- Дура ты! - вспылил отец. - На, полюбуйся.
   И бросил на стол пачку фотографий. На фотографиях был человек в  луже
крови. У человека было перерезано горло, и  от  этого  его  голова  была
неестественно запрокинута назад. Очень далеко запрокинута, как  если  бы
он был куклой, у которой отломили голову.
   Светка испуганно отбросила фотографии.
   - Что, не нравится? Это я из дела взял. Не из этого, из  другого.  Но
там он тоже проходил!
   Светка замотала головой и заплакала. Она не верила, не хотела верить!
Потому что если во все это поверить, то получается, что Алика  на  порог
пускать нельзя. А она не могла не пускать, у нее никого, кроме него,  не
было!
   - Нет, это все не так, это ты специально говоришь! -  закричала  она,
подозревая отца в худшем, в том, что  он  врет,  чтобы  отвадить  ее  от
Алика! Что он специально выбрал такой момент... А может, даже это он сам
посадил Алика в тюрьму!
   Этой мысли она ужаснулась и разрыдалась в голос.
   Но эта мысль была спасительной, потому что теперь, что бы ее отец  ни
говорил, она могла ему не верить. И фотографиям не верить. И всему...
   Верно говорят - любовь слепа. А еще глуха.  И  слабоумна.  Такое  вот
разрушительное, по своему влиянию на женский организм,  чувство.  Просто
чума какая-то!..
   - Помоги, я тебя очень прошу! - бухнулась на колени  и  стала  биться
лбом о ковер Светка.
   Растерявшийся отец соскочил с кресла и, обхватив  ее  за  под  мышки,
стал поднимать на ноги. Но Светка выла пуще прежнего.
   - Молчи, дура! - гаркнул  на  нее  отец,  пытаясь  погасить  истерику
окриком. Хотя гаркнул, сам еле сдерживая слезы.
   - Не ори на дочь! - прокричала расчувствовавшаяся мать.
   В соседней комнате благим матом заорал проснувшийся ребенок.
   Дурдом! Причем женский! То есть самый неодолимый!
   - Если ты не поможешь, я наложу на себя руки!  -  кричала,  причитала
Светка, кусая губы.
   - Она же убьет себя! - выла жена.
   Ребенок орал, потому что хотел есть и  спать.  Отец  обхватил  голову
руками.
   - Заткнитесь, вы, обе! - рявкнул он.
   Но не тут-то было.
   - Я убью себя! - грозила, сама себе веря, Светка.
   - Она убьет себя! - пугалась, веря дочери, мать.
   - Ну сделай хоть что-нибудь! Он ведь муж мне!
   - Сделай, она же тебе дочь! Общий, в три глотки, вой  перенести  было
невозможно.
   - Хорошо, я попробую, - поддался отец, потому что меньше всего  хотел
видеть свою дочь висящей  где-нибудь  в  туалете  на  полотенцесушителе.
Терять дочь  ради  какого-то  "черномазого"  он  не  хотел.  -  Я  узнаю
подробности дела...
   А дело было простое - Алик с толпой таких же, как он, чеченцев пришел
на рынок собрать деньги с торговцев за место. Потому что этот рынок  был
"под ними" и каждый, кто на нем торговал, должен был  им  "отстегивать".
Причем немало, так как они тоже "отстегивали" -  чиновникам,  милиции  и
своим воюющим в Чечне "братьям".
   Один из торговцев платить отказался. Категорически, тряся  в  воздухе
какими-то квитанциями. На его копейки можно было  бы  плюнуть,  но  если
плюнуть, то завтра другие тоже платить перестанут.
   Пришлось разъяснить ему правила торговли.
   Торговца уронили на асфальт, попинали, разбросали его товар. И ушли.
   Но  торговец  оказался  уважаемым  человеком,  инженером,  у   друзей
которого были связи в ментовке, и делу дали ход.  Потерпевшего,  который
опознал их в больнице по фото, звали Точилин Петр  Степанович.  Он  даже
каким-то там доктором был, почти академиком...
   Нескольких  "чехов",  среди  которых  был  Алик,  взяли  под  стражу.
Оставшиеся на свободе приятели попробовали их отмазать, но на  этот  раз
даже "бабки" не помогли. Наверное, потому, что местные менты только  что
приехали из командировки в Чечню, привезя с собой три  "цинка",  и  были
злы как собаки.
   На кавказцев наехали вполне конкретно, избив дубинками и рассовав  по
камерам, где на них тут  же  наехали  натравленные  ментами  уголовники.
Вообще-то блатные с "чехами", памятуя о кровной  мести,  связываться  не
любили - это тебе не "мужики", которых можно  без  опаски  хоть  даже  в
парашу макать. "Чехи" - дело другое, эти злопамятны  и  мстят,  себя  не
жалея. Но если "гражданин начальник" попросил,  то  отказать  ему  никак
нельзя.
   - Попрессингуйте его малость, а то борзый шибко,  -  объяснял  задачу
"гражданин начальник". - Только чтобы без "мокрухи".
   И передавал в камеру принесенный с собой пакет с чаем.
   - Все сделаем в лучшем виде, - обещали ему.
   "Чеха" помещали в  "блатную"  камеру,  где  ему,  прикопавшись  из-за
каких-нибудь пустяков, учиняли разборку. Чаще всего - набрасывали сверху
на голову одеяла и били. Вернее, били "шестерки", а пахан, сидя на нарах
и держа в руках горячую кружку и прихлебывая чифирь, безучастно наблюдал
за  экзекуцией.  "Чехи"  рычали  и  пытались  встать  на  ноги,   отчего
"шестерки" ярились все больше, пиная по одеялу  ногами,  на  котором  со
всех сторон проступали мокрые, бурые пятна. Надзиратель к камере, откуда
доносились крики и глухие удары, не подходил, потому в этот момент был в
другом конце коридора.
   - Ну все, будет!..
   Потерявшего сознание "чеха" оттаскивали к выходу и стучали  в  дверь,
сообщив надзирателю, что новый зэк неловко упал  с  верхних  нар.  После
чего того волокли в "больничку", где, слегка подлечив, передавали в руки
следователю.
   - Как же ты так неловко? А? - сочувственно качал головой  мент.  -  С
кровати упал... А еще горец...
   "Чех", сверкая глазищами, смотрел на следователя.
   - Я вам всем головы резать буду! - обещал он.
   - Ага, лет через восемь, - не пугался его угроз следователь.  -  Если
доживешь.
   И предлагал альтернативу - чистосердечное признание или возвращение в
ту самую, с высокими нарами, камеру.
   - Только ты смотри, больше не падай! А то ненароком в парашу  угодишь
- не отмоешься!..
   Эти "чехи" тюремные обычаи знали и почитали больше, чем "закон  гор",
потому что к зэкам были ближе, чем к горцам. И  сразу  понимали,  о  чем
идет речь.
   - Ишак, сын ишака!.. - страшно ругались они.
   Отчего снова оказывались в знакомой камере, где их  уже  поджидали  и
шага от порога ступить не давали, понимая, что теперь "чех",  зная,  что
его ждет, будет биться не на жизнь, а на смерть.
   Что они и пытались делать, наскакивая первыми, рыча, как дикие звери,
и стараясь вцепиться в глотки врагов зубами, после чего вновь  падали  с
нар на пол и отправлялись в больничку...
   То есть следствие шло своим обычным порядком...
   Пока не стало рассыпаться. По обычной схеме...
   Свидетели преступления от ранее данных показаний отказались,  получив
за это хорошие отступные и нехорошие предупреждения. Потерпевший, узнав,
что к его внучке в садик приходили какие-то "добрые дяди", подарившие ей
конфеты, на дальнейшем расследовании не  настаивал.  Щедро  оплачиваемые
адвокаты  засыпали  инстанции  десятками  жалоб.  Больницы  представляли
официально заверенные справки о неизлечимых  болезнях  подозреваемых,  с
которыми они до суда просто не дотянут...
   Конечно, можно было проявить настойчивость, но "цинки" были зарыты  в
землю на городском кладбище, новой командировки пока не предвиделось,  а
ментам  нужно  было  кормить  свои  семьи  потому  что  "боевые"   опять
задерживали. У государства свободных денег не было. В  этом  государстве
свободные деньги есть только у бандитов.
   "Заинтересованные стороны" были не против и теперь  все  зависело  от
слова заместителя начальника ОВД, который состоял с одним из  обвиняемых
пусть в официально не оформленных, но  родственных  связях.  О  чем  все
знали.
   - Ладно, черт с ними, - сдался отец Светки.  -  Только  предупредите,
что если кое-кто из них еще хотя бы раз попадется мне на глаза!..
   - Что ты, конечно, не попадется! - заверили "чехи".
   После чего подозреваемых отпустили под подписку о "выезде".  Алика  -
из города.
   - В двадцать четыре часа,  или  мы  вас  снова  на  нары  посадим!  -
предупредили менты. - Не только его - всех!
   Таковы были условия сделки.
   Алика собрали в дорогу. В Чечню.
   Светка, узнав об этом, урыдалась. А до  того  урыдалась,  увидев  его
после тюрьмы. На нем живого места не было, а  все  из-за  того,  что  он
свалился с каких-то там нар.
   - Как же ты так? - ахала и охала Светка. Но Алик причитать над ним не
дал. И вообще он стал каким-то другим,  стал  более  жестким  и  грубым.
Отчего его было еще больше жалко. Светка даже порывалась поехать с ним в
Чечню, но куда бы она поехала, будучи ему никем?
   Алика проводили на родину. В двадцать четыре часа.
   Светка переехала к родителям.
   Потерпевшего Точилина Петра Степановича несколько недель  таскали  из
больницы в больницу, в итоге "отправив"  на  инвалидность.  Переломанные
кости срастались плохо, кроме того, у него оказался  серьезно  поврежден
позвоночник, отчего он ходил на костылях и, случалось, ходил под себя.
   Чеченцы, еще тогда,  когда  шло  следствие,  предлагали  ему  хорошую
компенсацию, но он, распсиховавшись, послал их куда подальше.  Оставшись
без денег.
   Работать он теперь не мог.
   Все семейные накопления ушли на оплату лечения.
   Полученную им еще тогда, когда он был ученым, квартиру  разменяли  по
требованию детей на две однокомнатных квартиры и десятиметровую  комнату
в заводском районе. В комнату переехали они с женой.
   Еще через полгода жена от него ушла...
 
Глава 35 
 
   - У нас проблемы.
   - Какие?
   - С самолетом...
   Организация, в которой работали собеседники, без  проблем  не  живет.
Она их ищет. Потому что для того и создана,  чтобы  решать  неразрешимые
проблемы. Для других - не разрешимые.
   - Что там опять с самолетом?..
   С самолетом было нехорошо,  самолетом  начали  заниматься  падкие  до
сенсаций журналисты  -  они  рыскали  на  месте  катастрофы,  разыскивая
свидетелей,  видевших  момент  аварии,  и  просили   их   рассказать   о
подозрительных   в   районе   двигателей   вспышках,    которые    могли
свидетельствовать о том, что  авиалайнер  был  сбит.  То  есть  пытались
докопаться до истины.
   Что было нежелательно. Генерал Самойлов не знал, почему нужно,  чтобы
никто не узнал о сбитом самолете, но догадывался... Есть такое понятие -
оперативная необходимость, это когда кто-то должен знать не все, а  лишь
то, что ему положено знать, да и то в  искаженном  виде.  Здесь  не  все
должны были знать преступники, хотя бы потому, что гораздо легче поймать
того, кто считает, что его не ловят.
   И опять же, зачем лишний  раз  баламутить  народ?  Раньше  журналисты
писали исключительно о видах на урожай, БАМе и балете, и  народу  жилось
куда как спокойней. И всех этих бандюков с террористами было  на  десять
порядков меньше,  потому  что  никто  эти  "профессии"  с  телевизионных
экранов не рекламировал. Не то что сейчас.
   - Вы беседовали со свидетелями?
   - Так точно! Свидетели происшествия  предупреждены,  и  с  них  взяты
соответствующие подписки.
   Со свидетелями поговорили по-свойски. Свидетелям показали  заключение
официальной, расследовавшей летное происшествие комиссии, где черным  по
белому  было  написано,  что  катастрофа  могла  произойти  из-за   ряда
технических  неполадок  и  ошибок  пилотов,  усугубленных  попаданием  в
двигатель самолета крупной птицы, шаровой молнии  или  сильного  разряда
статического электричества.
   - А вы что болтаете?.. О каком-то взрыве болтаете, за который приняли
разлетающиеся во все стороны птичьи  перья.  Что  же,  если  вам  сейчас
подушку вспороть да об стену ей шарахнуть,  вы  тоже  скажете,  что  вас
взорвать хотели?
   - Нет, конечно, - смущались свидетели.
   - Ну так не надо болтать о том, чего вы не знаете! Поосторожней  надо
быть  в  оценках,  а  то  теперь  нам,  по  вашей  милости,   приходится
несуществующих террористов разыскивать. И подписки с вас брать. По вашей
же, между прочим, вине.
   Давайте,  пишите:  я,  фамилия...  имя...  отчество...  обязуюсь   не
разглашать  ставшими  мне  известными  сведения  никому,  в  том   числе
родственникам и журналистам, до окончания следствия, что предупрежден  о
возможной уголовной ответственности  и  готов  нести  наказание.  Число,
роспись...
   А от себя добавим, что если вы будете и впредь свои языки распускать,
то  мы  вас  законопатим  лет  на  пять  за  дачу  ложных  показаний   и
злонамеренное введение в заблуждение органов правопорядка.  Это  мы  вам
твердо обещаем!
   Ясно?
   Куда уж яснее. Эти ребята серьезные - слов на ветер не бросают.  Если
сказали, что законопатят на пять, значит, получишь все десять!
   - Надеюсь, вы все поняли?
   Конечно, поняли! Кому охота за птичку срок мотать.
   - А можно узнать, когда ваше следствие закончится?
   - Через месяц... А может, через десять лет. У нас  срока  давности  в
таких делах не бывает.
   В общем, поговорили... А вот с журналистами - нет. С журналистами  по
душам болтать дело безнадежное. Журналисты просьб не понимают -  с  ними
нужно разговаривать по-другому, в другом месте и не им...
   Главных редакторов нескольких популярных в стране изданий  вызвали  в
Минпечати. Где незнакомый им чиновник строго спросил, не  "жмут"  ли  им
лицензии.
   - А в чем дело? - вспылили редактора.
   - В нарушении Закона  о  печати  и  общепринятых  этических  норм,  -
ответили им.
   И дали почитать подборку напечатанных  в  их  газетах  материалов.  В
общем-то  совершенно  невинных  материалов  -  про   маньяков-педофилов,
расчлененные трупы и банды  орудующих  в  лесах  средней  полосы  России
некрофилов.
   А когда  редактора,  кое-как  отбрехавшись  и  отбив  свои  лицензии,
собрались уходить, чиновник Минпечати дал им частный, дружеский совет.
   - Побольше  здорового  оптимизма,  а  то  читатель  устал  от  обилия
чернухи.  То,  понимаешь,  кто-то  кого-то  убил,  то  какой-то  самолет
сбили... Скоро напуганные вами люди летать перестанут!
   Редакторы все поняли, поняли, что их вызывали  из-за  того  самолета,
хотя конкретно  про  него  им  никто  ничего  не  сказал.  Ну  не  из-за
безобидных же маньяков-педофилов...
   Вернувшись в газеты, главные редактора вызвали на ковер  журналистов,
которым вставили по первое число, направив  их  бойкие  перья  в  нужную
сторону.  После  чего  газеты  вышли  с  полными   здорового   оптимизма
материалами про пятилетних грабителей, комаров-убийц и собак-людоедов. И
ни полстрочки ни про один самолет...
   На чем проблема исчерпалась...
   С журналистами. Но не с террористами.
   Потому что  генерал  Самойлов  по  роду  своей  службы  занимался  не
журналистами, а террористами. Конечно, не он один и не один  его  отдел.
Но  в  том  числе  и  его.  Конкретно  его  -   расследовал   катастрофу
гражданского авиалайнера.
   Дело  продвигалось  довольно  успешно,  потому  что  шло   сразу   по
нескольким направлениям. Капитан Алиев со своей группой, используя  свою
кавказскую внешность, вышел  на  продавцов  переносных  зенитно-ракетных
комплексов,  действуя   "втемную",   завербовал   торговавшего   оружием
кладовщика, который навел  на  покупателей  ПЗРК,  приехавших  за  новым
товаром. Покупателей довели до границы  Чечни,  где  повязали  вместе  с
курьерами, которые должны были переправлять комплексы  дальше.  Двух  из
них потеряли при "попытке к бегству", зато еще двух  тут  же  "вербанули
по-горячему", заставив давать показания...
   Еще один капитан - Чернецов - со своими ребятами  отрабатывал  город,
где "завалили борт". Вряд ли террористы могли справиться  с  этим  делом
без помощи кого-нибудь  из  местных.  Подключив  милицию,  они  устроили
облаву, по-жесткому наехав на торгующих на местных  рынках  "чехов".  На
этот  раз  милиция  действовала  профессионально  и  денег   не   брала.
Задержанных доставили в местное СИЗО, где с ними беседовал переодетый  в
милицейскую форму капитан Чернецов.
   - Это ваше? - выкладывал он на стол наркотики, финки и "стволы".
   - Зачем так говоришь, гражданин начальник зачем обижаешь?! Мы  мирные
торговцы,  фрукт-овощ  продаем,  зачем  нам  нож-пистолет?   -   "лепили
горбатого" кавказцы.
   - Значит, так - наркотики и оружие изъято в присутствии понятых,  что
отображено в протоколе и за что вам уже светит минимум по  трешке.  Если
этого мало, мы проведем обыск по месту  вашего  проживания,  где  найдем
другие "перья" и "стволы", на которых будут отпечатки  ваших  пальчиков.
Проверка которых покажет, что они проходили по нераскрытым делам, где за
ними числятся трупы. Итого еще червонец.  Если  и  этого  вам  покажется
недостаточно, то скажу, что срок вам придется отбывать на зоне, где, как
назло, сидят одни контуженные в Чечне контрактники.
   Все понятно?..
   Более чем!
   Хорошенько поразмыслив, кавказцы пришли к выводу, что  сидеть  десять
лет на зоне с контужеными контрактниками - это слишком. И, спасая  себя,
рассказали о трех  приехавших  к  ним  на  красной  "десятке"  земляках,
которые спрятали в овощехранилище три длинных, круглых цилиндра  -  судя
по размеру и описанию, те самые ПЗРК - и велели  передать  их  какому-то
Сурену. Сурен приехал через несколько дней, забрал их, и больше они  его
не видели.
   Сурен?..
   Завербованные "чехи" тоже говорили о Сурене, которому они должны были
передать купленные зенитно-ракетные комплексы. То есть он  засветился  в
двух случаях, и оба раза на транспортировке  оружия.  Что,  впрочем,  не
исключает его участия в терактах в качестве исполнителя.
   Значит, чтобы пойти дальше, нужно найти этого Сурена!
   Адреса которого ни те ни другие не знали.  Но  знали  людей,  которые
могли указать на других людей, которые могли знать, где  тот  находится.
Медленно, но верно перепутанный донельзя клубочек распутывался...
   Сурена искали по всей стране  и  в  ближнем  зарубежье,  но  взяли  в
Москве, взяли  без  "шума  и  пыли"  на  съемной  квартире  в  одном  из
отдаленных спальных районов. Так что даже на  командировочные  тратиться
не пришлось.
   Зная, что преступник вооружен и так просто не дастся, к нему  вначале
запустили симпатичную сотрудницу, которая не меньше пяти минут орала как
резаная, требуя открыть ей дверь,  чтобы  она  могла  проверить,  "какая
сволочь  во  второй  раз  заливает  ее  водой".  Женщина  опасности   не
представляла, и ей открыли, запустив в квартиру.
   "Скандальная дама" доложила, что в квартире, кроме Сурена,  находятся
еще два лица кавказской национальности.
   - Будем ждать, - решил генерал.
   На лестничной площадке, расположенной выше квартиры, в  засаду  прямо
на бетон сели три оперативника. Три было оптимальным числом, потому  что
если больше или меньше, то это  могло  вызвать  подозрения,  отходом  от
классической - на троих - формулы. Оперативники вытащили бутылку водки и
расстелили на полу газетку.
   Вели они  себя  тихо  -  распили  свою  бутылку,  закусили,  маленько
поговорили и уснули.
   Часа через два кавказцы вышли  из  квартиры  Брезгливо  взглянули  на
валяющихся в грязи русских пьяниц и пошли вниз.
   Пьяницы  тут  же  очнулись,  поднялись  и,  бесшумно  ступая,   стали
спускаться по ступеням. Навстречу им из двора в  подъезд  вошла  веселая
компания парней и девушек с цветами и  бутылками  в  руках.  Они  громко
шумели, хохотали, визжали и целовались на ходу так,  что  заподозрить  в
них группу захвата было просто невозможно!
   - А ты вчера в клубе ка-ак!..
   - А он!..
   - Ха-ха-ха!..
   "Чехи" сошлись с веселой  компанией  на  площадке  второго  этажа.  И
посторонились, хищно поглядывая на хохочущих, в  коротких  юбках  девиц.
Потому что девицы были очень даже аппетитные и  игриво  посматривали  на
рослых кавказцев.
   Ах, какие пышечки!..
   Компания была большая и поэтому полностью запрудила собой  лестничный
пролет, вынужденно прижав чеченцев к стене. Но  те  были  совершенно  не
против, потому что мимо них как раз протискивались  симпатичные  девицы,
толкая их упругими бюстами.
   Вах!..
   Одна из  девиц,