"Шкода   Фелиция"  и
девяностодевятка    значились   соответственно    за    тестем,    женой   и
оболтусом-сыном. Появление Москвича можно было связать только с плановой или
же внеплановой активностью "гестаповцев".
     Далее  же все шло как всегда: владелец Москвича собрал всех сотрудников
в актовом зале  и  ругал их почем  зря,  обещал выгнать всех  за "халтурки",
"зажатые заявы"  и прочие прегрешения. Но особое внимание он обещал  уделить
тем,  кто ставит  крыши.  "Интересно, только  тех,  кто  ставит их  без его,
начальника РОВД, участия или всех  в РОВД  вообще? ",-  не без задней  мысли
подумал Сенин, но вслух высказывать столь вольнодумную мысль не стал.
     После  накачки  последовал  звонок  из ГУВД. Немного дрожащий (судя  по
всему,  причиной  дрожи   был   похмельный  синдром),  но,  тем   не  менее,
руководящий,  голос почти  полчаса  интересовался ходом оперативно-розыскных
мероприятий и советовал резко усилить активность. "Наверху давят! ",
     -  убедительно  заявил  голос  и не  попрощавшись  отсоединился. И лишь
только после этого Сенин смог таки добраться до ОблОНО.

XIV

     - Да ни хрена ты, Тем, не понимаешь...,-  собеседник Артура, называвший
его Темой, затушил плевком сигарету-Я ведь тоже  раньше так думал. Говорю же
тебе, бабок не до  дури, а до одури даже было. Я ведь олигархом был, пусть и
регионального, так сказать, масштаба,- человек  лет 35-и с тоскою взглянул в
темное южное  небо.  И что,- продолжил  он,- как  пролетел  я тогда, так все
отвернулись. Все: мент, который  с руки  моей ел, на Канары с б... ми за мой
счет ездил; женушка моя вторая, которую я сам, своими руками, можно сказать,
сделал-все  ей  дал: образование,  деньги, развлечения; друзья с  позволения
сказать, которым я всегда денег  давал,  так вот просто давал, не в долг,  а
так;  чиновники  разные, ну  и просто людишки  всякие. Даже друг  детства, с
которым  пудов пять соли  съел-и тот туда же.  Двое  только меня не предали:
директор  музыкальной  школы,  которой  я  помощь спонсорскую  оказывал,  да
девчонка случайная, которой я  машину на  дороге починил. И все. А ведь тоже
думал, что весь мир мне принадлежит, да что все за меня. А  ведь вон оно как
вышло...
     -  Что-то  тихо  сегодня,-   решил  сменить  тему  разговора  со  своим
сослуживцем-контрактником Артур.
     -  Это ты  правильно подметил... Не  иначе как к утру обстреляют  нас с
тобой.
     - Легко...
     Артур попытался подумать о чем-то хорошем, но не получалось. С утра ему
пришло письмо от друга босоногого детства и бурной юности Дениски  Яковлева.
Кроме всяких мелких подробностей (Джордан "копейку" купил, Калинины подруг в
"городе" нашли и  т. д. ) он сообщил о том, что Лия нашла себе любовь в лице
какого-то коммерсанта. Артуру стал понятно, почему от нее давно  нет  писем.
Слов, которыми он мог бы передать свое состояние, у него  не было, появилась
лишь какая-то пустота на душе.
     "Интересно,  почему  так  устроен  мир?  ",- подумал он, глядя в иссини
черное чеченское  небо. Рядом  с  ним в  карауле сидит  человек, который еще
недавно ворочал миллионами, а  сейчас  он сжимает "калаш" и надеется на  то,
что его сегодня не  убьют.  Рядом-красивейшее  место  под  названием  Аргун.
Небольшой южный городок, немного пыльный, но очень зеленый. Особенно красивы
здешние сады. Яблоки в них очень вкусные, таких нет в Нижегородской области.
Даже  зелень здесь какая-то другая-сочная  и жирная. В Аргуне  еще красивее,
чем в Наурской, где  Артур  до этого отслужил несколько месяцев. Может быть,
потому  что  ближе  горы.  Они  прекрасно  видны  днем,  такие   красивые  и
величественные. Днем  вообще все  по-другому.  Местные тетки, все толстые  и
одетые  в цветастые платья  и косынки, улыбаются тебе. Порой  даже создается
впечатление, что ты здесь желанный гость. Лишь  местные мужчины, кряжистые и
бородатые, даже днем смотрят на тебя испепеляющими взглядами.  Хотя, если не
видишь их,  то  кажется, что здесь, здесь  и только здесь  ты хотел бы жить.
Порой даже думается, что именно здесь должен располагаться рай.
     А на  самом деле тут ад, ад и ничего кроме ада. Говорят, здесь еще  лет
10  назад жило  много  русских. Сейчас  их уже  нет,  кто-то сбежал, кого-то
убили. Ад для них уже в прошлом.  А для  тебе  и твоих  товарищей он здесь в
любую минуту то появляясь, то  исчезая. Вчера (уже  вчера, потому что сейчас
на  часах пол второго ночи) погиб Мурман-утром  вышел  на  базар за  пивом и
куревом, за которым его послали приблатненые контрактники, и получил  пулю в
голову. Снайпера поискали,  поискали  и не  нашли. Ты  сидишь  в  карауле  и
понимаешь, что у тебя велики шансы встретиться с ним.  Особенно обидно,  что
ты  мало кому нужен: подруга тебя бросила,  страна  предала (грохнут тебя  и
никто не будет  толком искать твоего убийцу, хотя он  рядом,  это кто-то  из
местных, может быть за тебя отомстит кто-то из твоих сослуживцев, но если он
на этом попадется, его осудят лет на 10 не меньше; кстати, чичам за убийства
наших солдат дают куда как  меньшие сроки).  Практически  все понимают,  что
что-то  тут  не  так, но почему  все  происходит  именно  НЕ ТАК,  никто  не
понимает. Кажется, лишь экс-олигарх догадывается, но донести свои догадки  в
удобоваримом виде до Артура пока не может.
     Артур  еще раз взглянул на мешки с песком, загораживавшие их от пуль, и
попросил всех святых о том, чтоб сегодня их не обстреляли.
     XV

     Метрах в 100-а показались гаишники. "...  мать! ",- с чувством произнес
ехавший в видавшей виды "копейке"  парень лет 20-и с небольшим.  В принципе,
на въезде в город они были всегда, но это вовсе не означало, что сидящему за
рулем было от этого легче. "Теперь главное спокойно",- убеждал он сам  себя,
вспоминая  установки  своих  руководителей,  "у  меня  все  нормально,  я не
привлеку их внимания! "
     - Ну че, Михей,- умудренный опытом  капитан Семенов  спросил  у  своего
младшего  сослуживца,-  "заскочишь сейчас к своей зазнобе? У  нее  ж перерыв
обеденный вроде как? "
     - А можно?,- лейтенант Михеев с недоверием поинтересовался у Семенова.
     -  А  че... Сейчас  пока  путем  все.  Да и  на  полчаса  всего. Минута
опоздания-2 рубля штрафа. Пойдет?
     - Легко,- с готовностью согласился Михеев, собиравшийся  навестить свою
подругу, работавшую в десяти минутах езды в продуктовом магазине.
     - Ну, Михей, джипарь лови. Или мерин...  А то не солидняк тебе-офицер ж
ведь!.
     - Да  ладно тебе, Семен, я не гордый. Опять же, на  мерсе подъеду,  она
меня доить будет-шубу норковую и все такое.. А мне это на х.. не надо.
     - Ну не надо, так вон на этом тарантасе поезжай,- капитан показал рукой
на подъезжавшую к ним разбитую "копейку".
     - А че, машина для этой жизни,  блин. Кстати, может  права  проверим а,
Семен? Вдруг наркоту найдем...
     - Михей, ты успокойся, а? Ехал к подруге и езжай...
     - Да шучу я, шучу!
     Увидев, что  его тормозят, сидящий за рулем чуть было не впал в панику.
Его ладони обильно покрылись потом. Он весь сконцентрировался, чтобы сыграть
свою роль деревенского простака.
     -  Слышь,  земеля,  подбрось, а?,- приветливо спросил его гаишник,- тут
недалеко, пару остановок буквально.
     -  Ну  это  всегда  пожалуйста,-  водитель  расплылся  в улыбке,-  куды
едим-то?
     - Да прямо!
     - Это  мы с удовольствием! Вона в  город  съездить  решил, раз в кои-то
веки!  Кстати,  к  вам в ГИБДД  в  это  сложно  устроиться,  а?,- водитель с
любопытством взглянул в глаза Михееву.
     - Да так себе,- гаишник пожал плечами,- а что, у тебя там работы нет?
     - Да откуда  ей  у нас  взяться.. Совхоз  наш  умер,  в том  году после
дембеля  ездил  под Нижний с  брательником и дядькой. Мы тама коттедж, блин,
барыги  одному строили. Хоть и жопа жопой  он  был,  но бабок срубили. Зимой
шишек собрали, в лесничество сдали. А сейчас все на "х", но не хорошо. Бабок
мало, жрать охота. Ну я дай думаю в город скатаюсь, может возьмут куда....
     - А че попробуй, сейчас в ментовке вообще хреново с кадрами. Текучка. У
тебя образование какое?
     -  Да сперва у нас в  Малиновке  девять  классов, потом в  райцентре, в
Перевозске шарагу окончил, сварщик-арматурщик я. Ну потом на армейке был...
     -  А  че, тоже  ничего,- Михеев почесал  затылок,- в  менеджера тебя не
возьмут,  а на стройку могут. И к нам тоже-в общаге  комнату дадут. Ты в это
съезди, в управление наше,  оно на улице Ленина, рядом с центром,  покумекай
там, может и выгорит чего... Ты здесь тормозни-мне к девчонке надо!
     "Слава Богу, гаишник торопился и не заметил, что у меня руки мокрые. Да
и говора моего южного тоже",- с нескрываемым удовольствием подумал  водитель
"копейки". Высадив гаишника, он  попетлял по городу, несколько раз спрашивая
прохожих как  ему проехать, после чего  въехал в один из  дворов. Он оставил
машину  рядом с  подъездом, вынул  из  багажника баул  и вошел в  подъезд. В
квартире на 3-м этаже,  он распаковал свою  тару.  Сверху  лежал темно-синий
костюм с голубой рубашкой,  папка с документами (в  том числе  и документ об
окончании   Перевозского   СПТУ  No1,   выданный   на  имя  Смирнова  Сергея
Владимировича),  мобильный.  На  самом  дне   лежала  завернутая  в   рогожу
разобранная винтовка Мосина 1913 года выпуска. Оружие старое, но надежное. А
убито  из  нее  народа может чуть  меньше, чем из "калашникова".  К  ней  же
прилагались  оптический  прицел и  глушитель. Убедившись, что все на  месте,
молодой человек завернул ее обратно в рогожу.  Сам же он переоделся из своих
стареньких джинсов,  ковбойки и ветровки в костюм и голубую  рубашку.  Встав
перед зеркалом, он  поводил расческой по своим  коротким  волосам  и остался
доволен: вместо  первого парня на деревне  на него смотрел типичный менеджер
или, на худой конец, продавец-консультант из хорошего магазина.

XVI

     В  тот  день  убили Таджико. Он  был  контрабасом, родом  из  какого-то
далекого Гарма. В свое время он чуть было не  погиб уже там, у себя в родном
ауле с каким-то трудно произносимым названием (Артур при всем желании не мог
его повторить).  Его аул не участвовал, как  и  многие гармцы, в гражданской
войне.  Соседний  аул  разбомбили  кулябцы,  точнее  русские  "дикие  гуси",
сидевшие  за  штурвалами таджикских СУ. Их аул  чудом не пострадал во  время
налетов, но и  в него вошли кулябцы, собираясь его  зачистить. Таджико жил в
самом  центре аула, он успел  спрятать в  подвале своего дома мать, бабушку,
тетку,  жену, малолетних сына и дочку  и младшего,  пятнадцатилетнего  брата
Ахмеда. Сам же он сел на коврике рядом  с  крыльцом. Рядом  с левой  рукой у
него лежал бумажник почти со всеми деньгами, что  остались у них дома, рядом
с правой-ключи от "копейки" и золотые цепочка и серьги жены. На окраине аула
уже слышались  крики и выстрелы. Он просидел неподвижно часа три, не меньше.
В  конце  концов  кулябцы  добрались до его дома,  но  ему повезло-они взяли
только деньги  и одного из их баранов. У самого же Таджико в памяти остались
прежде  всего  горы-сказочно  величественные  и  красивые-и  небо,  голубое,
бесконечное и  неподвижное. И  горам, и небу было  начхать  на памирцев,  на
кулябцев, на  гармцев  и на  всех  разборки.  Уцелеть  у себя на  Родине,  и
погибнуть здесь, где-то тоже рядом с горами то ли в священной войне, то ли в
разборке каких-то политиков. Что он делал в Чечне тоже никто из их отделения
не понял-мог бы ведь на стройке ишачить или наркоту возить.
     В  тот день  они выпили  всем  отделением,  причем  в  этот раз  больше
обычного. Не то чтоб Таджико уважали больше других, погибших до него, скорее
просто  так  получилось.  Олигарх  развел каких-то  толстомясых  чеченок  на
несколько  бутылок  водки,  изготовленных,  судя  по  всему,  по  старинному
местному рецепту: 200 грамм осетинского спирта и 300 грамм воды из не самого
чистого  колодца.  Молодые  сгоняли  на  базар и  тоже  затарились водярой и
местным  домашним  вином.  Вася-контрабас, как  самый  авторитетный человек,
толкнул  речь,  из который  следовало, что Таджико был  правильным  пацаном,
после чего все начали квасить. Офицеры делали вид, что  ничего  не заметили.
После второго стакана  по кругу пошла  мастырка. Кубрик,  который раньше был
небольшой  классной комнатой  (их  всех  расквартировали  в  бывшей  школе),
наполнился    едким,   медицинским    запахом,    в   одночасье   перебившим
господствовавший до  того  спиртовый.  А  после  третьего  стакана и  второй
мастырки Серега предложил Артуру и Вадиму выйти в коридор.
     - Пацаны, только тихо,- прошептал он прижимая палец к губам,- я тут  ту
суку видел, что моих дядю и тетю завалил. Он теперь ментяра, старлей...
     - А  ты ничего не путаешь,- Вадим пытался говорить тихо,  но получалось
это у него с трудом,- может обознался?
     - Не х.. я не обознался, пацаны,- все  так же тихо ответил  Серега,- он
это, падла. Но меня он не узнал.
     -  А  че он здесь тогда,  а не в Гребенской,- попытался мыслить логично
Артур.
     - Не знаю, но завалить я его завалю! Поможете-мне легче будет, я любому
из вас всегда помогу. Нет-и сам управлюсь как не-то.
     - Я че, можно,- одновременно ответили Артур и Вадим.
     В  этот момент Артур выглянул в окно. Почему-то ему показалось, что над
Аргуном  летят  журавли.  Наверное,  такие  же  летели  над  "малолеткой"  в
Ардатове, когда  там сидел его сосед Женька Кондратенко. Благодаря женькиным
рассказам журавли у Артура ассоциировались только с жуткой тоской по дому.

XVII

     Получив  нужные  данные, Сенин рванул  в  "адрес".  Кроме  Старикова  и
Силантьев  еще трое из их класса ушли  в мир  иной, четверо уехали  в другие
города,  остальные  же жили  по-прежнему в  No-ске.  На работе, зарывшись  в
телефонную базу (ее удалось  "отжать" у одного хакера еще "на земле"), Сенин
пробил телефоны большинства из них. Впрочем, затем работа в этом направлении
благодаря  стараниям  руководства и  нарушающих  УК  мудаков  застопорилась.
Сначала  пришлось  отписываться по  поводу  огнестрела,  случившегося  двумя
неделями раньше, затем  вместе  с  Палычем пытать двух алконавтов, прибивших
своего собутыльника, после же отзвонился навороченный убойщик. Матерясь, тот
строжайше запретил Сенин и Палычу  ворошить сильных  мира сего ("Их мы  типа
берем на себя! "), а также попросил трясти агентуру ("Ну очень надо, мужики,
если  что, с меня поляна,  без базара! ").  Разговор  в итоге  прервался  по
официальной  версии из-за звонка  начальства,  по  неофициальной  по просьбе
подруги убойщика ("Дорогой, ну ты скоро  там? ", кстати,  может  быть  "мы",
которые должны были трясти  местную политическую и  деловую элиту состояли в
том числе из подруги убойщика!? ). Палыч на все на это емко сказал лишь одно
слово: "Петух! "
     Начать работу по своей  версии Сенину  удалось  лишь вечером. Первая из
собеседниц, сразу же заявила, что про свой класс ничего не помнит и говорить
"об этих  козлах не желает",  второй-Эдуард  Вениаминович Баландин, директор
кого-то ООО--емко сообщил  Сенину, что в классе одна только шпана и училась,
в связи  с  чем и  говорить-то о них нечего. Лишь  третья собеседница-дважды
разведенная  продавщица  в   продуктовом  магазине,  обладательница  высшего
искусствоведческого образования-согласилась не откладывая дело в долгий ящик
побеседовать с Сениным.
     В  не   слишком-то  убранной  квартире  продавщица-искусствовед  сперва
помянула  невинно   убиенного  одноклассника  Старикова.  Привычно   закусив
огурчиком (судя  по всему, маринованным), она минут 15 разглагольствовала  о
том,  что, собственно  говоря, покойный был редкостной дрянью (порой ее речь
прерывалась словами "О покойниках, конечно, нельзя, но... ").  Экс-редактор,
в ее изложении,  был  подхалимом, жополизом и жутко двуличным человеком. При
учителях-золото,  а не ребенок, после их ухода-шпана шпаной. Узнав о  смерти
Силантьева, она  помянула и его,  в качестве  закуски на этот  раз выступила
корка ржаного хлеба. "А Сережка Силантьев хорошим парнем был! Мы  с  ним  на
санках катались! " Далее минут 20 шли детские воспоминания, время от времени
прерываемые   всхлипываниями.  Судя  по  всему,  блатарь  Силантьев  оставил
неизгладимый след в душе искусствоведа. Мало того, именно Стариков был якобы
виноват  в том,  что  Силантьев покатился по наклонной  плоскости-"Если б не
этот,  Сережка б  человеком  стал.  Ну, учился не  сверх, так у  него руки ж
золотые были. Стариков-то что,  у  него способностей вагон,  да  и  подхалим
был...  Оценки всегда хорошие получал, даже если и не учил ничего, а Сережка
так  не мог. Они ж вместе все были, не разлей вода... ". Прервав  этот поток
информации, Сенин  установил,  что третьим в их компании  был некто Владимир
Владимирович Филин, ни рыба,  ни мясо, а так, среднестатистический троечник.
Больше полезной информации Сенину получить  не удалось.  К счастью, он сумел
также увернуться от настойчивых предложений хозяйки переночевать у нее.


XVIII

     В тот день  их обстреляли почти на въезде в Аргун. Какие-то  малолетние
чичи оказались хреновыми снайперами, поэтому никого из них даже не зацепило.
Впрочем, никто из них тоже не смог похвастаться точностью ответной стрельбы.
Вася-контрабас  весь  оставшийся участок пути  до казармы  обещал всех чичей
отыметь во  все имеющиеся  у  них отверстия, Серега поминутно  сплевывал  на
дорогу,  а Вадим сосредоточенно обдумывал письмо свой  подруге.  Олигарх  же
опять  что-то  пытался  втолковать Артуру,  не то  про  политику,  не то про
экономику.  Артур  не слишком-то понял  о  чем.  Сам он буквально  дрожал от
страха-нет, не от обстрела, такого  добра каждый день хватает,  а  из-за  их
ночной прогулки  по  Аргуну.  В казарме их  встретил комбат  майор  Савенко.
Выслушав  рапорт  лейтенанта Морозова, он долго матерился в адрес чеченцев и
командования.  Его слова пролили бальзам  на сердце Артура (да, наверное, не
только  его,  он  также Вадима  и  Сереги)-как оказалось,  ночью  не  только
обстреляли  комендатуру,  но завалили  также одного из местных ментов ("Мне,
конечно,  на этого черножопого  насрать,  но  он вроде как наш!  ",-  заявил
майор). Самое главное, что в этом убийстве подозревали не то ваххабитов  (их
здесь все почему-то называли ваххабисты), не то гелаевцев.
     А потом они вшестером (Артур, Вадим, Серега, Вася-контрабас, Олигарх  и
Бухой)  пошли на соседнюю улицу. Там, постращав автоматами и обещав взорвать
бензиновый  мини-завод,  расположенный во  дворе  у  какого-то  Аслана,  они
разжились  бараниной  и  водкой. После этого они  зарулили  к  жившему рядом
Ахмату и  купили у него анашу. За  зеленью на  базар, уже  из  казармы,  они
отправили каких-то духов, кажется, из Питера.
     - Хоть бы боевые  начисляли  как  раньше,  а  то в Наурской  их  уже не
платят,
     - заявил после первого стакана всезнающий Вася.
     -  А  что,  скоро  и здесь  прекратят,-  степенно и размеренно  ответил
Олигарх,- тут по ящику Путин сказал, что военная часть контртеррористической
операции закончилась, значит и войне конец. А войне конец-какие ж могут быть
боевые...
     - Ну платить не будут-бомбанем кого не то,- нашелся чем ответить Вася.
     На том все и порешили....

XIX

     -  Шашлык здесь, конечно, дрянной!,- пижонского  вида человек в костюме
от  Хуго  Босс  оторвал   взгляд  от  еды  и  посмотрел  на  своих  нынешних
собеседников.  Всего их  было двое-корчащий из себя простака,  но  при  этом
очень  хитрый  директор охранного агентства  "Легион+"  и  один  из  местных
криминальных  лидеров, косящий в  последнее время  под интеллигента. Сам  же
критикующий шашлык  был вице-губернатором. В обозримом же будущем он хотел у
себя в  должности эту самую "вице"  приставку отбросить. Для этого были  все
основания-поддержка в Москве, откуда он собственно пару лет назад в  No-ск и
прибыл, "зачищенная" политическая поляна в области, ну и плюс к тому