и закурил.  "Нет,  правда...  Это,
конечно, не наше собачье дело, но Беспалый, если не сам за рулем, всегда
предпочитал место рядом  с  водителем,  это  может  подтвердить  каждый.
Может, на заднем  сиденье  "БМВ"  был  еще  кто-то?  А  потом  соскочил.
Например, с перепугу.
   Или по какой другой причине. А? Может такое быть?"
   Охранник уставился на открытую заднюю дверцу (почему-то его  внимание
привлекла именно она),  потом  перевел  взгляд  на  так  испугавшие  его
заросли кустарника. Глубоко затянулся,  выпустил  струю  дыма,  в  самом
конце превратив ее в дымные кольца. Может, это вовсе и не  кошка?  И  не
ветерок? Щека охранника неожиданно дернулась. Может, и так. Но  какое-то
чутье, а скорее всего накопленный жизненный опыт  подсказывал  ему,  что
будет лучше не задаваться  этими  вопросами.  Совсем.  По  крайней  мере
вслух.

***

   А пятью минутами раньше Санчес покинул будку  охранника  автостоянки,
пряча под легкой летней курткой крупнокалиберный автоматический пистолет
"ланд" с длинным цилиндром-глушителем на  стволе.  Маску  хлороформа  он
предварительно снял с лица охранника: его сон не  должен  стать  вечным.
Санчес - солдат, а вовсе не  мясник.  Притом  охранник  еще  понадобится
ментам в качестве свидетеля, Санчес  не  зря  постарался  со  всем  этим
маскарадом.  Охранник  видел  его,  теперь  будет  петь  как  по  нотам.
Интересное все же получилось дело - как все эти люди  играли  по  нотам,
написанным для них Санчесом.  Каждый  виртуозно  исполнял  свою  партию,
вовсе не догадываясь, что играют они реквием и реквием  этот  звучит  по
ним.
   Ладно уж, хватит поэзии. Санчес прекрасно понимал, с кем имеет дело и
что проблем с этим скорее всего не будет. Но Санчес также знал  один  из
главных  парадоксов  жизни:  маленькие  тявкающие  болонки  могут  порой
хватануть похлеще иного добермана. Ее  Величество  Нелепость  -  вот  уж
истинно самый  верный  и  неожиданный  враг.  А  когда  имеешь  дело  со
взбесившимся зверем, мелочей не бывает. Пилоты, перед  тем  как  поднять
машину в воздух, всегда прочитывают  вслух  по  пластиковым  листам  всю
последовательность операций. Поступают так каждый раз,  хотя  давно  уже
знают последовательность действий наизусть. И это все не зря.  Вовсе  не
зря. Люди, имеющие дело с Ночью, понимают друг  друга.  И  Санчес  будет
прочитывать свои "пластиковые листы". Даже  если  его  полет  (а  скорее
всего это именно так) не более чем стандартная увеселительная прогулка.
   Санчес бесшумно углубился в зеленую полосу кустарника и прошел по ней
ближе к ресторану.  Запахи  ночи  были  все  еще  летними,  оглушительно
трещали цикады. Ее Величество Нелепость, об  этом  забывать  никогда  не
следует. Маленькое кривое деревце, акация,  позиция  весьма  подходящая.
Луна все еще пряталась за облаком, но вот-вот появится. Белая "шестерка"
"Жигули" уже отъехала, значит, сейчас  из-за  дверей  одной  из  кабинок
появится еще  кое-кто.  Санчес  знал,  на  что  ему  рассчитывать.  Нет,
конечно, знать что-либо во всей этой жизни весьма проблематично. Скажем,
так: Санчес мог предположить, на чем ему строить расчет.
   И очень надеялся, что сделанные им предположения окажутся верны.
   Сейчас  три  человека  перешли  к  исполнению  заключительной   части
реквиема, написанного для них Санчесом. Первую скрипку, бесспорно, играл
здесь тот,  кто  ждал  сейчас  в  темном  салоне  "восьмерки".  Но  если
продолжать и дальше  пользоваться  музыкальной  терминологией  -  Санчес
быстро и холодно усмехнулся, - то особенность этой пьесы  заключалась  в
том, что первую скрипку здесь должен сыграть вовсе не виртуоз. И даже не
средний  исполнитель.  На  роль  первой   скрипки   как   раз   подойдет
самоучка-дилетант, готовый всегда лабать по  струнам.  "Шисгару"  давай!
Конечно, а что? В  новой  России,  окунувшейся  в  уголовную  романтику,
киллер - одна из самых модных профессии. Но - и это парадокс номер два -
жизнь так устроена, что для любых, даже самых неожиданных, ролей  всегда
находятся актеры. Ведь не составило же  особого  труда  отыскать  такого
персонажа, как Николай Бочкарев по кличке Бочка.
   Санчес больше не улыбался. Дверь одной из кабинок  открылась.  Все  -
уже подняли занавес. На пороге появился  Рябой.  В  следующее  мгновение
Санчес застыл, слившись с ночью.
   Однако кое-что Санчесу просчитать не удалось. Его ждал сюрприз.

***

   В последний год у Кеши Беспалого начались какие-то проблемы. Он  стал
мнительным человеком. Какая-то червоточина поселилась внутри его  прежде
здорового и безотказного организма. Он  явно  дольше,  чем  требовалось,
изучал в зеркале свое отражение. Оно ему не нравилось.  "Что-то  я  стал
плохо выглядеть.
   Цвет лица, какая-то дряблость". Компьютерная томография показала, что
с онкологией все в порядке. Анализ  крови  свидетельствовал,  что  СПИДа
Беспалому также избежать удалось. Это вернуло на время здоровый блеск  в
его глаза.
   Ненадолго. Все равно что-то было не  так.  Беспалый  начал  ходить  в
церковь. Нет, он уже  посещал  церковь  некоторое  время,  но  так  было
положено, вся приличная братва так поступала. В последний  год  Беспалый
завел  близкие  отношения  с  батюшкой.  Он  сделал  несколько   крупных
пожертвований на храм. Батюшка говорил, Беспалый внимал. Оба стали нужны
друг другу. Батюшка узрел в возвращении Беспалого - возвращении блудного
сына - промысел Божий. Беспалый уверовал, что он действительно  приходит
к Богу. И может, лишь батюшка знал, что Беспалый приходит с покаянием. В
православии нет индивидуальной исповеди, и Беспалый думал,  что,  может,
так оно и лучше.
   Беспалый старел.
   Раньше ему нечего было терять. Он был молод, дерзок и гол как сокол.
   Теперь ему стало что  терять.  И  душа  вдруг  потребовала  покоя.  А
покой-то и не приходил. Взамен, вместе  с  сомнениями,  пришла  какая-то
червоточина, портящая ему организм.
   И еще появились сны.
   Беспалый полагал, что именно эти сны так  изматывают  его.  За  Кешей
давно закрепилась репутация бешеного, бесшабашного.  Мало  кто  мог  ему
перечить.
   Вряд ли кому пришло бы такое в голову, если, конечно, самоубийство не
входило в его  сегодняшние  планы.  Сейчас  слова  бешеный,  бесшабашный
приобрели вдруг неожиданное значение. Гораздо более медицинское.  Что-то
"грузило" Беспалого.
   Раньше он всегда поступал проще. Он просто "разводил" и "сливал" все,
что его "грузило".  Это  была  его  терминология.  А  потом  гулял,  как
положено. Бывало,  что  не  отказывал  себе  в  кайфе.  Под  кайфом  его
пробивало на думку. Так тоже было положено.
   Теперь что-то точило Беспалого. Словно его сглазили. Словно  какая-то
падла навела на него порчу. И смутные, но тревожные предчувствия...
   И еще существовали сны...
   Беспалый старел. Ему стало что терять. А пару дней назад он имел дело
с одним человечком.  Привычное  для  Беспалого  общение.  И  может,  тут
сыграла  роль  обостренная  мнительность,  может,  еще  чего,  но   Кеше
Беспалому вдруг  показалось,  что  ему  стало  легче.  Знаете,  есть  же
душевные люди,  которые  выслушают  -  да  и  твоя  душа  успокаивается.
Поэтому, заканчивая дела, Беспалый отослал Рябого  в  Батайск.  И  Рябой
привез этого человека - сейчас  он  сидел  в  машине  и  ждал.  И  хотя,
заканчивая дела с ментом, Кеша прилично нагрузился,  предстоящая  скорая
встреча  служила  гарантом  того,  что  все  будет  нормально.   Тяжесть
последнего времени покидала его усталые плечи.
   Мент базарил  все  правильно.  Но  для  Кеши  они  все  равно  грязь,
прилипшая к каблукам его дорогих ботинок. И если захочет, он  сможет  на
эти каблуки очень сильно нажать и растереть грязь по асфальту.
   Потому что он - Кеша Беспалый! Потому что он "разводил"  и  не  таких
кроликов.
   Выходя из кабинки вслед  за  Рябым,  Беспалый  чуть  качнулся,  затем
стрельнул с пальца тлеющим  окурком  сигареты  "Парламент".  Кеша  любил
Рябого.
   Даже несмотря на то что Рябой вечно стремался.  Мегрэ,  бл...дь,  или
как там зовут этих сукиных  детей?  О,  Коржаков!  Беспалый  усмехнулся.
Сейчас  Рябой  опять  заставил  Кешу  торчать  в  проеме  двери,  а  сам
отправился открывать тачку. Индеец.
   Коржаков! Хотя сегодня тот самый день, когда Кеша чувствовал себя  на
редкость хорошо. Просто замечательно. И никаких  стремных  предчувствий.
Напротив, перспективки  открывались  -  блеск!  В  Ростове-папе  мы  еще
погуляем.
   Рябой сделал знак, чтобы Беспалый выходил. Кеша вдруг подумал: да  ну
его все к черту! Он сейчас вытащит волыну и шмальнет  в  воздух.  Просто
так, придури ради. Солидные  люди  так,  конечно,  не  поступают,  а  он
возьмет и шмальнет! Во будет смеху-то, когда он поглядит на физю  Рябого
- лицо каменное, асфальтовое,  только  глазами  хлопает,  как  черепаха.
Терминатор... Кстати, а черепахи хлопают глазами? В любом  случае  Рябой
будет дуться, пока до Ростова не доедем. Да хрен с ним...
   Он так и поступил. Небольшой, но очень  прикольный  "кольт-кобра",  с
инкрустированной рукояткой и казенной частью, - дорогой подарок - всегда
был у него при себе. Более серьезное оружие  Беспалому  не  требовалось.
Если  только  иногда.  Более  серьезным  оружием  занимались   все   эти
терминаторы. Беспалый довольствовался  своей  "коброчкой":  засветить-то
пушку, произведение оружейного искусства, -  и  то  уже  было  шиком.  А
потом, все же "кольт". Прямо Крутой Уокер, блин, или как там эти  ковбои
в шляпах... Братва как-то уважила, знают,  что  Беспалый  ценит  хорошее
оружие.
   Рука Беспалого потянулась к "кобре" в тот  момент,  когда  рука  Коли
Бочкарева в "восьмерке" привела в движение ручку переключения скоростей.
   Беспалый стоял уже на ступеньках. Он извлек "кольт" и большим пальцем
правой руки взвел курок. Он собирался шмальнуть в воздух. Потом до  него
дошло, что он только что слышал скрип тормозов.
   "Чего, блин?!" - с шальной веселостью подумал Беспалый.
   Коля Бочкарев вышел из "восьмерки". Кеша его не видел - перед глазами
Беспалого на мгновение возник черный квадрат в пылающем ореоле,  дальний
свет фар неожиданного автомобиля  ослепил  его.  Пылающий  квадрат  стал
снопом искр, но и они вскоре развеялись.  В  следующий  момент  Беспалый
увидел две вещи. Он увидел,  что  Рябой,  только  что  открывший  дверцу
водителя,  резко  поворачивается,  пытаясь  извлечь  волыну  из  кобуры,
укрепленной на подплечном ремне, и что из  круга  света  вышел  какой-то
совершенно ненормальный тип в солнечных очках и с укороченным  автоматом
Калашникова наперевес.
   - Это  что  еще  за  мудила?!  -  Беспалый  чуть  не  поперхнулся  от
возмущения. На мгновение  его  посетила  нелепая  и,  быть  может,  даже
крамольная мысль, что если каким-либо  серьезным  людям  вздумалось  его
завалить, то они бы и наняли серьезного киллера,  а  не  этого  ряженого
идиота. Не, ну это вообще!
   Беспалый укрылся, пригнувшись, за передней стойкой собственной тачки,
поэтому свет не бил ему прямо в глаза.
   "Это что за е... твою мать?!  -  еще  успело  мелькнуть  в  голове  у
Беспалого.  -  В  солнечных  очках  -  ночью...  Боевиков  насмотрелся?!
Паскуда, ведь он сейчас завалит Рябого...  Да  я  ж  тебе  сейчас  башку
снесу!"
   Курок на "кобре" был уже взведен; для того чтобы открыть огонь,  Кеше
требовалось чуть выглянуть из-за автомобиля. Беспалый  качнулся  вправо,
ощущая прилив какой-то странной и, наверное, нелепой веселости, какой-то
эйфории.
   Сейчас он  возьмет  под  прицел  башку  этого  недоноска,  нажмет  на
спусковой крючок, и с такого расстояния вполне может статься, что  башка
гада разлетится, как спелый арбуз.
   Беспалый качнулся вправо... Его палец плавно лег на спусковой крючок.
   Бочка даже не потрудился над тем, чтобы упереть автомат металлическим
прикладом в плечо, хотя такая возможность у него имелась. Он решил  бить
с рук, то ли полагая, что так эффектнее, то ли  он  очень  спешил,  -  в
любом случае причины подобного поступка узнать уже не удастся. Он  нажал
на спусковой крючок, автомат дернулся с  грохотом,  заметавшимся  вокруг
трескучим эхом. Возможно, Коля не знал о том, что  он  кричит,  возможно
также, он не знал, что испытывает  в  этот  момент  сильнейшую  эрекцию.
Последнюю в своей жизни.  Автомат  Калашникова  обладает  сокрушительной
убойной силой. Автомат Калашникова имеет  также  неслабую  отдачу.  И  в
завершение всего автомат Калашникова не является тихим оружием.  В  ушах
Коли стоял звон, и в его теле пылал сумасшедший  жар.  Первые  же  пули,
словно смертоносный дождь,  отталкивающий  Колю  назад,  достигли  цели.
Рябой успел извлечь оружие, и в этот момент что-то словно проломило  его
грудную клетку.
   -  Аи,  не  правильно,  -  почему-то  промолвил  Рябой,   отброшенный
выстрелом на "БМВ". Его руки стали вдруг  очень  тяжелыми,  он  чуть  не
выпустил ствол, а светлая кофта-поло, которую он носил под легким летним
пиджаком, по всей линии груди быстро начала пропитываться кровью.
   Это все было не правильно, этот нелепейший человек, но ведь...
   "Скотина, он убил меня", - подумал Рябой, скорее  удивляясь  какой-то
посторонней нереальности этой  мысли.  Ему  не  было  больно,  ему  было
горячо, хотя где-то  глубоко,  внутри  его,  уже  зарождался  холод,  от
которого теперь никогда не согреться; правая нога по  всей  длине  вдруг
начала дрожать. Грохот выстрелов вокруг  продолжался.  Его  противник  -
какой-то отброс, шмаляюший лох, почти комичный в своей нелепости, если б
не все то, что он уже успел натворить.
   "Беспалого тебе не  достать,  -  подумал  Рябой.  Ему  вдруг  удалось
собраться с силами, он поднял ствол. - Сейчас откушаешь, сука!"
   Рябой  оказался  последней  удачей  великолепного   профессионального
киллера  Николая  Бочкарева.  После  первых  выстрелов  автомат,  и  так
ходивший в его руках ходуном, начал резко задираться стволом вверх.  Вот
разлетелся в пыль фонарь, укрепленный над  дверью  в  кабинку  ресторана
почти на трехметровой высоте, а Коля вовсе не собирался бить так высоко;
другая пуля вырвала кусок бетона, отрикошетила и  угодила  в  деревянный
навес  декоративной  крыши.  В  азарте  схватки  Коля  пытался  опустить
автомат, но оружие не слушалось его, мышцы рук напряглись,  вот-вот  они
начнут деревенеть, Бочка терял контроль над ситуацией.
   "Прекрати палить, ты, мудак,  -  промелькнуло  в  голове  у  Коли.  -
Беспалый спрятался за "бэхой". Успокойся и займись им".
   А потом что-то обожгло Колину  щеку;  ухо  и  левую  половину  головы
словно обложило. Словно кто-то лопатой прорезал, как дерн, половину  его
мозга и откинул в сторону. Беспалый, взявший Колину голову  на  мушку  и
рассуждая о ней в категориях спелого арбуза, чуть качнулся вправо. Они с
Бочкой могли начать вести огонь одновременно, и  тогда,  возможно,  Кеше
Беспалому удалось бы спасти  жизнь  Рябому,  которого  он  действительно
крепко и по-братски любил. Но когда Беспалый качнулся вправо,  свет  фар
вновь на мгновение ослепил его и Бочка уже успел  заварить  эту  пальбу.
Беспалый  зажмурился,  открыл  глаза,  слушая  оглушительный  грохот   и
понимая, что пули страшной убойной силы прошивают его автомобиль в  двух
шагах от него. Беспалый спокойно  и  совершенно  хладнокровно  нажал  на
спусковой крючок. Этот дурацкий слепящий свет... Пуля ушла чуть  правее,
чем надо, веер красных брызг в свете фар. И вся левая часть головы этого
мудака превращена в кровавое месиво -  видимо,  Беспалый  отстрелил  ему
ухо.
   Но для него этого явно недостаточно... Сейчас, малыш, погоди,  сейчас
будет еще.
   Потом до Беспалого дошло, что он слышит крик  в  своей  машине  -  ну
конечно, тот самый человек, с которым все должно было быть  так  хорошо,
он ждал, и теперь смертельно напуган, и,  наверное,  забился  на  заднем
сиденье в угол... Сейчас, малыш, и ты погоди. Сейчас, лишь закончу  дело
с одним придурком, лишь завалю гада...
   Беспалый прицелился. Этот дурацкий слепящий свет автомобильных фар...
   Если бы не он,  то  Беспалому,  наверное,  удалось  бы  спасти  жизнь
Рябому, хотя вряд ли. Те  самые  серьезные  люди,  о  которых  несколько
секунд  назад  так  сокрушался  Беспалый,  были  уже  рядом.  И  киллер,
единственный и окончательный киллер этой ночи, уже собирался  вмешаться,
чтобы прекратить эту позорную стрельбу.
   В тот момент, когда Бочка с уже ампутированным ухом - нелепое подобие
Ван Гога - переключил огонь на Беспалого, Рябой, все же собрав последние
силы, прицелился и спустил курок.
   - До хера желающих! -  кричал  Бочка,  видимо,  отвечая  на  удачный,
оставивший его с одним ухом выстрел  Беспалого.  -  Тварь!  Тварь,  урою
стукача!
   И одна из шальных Боткиных пуль успела достать Беспалого, угодив  ему
в плечо. У пули был смещен центр тяжести, пуля ушла влево, столкнулась с
костью и сделала еще один поворот, вырывая клок мяса и чуть  не  оторвав
Беспалому левую руку. И это было еще везением. В принципе подобная  пуля
могла войти в левое плечо и выйти через правую пятку,  намотав  на  себя
попутно все внутренности.
   Применение таких  пуль  было  запрещено  международными  конвенциями.
Международные конвенции вообще любили делить орудия убийства на гуманные
и антигуманные.
   Последние они запрещали. Бочке было на это плевать. Зато  Бочке  было
далеко не плевать, когда две пули, одна - умирающего Рябого, а вторая  -
серьезно раненного Беспалого, вошли в него. Одна из пуль словно взорвала
что-то у него в  груди.  Вторая  вошла  в  живот,  прошла  через  мякоть
внутренних тканей и, потеряв силу, коснулась позвоночника.
   Наверное, и Бочка, и Беспалый, и Рябой были бы очень  удивлены,  если
бы им сказали, что с момента  первого  выстрела,  сделанного  бесспорным
сегодняшним чемпионом Бочкой, и до вот этих  самых  последних  попаданий
прошло не более десяти секунд. Это был их Мир,  это  было  их  последнее
Время, они проживали его на пике, сражаясь, и Время  растянулось,  стало
таким же огромным, как и Мир.
   Который, впрочем, вот-вот сожмется до небытия. Потому что  ни  Бочке,
ни  Беспалому,  ни  Рябому  уже  не  суждено  было  сегодня  чему-нибудь
удивляться.
   Бочка почувствовал,  как  внутри  у  него  все  вот-вот  оборвется  в
бездонную пустоту, тяжело сел,  прижав  автомат  к  своей  окровавленной
груди.
   Капли  темной  крови,  попав  на  раскаленную  сталь,  начали  быстро
густеть, набухая.
   Такой же густой соленостью начал наполняться рот Бочки. Рябой  сделал
еще  один  выстрел,  Бочка  слабо  втянул  голову  в  плечи,  но   Рябой
промахнулся. Коля видел, как тот начал сползать, держась рукой за дверцу
"БМВ". Зато Беспалый теперь вышел из-за своего укрытия (такой  роскошной
"бэхи", о которой так мечтал Коля!) и, качнувшись,  направился  к  нему.
Раненую левую руку, согнутую в локте, он прижимал правой к груди. И  еще
в правой руке у него находился ствол, отливающий тусклой сталью в  свете
жигулевских фар. Коля хотел отползти из этого пятна света, но не смог и,
глядя на приближающегося Беспалого, начал отталкиваться ногами.  Автомат
вроде бы лег стволом по направлению к Беспалому. Коля все еще  не  хотел
признавать,  что  это  конец.  Он  поджал  ноги,  приподнимая   коленки,
"Калашников" он при этом поддерживал, зажав  его  между  локтями.  Ствол
автомата ходил; ничего, главное - укрепить "Калашников",  уперев  его  в
пах и прижав к внутренней стороне бедра. Автомат  соскользнул  и  уперся
стволом в землю. Коля постанывал, но,  если  бы  кто-нибудь  прислушался
повнимательнее, оказалось бы, что Коля ведет диалог -  с  собой  и  с...
автоматом. Ничего, сейчас Коля его приподнимет, сейчас. Несмотря на  это
жжение в нижней части живота, несмотря на ватную слабость  рук.  Ничего,
сейчас. Коля потянулся, взял автомат сверху, за газовую трубку,  пытаясь
при помощи ноги приподнять  оружие,  которое  весило  теперь,  казалось,
тонну. Коля справился с этим,  его  рука  уже  потянулась  к  спусковому
крючку, уже коснулась