сталась покалеченная, с перебитыми ногами жена.
   За которых он должен был отомстить.
   По законам его народа...
   Бывшему своему народу.
   С которым стал "кровником"...
   И ничего здесь уже не изменить. Ничего...
 
Глава 33 
 
   Война в Чечне явление сезонное, как муссон, -  полгода  дует  с  гор,
полгода в горы.
   В горы начинает "дуть" поздней осенью и "дует" всю  зиму,  вплоть  до
самой весны. Соответственно с гор начинает "тянуть" в конце зимы. В этот
период отмечаются устойчивые нисходящие потоки,  приносящие  в  низинные
районы Чечни и прилегающих районов многочисленные... нет, не осадки,  но
все равно проблемы. Потому что спускаются с гор не  кучевые  и  грозовые
облака, а спускаются партизаны. И тогда  в  крыши,  стены,  окна,  борта
бронетехники  начинает  стучать  свинцовый  дождь,  на  небе  вспыхивают
далекие зарницы и где-то далеко и тревожно  грохочет  гром  разрывов,  а
дороги повсеместно "размывают" мины и фугасы, так что  ни  пройти  и  ни
проехать.
   Синоптики подобные явления связывают с прохождением холодного фронта.
Военные - просто фронта.
   Поздней  осенью  наблюдается  обратная  картина  -  "холодный  фронт"
смещается в сторону гор и на равнинной части Чечни и прилегающих районов
обозначается некоторое затишье. При этом для зимнего периода  характерны
восходящие потоки, когда в горы по обледенелым дорогам и на  "вертушках"
поднимаются  подвижные   подразделения   федералов,   которые,   оседлав
перевалы, перекрывают натоптанные еще в Средние века  караванные  тропы,
по которым идет снабжение боевиков,  устраивают  там  огневые  засады  и
минные ловушки. Небольшие, от отделения до взвода, разведотряды  шныряют
по лесам, выискивая свежие на  снегу  следы.  Вертолеты,  барражируя  на
средних и малых  высотах,  вычисляют  маршруты  движения  боевых  групп,
наводя на них наземные части и артиллерию.
   Некуда  деваться  зимой  боевикам,   потому   что   каждый   их   шаг
отпечатывается на снегу, рельефно выделяясь тенью на земле,  особенно  в
ясные,  солнечные  дни,   а   лес   из-за   отсутствия   листвы   хорошо
просматривается.  Если  полететь  или  пройти  по  обнаруженной  цепочке
следов, то рано или поздно выйдешь по ним на базу или  "лежку",  которую
можно раздолбать с воздуха или обложить со  всех  сторон  войсками,  как
стаю волков красными флажками.
   Безнадежное это дело - воевать зимой.  Вот  и  приходится  партизанам
уповать на непогоду, чтобы можно было вылезти из берлог  под  прикрытием
заметающей следы метели или снегопада.
   Или ждать весны, когда предательский  снег  растает,  а  вылезшая  из
почек  листва  надежно  прикроет  их  от  наблюдателей.  И  тогда  снова
покатится с гор "холодный фронт", который  пойдет  гулять  по  равнинной
Чечне и югу России и, может быть, отдельными облачками долетит до центра
и даже до самой Москвы.
   И так - каждый год...
   Потому что такой климат...
   Ну-ка, что там сегодня на дворе?
   Хреново на дворе, если судить не по солнышку,  а  по  поступающей  из
"метеоисточников" информации. Уж если даже  торговки  на  базарах  стали
нашептывать друг другу про скорую новую войну, то, значит, где-то там, в
горах, заклубились грозовые тучи.
   Хотя какая, к черту, новая,  когда  старая  еще  никак  кончиться  не
может?..
   То, что информация имеет "базарное" происхождение, Виктора  Павловича
смущало мало. На базарах, конечно, много  чего  болтают...  Но  то,  что
болтают на чеченских базарах, очень часто на поверку  оказывается  сущей
правдой. Потому что в разрушенной, лишенной телефонной  и  любой  другой
связи Чечне слух  становится  зачастую  единственной  и  самой  надежной
формой передачи информации. Из уст - в уста, из уха - в ухо!
   У военных есть даже  такая,  сто  раз  проверенная  и  подтвержденная
жизнью "народная" примета - если где-то с бойкого места  вдруг  пропадут
торговавшие там чеченские женщины, то непременно жди в том месте подрыва
фугаса или нападения на колонну федералов. Потому что "базар" знает все.
Хотя бы потому, что каждая из торговок имеет в  горах  своих,  из  числа
дальних или близких  родственников,  "осведомителей".  Ведь  Чечня,  она
очень маленькая, все в ней друг другу родственники и все  друг  о  друге
все знают...
   Так что базар - это не просто так, это очень  серьезно,  это,  говоря
казенным языком, ценный источник получения оперативной информации.
   Ну-ка, что там еще?
   Какая-то Алика Хамраева шепнула Эльзе  Тураевой,  что  скоро  русским
придется очень-очень плохо и что они за все расплатятся.
   И эти - туда же!
   А  Ваид  Хасуев  в  приватном  разговоре  с  неким  Вахой  Жамулаевым
поделился радостной вестью о намечающейся  в  России  большой  стрельбе,
может быть, даже в самой их столице.
   Хм... В столице?.. А это не перебор - нет? Может, они просто желаемое
за действительное выдают? Так сказать, сочиняют новый чеченский  эпос...
Но тогда почему они все примерно одно и то же сочиняют?
   Или это кто-то таким образом дезу пропихивает?
   А зачем?
   Толкать дезинформацию через базары дело неблагодарное, она на третьем
ухе, как в игре в испорченный телефон, черт знает во что превратится.
   Что же это тогда такое?.. Надо бы с сексотами потолковать...
   В следующие три дня Виктор Павлович  повстречался  с  большей  частью
своих секретных сотрудников, с  которыми  провел  непродолжительные,  но
очень содержательные беседы. В ходе которых узнал о готовящемся  подрыве
моста, приговоре, вынесенном боевиками  главе  местной  администрации  и
заодно начальнику милиции, о партии оружия, которая  транзитом  пошла  в
Россию, о машине паленой водки, выброшенной в местную торговую сеть...
   Про мост он довел до сведения командования, после чего  туда  послали
саперов, которые,  изображая  плановое  разминирование,  проверили  пять
километров дороги и заодно мост, где - ах, какая  нечаянная  радость!  -
обнаружили  свежезаложенный  фугас.  Ведомство  Виктора  Павловича,  как
водится, осталось в стороне, и вся слава досталась саперам. А сексоту  -
честно заработанная им премия. Потому что если бы тот мостик рванул,  да
еще под машиной или БТРом, то потери были бы куда больше выписанной  ему
тысячи рублей.
   Главу местной  администрации  и  начальника  милиции  подполковник  в
приватной беседе предупредил о готовящихся  на  них  покушениях,  назвав
тех, кто, по его мнению, в этом более всего заинтересован. В  том  числе
назвав тех, кто зла им не желал, но с которыми у федералов и у  спецназа
в  частности  были  давние  счеты.  Пусть  они  теперь  друг  с   другом
разбираются, чтобы на них бумагу и патроны не  тратить.  Гораздо  лучше,
когда грязную работу делают чеченцы. Чем больше они во взаимной вражде и
кровной мести запутаются, тем легче ими будет управлять.
   Что там еще - оружие и водка?..
   Об оружии надо отбить шифровку по месту доставки, чтобы  местное  ФСБ
вышло на покупателей и взяло всех разом. Пусть себе порезвятся...
   А вот о паленой водке, напротив, никому  ничего  сообщать  не  нужно,
потому что сексот сделал наводку на другого сексота, которого терпеть не
может и поэтому на него старательно стучит. И очень хорошо, что  стучит,
так как под подозрением должны находиться все! И проверять друг друга, и
закладывать друг друга, не догадываясь, что служат одному хозяину.
   А водка что - водка хоть и паленая, но нормальная, его ребята,  когда
"проталкивали" ее через блокпосты, попробовали. Нормально - пить  можно.
Так что тут  все  в  полном  порядке  -  сексот  за  прогон  водки  сдал
информацию, попав на крючок военным разведчикам, другой сексот,  заложив
первого, увяз  в  "сотрудничестве"  по  самую  макушку,  бойцы  получили
приварок  к  зарплате,  а  войска  -  партию   алкоголя   для   поправки
пошатнувшегося здоровья.
   Но это все так - текучка, мелочи.
   А что же насчет столицы?..
   - Да, я тоже слышал. Вроде говорят, что есть несколько групп, которые
готовят к отправке в Россию.
   - Зачем готовят?
   Хотя и так понятно, что не за гербариями...
   - Точно не скажу, но то ли застрелить кого, то ли взорвать что-то.
   - А ты не поленись - узнай. Тебе  ведь,  кажется,  скоро  за  товаром
ехать? А на блокпостах теперь сам знаешь какой беспредел творится...
   А если не творится, то эту  ошибочку  можно  будет  легко  исправить.
Можно будет попросить ментов, чтобы они изъяли у него товар, а потом  за
него перед ними похлопотать. Не бесплатно,  конечно,  за  дополнительную
информацию. И здесь тоже никто внакладе не останется -  кто-то  будет  с
водкой, кто с информацией, а менты свое уж точно не упустят.
   - Ну давай, ты мне поможешь, я тебе... Вот и ладушки... Пошли дальше!
   - Уважаемый, ты ничего о походе на Москву не слышал?
   Слышал. И этот слышал! Хотя тоже ничего конкретного не знает...
   Интересно, все более и более интересно!
   - Спасибо тебе, уважаемый.  Только  почему-то  "уважаемый"  никак  не
уходит.
   - Что у тебя еще? Какие-то проблемы? У сексотов всегда проблемы  -  с
деньгами, властью или прохождением через блокпосты.
   Ну давай, выкладывай - поможем, чем можем...
   - Не верят мне.
   А вот это плохо. Вернее - никуда не годно! Сексот, которому не верят,
ничего путного узнать не  может.  И,  значит,  бесполезен.  Сексота  все
должны любить как родного и доверять ему, как своему духовнику.
   - Надо бы мне чего-нибудь сделать - убить  кого-нибудь  или  взорвать
чего.
   Это да, это не помешает.  Сотрудничающий  с  повстанцами  подпольщик,
который ведет монашеский  образ  жизни,  невольно  вызывает  подозрение.
Как-то ведь ему нужно доказывать свою лояльность  подпольному  движению.
Кого-то он, хотя бы изредка, должен  приканчивать  для  поднятия  своего
авторитета.
   Конечно, возни с этим делом будет масса, но терять такого информатора
смысла нет. Значит, нужно ему как-то пособить.
   - Ну, ладно, давай взорвем чего-нибудь, раз так приспичило.
   - Бээмпэшка тебя устроит?
   Еще бы не устроила! Если он боевую машину пехоты сожжет, он  за  это,
кроме славы, еще и хорошие "бабки" получит!  Потому  что  у  них  каждая
транспортная единица, каждый ствол свою цену имеют.
   Надо  будет  договориться  с   зампотехом,   чтобы   он   презентовал
какую-нибудь не подлежащую восстановлению и списанную "броню".  Выкатить
ее ночью на дорогу, под гранатомет, просигналить фонариком, и пусть себе
рвет, раз надо, - дело хорошее.
   - А можно там кто-нибудь будет?
   Кто-нибудь - это в смысле личный состав?.. Эк его развезло! Мало  ему
"брони", он еще хочет за голову убитого им федерала баксы  слупить.  Или
страхуется? И  то  верно,  кто-нибудь,  хоть  даже  местные  пацаны,  на
следующий день в  сожженную  бээмпэшку  сунется,  а  там  ничего,  кроме
сгоревшего металла, нет. Пусто там! Глядишь, пойдут ненужные разговоры.
   Нужно  будет  засунуть  туда,  на  водительское  место,  какой-нибудь
невостребованный труп, хоть даже  чеченский,  да  проследить,  чтобы  он
хорошенько, до угольков, сгорел. Ну и автомат какой-нибудь, с гильзами и
металлическими частями амуниции для большей правдоподобности  подкинуть.
Чтобы такой "натюрморт" - как в жизни. Тогда он сразу и "броню"  сожжет,
и федерала прикончит, чем заслужит полное, со стороны боевиков, доверие.
Может, еще и выслужится.
   Начальству об этих мелких "художествах" можно не докладывать,  потому
что война все спишет. И не такое списывала! Хорошо на  войне  -  никаких
тебе бумажек и согласовании: поставил пузырь водки - на тебе  бээмпэшку,
нужен труп - иди бери хоть десять. В мирное время кто бы ему дал "броню"
сжечь? Тем более с трупом!  Умотали  бы  согласованиями  и  разрешениями
вконец! А здесь...
   - Ладно, будет тебе федерал.
   - Спасибо, командир, век не забуду!..
   Еще бы!.. Конечно, не забудешь! А если вдруг забудешь,  мы  напомним.
Боевики сотрудничества с военными не прощают. Особенно если  их  развели
на "бабки", подсунув списанный БМП и бесхозного мертвеца...  Здесь  тоже
все.
   Теперь можно подвести итог.
   Три независимых друг от друга источника сообщили, что  на  территории
России, предположительно на юге или в центре, в том числе, не исключено,
в Москве, готовится какой-то теракт. Подробности  его  не  известны,  но
информации можно доверять, потому  что  поступила  она  от  проверенных,
которые до того не подводили, секретных  сотрудников,  один  из  которых
плотно общается с боевиками.
   Вывод?.. Что-то во всем этом есть...
   И Виктор Павлович написал рапорт на имя вышестоящего  командира,  где
подробно  изложил  фактическую  сторону  дела,  свои  относительно  него
соображения и свои предложения.
   Он свое дело сделал, он заметил клубящиеся над  Кавказскими  хребтами
грозовые тучи и доложил о них наверх. Теперь его "сводка",  перепрыгивая
со стола на стол, обрастая  резолюциями,  подписями  и  грифами,  пойдет
гулять  по  инстанции  и  дойдет  до  начальства,  где,  не   исключено,
встретится с другими такими же сводками...
   Не такой дурак был  Виктор  Павлович,  чтобы  считать,  что  он  один
отвечает за "климат" на Кавказе. Один наблюдатель погоды не  делает.  Не
он один, а сотни "метеорологов", на Кавказе и не на Кавказе,  работая  с
"метеоисточниками",  ежедневно  докладывают  наверх  о  "потеплениях"  и
"похолоданиях", о зарождающихся и идущих на Кремль бурях. Тысячи сводок,
поступая в "центральное бюро", обрабатываются и  привязываются  к  карте
погоды, где сразу видно, откуда и куда ветер дует, где  сгущаются  тучи,
где зарождается циклон, а где сегодня тихо и ясно...
   Сводя воедино местные климатические  изменения  за  последние  сутки,
дежурные "синоптики" составляют свой, на ближайшие дни и недели прогноз.
Что не просто - ведь не одни  только  задувающие  с  Кавказского  хребта
"муссоны" формируют погоду, но и другие, гуляющие из края в край  страны
ветра.
   О которых рядовой "метеоролог" знать  ничего  не  знает  и  знать  не
должен, потому что кому-то  отслеживать  изменения  в  местном  климате,
сигнализируя о малейших  перепадах  ртутного  столба,  кому-то  во  всей
стране, а кому-то делать соответствующие выводы и принимать  необходимые
меры...
   Ну ничего -  теперь  разберутся.  Когда  есть  за  что  зацепиться  -
разобраться проще.  Кто  предупрежден  -  тот  защищен  -  кажется,  так
говорили древние? А они предупреждены. В том числе им...
   ...Через  двое  суток,  поздно  вечером,  в  четырех  километрах   от
райцентра чеченские боевики совершили очередное нападение на федеральные
силы, устроив засаду и обстреляв из гранатометов идущую по дороге боевую
машину пехоты. После прямого попадания бээмпэшка  встала  и  загорелась,
при этом механик-водитель покинуть машину не успел, так как был, по всей
видимости, тяжело ранен. Механик-водитель сгорел заживо. На  месте  было
найдено его сгоревшее оружие, металлические части амуниции  и  одежды  и
"смертный" жетон. По факту вооруженного нападения было начато  служебное
расследование,  а  в  ближайших  окрестностях  были  проведены   жесткие
зачистки.
   А как иначе?..
   В "населенки" вошли армейские "Уралы"  и  бронетехника,  в  ворота  и
двери застучали приклады автоматов, во дворы и дома  вломились  солдаты,
которые, топча грязными  башмаками  чистые  полы,  прошли  по  комнатам,
вытаскивая из постелей и бросая на пол мирных жителей...
   Солдаты и младшие командиры были озлоблены и на этот  раз  ни  с  кем
особо не церемонились. Чему виной была та подбитая боевиками  бээмпэшка,
в которой заживо сгорел такой же, как они, солдат!..
   Понять их было можно...
 
Глава 34 
 
   Алик пропал, ничего о себе не  сообщив.  Он  не  пришел  вечером,  не
пришел ночью, не пришел на следующий день и через несколько  дней  тоже!
Он пропал, словно его и не было!
   Уже на следующий день Света была уверена, что  случилось  самое-самое
худшее - что он ушел к другой! Вернее, его  увели!..  Она  представляла,
что сейчас он где-то там обнимается с незнакомой ей женщиной  и  говорит
ей ласковые слова. Отчего ей становилось совсем невмоготу, и  тогда  она
представляла менее трагические картинки - что как  будто  его  переехала
машина и он лежит мертвый на асфальте.
   На самом деле Алик был жив, хотя Светка была недалека от истины,  так
как его действительно увели, но не разлучница...
   В четверг к Светке пришли его друзья и сказали, где он  пропадал  все
это время.
   - Он в тюрьме, - сообщили они.
   - Алик?! - облегченно вздохнула Светка, потому что тюрьма была лучше,
чем если бы разлучница, и лучше, чем переехавшая его машина. Слава богу,
что всего лишь тюрьма!
   Но первое мгновенное облегчение сменилось новой тревогой. Потому  что
тюрьма тоже могла быть разлучницей!
   - За что его? - спросила она.
   - Считай - ни за что, - ответили его  друзья.  -  Он  одного  борзого
фраера, который "бабки" заныкал, проучил, а тот в ментовку капнул.
   Эти  чеченцы  говорили  не  на  родном   языке,   эти   говорили   на
производственном языке.
   - Ну, короче, он тому рога обломал, и теперь ему дело  шьют.  Помоги,
да!..
   - Я?! - поразилась Светка. - Чем я могу ему помочь?..
   И заметалась по квартире, сбрасывая в пакеты какую-то  еду  и  теплые
вещи, потому что слышала или в кино видела, что зэкам в тюрьму  посылают
продукты и шерстяные носки.
   - Эй, слушай, не нужна ему хавка, есть у него хавка! - остановили  ее
гости. - Мы ему целый ящик передали! Зачем ему кушать...
   - А что тогда нужно? - бессильно опустила пакеты Светка.
   - С нар его надо вытягивать, пока ему менты все потроха не отбили!
   - Да... конечно... надо, - растерянно согласилась Светка, не понимая,
что от нее хотят. - Нужно дать деньги?..
   - "Бабки" само собой, - кивнули друзья,  -  но  одних  "бабок"  будет
мало. Тот фраер чуть копыта не откинул.
   - Тогда я... ничего не понимаю... - совсем растерялась Света.
   - А чего  тут  понимать?  У  тебя  ведь  отец,  кажется,  в  ментовке
работает?
   - Да, в милиции.
   - Ну вот! Он его живо из тюряги на волю выдернет!
   Да, действительно, отец... Он бы, наверное, мог. Но он никогда на это
не пойдет, он не любит Алика, потому что терпеть не может кавказцев.
   Что же делать?..
   - Ты потолкуй с ним, - учили друзья Алика. -  Ты  же  дочь!  Поплачь,
попроси, на коленки встань. Спасать надо Алика, да!..
   Света поговорила. Она  пришла  к  отцу,  долго  мялась  и  изображала
оживление, пытаясь найти какие-нибудь общие темы для разговора,  но  они
не находились. Отец, сидя  перед  включенным  телевизором,  не  отвечал,
демонстративно уперевшись взглядом  в  развернутую  газету.  С  дочерью,
изредка бросая недовольные взгляды на мужа, говорила только мать.
   Когда дочь вышла перепеленать ребенка, мать толкнула мужа в бок, тихо
и злобно прошептав:
   - Ты чего дуешься как мышь на крупу, чего молчишь-то?! Она дочь  ведь
тебе!
   - А ты знаешь, зачем она пришла? - зло спросил тот, хрустя газетой.
   Мать считала, что для того, чтобы помириться с ними. Давно уж пора!
   - Как же!.. Она за "чурку" своего пришла хлопотать!
   И верно!
   - Алика посадили! - сказала, устав заигрывать с отцом, Светка.
   - Знаю! - ответил тот, еще громче хрустя газетой.
   - Помоги ему... Пожалуйста.
   - А ты хоть знаешь, за кого просишь? - зло  спросил  ее  отец.  -  Ты
знаешь, что он человека чуть не убил?
   Светка подавленно молчала.
   - А знаешь за что?.. За то, что он дань  ему  отказался  платить.  Он
ведь "бык", твой Алик.
   И подумал, что точно - "бык", дважды "бык" - по профессии и по  своей
натуре, раз дочь его обрюхатил!
   - А знаешь, почему "бык", - потому что "быкует", потому что  с  лохов
на рынке "бабки" снимает! А если те не отдают - рога им обламывает.
   "Да, точно, его друзья так и сказали... про рога", - вспомнила Света.
   - Вот с кем тебя угораздило связаться. С уголовником!
   - Нет, он не такой!  -  отчаянно  замотала  головой  Света.  -  Он  -
хороший! Ты о нем так говоришь, потому что не любишь его!