблю
импрессионистов.  Но люблю  и женщин, которые  не стареют. - Доверительность
создает ощущение, что к тебе тут особое отношение, вспомнил Оливер. Болтовня
жадного хирурга  перед тем, как он исполосует  тебя. - Вы  успели  жениться,
Оливер?
     - Да, - он подумал об Агги.
     - Она красива?
     - По моему разумению, да.
     - Не старая?
     - Двадцать пять.
     - Брюнетка? - с надеждой.
     - Блондинка, - ответил  Оливер. В его внутреннее ухо Тайгер нашептывает
сведения  о нашем галантном докторе:  "Волшебник офшоров, Оливер, крупнейший
специалист  по  готовым  фирмам,  единственный в Швейцарии человек,  который
умеет обходить таможенные законы двадцати разных стран".
     - Кофе  будете - обычный,  эспрессо?  У нас  есть  машина...  нынче все
делают машины!  Можно и без кофеина.  Два  черных  кофе, фрау Марти.  Вам  с
сахаром? Zucker nimmt er  auch! (72) Скоро и адвокаты  станут машинами.  Und
kein Telefon, Frau Marty (73), даже если позвонит королева. - Параллельно он
указал  Оливеру на кресло, достал очки в черной оправе из кардигана, который
носил, чтобы подчеркнуть  свое стремление  строить отношения с  клиентом  на
предельно неформальной основе, протер их замшевой  тряпочкой, которую достал
из  ящика,  водрузил  на  нос,  наклонился  вперед и  всмотрелся  в Оливера,
вернувшись  к  безвременной смерти  Уинзера.  -  И  так во всем  мире. Нигде
человек не чувствует себя в безопасности, даже в Швейцарии.
     - Это ужасно, - согласился Оливер.
     -  Два дня  тому  назад  в  Рапперсвиле,  - продолжил доктор Конрад, по
какой-то только  ему ведомой причине он  так  и  впился  взглядом в  галстук
Оливера, новый, купленный Агги в аэропорту,  потому  что она больше не могла
смотреть  на старый,  оранжевый,  в  пятнах  от супа,  -  уважаемую  женщину
застрелил совершенно нормальный парень,  ученик плотника. Муж -  заместитель
управляющего банка.
     - Кошмар, - поддакнул Оливер.
     - Возможно, то  же самое произошло и с бедным Уинзером. - Доктор Конрад
понизил  голос, словно заговорщицкий тон добавлял убедительности его версии.
- В Швейцарии слишком много турок. В ресторанах... таксисты. Они ведут  себя
как положено., пока. Но что будет в будущем? Кто знает?
     - Разумеется,  никто  не  знает,  -  эхом  отозвался  Оливер,  поставил
брифкейс  на стол,  щелкнул  замками,  как бы  предлагая перейти  к  делу, и
одновременно включил радиомикрофон.
     - Передаю вам наилучшие пожелания от Дитера, - сказал доктор Конрад.
     - Господи, Дитер! Как он? Фантастика, вы должны дать мне его адрес.
     "Дитер, светловолосый  садист,  который всухую обыграл меня в пинг-понг
на чердаке  роскошного дома Конрада в Курнаште, пока наши  отцы под отменный
коньяк обсуждали любовниц и бизнес", - вспомнил он.
     - Спасибо,  Дитеру двадцать  пять, он  в  Йельской школе менеджмента  и
надеется,  что  никогда больше не увидит родителей. Разумеется, это лишь для
красного словца, - с гордостью добавил Конрад.
     Возникла пауза:  Оливер вдруг  напрочь забыл имя жены  доктора Конрада,
хотя Агги  записала его на  листочке, который сунула  ему в руку, когда  они
собирались выйти из номера.
     - У Шарлотты тоже все хорошо, - пришел на помощь  доктор Конрад. Достал
из ящика стола тонкую папку,  положил перед собой, прижал кончиками пальцев,
словно боялся, что она улетит.
     Только  тут  Оливер  заметил,  что  руки  доктора Конрада дрожат, а  на
верхней губе выступили маленькие маслянистые капельки пота.
     -  Итак,  Оливер, - Конрад собрался с силами, словно  начиная  разговор
заново. - Я  задаю  вам вопрос, да? Вызывающий вопрос,  но мы старые друзья,
так что  вы не рассердитесь. Мы оба -  юристы. Некоторые вопросы обязательно
надо задавать. Возможно, на них не всегда отвечают, но  задавать их надо. Вы
не возражаете?
     -  Отнюдь, -  вежливо  ответил Оливер.  Конрад  п