отвезем. Зачем он вам? Свяжетесь, потом сто раз пожалеете. А мы его
по-быстрому...

Милиционеры засомневались. Полковник занервничал.

- Может, точно? Ну его, психа. Слышь, придурок, с друзьями пойдешь?

Зубанов замотал головой. Но потом согласно кивнул головой.

- Нате, забирайте.

Милиционеры отпустили полковника. И он тут же сильно ударил одного из них.
Обидно ударил. Ногой в пах.

- Какой же он псих? Гад он! - заорали милиционеры, обступая и пиная
обидчика. В том числе туда, куда пинал он.

- Будет с него. Будет, я сказал!

Обмякшее тело подняли, поднесли к машине, швырнули в собачник и захлопнули
дверцу. Машина медленно тронулась, раздвигая бампером подступившую толпу.

В отделении полковника еще немного побили на крыльце, между дверями и в
коридоре и завели внутрь.

- Чего он такого натворил? - спросил дежурный.

- Много чего. Машину остановил. Потом на нас напал.

- Да ну! Он на вас? Один на всех?

- Один на всех!

- Бросьте шутить!

- А это что? - показал один из милиционеров опухшее ухо.

- И это, - продемонстрировал другой разбитую челюсть. - А у Петьки
вообще...

- Он что, псих?

- Может, и псих. Только нам от этого...

- Ты что, псих? - спросил дежурный полковника. Тот покачал головой.

- Тогда, может, пьяный? Или под кайфом? Полковник снова мотнул головой.

- А чего ты тогда на них полез^9

- Убить хотел, - сказал полковник.

- Чего?!

- Убить хотел! Всех!

- Да ты что такое говоришь, дурак! Ты знаешь, что за покушение на работника
правопорядка бывает?! Ты подумай. Ты просто, наверное, выпил и повздорил с
патрулем? Так?

- Нет. Хотел убить!

Милиционеры удивленно переглянулись.

- Да как он мог убить? Голыми руками. Это у него просто заклинило что-то.

- Вот я сейчас занесу, что ты сказал, в протокол! Повертишься потом, -
пригрозил дежурный.

- Заносите! Я хотел их убить, - упрямо повторил Зубанов.

- За что? За что ты хотел их убить? - спросил дежурный.

Полковник поманил его к себе пальцем.

- Ну, за что? - наклонился тот. - За что?

- За то, что они и ты менты! Поганые! - сказал полковник и лбом ударил
дежурного в нижнюю челюсть.

* * *

От толпы, еще минут десять обсуждавшей мужика, который полез на ментов,
потом получил от ментов и потом был увезен ментами в кутузку, отошла
женщина. Которая тянула за собой детскую коляску.

- Осторожней! - кричала она, выбираясь из толпы. - Осторожней! Не видишь,
здесь ребенок! Толпа, возмущаясь, расступалась.

- Ты чего лазишь здесь с дитем? Дура!

- Сам дурак! Тебе можно смотреть, а другим нет?

- Иди, иди! Шалава!

Женщина вкатила коляску на тротуар.

- Ну сейчас, сейчас, не возись, - приговаривала она, спеша в детскую кухню.

Но до кухни не дошла. Дошла до мусорной кучи. Где, подтолкнув ногой поближе
к баку, оставила коляску...

Вечером женщина, закрыв дверь и зашторив окна, села писать отчет о
проделанной работе.

"Фиалка - Тюльпану.

Срочно.

Наблюдение за объектом Тополь подтвердило наличие за ним слежки. Итогом
слежки должна была быть чистка (предположительно). Данное предположение
основано на том, что наблюдение за Тополем вело до 30 единиц наблюдателей
одновременно, без соблюдения надлежащих мер маскировки.

В 15.04 Тополь предпринял попытку оторваться от слежки по неизвестным мне
причинам.

В 15.21 Тополь, не имея возможности скрыться, остановил милицейскую машину,
напал на милиционеров (предположительно с целью ухода от преследования) и
был этапирован в отделение милиции.

P.S. Оказать Тополю помощь не представлялось возможным из-за
недостаточности средств и соблюдения режима секретности.

Фиалка".

Глава 37

Генерал Федоров стоял по стойке "смирно". Перед таким же генералом, как он.
Который был выше должностью. На один месяц выше. Потому что врио. Временно
исполняющий обязанности ушедшего в отпуск вышестоящего начальника.

- Почему вы считаете, что его нужно охранять?

- Потому что он сотрудничает с нами.

- Это не аргумент. Если охранять всех, кто с нами сотрудничает, то никаких
штатов не хватит.

- Но ему угрожает опасность. Реальная опасность. Нам стало известно, что на
него была предпринята попытка покушения.

- Это не может являться основанием для организации охранных мероприятий
силами военной разведки. Если вопрос идет об охране, свяжитесь с местным
управлением внутренних дел или с ФСБ и попросите их обеспечить охрану.

- Это невозможно. Я не могу доверять местным милиции и ФСБ. Действия
местной милиции в отношении полковника в отставке Зубанова позволяют
сомневаться в беспристрастности региональных силовых структур в этом деле.

- И все равно я не вижу необходимости использовать силы военной разведки во
второстепенных, относящихся к компетенции МВД делах.

- Это дело не относится к компетенции МВД. Это дело имеет прямое отношение
к военной разведке. Аэродром Валуево подпадает под категорию С-1. До
недавнего времени он использовался для испытания и транзита образцов
экспериментальной военно-авиационной техники. Надзор за соблюдением
секретности перегонов был возложен в том числе на военную разведку.

- Но в настоящее время аэродром для транзитных целей не используется.

- Но, насколько я знаю, приказа о соблюдении режима секретности никто не
отменял.

- Вы же прекрасно понимаете, что этот аэродром никогда больше не будет
использоваться по данному назначению. Хотя бы по причине отсутствия
образцов новой авиационной техники.

- Не понимаю! Я понимаю приказ. О соблюдении режима секретности на военном
аэродроме Валуево. Этот приказ никто не отменял. И я обязан реагировать на
любые факты нарушения установленного режима...

Достал его этот, на один месяц временного исполнения чужих обязанностей,
халиф. Вечный зам, у которого одна задача - тихо пересидеть свой врио срок,
отчего он перестраховывается на каждом шагу...

Вконец достал! Подумал генерал, временно исполняющий обязанности другого
генерала, про генерала Федорова! Своей инициативностью достал. Которая
каждой бочке затычка. Которая как шило... в голове непосредственного
начальства...

- Но мы не можем бросать на произвол судьбы людей, готовых с нами
сотрудничать. Хотя бы потому, что эти люди обладают ценной для нас
информацией.

- Но и не можем отвлекать личный состав от несения основной службы для
реализации сомнительного свойства планов.

- Я буду вынужден подать рапорт вышестоящему начальству.

- Вы не имеете права обращаться к вышестоящему начальнику через голову
непосредственного начальника.

- Когда у того есть голова...

- Что?!

- Разрешите идти?

- Отставить идти! Я запрещаю вам обращаться к вышестоящему начальнику по
каким-либо вопросам без моего на то разрешения. Вам ясно?

- Так точно! Ясно!

- Что ясно?

- Я не могу обращаться без вашего ведома к кому бы то ни было, кроме вас.

- Юродствуете?

- Повторяю приказ.

- Идите... Отсюда...

"Деятельный умник опаснее пассивного дурака", - подумал врио генерал, глядя
на только что захлопнувшуюся дверь.

И еще раз подумал, через день, стоя по стойке "смирно", на ковре в кабинете
вышестоящего начальника.

- Почему вы отменили предложенные генералом

Федоровым мероприятия, касающиеся проверки режима секретности аэродрома
Валуево? Ну Федоров! Ну злодей!..

- Никак нет. Я не отменял мероприятия! Я лишь высказал мнение насчет того,
что не имеет смысла отрывать личный состав от текущих дел...

- Почему вы решили, что нет смысла отрывать личный состав?

- Но аэродром Валуево принадлежит Военно-Воздушным Силам...

- А вам не принадлежит?

- Мне?

- Да, вам?

- Мне... Нет! Я отвечаю за работу вверенных мне подразделений в рамках
определенных вышестоящим начальством служебных обязанностей...

- То есть вас следует понимать так, что Военно-Воздушные Силы не являются
частью Вооруженных Сил страны, раз Главное разведывательное управление
Вооруженных Сил может позволить себе не заниматься проблемами авиации?

- Что? Никак нет! Я так не говорил! Я имел в виду совсем другое.

- Что?

- Что наш отдел не должен заниматься данной проблемой, так как она не
входит в его компетенцию в отличие от отделов, которым расследование
подобных дел вменяется в прямую обязанность...

- Это вы решаете, кто чем занимается?

- Я? Никак нет!

- Тогда почему вы отменили предложенные полковником Зубановым оперативные
мероприятия?

- Я предполагал, что...

- Не надо предполагать. Предполагают барышни на свиданиях. Надо думать! Или
прислушиваться к мнению думающих подчиненных.

- Но...

- Я отменяю ваш приказ. И обязую вас приложить максимум усилий к проверке
информации, касающейся аэропорта Валуево. Вам ясно?

- Так точно!

- Вы свободны...

"Странные они, - подумал врио генерал, выходя из кабинета. - Какая-то
ерунда, какой-то заштатный аэродром, который того и гляди закроют, а они
такую бучу подняли! Как будто ядерную головку украли.

Делать нечего большим генералам! Дурью маются большие генералы! Но дурью,
обязательной к исполнению нижестоящими командирами.

Ну армия! Ну бардак!.."

"Круто они взялись, - удивился про себя генерал Федоров, выслушивая
наставления непосредственного врио начальника по поводу усиления работы в
отношении расследования ставших известными фактов нарушения режима
секретности аэродрома Валуево. - Так накрутили, что он чуть не пеной
брызжет".

- Разрешите обратиться, товарищ генерал?

- Разрешаю.

- Я вынужден высказаться против форсирования хода расследования. Я не
считаю целесообразным отправлять на место весь личный состав отдела. Мы не
можем прерывать текущей работы. Не должны заниматься одним только
аэродромом Валуево в ущерб другим делам...

- Должны! У меня приказ! И я его выполню, чего бы это вам ни стоило! Ясна
вам моя позиция?

- Но...

- Что?!

- Так точно!

- Тогда ступайте, исполняйте. И не дай вам бог!..

"Странно, - думал про себя генерал Федоров. - Чего они так коней погнали?
Даже странно как-то. Хотя для него и хорошо. Но все равно странно...
Генерала вздрючили так, что он ни о чем другом, кроме аэродрома, думать не
хочет!

К чему бы это?

Не иначе, как кто-то копает под ВВС яму. Силами ГРУ копает. Его, генерала
Федорова, силами. Который должен принести им на блюдечке с голубой,
военно-воздушной каемочкой, жареные факты про летунов. Чтобы с их
помощью...

Потому генерал так и забегал.

Похоже, дело обстоит именно так. Похоже, теперь в Российской Армии самыми
главными войсками становятся подковерные. Которые по разрушительной силе
превосходят даже войска стратегического назначения.

Видно, среди маршалов большая драка завязалась. Раз у рядовых генералов и
полковников начинают чубы трещать".

Да-а!

Крутую волну нагнал полковник в отставке Зубанов своим звонком в бойлерную
Министерства обороны! Штормовую волну от сантехника-лейтенанта аж до самых
до маршалов!

Вот как все интересно обернулось...

Глава 38

В отделение вошли несколько мужчин.

- Следователь Бобров, - представился один, разворачивая и прислоняя к
стеклу дежурки удостоверение. - У вас содержится задержанный Зубанов?

- Ну да, есть такой.

- Вот документы. Мы его забираем.

- Куда забираете?

- В горотдел.

- Да вы что? На что он вам в горотделе сдался? Он же всего лишь мелкий
хулиган.

- Который нападает на милиционеров, причиняя им тяжкие телесные
повреждения?

- Тяжкие? Да какие тяжкие? Так... Это он по глупости. Мы уже с ним провели
по этому поводу воспитательную работу. Еще немного проведем и отпустим. Он
вообще-то мужик спокойный. Следователь поморщился.

- Хватит болтать, лейтенант. Выполняйте приказание.

- Вообще-то так не положено. Мне надо с начальством посоветоваться.

- Ты номер телефона начальника горотдела знаешь?

- Я? Откуда я...

- Да вон он у тебя, под стеклом. Второй сверху. Видишь?

- Ага.

- Набери его.

- Как же я?..

- Набирай. Я отвечаю.

Лейтенант дрожащим пальцем набрал номер. Передал трубку следователю.

- Да. Мы здесь, товарищ генерал. Что? Почему так долго едем? Генерал
спрашивает, почему так долго едем, - сказал он, прикрыв трубку ладонью.

- Я... Мы... Нет... Езжайте! - замотал толовой лейтенант.

- Да, уже едем, - сказал следователь. - Ты разговаривать будешь? - протянул
трубку дежурному.

- Кто? Я? Нет. Я не буду! Я нет...

- Тогда тащи нам сюда Зубанова. Полковника вывели в дежурку.

- Узнаешь? - радостно спросил следователь. - Вот это узнаешь? - показал
пальцем на розовеющий чуть выше глаз шрам. - А у Петра... - показал пальцем
в сторону и вниз. В сторону стоящего здесь же Петра, в самый низ его
живота. - У Петра тоже... шрам. Ну ничего. Теперь нам Генеральная
прокуратура не помешает.

Полковник стиснул зубы.

- А я тебе говорил, я тебя предупреждал, что еще не вечер! Что мы еще
свидимся! Руки!

Зубанов вытянул вперед под наручники руки.

- Пошел!

Во дворе стоял автобус. Ну естественно, автобус.

- Не тормози! Заходи! Зашли.

- Эй! Только вы там аккуратней! - закричал водитель. - А то прошлый раз
весь пол забрызгали. Я еле отмыл.

- Может, не будем? Грязнить? - предложил Зубанов.

- Давай, давай проходи! - заорали на него сопровождающие лица.

Полковник прошел внутрь автобуса и сразу лег. На пол. Между сидений. Где
было теснее всего. И где он уже когда-то лежал.

- Ну, падла, сейчас ты узнаешь, где раки зимуют!

- А вы что, натуралисты?

В последующие десять минут полковник узнавал, где зимуют раки. И почти было
уже узнал, но автобус подъехал к горотделу.

- Эй, мужики, хватит! Мы приехали. Следователь, надзиратель и оперативники
разошлись, утирая вспотевшие лбы.

- Повезло тебе, гад! Вставай! Полковник встал. Попытался стереть рукавом
кровь с лица. Но только размазал.

- Выходи.

Спрыгнул с подножки автобуса и, уже не ожидая окрика, пошел к воротам КПЗ.

Потом начались допросы. В уже привычной манере.

- Ты зачем хотел убить милиционеров при исполнении ими служебных
обязанностей?

- Я хотел?

- Ты же сам сказал. При задержании.

- Что сказал?

- Что убить хочешь!

- Я сказал?!

- Опять дурака строишь? Вот это что?

- Протокол.

- Подпись чья?

- Похожая на мою.

- Здесь написано, что ты сделал признание, что напал на милиционеров с
целью их убийства.

- Не было этого!

- А подпись?

- Силой заставили. При исполнении. Да как бы я мог их убить голыми руками^9
Я только так, для острастки, замахнулся.

- Замахнулся?

- Ну может, ударил случайно. Раз.

- Раз?

- Ну может, два.

- Трех человек?

- Я имел в виду каждого.

- А почему тогда в медицинском заключении написано, что потерпевшим были
причинены тяжкие телесные повреждения? - с радостной издевкой доложил
следователь.

- Как тяжкие?

- Так! Вот тут черным по белому написано. Переломы двух рук, одной челюсти
и одного основания черепа. За что, если учитывать, что потерпевшие не
просто потерпевшие, а работники органов правопорядка, бывшие при исполнении
служебных обязанностей, по совокупности причитается...

- А они часом беременными не были?

- Кто?

- Милиционеры. Которые при исполнении обязанностей. За избиение беременных
можно еще пару лет накинуть.

- Ахты!..

- Как же вы докажете, что я голыми руками?..

- Это ты должен сказать - как? Каким образом? С какими намерениями?.. Ну
что, ты намерен помочь следствию? Или намерен активно мешать?

Следователь встал. Полковник вобрал голову в плечи.

Следователь прошел к двери, крикнул:

- Серега!

Вошел второй следователь.

- Все. Я спекся. Твоя очередь. Я пойду домой поем. Впрягайся.

Свежий следователь сел на освободившееся место. И продолжил допрос:

- Ты зачем хотел убить милиционеров?.. И снова:

- Ты зачем хотел убить милиционеров?.. Странно. Что происходит? Куда
подевался боевой задор следователей? Почему они только говорят? И почему
они говорят много часов подряд, повторяя одни и те же вопросы, на которые
получают одни и те же ответы?

Чего они добиваются...

- Паша. Паша! Ты слышишь меня?

- Чего тебе?

- Смена караула! Твоя очередь вахту принимать! Я в отрубе...

Ну вот и пойми их.

- Ну и зачем тебе это надо?

- Что надо?

- Милиционеров убивать? Да что же такое происходит?..

- Все. На сегодня шабаш. А то скоро транспорт ходить перестанет.

- Да? А я как раз хотел начать давать признательные показания.

- Давай завтра. В восемь утра. А то я до дома не доеду.

Тогда совсем ничего не понятно! Им что, его признания не нужны? Тогда что
им нужно? Что?

- Ну бывай! Истребитель милиционеров!

- Куда меня?

- Как куда? В камеру. Куда же еще?

- В старую?

- Нет. На этот раз в новую. В общую. Хватит тебе барствовать. Поживи на
общих основаниях.

Так, может быть, в этом дело? В общей камере? Может, они надеются, что
после общей камеры он заговорит?

Но ведь он только что хотел сделать признание! Но следователь опаздывал
домой.

Опять ничего не понятно! Совершенно непонятно.

- Стой! Лицом к стене! Заскрежетал засов. Распахнулась дверь. Камера была
небольшая. Но заполнена под потолок.

- Давай, давай, заходи! - поторопил надзиратель.

Полковник сделал шаг вперед.

Сзади, обрезая путь к отступлению, громыхнула дверь.

Зубанов стоял у порога, всматриваясь в полумрак места своего нового
заключения.

- Кто такой будешь? - спросил голос из глубины камеры.

- Человек.

- Если человек, то отвечай по-человечески! Кто такой? За что сюда угодил?

- Тещу покалечил. А хотел убить. Камера одобрительно загудела.

- Тогда проходи.

- Где мое место?

- Где устроишься.

Полковник сел на корточки возле нар. Другого места не было.

- Мы здесь по очереди спим, - сообщил ему, свесившись, сидящий на нарах
сосед. - Кроме, конечно, тех.

"Те" свободно сидели на нарах и играли в карты.

- Их тут человек пять, блатных.

Значит, не та камера. Раз не все блатные.

Полковник попытался расслабиться. Опустил голову на грудь. И тут же поднял
ее.

По глазам резанул чужой взгляд. Блатного, игравшего в карты.

А чего бы ему смотреть, от карт отрываться? Причем не просто смотреть.
Оценивающе смотреть? Зачем ему оценивающе смотреть на одного из многих
сокамерников? И прятать глаза, делая вид, что он не отрывался от карт?

Неужели?..

Тогда действительно его признания никому не нужны! Тогда все становится на
свои места! В том числе многочасовая болтовня сменяющих друг друга
следователей.

Эту ночь полковник решил не спать. Но делать вид, что спит.

Он решил эту ночь не спать, даже если ошибается. Просто так, на всякий
случай, чтобы развеять свои подозрения. Или утвердиться в них.

Он сидел на уголке нар, привалясь головой к стене.

И спал. Активно спал, с похрапыванием и пусканием слюны на подбородок. Пару
раз он действительно уснул. Но проснулся от шорохов в камере.

Ночью ничего не произошло. Вообще ничего!

Днем полковника терзали следователи. Он пытался уснуть, сидя на табурете,
но его будили и вновь задавали бесконечно-однообразные вопросы на тему:
зачем ты хотел убить милиционеров?..

Вторую ночь полковник хотел спать. Очень хотел. Настолько, что решил, что
ошибся. В своих предположениях. Что придумал ночные страхи.

Кому надо придумывать столь сложные комбинации, когда...

Полковник уснул. И ему снились разнообразные по форме, но одинаковые по
содержанию страхи. За ним кто-то гнался, чтобы догнать и убить. Его
догоняли и убивали. Полковник пугался и открывал глаза. Или не открывал,
опасаясь увидеть наяву то, что видел во сне.

Проснувшись в очередной раз, он услышал шорох. Приоткрыл глаза и увидел
спускающихся с нар блатных.

Теперь он испугался наяву. Сон обернулся реальностью!

Полковник испугался, но никак не выразил свой страх внешне. У него бешено
колотилось сердце, мокла спина и ладони. Но он продолжал сидеть, как сидел.

- Заходи справа, - показал один из блатных. - А ты слева.

В его руках блеснула заточка.

"Значит, все-таки убивать! Значит, прав!" - мгновенно понял Зубанов.

Блатные приблизились. Обступили.

Т