фессиональный малый, отвечающий за вопросы  безопасности.  Игнат  был
уверен, что они не заставят себя ждать и  снова  покажутся.  Так  оно  и
случилось.
   - ОМОН, - произнес Глуня.
   - Вот мудаки неуемные! - бросил Лютый.
   - Ну что, Володь, звонить Севастьянову?
   - Звонил уже. Он их убрал, а они вот снова вернулись.
   - Что происходит, Лютый? - спросил Игнат.
   - Да слышали  уже...  У  меня  ж  тут  полный  дом  братвы!  -  Лютый
усмехнулся. - Формально - они пекутся о спокойствии  в  поселке,  вот  и
кружат вокруг дома, как вороны...
   - А не формально? - Игнат усмехнулся: сравнение с  воронами  пришлось
как нельзя кстати.
   - Не знаю... Денег хотят! Сейчас снова брякну Севастьянову. Нет, сюда
они не полезут. Им уже объяснили, что у  Лютого  вовсе  не  криминальная
сходка.
   Севастьянов понимает: если что, у него  жопа  будет  красная,  как  у
мартышки.
   - Понятно, Ну давай, звони. Глуня, выходить к ним пока не надо.
   Только после того, как Лютый дозвонится. - Игнат даже не заметил, как
начал давать распоряжения.
   Может быть, и это были знаки. ЗНАКИ...  Где-то  Ворон  прочитал,  что
наши  поступки  есть  символы  нас  самих.  Сказано  точно,  ничего   не
возразишь.
   Только вот солнечные зайчики - это мог быть бинокль или...  отражение
неприкрытого окуляра оптического прицела. Обычно их закрывают, чтобы  не
было таких вот зайчиков. Если это бинокль, то возникает вполне  законный
вопрос: зачем кому-то пялиться на стеклянный колпак  лифта,  да  еще  на
уровне третьего этажа? Если же это  случайный  блик  оптики,  то  вопрос
ставится совсем по-другому: зачем отряду ОМОНа в  составе  подразделения
понадобился снайпер?
 
*** 
 
   Знаки... В этот  солнечный  день  первые,  совсем  еще  непонятные  и
малоуловимые  знаки  стали  складываться  в  картину,   и   понадобилось
некоторое время, чтобы спрятанный рисунок открылся полностью.
 
*** 
 
   Севастьянова на месте не оказалось.  Мобильная  связь  автоматическим
голосом объясняла, что абонент не отвечает или временно недоступен.  Меж
тем ничего не происходило. Свадьба продолжалась, наряд ОМОНа  отдыхал  в
сосновом бору.
   Игнат побеседовал с Глушенко - оказалось, что вся территория:  дом  и
подсобки, бассейн и лужайки - все  разбито  на  сектора.  Все  охранники
имеют радиосвязь - подобный подход к делу не вызывал вопросов. Это  было
грамотно, и, как  понял  Игнат,  Глуня  оказался  из  профессионалов.  А
профессионалы знали свою работу.  Только  и  Игнат  знал  кое-что:  если
кому-то понадобится вас достать, то никакие  профессионалы  не  помогут.
Раньше или позже, так или  иначе  это  произойдет.  Было  очевидно,  что
пытаться кого-то достать на свадьбе, где полно народу, охраны  с  той  и
другой стороны высоких оград, - это нелепое,  если  не  самоубийственное
решение. Но... Однако всегда существовали эти "но". Потому что на  самом
деле нелепые решения иногда оказываются самыми  неожиданными  и  поэтому
самыми действенными.  А  если  вас  кто-то  захочет  достать,  он  этого
добьется.
   Лучшие службы безопасности мира не смогли уберечь своих президентов -
чего уж тут говорить...
   Между тем свадьба шла своим чередом, а  наряд  ОМОНа  прохлаждался  в
лесу.
   Ничего не происходило.
   Пока.
   А потом все очень быстро начало меняться.
 
*** 
 
   Миша Багдасарян, по кличке Монголец, прибыл на свадьбу  без  супруги,
потому что Елена  Багдасарян,  в  девичестве  Романова,  была  беременна
третьим ребенком. Багдасаряны наконец-то ждали мальчика.
   Миша Багдасарян пошел наперекор  семейно-клановой  традиции  жениться
только на женщине своей  крови.  Это  был  его  второй  брак,  а  первый
распался быстрее чем за год - Миша женился тогда на Марии  Тер-Петросян,
дочери  влиятельного  еще  в  советские  времена  вора  в  законе.  Брак
распался, оставив Мише кучу проблем и головную  боль.  Вот  тогда  он  и
порвал  со  своими  семейно-клановыми   традициями.   Приобретая   после
очередного конкурса красоты Елену в качестве дорогой игрушки,  Миша  был
уверен, что  и  второй  его  брак  продлится  не  дольше  года-двух.  Но
неожиданно все вышло по-другому;  возможно,  мудрая  Елена  решила,  что
верхом  ее  карьеры  может  быть  не  победа  в  очередном  конкурсе,  а
замужество.
   Возможно, Елена из небольшого  подмосковного  городка  Коломна  имела
крепкую, здоровую  жилку,  что  позволило  ей  стать  прекрасной  женой,
полностью забыв про собственные амбиции. Так или иначе, Миша Монголец не
без некоторого удивления обнаружил, что он счастлив в браке,  что  живет
не в огромных, холодных,  напичканных  златом  и  шелками  стенах,  а  в
чудесном теплом доме и  Елена  отвечает  всем  незамысловатым  критериям
настоящей  жены:  она  заботливая,  понимающая  и,   представьте   себе,
экономная хозяйка в доме, она все еще суперсексапильная и умная  леди  в
обществе и несравненная, будоражащая, сладкая шлюха в постели. Да,  Миша
Монголец был счастлив в браке. На его нередкие любовные связи на стороне
жена закрывала глаза, и Миша их не афишировал. Елена  уже  подарила  ему
двух девочек, и теперь они ждали наследника.  Около  пяти  часов  вечера
Мише позвонили и сообщили,  что  госпожа  Елена  Багдасарян  только  что
разрешилась мальчиком. Рост - пятьдесят один сантиметр, вес - три двести
пятьдесят. Это произошло несколько раньше срока,  но  и  мама,  и  малыш
чувствуют себя хорошо, и вскорости счастливый отец сможет переговорить с
женой по телефону. Может, именно  по  этой,  а  не  по  какой-то  другой
причине Монголец  решил  пропустить  торжественную  церемонию  выезда  -
именно выезда, потому что все было укреплено на большой  четырехколесной
тележке, - этого кулинарного шедевра, свадебного торта.  Миша  Монголец,
извинившись перед Лютым и молодыми, взял свой телефон и пошел в дом - он
не хотел, чтобы посторонние  видели  его  подлинные  чувства,  когда  он
станет  говорить  с  женой.  Действительно,  причина  для  того,   чтобы
удалиться, была у Миши более чем веская.
   Когда в конце той же ковровой дорожки,  по  которой  прошли  жених  и
невеста, появилась тележка с огромным тортом,  многие  гости  восхищенно
замерли.
   Это  был  не  торт  даже,  это   была   какая-то   фантасмагорическая
скульптурная композиция, подлинное произведение искусства. Мысль о  том,
что оно будет съедено, выглядела кощунственной и в то  же  время  весьма
концептуальной. Торт венчала огромная,  запряженная  в  морского  конька
перламутровая раковина, в которой  возвышались  две  фигурки  -  морской
божок в развевающемся плаще прижимал  к  себе  хрупкую  русалку.  Голову
морского конька украшали два обручальных кольца, большое и  поменьше,  в
сахарно-глазурных лицах божка и русалки проглядывало портретное сходство
с молодоженами. Раковина покоилась на  подводных  рифах,  кораллах,  меж
которых расправляли свои жирные плавники  диковинные  тропические  рыбы.
Островки и гроты из живых фруктов и взбитых сливок, морские  глубины  из
разноцветного    желе,    кокосовые,    марципановые    и     шоколадные
водоросли-деревья, затонувшие корабли из превосходного суфле,  пиратские
бочонки с ромом - и все это окружал пылающий море-океан. Детская  сказка
под  рукой  безумного  кондитера  превратилась   во   что-то   странное,
тревожащее,   волнующее,   словно   отпечаток,   слепок   с    какого-то
удивительного сновидения.
   По три человека с каждой стороны, одетые так  же,  как  и  официанты,
обслуживающие  свадьбу,  толкали  эту  тележку.   Безукоризненно   белые
перчатки, белые куртки, черные бабочки и черные брюки. Впереди процессии
шел  еще  один,  тот,  кого  назвали  церемониймейстером.  Все  были   в
театральных масках,  странно  двусмысленных.  Пока  они  просто  шли,  и
огромный торт  плыл  меж  гостей,  приближаясь  к  молодым.  А  струнный
ансамбль играл скрипичные  пьесы  Вивальди,  и,  видимо,  основное  шоу,
обещанное менеджером фирмы "Сладкий мир" Савелием Башметовым,  было  еще
впереди.
   Процессия  с  тортом  остановилась  прямо  перед  молодоженами.   Два
официанта разошлись от тележки в разные стороны.  Юная  Марина,  которую
всего пять часов назад объявили женой в загсе  Российской  Федерации,  а
потом венчали в церкви по православному обычаю, взяла мужа за руку.  Она
не сводила глаз  с  торта,  не  понимая,  что  ей  делать,  плакать  или
смеяться, - ничего более дикого она в жизни не видела. Потом с некоторым
изумлением она проговорила мужу на ухо:
   - Тебе не кажется, что кондитер был сексуальным маньяком?
   Андрей попытался состроить каменное выражение лица,  но  все-таки  не
выдержал и прыснул, прикрывая рот рукой.
   - Т-с-с... Девять с половиной недель по-русски... Тихо!
   - А этих двоих в раковине видишь? - не унималась Марина. - Дельфин  и
русалка?..
   - Тихо! - Андрей с трудом сдерживал себя, чтобы не  расхохотаться,  -
пафос происходящего и торжественность официантов только подливали  масла
в огонь. - Здесь, наверное, заложен какой-то крутой  смысл.  Я,  видимо,
должен съесть тебя, а ты - меня. Это же кулинарный шедевр.
   - Да? Спасибо. Буду знать. А я решила, что это культ вуду.  При  виде
этих-то куколок...
   Церемониймейстер предложил молодым и их самым  близким  родственникам
сфотографироваться рядом с тортом, пока тот еще цел.
   - Уверяю вас, совсем  скоро  от  торта  останутся  только  крошки,  -
пошутил церемониймейстер. Потом подумал и добавил:
   - Я не шучу.
   Официанты разошлись в стороны, появились фотографы.  Прекрасное  фото
на память - завтра оно  попадет  во  все  уважающие  себя  периодические
издания.  И  коли  так  -  фотография  должна  быть   содержательной   и
красноречивой. В центре - кулинарный шедевр. По краям  -  молодые  и  их
семьи, Щедрин, Лютый... Но фотография должна содержать важную информацию
- поэтому за спинами Лютого и Щедрина проглядывают их деловые  партнеры.
Молодые пытаются держаться за руки.
   Их все же просят встать по бокам - в центре  композиции  должен  быть
запечатлен торт. Марина и Андрей смотрят друг на друга,  улыбаются  друг
другу и расходятся по своим семьям.
   - Стоп! - кричит Лютый. - Маришка, иди ко мне! Андрюх, а ты - туда.
   Мы теперь - родня! Иди ко мне, сестренка...
   Громадная пятерня Лютого  ложится  на  талию  Марины  -  ей  придется
полюбить старшего брата своего мужа, ведь они  теперь  родня.  И  Марина
вдруг понимает, что сделать это  ей  будет  несложно,  -  "Иди  ко  мне,
сестренка"...
   Щедрин обнимает зятя. Фотография на память. А гости  аплодируют.  Они
ждут обещанного шоу. Скрипичная музыка барокко звучит в отдалении. И шоу
под названием  "Свадебныйторт"  начинается.  Только  удачливый  менеджер
Савелий Башметов, упустивший, однако, свою лошадь удачи, уже никогда  не
узнает, насколько серьезные изменения были внесены в его  первоначальный
сценарий.
   Игнат Воронов наблюдает за молодыми: Андрей и Марина смотрят друг  на
друга, потом Марина берет сахарного божка, венчающего торт, мизинцем под
ручку, кокетливо гримасничает. Все смеются. Игнат думает о том, какой  у
нее сейчас замечательный возраст - юная жена, но что-то в  ней  остается
от шаловливого ребенка. В этом возрасте в глазах девчонок есть что-то...
Это потом проходит, через некоторое время... Как проходит первая любовь.
Потом приходит любовь настоящая, но вряд ли кто-то скажет, какая из  них
подлинная.
   А потом нечто совсем другое вытеснило из головы Игната прежние мысли.
   Игнат  Воронов  не  был  близким  родственником  молодых,  и  его  не
пригласили сфотографироваться со свадебным  тортом.  Игнат  наблюдал  за
всем происходящим, находясь в некотором отдалении, и, может быть, именно
этому обстоятельству  два  человека  с  такой  замечательной  фотографии
окажутся обязаны жизнью. Потому что стая акул подошла уже очень  близко,
и для всех остальных эта фотография, растиражированная на следующее утро
многими периодическими  изданиями,  окажется  последней.  Как  интересно
наблюдать запечатленные улыбающиеся, счастливые лица и знать, что  в  их
распоряжении осталось всего несколько секунд...
   Игнат наблюдал за происходящим с некоторого  отдаления.  Несмотря  на
предупреждения Лютого, он весело болтал с пассией Монгольца, оказавшейся
его соседкой по столу. Ворон умел говорить ни о чем и все попытки  своей
симпатичной   собеседницы   выяснить   род   его   занятий   отбивал   с
джентльменской веселостью. Он не особо вслушивался в ее милое щебетание,
время  от  времени  кивая,  и  понимал,  что  все  происходящее   вокруг
свадебного торта вдруг перестало ему нравиться. Совсем.
   Знаки?..
   Что происходит, что не дает ему покоя?  Тревожность?  Конечно,  проще
всего было бы предположить, что во всем виновато похмелье, -  Игнат  все
еще пил воду, твердо пообещав себе не  прикасаться  к  спиртному  раньше
пяти вечера. Он посмотрел на часы,  на  великолепный  золотой  хронограф
"Longines", часы Лютого,  -  семнадцать  часов  одна  минута.  Еще  нет,
секундной стрелке предстояло пробежать еще четверть круга.
   Официанты разошлись от торта. Все правильно  -  им  нечего  делать  в
кадре. Один из них  стоял  прямо  за  спиной  Шуры-Сулеймана,  решившего
отведать мясо "шатобриан", - это была уже энная смена блюд. Еще  двое  -
за кругом накрытых столов,  там,  где  наблюдали  за  всем  происходящим
ухмыляющиеся охранники. Церемониймейстер ждет,  пока  фотограф  закончит
свою работу.  Сейчас  должно  начаться  шоу.  Игнат  подумал,  что  это,
наверное, и правда тревожное чувство похмелья и что он уже выдержал  все
сроки. Он снова взглянул на часы - до семнадцати ноль  одной  оставалось
пять секунд, все, можно махнуть водки.
   Игнат  уже  собирался  предложить  своей  соседке  поднять  рюмку  за
молодых, но...
   ЗНАКИ!
 
*** 
 
   ...потом мгновенно понял, что думает вовсе не об этом. Все официанты,
прибывшие с тортом, выстроились очень странным образом.  Они  стояли  за
прямой линией, проходящей через  обе  группы  фотографирующихся,  совсем
рядом, но вне ее.
   Это было сделано совершенно незаметно, как бы случайно, и,  возможно,
было случайным, только... Прямая линия,  проходящая  через  торт  и  обе
группы фотографирующихся, сейчас оставлена официантами. Церемониймейстер
стоит рядом, но также вне этой линии. И возможно, все это полная ерунда,
но...
   Есть такая штука, известная любому профессионалу,  -  она  называется
направленный  взрыв.  Направленный  взрыв  может  иметь  очень  глубокий
эшелон, смертоносный  по  линии  поражения  и  совершенно  безопасный  в
нескольких метрах от этой  линии.  Конечно,  возможно,  все  это  полный
идиотизм и похмелье, но... зачем они установили тележку с  тортом  таким
образом? Края вероятного эшелона  поражения  захватывают  группы  охраны
или... Игнат просто превращается в маньяка с навязчивыми  идеями.  Мания
преследования?
   Игнат  поднялся  из-за  стола.  Его  соседка  удивлена  -  их  диалог
прервался на полуслове, она смеется:
   - Нет, блин, ну точно забавный...
   Игнат автоматически посмотрел на часы - семнадцать часов одна минута.
   Вокруг  беззаботный  смех.  Шура-Сулейман  обращается  к   официанту,
стоящему за его спиной:
   - Ой, Фантомас! -  Он  комично  прикрывается  руками.  -  Ты  б  снял
масочку,   братва   шугается...   Ладно,    принеси    еще    беленькой,
"Смирновской"...
   - И шампанского, - просит дама с вычурным красным бантом в прическе.
   Она  сидит  напротив  Шуры-Сулеймана  и  с   нескрываемым   интересом
разглядывает обилие золотых украшений на его груди.
   - Я уже убрал ноль семь  "Смирновской"  в  одну  голову,  -  сообщает
Шура-Сулейман своему соседу, - и не зажужжал! - Шура  бросает  довольный
взгляд  на  даму  с  красным  бантом.  Та  смеется,  словно  только  что
соприкоснулась с блестящими крупицами остроумия.
   Игнат   поднимается   из-за   стола   и   направляется    к    группе
фотографирующихся. На него  пока  никто  не  обращает  внимания.  Взгляд
Игната прикован к церемониймейстеру, но  этого  никто  не  видит,  глаза
Игната спрятаны под солнечными очками, на губах дежурная, возможно, чуть
пьяноватая улыбка.
   Рука церемониймейстера опускается в  карман  белоснежного  форменного
кителя.
   Вокруг смех. Веселая музыка - к  скрипичному  квартету  присоединился
латиноамериканский  ансамбль.  Рука  задерживается  в  кармане  недолго,
покидает карман... Игнат убыстряет шаг, все  еще  пытаясь  не  придавать
своему    перемещению    видимой    целенаправленности.     В     ладони
церемониймейстера какой-то черный брелок, словно ключи от  автомобиля  с
центральным замком. Черт побери! Какой  центральный  замок?!  Ты  и  так
потерял кучу времени! Рука с брелком делает незаметное движение,  брелок
направлен на свадебный торт, но ничего не происходит. Игнат  уже  обошел
столы, между ним и группой фотографирующихся свободное пространство.
   Спина Лютого,  он  смеется,  поддерживает  за  талию  Марину,  что-то
говорит брату, до них метров десять... Все звуки отступают,  для  Игната
сейчас существует лишь рука церемониймейстера, и он молит  Бога  о  том,
чтобы все, что он уже понял, оказалось ошибкой.  И  прекрасно  понимает,
что  нет  никакой  ошибки  и  теперь   он   не   многое   успеет.   Рука
церемониймейстера чуть  приподнята,  потом  его  ладонь  раскрывается  и
большой палец начинает движение по  черной,  чуть  шершавой  поверхности
брелка. Вслед за пальцем движется черная  крышка,  под  ней  открывается
красная кнопка, ее осталось лишь утопить...
   - Черт побери! - Игнат побежал. С того момента как он поднялся  из-за
стола, прошло не более пяти секунд. И сейчас он побежал.
   ...Шура-Сулейман еще продолжал смеяться, подмигивая  даме  с  красным
бантом, когда стоящий  за  ним  официант  в  маске,  вместо  того  чтобы
отправиться за водкой и шампанским,  извлек  из-под  куртки  пистолет  с
длинным цилиндром  глушителя  и  приставил  его  к  бритому  Сулейманову
затылку. Дама с бантом это видела, но  только  все  совершенно  не  было
похоже на правду, скорее на какую-то  безвкусную  шутку,  может  быть  -
продолжение шоу; это было похоже на все, что угодно, но только не на то,
чем являлось на самом деле. Дама с красным бантом прореагировала  -  она
недоуменно  развела  руками,  на  ее  губах   запечатлелась   совершенно
идиотская улыбочка...
   В обойме пистолета, приставленного к затылку Шуры-Сулеймана,  уже  не
хватало одного патрона.  Гильза  от  него  покоилась  в  зеленой  траве,
недалеко от того места, где наряд  милиции  остановил  фургон  "Сладкого
мира", а пуля прошла через лобовую кость, мозг и засела в верхней  части
позвоночного  столба  Савелия  Башметова,  менеджера,  упустившего  свою
лошадь удачи. Прежде чем упустить это  крылатое  животное  окончательно,
Савелий принял участие в странной и незнакомой ему процедуре: из  нижней
бисквитной части  огромного  торта  был  удален  значительный  объем,  и
образовалась большая внутренняя полость. В нее было упрятано много чего,
и получилось чики-чики, совсем незаметно, никто бы не  предположил,  что
теперь это не торт вовсе, а целый арсенал, прикрытый сладкой глазурью, и
Савелий до последнего момента очень надеялся, что его старания оценят  и
сохранят  ему  жизнь.  Однако  последним  в  эту  кондитерскую   полость
отправился  после  произведенного  выстрела   тот   самый   пистолет   с
глушителем.
   Сейчас  это  оружие  опять  сработало,  и  это  стало  сигналом   для
участников  шоу  "Свадебный  торт".  Шура-Сулейман  дернул   головой   и
обрушился  лбом  на  собственную  тарелку.  Дама  с  бантом   продолжала
непонимающе хлопать глазами.  Массивная  голова  человека  с  немыслимым
количеством золотых украшений лежала на блюде перед ней.
   В затылочной части этой головы  дымилось  входное  отверстие.  Легкий
хлопок, запах отработанных пороховых  газов.  Дама  все  еще  ничего  не
понимала, когда услышала собственный пронзительно-безумный визг. Но  это
случилось