ая  Вика  спросила,  когда  приедет
мама.
   - Это вас удивляет?
   - Нет. Только это произошло в вашем кабинете,  когда  няня  с  детьми
навещала вас. Такой подарок от маленькой Вики. Красотка вырастет, вся  в
маму.
   - Перестаньте хвалить моих детей!
   "О-о! - подумал Санчес. - Теперь уже не просто гнев. Прямо волчица!
   Хорошо". Вслух сказал:
   - У меня не дурной глаз. Но я вас понимаю.
   - Что за закрытый санаторий?
   Санчес проигнорировал этот вопрос.
   - Детей  вернут  к  пресс-конференции,  -  сказал  он,  -  где  после
определенных заявлений счастливая мать погрузится в семейные заботы. Как
и уговорено.  Так  что  благополучие  малышей  всецело  в  ваших  руках.
Надеюсь, вы это помните.
   - Где этот санаторий?
   - Исключено. Даже и не думайте! Послушайте, Вика, я понимаю, что  вам
может закрасться в голову неудачная мысль... - Он холодно  посмотрел  на
нее. - Так вот: не стоит - это смертельно опасно для малюток. Все,  тема
закрыта.
   - Я ведь имею право...
   - Нет, - сказал он. - Вы правильно заметили: кнут и пряник.  Пока  мы
все обходимся пряником. Но я отрезвляю вас: кнут... Ведь малюток двое, -
проговорил он с нажимом на последнее слово. - Кнут может оказаться очень
страшным.
   Вика побледнела.
   - Отставьте неудачные мысли, - негромко проговорил Санчес. -  Они  не
стоят жизни одного из ваших малышей.
   -  Вы...  -  Вика  помолчала,  мышцы  ее  левой  щеки   непроизвольно
сократились. - Вы... чудовище, - прошептала Вика.
   - Вовсе нет, - рассмеялся Санчес.
   Потом он беззаботно улыбнулся:
   - Было приятно побеседовать с вами. Фотографии оставьте себе.

***

   Тремя днями раньше прерванного Гриневым просмотра  "Красотки"  Санчес
подошел к ней и беспечно поинтересовался:
   - Эти краски у вас под матрацем... Нет, вы что, серьезно?
   - Что? - произнесла Вика.
   - Нет, ничего. Будем считать, что просто забава.
   - Это... - Ком встал у  Вики  в  горле,  она  сглотнула.  -  Она  вам
сказала?
   - Ну вы даете! Разумеется, нет. Она знает, что за несанкционированные
поступки я  оторву  ей  голову.  Но  навязчивые  идеи...  Наши  дремучие
инстинкты оказываются сильнее. - Он вздохнул.
   Вика  была  смертельно  перепугана,  а   Санчес,   казалось,   просто
забавлялся.
   - Хотите совет? - изрек он. - Не  пытайтесь  переманить  ее  на  свою
сторону. Во-первых, пустые обольщения. Во-вторых, опасно для вас  обеих.
Ведь вас и так уже почти не отличить.  А  если  вы  еще  примените  ваши
несомненные  способности  в  области  макияжа,  да  еще,  -  он   бросил
оценивающий  взгляд  на  ее  домашний  спортивный   костюм.   Александра
Афанасьевна в сравнении с ней теперь - сама элегантность, -  поменяетесь
одеждой, так, пожалуй, точно не отличишь. - Он рассмеялся  и  подморгнул
ей:
   - Я прав? Насчет макияжа?
   Вика почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Вот и  все:  теперь
он ей скажет... про капсулы нарозина, растворенные в банках с кока-колой
и по четыре раза в день сливаемые в унитаз.
   Но Санчес уже легкой пружинящей походкой направился в сторону дома.
   И темный холодок отступил.

***

   Заканчивался  май.  Вика  чувствовала,  что   приближаются   какие-то
события, их скрытых признаков становилось все  больше.  И  она  смотрела
фильмы по несколько раз в день. Это была чудесная ниша, надежное укрытие
для  маленького  беззащитного  существа.  Вика  думала.  Она   научилась
отключаться от этого однообразного телевизионного шума.
   Возможно, маленькое существо теперь уже и не настолько беззащитно?
   Шансы малы; наверное, их не было бы совсем, если б не одна навязчивая
идея, назойливый бред... Как  первобытный  дикарь  наделяет  магическими
свойствами нечто,  понятное  лишь  ему,  так  и  Александра  Афанасьевна
Яковлева изобрела свой магический тотем, который чудесным образом должен
был переменить ее жизнь.
   С каким-то сухим отчуждением Вика поняла, что обладает этим тотемом.
   Май заканчивался. Вика проливала  слезы  над  фильмом  "Красотка",  а
потом ее пригласили  на  беседу  в  сад  камней.  Санчес  разглядывал  в
бассейне рыб и задавал ей свои вопросы. В вечернем воздухе стояла липкая
духота.  Приближалась  гроза,  которая  станет  лишь  легкой   предтечей
страшной бури с ураганным ветром, обрушившейся на Москву через несколько
дней. Склянка в замшевом футлярчике с рисунком ручной работы, склянка  с
вытяжкой из слизи Радужной вдовы ждала своего часа.
   А потом наступил июнь, и все  начало  меняться.  Первое  сообщение  о
страшном взрыве, прогремевшем на свадьбе в загородном доме Лютого,  Вика
услышала на волнах "Русского радио".
   Вика вышла во двор. К Москве приближался страшный ураган.
   - Радужная вдова, - прошептала она.
   Все начинало меняться. С ошеломляющей быстротой.

5. И голоса, и пальцы имеют отпечатки (II)

   - Сегодня на четыре, - сказала шефиня.
   - А почему тема такая? - спросил Игнат.
   - Сегодня в четыре она будет рассказывать  о  благотворительности  и,
видимо, демонстрировать полную рассеянность.  Так  сказать,  генеральная
репетиция. Главная пресс-конференция  -  через  три  дня.  Что  еще  раз
подтверждает правильность отработанной нами версии. - Светлана Андреевна
на листе бумаги продолжала чертить свои схемы.
   Вся  логически-временная  цепочка,  начиная  с   заказного   убийства
Викиного мужа, автокатастрофы, подмены Вики дублером, возможно,  еще  на
стадии "больницы" (то есть скорее всего когда демонстрировали  человека,
блуждающего между жизнью и смертью, сразу после аварии, это  была  Вика;
"выздоравливающая Вика" - это уже была косметика, дублер  или,  как  ими
было  решено  именовать  дублера,  -  "маска"),  вплоть  до   последней,
оперативно поступающей информации, - все  это  сходилось  в  центральной
точке: свадьбе  в  загородном  доме  Лютого.  Нижняя  часть  листа  была
очерчена прерывистой линией со словом "Батайск",  где  развивался  свой,
параллельный  ряд,  и  все   элементы   этой   схемы   взаимодействовали
посредством  длинных  искривленных  стрелок.  С  геометрией  у  Светланы
Андреевны был полный порядок. Как и с логикой. Все элементы этой  жуткой
схемы работали,  и  присутствовала  в  ее  завершенности  даже  какая-то
пугающая темная красота.
   - А почему такая тема, - шефиня решила вернуться к вопросу Игната,  -
объясняю: благотворительность - это все, на что теперь  распространяется
наша компетентность... Очень  грамотно.  С  более  серьезными  вопросами
вице-президент   "Континента"   в   результате   полученных   травм    и
затянувшегося процесса реабилитации просто не в  состоянии  справляться.
Что, так сказать, в нашу копилку - еще одно  подтверждение  правильности
нашей версии. - Светлана Андреевна усмехнулась. - И как  красиво  у  них
получается: пытались, делали все возможное, вывели человека  на  работу,
но что ж поделать... - Она развела руки в стороны. - Реабилитация  пошла
не так, как ожидалось, со всякими ремиссиями...
   Это правильное слово?
   - Если имеется в виду онкология - то да. А  так  не  знаю,  -  сказал
Игнат.
   Но шефиня уже продолжала:
   - Красиво. Почти гениально. Ведь все делалось на виду всего  честного
мира. Лучшие клиники, врачи, огромные деньги. Не помогло.  Люди  сделали
все,  что  могли,  но  даже  с  такими  элементарными   вопросами,   как
благотворительность, человек, мягко говоря, не совсем справляется.  И  у
всех на виду! Даже сегодня будет приглашена пресса, где  барышня  станет
валять рассеянную дурочку и  у  всех  это  вызовет  лишь  сочувствие.  -
Светлана Андреевна рассматривала свои схемы как увлекательную  шахматную
партию. -  Черт  побери...  Если  бы  они  не  перессорились,  вышло  бы
идеальное преступление.
   "Да, - подумал Игнат, - осталось только, чтоб у нее глаза сверкали.
   Вот еще одно проявление охотничьего азарта. Знакомое проявление. Она,
конечно, умница, Светлана Андреевна, и дело свое знает.  На  таких,  как
она, всегда все и держалось. Потому что если ты начнешь видеть за  всеми
этими стрелками, квадратиками и овалами, за  всей  этой  великолепно  (и
правильно)  выстроенной  логической  системой  трагические  человеческие
судьбы, то все рухнет. Либо одно - либо другое. Все правильно. Так  было
всегда. И наверное, с каждым".
   - Красиво, - повторила шефиня.
   - Похоже, что... так, - кивнул Игнат и неожиданно подумал: "Так  было
всегда и с каждым. Пока его жизнь не превращалась в... Ночь. И  вот  тут
ты останавливался. И  слушал  совсем  другие  голоса.  И  даже  если  ты
когда-нибудь пройдешь через долгую Ночь, эти голоса с  тобой  останутся.
Но это все не важно".
   Игнат поморщился. Шефиня пристально смотрела на него. Она была  вовсе
не  бесчувственной,  холодно-рассудочной  женщиной,  она  была   хорошим
профессионалом и,  наверное,  хорошим  человеком.  А  вот  он  несколько
расклеился...
   - Видишь, Воронов, - произнесла шефиня, и ее руки, лежащие на  схеме,
мягко пододвинули лист бумаги к Игнату, возвращая его  в  реальность,  -
это ответ на твой вопрос: даже благотворительность мы теперь  не  тянем.
Никакая заказная пуля с  этим  бы  не  справилась.  Не  дала  бы  такого
результата. Они... - шефиня умолкла, словно  подбирая  нужное  слово,  -
...умные.
   -  Вы  думаете,  это  будет  опекунство?  -  спросил  Игнат.  Он  уже
чувствовал себя совершенно нормально.
   - Что-то вроде почетной отставки и  передачи  акций  в  доверительное
управление. Думаю, что так.
   - Значит, на этой созываемой через три дня пресс-конференции  объявят
о ее отставке?
   - Нет, Игнат, не так. Она сама объявит о своей отставке. И это  будет
великолепно разыгранный мелодраматический финал. Пакеты Вики и  ее  мужа
значительно превышали контрольный пакет акций. Все это теперь... "Умно",
- сказал Варенуха.
   - Да, действительно неглупо. И с вопросом "Кому это надо?",  извините
за каламбур, теперь тоже нет вопросов, - сказал Игнат.
   - Не думаю. Там дело посерьезней. Лютый и его альянс с  Щедриным  мог
бы  составить  серьезную  конкуренцию.  Теперь  этой  конкуренции   нет.
Блестящая схема - все сразу, модель работает.
   - У Вики, реальной, а не "маски", имелся контрольный пакет. Она  вела
дело к сближению с Лютым, потому что этого хотел ее муж.
   - Совершенно верно. И эту опасность они устранили  просто  гениальным
образом, убив сразу не двух, а всех зайцев. И без помощников...
   - А я знаю, -  отозвался  Игнат,  -  про  помощников  я  теперь  знаю
немало...
   - Откуда? Лихачев?
   - Все вместе. И ваша схема, и Лихачев, и кое-что из старых связей.
   Вести из прошлого.
   - Как, кстати, с Лихачевым-то выкручиваться собираетесь?
   Игнат быстро взглянул на нее:
   - Не беспокойтесь, вы здесь ни при чем.
   - Я не об этом. - Шефиня усмехнулась и, несильно постучав  костяшками
пальцев по столу, произнесла:
   - А именно о том, о чем спросила. Как выкручиваться с Лихачевым?
   Игнат чуть помедлил:
   - Если ваша схема верна, в чем я практически уверен, то мы чисты.
   Если же нет, то... думаю, у нас возникнут более важные вопросы.
   - Ты... - Шефиня откинулась к  спинке  стула.  -  Ты  всегда  играешь
ва-банк?
   - Нет, - ответил Игнат, - я уже не маленький ребенок.  Только  тогда,
когда не остается другого выхода.
   - Я тут тоже... - Она усмехнулась, вспомнив свою недавнюю  ставку  на
"зеро". - Тоже не было выхода. Сыграла.  И  что  удивительно,  выиграла.
Помогло.
   - Так всегда бывает, когда идешь ва-банк.
   - Всегда?
   - Ну... - улыбнулся Игнат, - по  крайней  мере  в  этом  случае  свой
внутренний поединок ты выигрываешь всегда.
   - Ты философ...
   - Надеюсь, что нет.
   - Не знаю, как все получится, но я рада нашему сотрудничеству.
   - Ну-у, - протянул Игнат и совершенно неожиданно пропел:
   - А я-то и по-дав-но, вот и слав-но, трам-пам-пам!
   Шефиня смотрела на него широко открытыми глазами, потом рассмеялась:
   - Трам-пам-пам... Ну надо же!
   - У меня есть еще один вопрос, я этих тонкостей, - серьезно  произнес
Игнат, -  юридических  тонкостей...  Ведь  все  это  -  передача  акций,
нотариально  заверенные  подписи,  громадные  деньги  требуют  громадных
юридических процедур.
   -  Совершенно  верно.  Они  их  и  решают,  громадные  деньги.   Ведь
практически всю весну до начала лета Вика была жива. Они держали ее  как
страховочный вариант.  Если  что-то  пойдет  не  так.  Возможно,  что-то
пообещали ей.
   Или нашли форму нажать. Комбинированный подход. В  любом  случае  все
документы уже готовы и  на  них  стоят  реальные  Викины  подписи.  Наша
батайская дива лишь закончит разыгрываемый фарс.
   - Не знаю, - Игнат покачал головой, - подписав то, что  вы  говорите,
она подписала себе смертный приговор.
   - Да, правильно. Но ты ведь  не  знаешь  путь,  который  ее  к  этому
привел. Всю весну она была  жива.  Достаточный  срок,  чтобы  обработать
человека.
   Более  того,  ведь  они  могли  совершенно   официально   подготовить
документы раньше и придержать их: мол, вдруг человек  поправится...  Как
это говорит твой друг Лютый, разводить  и  тех  и  тех.  Публично  можно
поставить  какие-то  подписи,  что  называется,  "ручкой  без   чернил".
Разводка.
   - Разводка...
   - Да. Для каждого свой кнут и свой пря... Игнат, - неожиданно низким,
тихим голосом произнесла шефиня, - а ведь... ведь... ты понимаешь? - Она
медленно поднялась над столом и пристально посмотрела  на  Игната.  -  А
ведь я знаю, как на нее воздействовали. Господи, какая же я дура, почему
же сразу...
   - Что вы "сразу"?..
   - Игнат, дети! Викины дети! Вот и все, понимаешь? Господи,  ведь  это
же тот самый фактор, который надо было учесть  во  всем  этом  с  самого
начала! - Она ударила кулаком по листам со схемами. - Ты ведь мог  этого
не знать, а я-то - непростительная дура. Ведь ее дети...  Женщина,  мать
готова на все ради них.
   Им было чем Вику прижать. И из-за детей она могла согласиться на все,
что угодно. Надо срочно выяснить, где сейчас находятся Викины  дети.  До
пресс-конференции.
   - Они могли их... да нет, нет, конечно.
   - Конечно, нет, Игнат. Они не могли их... нейтрализовать. Ни  в  коем
случае. Это невозможно. И это - наша зацепка.  Вероятно  даже,  все  это
время они приручали Викиных детей к тете,  доброй  тете,  которая  очень
похожа на их маму.
   Понимаешь? Это важный козырь и для пресс-конференции тоже.  Ведь  они
совсем еще малыши. Когда это случилось с Викой, им  было  сколько...  по
годику? Чуть больше?
   - Им было годика по полтора. - Она не заметила,  как  Лютый  вошел  в
комнату. - По полтора года, - сказал он мрачно. - Сейчас ближе к двум. И
за них мне эти твари тоже ответят.
   Шефиня  замолчала.  Обвела  взглядом  их  обоих.   Затем   продолжала
говорить, но уже несколько мягче:
   - В любом случае абсолютно точно, что малыши живы. Ведь разыгрываемое
шоу  предполагает  выздоравливающую  Вику,  хоть  и  ставшую  нелюдимой.
Понимаете?
   Возможно, даже на пресс-конференции  они  попытаются  разыграть  этот
козырь.  Да,  Вика  стала...   недееспособной,   но   ей   гарантирована
обеспеченная  жизнь,  и  она  сможет  посвятить  себя  воспитанию  своих
малышей. Управляя от ее лица ее долей  в  "Континенте",  можно  воротить
все, что угодно.
   - А с батайской? - произнес Игнат.
   - Конечно. Они ее ликвидируют. Позже, когда все утихнет и забудется.
   Какая-нибудь  дурацкая  болезнь,  угасание  в  роскошных   интерьерах
какого-нибудь шале в Швейцарии... Автокатастрофа  опять  же.  Суицид  на
фоне депрессии. Это уже детали. Но позже.
   Лютый мрачно усмехнулся:
   - Вряд ли. Я это сделаю немного раньше.
   Игнат смотрел на своего друга и прекрасно понимал  причину  нежелания
Лютого верить сначала результатам анализа голосовых отпечатков, а позже,
когда уже все, увы, стало ясно, - причину появления странной,  а  скорее
всего  выдуманной  Лютым  истории.  О  том,  что  да,   сначала,   после
автокатастрофы, их отношения с Викой изменились, но потом, на  похоронах
Андрея, она подходила выразить свои соболезнования  и  якобы  сжала  его
руку с необыкновенным теплом, и было в ее глазах  что-то...  Он  выдумал
эту историю, быть может, сам того не зная, ни на чем не настаивая  и  не
зная  еще  одной  вещи:  что  таким  образом  он  пытался  продлить   ее
существование на этой земле. И прежде, когда Викин муж был еще жив,  они
с Лютым виделись крайне редко. Но... - и теперь Игнат знал это наверняка
- она ему нравилась. Существуя где-то там,  в  недоступном  мире,  очень
похожем на мир их детских грез, в который  -  и  Лютый  понимал  это,  -
несмотря на завоеванный  им  в  долгих  безжалостных  сражениях  высокий
социальный статус, Лютый так и не попал. Она стала  как  мечта.  Великий
ордынский  хан,  которого  иногда  напоминал  Игнату  Лютый,  не  должен
отвлекаться на подобную мечту - это останавливает бег коней, за которыми
в конечном счете мечта  более  могущественная.  Но  она  нравилась  ему.
Мечта,  которая  в  общем-то  никогда  не  должна  была  превратиться  в
реальность, оставаясь  где-то  там,  в  тихом  неведомом  свете  дальних
воспоминаний, в тех волшебных огнях, которыми так манил Город подростков
с окраин.
   На все эти размышления ушло всего  несколько  мгновений,  потому  что
Игнат услышал голос Светланы Андреевны:
   - Они манипулировали ею при помощи детей. Ради детей  женщина  пойдет
на все. И опять, смотрите, какой грамотный расчет...  Этим  людям  в  их
построениях просто дьявольски везет: ведь такой ширмой, как Вика,  -  ее
имя шефиня произнесла с нажимом, -  можно  полностью  отвести  всяческие
подозрения о причастности "Континента" к взрыву на свадьбе.
   - Это почти удалось, - констатировал Игнат.  -  "Континент"  оказался
последним в списке.
   Светлана Андреевна быстро закивала, но затем почему-то нахмурилась  и
монотонным голосом, словно она размышляет вслух, проговорила:
   - Они манипулировали при помощи близнецов. Ради своих  детей  женщина
готова на все. Конкретнее: может согласиться на многое. Она может  стать
сговорчивей, а может...
   Игнат пристально посмотрел на Светлану Андреевну, почувствовав вдруг,
как какой-то холодный ветерок приливами коснулся его лица, и  неожиданно
для самого себя произнес:
   - И она может быть опасной.
   В тот же  момент  зазвонил  телефон.  Тот  самый,  массивный,  словно
произведенный в начале века, аппарат,  по  которому  им  вчера  сообщили
результат окончательного анализа голосовых отпечатков.
   Лишь потом, после телефонного разговора, Игнат до  конца  отдал  себе
отчет в том, что он только что произнес.

***

   Случайные оговорки, шутки, непонятные умозаключения, только  вряд  ли
они, сигналы, прорывающиеся из подсознания, могут быть случайны. Мозг за
своими закрытыми дверцами  работает  без  устали  над  всеми  возможными
версиями, получая частенько неконтролируемую информацию; вопрос  лишь  в
том, как отыскать дорожки к этим закрытым дверцам. Если, конечно, вас не
устраивают объяснения различных сверхъестественных озарений.
   Но сейчас все это было  не  важно.  Потому  что  сейчас,  получая  по
телефону   подтверждение   результатов   третьего   анализа    голосовых
отпечатков, Игнат  почувствовал  здесь,  в  просторном  загородном  доме
Лютого, присутствие какой-то шершавой темноты, чего-то  опустошающего  и
пугающего и, честно говоря, не имеющего имени.
   Лютый видел лишь, что Игнат вдруг побледнел,  и  даже  подумал,  что,
возможно, случилось что-то плохое с кем-то  из  его  близких;  потом  он
понял, что Игнат говорит о голосовых отпечатках. Так сказать, совершенно
штатный разговор.
   Не  было  никакой  ошибки  и  на  третьем  графике.  Голос  человека,
произнесшего   "Что   же   ты   работать-то   не   идешь,   Александр?",
идентифицировали верно с самого начала.
   - Ты точно проверил, Соболь? - спросил Игнат тихим осипшим голосом. -
Это стопроцентно проверенная информация? Для меня это очень важно.
   Видимо, абонент Игната выразил неудов