Вика не пошла по стопам отца.
   Отец пригрозил ей отказом во всякой поддержке.
   Свинцовая необходимость...
   Вика к тому времени оканчивала институт.
   Разрыв с отцом был болезненным, ей было  плохо.  Где-то,  теперь  уже
очень далеко, остались яркие краски детства... Но этот разрыв  (подобные
вещи всегда  знаменуют  собой  некоторый  этапный  приход  мудрости)  не
погасил веселого огонька в Викиных глазах.
   Она привыкла к другому образу жизни. Теперь она осталась без  средств
к существованию. Возможно, отец надеялся, что она приползет на  коленях,
блудная дочь, которую простит стареющий разведчик.
   Вика просто  бросила  аспирантуру  и  устроилась  работать  в  фирму,
торгующую  компьютерами.  Сексапильная   внешность   девушки   привлекла
внимание  руководства,  ей  предложили  поработать   секретаршей.   Вика
отказалась. Тогда ей был назначен испытательный срок - три месяца вместо
положенных двух. С половиной обещанного и так не очень высокого  оклада.
Но и это Вика  оговорила  отдельно,  с  процентом  от  продаж.  К  концу
испытательного срока она стала первым дилером по  продажам.  Ей  удалось
заключить  несколько  таких  договоров,  что,  когда  она  их  принесла,
оформленными по всем правилам и уже подписанными другой стороной,  у  ее
работодателей  буквально   отвисла   челюсть.   Полная   компьютеризация
крупнейшего в стране типографского комбината  -  тогда  это  все  только
начиналось - плюс ксероксы, факсы, телефоны,  не  говоря  уже  о  прочей
мелочи...
   Ее работодатели не могли в это поверить; это был  крупнейший  договор
за  все  время  существования  фирмы,  и  они  считали  подобный   успех
случайностью.
   Той самой редкостной удачей, которую надо держать крепко,  но  удачей
абсолютно случайной.
   - Видать, мартышка где надо ноги раздвинула, -  сказал  один  старший
партнер другому.
   Оба захихикали. В этой фирме был еще и младший партнер. В отличие  от
первых двух, владеющих по сорок два  с  половиной  процента  акций,  ему
принадлежало всего пятнадцать процентов... Вика ему нравилась. Очень.  И
он придерживался насчет "мартышкиных ног" совсем другой точки зрения. Он
не был ханжой и прекрасно понимал, что такое в бизнесе возможно.  Но  он
знал еще кое-что. Он знал, что эти ноги стоили намного больше.
   Вику приняли на общих основаниях. Фирма  за  сделку  должна  была  ей
кое-какие деньги.  Выходило,  что  немалые.  Партнеры-работодатели,  как
водится, стали с этим тянуть. Вика продолжала работать. Она была лучшей,
но получала, как и бездельники, продающие по "полмашины в месяц".
   Именно это она и заявила своим работодателям. Она пришла поговорить с
ними о реальных деньгах. О свободе маневра и о том, что она готова много
и плодотворно работать.
   Обоих старших партнеров, как после смеялась Вика, "заела  жаба",  они
не  хотели  видеть  дальше  собственного  носа.  А   этот   нос   больше
интересовало, что находится у Вики между  ног.  А  не  между  ушей.  Они
считали себя крутыми мужиками.
   Вика так не считала, но вежливо промолчала. Нет, пока они не готовы к
каким-то новым  решениям  по  поводу  Вики;  может,  через  полгодика...
Старших партнеров "заела жаба". Младшего - нет.
   На следующий день Вика заявила, что уходит. Старшие партнеры  решили,
что это блеф. Вика ушла. Младший партнер ушел вместе  с  ней,  предложив
начать дело пополам. Его пятнадцати процентов акций хватило для старта.
   А следующим был огромный металлургический  комбинат  -  целый  город,
вокруг  которого  кормилось  множество  фирм.  Вике   везло:   директора
типографского  и  металлургического  комбинатов   оказались   давнишними
друзьями. Оба в годах, и оба понимали необходимость перемен. По  крайней
мере по части компьютеризации. И один  порекомендовал  другому  толковую
девочку. "Ты не смотри, Митрич, что  похожа  на  Барби,  башка  у  девки
варит".
   Оба  старших  партнера,  Викины  работодатели,  смеялись,  когда  она
уходила. Особо они посмеивались над младшим партнером:
   - Не, Андрюх, жопа у нее классная, базара нету. Но ты  скажи:  ты  ее
хоть трахаешь? Нет?! Ну, тогда у тебя явно крыша потекла.
   Через полгода Вика и бывший младший партнер Андрей купили фирму  двух
незадачливых  приятелей.  И  те  были  еще  рады  -  слишком   много   в
компьютерном бизнесе появилось конкурентов. Кто-то скупает всю мелочь.
   Этим "кем-то" была компания Вики и Андрея. К этому времени к числу их
клиентов относилось уже несколько молодых и динамичных  банков,  которые
не станут играть в модные в те  времена  фальшивые  авизо  и  владельцев
которых потом начнут величать олигархами, и несколько авиаперевозчиков.
   В двадцать пять лет  Вика  добиралась  до  работы  в  автомобиле,  на
котором обычно ездят по магазинам  богатые  бездельницы  и  супердорогие
шлюхи.  Это  был   "мерседес-родстер"   экстравагантной   ядовито-желтой
расцветки,  а  за  город  она  отправлялась  на  тяжелом  джипе  "юкон",
поставленном на огромные колеса, словно  она  была  женой  лесоруба  или
какого-то бесшабашного лесного божества.
   Вика была свободна и работала по восемнадцать часов  в  сутки.  Новые
деловые партнеры, которые только слышали о Викиной деятельности,  но  ни
разу  не  видели  ее,  так  как  начинали  с  ней   дела   впервые,   по
рекомендациям, в первую встречу пребывали в уверенности, что к  ним  для
обольщения  прислали  хорошенькую  секретаршу.  Однако  ее   швейцарский
банкир, ведущий личные  счета  и  часть  корпоративных,  предлагал  Вике
заделаться пайщиком банка. К этому времени ей только  стукнуло  двадцать
шесть. Она была красива, молода и богата.
   Чуть позже произойдет ее примирение с отцом, всегда (старый ты шпион,
папа!) следившим за успехами дочери с плохо скрываемой гордостью, а  еще
чуть позже состоится ее самая главная встреча в жизни.
   Это был суперконтракт - разработка некоторых  программных  решений  и
поставка  всего  необходимого  для  крупнейшего   финансового   монстра,
банковской  группы,  владеющей  холдингами,  куда  входили  и  рекламные
компании,  масс-медиа  и  телестудии,  и  все  это  называлось   группой
"Континент". Этот контракт все больше становился реальностью и маячил не
где-то за горизонтом, подобно призраку коммунизма, а  совсем  рядом,  и,
возможно, уже этой осенью состоится подписание  необходимых  документов.
Поговаривали,  правда,  что  у  тридцатисемилетнего  президента   группы
"Континент" какие-то проблемы с правоохранительными органами,  но  вроде
бы все обвинения, выдвинутые против  него,  сфабрикованы  и  вскоре  все
должно решиться самым лучшим образом.
   "С "Континентом" все в порядке, - говорили Вике знающие  граждане,  -
просто на людей "совки" наехали".
   Формулировка     "совки",видимо,      подразумевающая      налоговые,
правоохранительные и иные государственные органы, Вике  была  не  совсем
понятна.
   Но от отца Вика  унаследовала  одно  важное  качество:  не  стараться
уточнять то, чему не пришло время для уточнений.
   - Старайся обходить острые углы,  -  говорил  отец,  -  тогда  всегда
будешь выглядеть компетентной, а вещи рано или  поздно  прояснятся.  Это
академическим ученым требуются дотошные знания в узкой области,  мы  же,
интеллектуалы широкого профиля, - и  здесь  он  лукаво  улыбался  и  его
прозрачные глаза весело блестели, - должны быть  компетентны  во  многих
вопросах. Понимаешь?
   - Да, папа, - кивала Вика. Она действительно понимала. Когда  он  был
рядом, она понимала все.
   Эти война-дружба, любовь-ненависть по отношению к отцу будут с  Викой
всю жизнь. Этот мудрый учитель хотел вырастить из нее  свое  подобие,  и
иногда Вике казалось, что отец жалел, что она не родилась мальчиком.  Он
любил ее и старался сделать для  нее  лучше,  по-своему,  так,  как  это
понимал он (Вика никогда не забудет  вереницы  визитов,  замаскированные
смотрины из дипломатов и "искусствоведов в штатском" - с  первого  курса
института отец подбирал ей будущего мужа), а  Вике  казалось,  что  отец
хочет лишить ее своего поиска места в жизни.
   Черт, наверное, все это очень непросто. И отцы  психоанализа  все  же
что-то нащупали в человеческой душе... И возможно, еще кое-что:  мы  все
когда-то вырастаем, и чем в более раннем возрасте  это  происходит,  тем
нам потом легче строить свою жизнь.
   А еще Вика вдруг поняла, что ужасно  устала.  Она  уже  два  года  не
видела моря, работала как лошадь, и  теперь  она  вправе  снова  увидеть
синеву, которая с детства поселилась в ее сердце.  Нет,  Вика  вовсе  не
собиралась ехать в ЮАР. Она выбрала апельсиновые деревья, белые  дома  и
желтые пляжи Испании.
   Как-то, заявившись в свой кабинет в один из понедельников конца июля,
Вика произнесла:
   - Все,  хватит  пахать!  Скоро  август.  Все  едем  на  каникулы.  Со
следующей недели в офисе останется только сторож, работающие телефаксы и
электронная почта!
   Андрей, бывший младший партнер, посмотрел на нее  удивленно  и  хотел
было раскрыть рот, но она прервала его:
   - И не говори мне ничего про "Континент". За  две  недели  ничего  не
изменится. Все приличные люди в августе отдыхают.
   Теперь Андрей усмехнулся. Он очень уважал Вику. И очень ее любил.  Но
они уже давно обошли этот момент их взаимоотношений  и  решили  остаться
друзьями.
   - Да нет, - растерянно произнес Андрей, - я просто  подумал,  что  ты
закончишь свою руладу чем-то вроде: "Я, в конце концов, молодая красивая
женщина, а не какой-то сумасшедший трудоголик!"
   Теперь пришла очередь Вики вытаращить глаза. Она даже какое-то  время
смотрела с раскрытым ртом на Андрея, словно деревенский дурачок.  Андрей
сделал каменное лицо, но потом весело подмигнул ей, и они расхохотались.
***
 
   Первую неделю они всей компанией и с некоторыми  деловыми  партнерами
провели в городе Марбелья, на Солнечном берегу Испании. По-испански  это
звучало как Коста-дель-Соль. Они расслаблялись и заодно  укрепляли  "тим
спирит", дух команды. Марбелья оказалась одним из самых фешенебельных  и
дорогих морских курортов на земле.  Гольф-клубы,  миллионеры,  звезды  и
белоснежные яхты, готовые унести своих пассажиров  туда,  где  мечты  на
мгновение становятся  явью.  Вечерами  на  променаде  -  набережной  под
высоченными мохнатыми пальмами и агавами, чьи семена несколько  столетий
назад принесли конкистадоры на голенищах своих  сапог  -  джентльмены  в
смокингах  прогуливали  своих  дам  в  декольтированных  платьях   и   с
непременными  бриллиантовыми  колье.  Наши  же  отрывались   по   полной
программе.
   Сумасшедшие пляски до утра. Как выразился один из участников веселья,
"развлекались с безудержностью самоубийц".
   Тусовка - это, конечно же, очень весело.
   Но через неделю Вика устала от тусовки. Как и было  условлено  ранее,
вторую часть отпуска Вика провела одна, в маленьком белоснежном городке,
которых множество на  побережье  от  Малаги  до  Аликанте;  она  жила  в
крохотной, недорогой, но очень уютной гостинице и каждое утро выходила к
синей бухте смотреть, как рыбаки раскладывали свой  утренний  улов.  Она
чувствовала себя одинокой и почти счастливой.
   Утром в день отъезда из роскошного пятизвездочного отеля  в  Марбелье
Андрей спустился проводить ее.
   - Может, все-таки тебя отвезти? - предложил он.
   - Нет, спасибо, доберусь сама.
   - Уверена?
   - Да. Береги себя и не пей много.
   - Ты тоже. - Он улыбнулся.
   - Много не буду, - пообещала Вика. - Последи  за  этим  разложившимся
обществом. Передай, что я их всех люблю и пусть не обижаются на меня.
   - Насчет последнего не гарантирую.
   Вика наклонила к себе голову Андрея и поцеловала его в  губы.  Нежно,
по-приятельски, может, по-сестрински.
   - Не скучай.
   - Не буду. Ривера обещал сегодня фамильного вина.
   - Станешь таким же красным, как Ривера. - Вика рассмеялась.  Утренний
прозрачный воздух весело зазвенел.
   - Ну, до встречи в аэропорту? - произнес Андрей.
   - Конечно.
   - Позвони, если что.
   - Обещаю.
   Андрей наблюдал,  как  Вика  устроилась  за  рулем  взятого  напрокат
кабриолета "порше".  Как  дикий  зверь,  взревел,  подчиняясь  ласковому
прикосновению Викиной ноги, и  через  несколько  секунд  автомобиль  уже
удалялся от Андрея со скоростью более ста километров в час.
   - Сумасшедшая, - усмехнулся Андрей, - и самая лучшая...
 
*** 
 
   Вика сидела за столиком одна в маленьком открытом кафе на  набережной
недалеко от гавани. Она  уже  успела  познакомиться  со  старым  рыбаком
Рикардо и напроситься с ним на завтрашний утренний лов.
   - Для этого существуют туристические  лодки,  сеньорита,  -  удивился
Рикардо.
   - Я знаю. Но это все не то. Пожалуйста, я помогу вам.
   - С вашими-то руками.
   - Я только кажусь слабой.
   Отец рыбака Рикардо был военным летчиком во время гражданской войны.
   Его товарищем был парень из России. Русские были отличными  пилотами,
и они называли их "курносые". Руссо... Отец  Рикардо  говорил,  что  они
никогда не забудут тридцать шестой год и той помощи, которую им  оказали
руссо. Но женщина на корабле...
   - Я останусь завтра без улова, - произнес Рикардо.
   - А вот и нет, - возразила Вика. - Я принесу вам  удачу.  По  крайней
мере постараюсь.
   - Я могу вас просто покатать на лодке,  -  предложил  Рикардо,  когда
Вика, приняв у него огромную корзину с тигровыми креветками  -  "гамбас"
назвал их Рикардо, - шла вместе с ним к рыбному базару.
   Собственно говоря, пройти-то надо было  всего  несколько  метров,  но
корзина весила немало. Вика нравилась Рикардо, в ее глазах была жизнь  и
совсем не присутствовало холодного любопытства туристов.
   - Нет, спасибо, - сказала Вика. - Извините, что попросила об этом.
   Вы, наверное, правы. -  Она  поставила  корзинку.  -  Какие  крупные.
Знаете что, у меня легкая рука, продайте мне дюжину.
   - Не надо денег. Берите.
   - Нет, вы меня не поняли: продайте мне, и тогда у вас  будет  хорошая
торговля. Для почина, как у нас говорят.
   - Что вы будете с ними делать?
   - Отнесу в кафе, и мне приготовят.
   - Утром?
   - Да. Дон Моранья добр ко мне.
   Рикардо это знал. Дон Моранья был его старым приятелем и  рассказывал
о русской сеньорите, которая каждое утро  завтракает  в  его  кафе.  Дон
Моранья очень любил поговорить. Он сказал Рикардо, что давно не встречал
лучшей собеседницы. Рикардо подумал, что скорее  всего  она  его  просто
вежливо выслушивает, не перебивая, оттого у  дона  Мораньи  и  создается
впечатление, что они чудесно перебросились парой слов.
   - Креветки - не совсем подходящий завтрак.  Однако  если  вы  все  же
собираетесь есть их утром, позаботьтесь о большом количестве лимонов.
   - Позабочусь, - пообещала Вика.
   - Дайте мне одну монету в сто песет.
   - За дюжину креветок? Таких огромных?
   - Да. Этого будет достаточно.
   Она  прекрасно  говорила  по-английски.  Рикардо  знал  это  от  дона
Мораньи. Но с ним, и старый Рикардо оценил это, она  говорила  на  своем
ломаном испанском. Причем все лучше и лучше.  Может,  она  действительно
принесет удачу?
   Вика взяла свои креветки,  попрощалась  и  пожелала  Рикардо  хорошей
торговли. Она отправилась завтракать в кафе дона Мораньи.
   - Сеньорита, - остановил ее Рикардо, - завтра в пять утра я жду вас у
своего причала. Ровно в пять.
   - Спасибо! - Вика расцвела в улыбке. - Огромное вам спасибо!
   Рикардо лишь пожал плечами и начал раскладывать свой товар.  Вряд  ли
она принесет удачу, однако ничего не случится, если  он  возьмет  завтра
выходной.
   Она милая девушка, и  вроде  бы  совсем  скоро,  в  воскресенье,  она
уезжает.  Рикардо  подумал,  что  воскресенье  не  лучший  день,   чтобы
куда-либо ехать.
 
*** 
 
   Возможно, креветки Рикардо были действительно хороши. Как  и  рыба  и
осьминоги - пульпос. Как бы там ни было, но корзины Рикардо в  это  утро
оказались пусты еще  прежде,  чем  другие  рыбаки  успели  продать  даже
половину своего улова.
 
*** 
 
   -  Сеньорита,  в  ваших  взаимоотношениях  с  морем  скрыта  какая-то
страшная тайна?
   Вика подняла голову и невольно улыбнулась:
   - С чего вы взяли?
   - Креветки. Вы завтракаете креветками.
   - Да, а  что  вас  удивляет?  -  спросила  Вика,  разглядывая  своего
неожиданного собеседника: он был очень загорелым, и, надо  признать,  он
был красивым.
   - Их надо запивать белым андалусским вином. Оно прекрасно оттеняет их
вкус. Вы же не станете утверждать, что пьете с утра вино?
   - Вы правы. Так уж сегодня вышло. Обычно я завтракаю...
   - Дайте угадаю... Рокильяс... Верно? Сладкие блинчики.
   - Да, сладкие блинчики. - Вика удивленно посмотрела на него. - Откуда
вы знаете? Я впервые попробовала их здесь.
   - Они вкусные. Я тоже их люблю. - И он улыбнулся,  а  Вика  подумала,
что давно не встречала такой  хорошей  улыбки.  Потом  она  поняла,  что
разглядывает этого человека с несколько  чрезмерным  интересом.  У  него
были жаркие черные волосы, которые  трепал  свежий  утренний  ветерок  и
которые иногда падали ему на глаза. Что,  впрочем,  было  не  страшно  -
глаза прятались под солнцезащитными очками, и разноцветная веревочка  от
них контрастировала с живописной щетиной  на  загорелых  щеках.  Он  был
действительно очень загорелым и даже,  наверное,  несколько  подсушенным
солнцем, как люди, проводящие большую часть  времени  на  пляже.  Одежда
была более чем веселенькой - широченная цветастая майка  серфовой  фирмы
"О'Нил", выцветшие, но, судя  по  всему,  не  старые  широкие  джинсы  и
какие-то парусиновые сандалии на босу ногу. Еще у него  был  чувственный
рот, и когда  он  приподнял  очки,  оказалось,  что  под  ними  прячутся
красивые карие глаза.
   Достаточно  теплые,  но  присутствовало  в  них  что-то  то   ли   от
контрабандиста и поножовщика, то  ли  от  человека,  который  все  время
выписывает безумные пируэты на  доске  для  серфинга.  Тепло  этих  глаз
вполне могло быть обманчивым.
   "Чудесный солнечный  бездельник,  -  подумала  Вика,  -  какой-нибудь
местный сердцеед-плейбой".
   И вдруг в голове совершенно неожиданно мелькнула мысль  о  такой  вот
необычной  версии  курортного  романа.  Но  то,  что  ее  ждало  дальше,
заставило Викины глаза округлиться, и хорошо, что они были спрятаны  под
солнцезащитными очками "Рей-Банн". Потому что  местный  сердцеед-плейбой
перешел с английского, причем совершенно чистого, без акцента, языка  на
такой же чистый, без акцента, русский.
   - Здорово я вас разыграл,  -  сказал  он.  -  Обычно  так  знакомятся
местные буржуйцы, заводя разговор ни о чем.
   - Знаю,  -  произнесла  совершенно  ошарашенная  Вика,  понимая,  что
впервые ее язык опередил желание ее мозга произносить именно это слово.
   - Местный бармен сказал мне...
   - Дон Моранья? - пролепетала Вика.
   - Моранья... - Он посмотрел на нее внимательно,  затем  усмехнулся  и
кивнул. - ...что одна русская особа интересовалась насчет инструктора по
серфингу.
   - А вы инструктор по серфингу? - выдохнула Вика, почувствовав, что ей
от этого становится немного легче. Действительно, а  что  здесь  такого?
Наш парень, инструктор по серфингу, выглядит  как  плейбой,  потому  что
торчит с утра до вечера на пляже в обществе полуголых бронзовых девочек,
а с вечера до утра пляшет с  ними  на  местных  дискотеках,  а  потом...
Впрочем, какое ей дело, чем он занимается с ними потом? Английский знает
хорошо, потому что общается здесь со всеми... Но черт его побери, у него
даже не было русского акцента! Обычно наших видно за версту,  а  этот...
И, почувствовав себя уже спокойнее, она сказала:
   - Инструктор... Значит, вы сможете поучить меня?
   - Нет, я не инструктор, - возразил он, - у нас здесь большая компания
на досках...
   - На чем?
   - На серфингах. Принято говорить  "на  досках".  Я  в  этой  компании
единственный русский. Так что теперь нас будет двое.
   - Но я через несколько дней уезжаю, - произнесла Вика, снова сетуя на
язык и понимая, что следовало сказа