А их у нас нет.

- Нет...

- Ну значит, предупреждать нельзя.

- Нельзя... Но Зуба жалко... Он нас тогда, в лесу... с того света. А мы
его... на тот...

Утром у братьев жутко болела голова. И было тошно внутри. Но еще более
тошно на душе. Хотя, казалось бы, должно быть совсем наоборот. Потому что
они провернули очень выгодную сделку - продали одного-единственного
человека почти за миллион баксов. Это даже если по весу считать, то,
наверное, дороже золота получится.

- Налей, - попросил один брат другого. - И себе тоже.

Братья выпили по полстакана водки, но легче не стало. Ни голове. Ни душе.

- Ну что делать будем? Время осталось только до вечера.

- То самое будем! Сделку завершать будем.

- Ну завершать так завершать...

Братья набрали номер дежурного на первом этаже.

- Дежурный слушает.

- Зубанов приехал?

- Да. Уже давно.

- Скажи, пусть зайдет.

- Когда?

- Через пятнадцать минут, скажи.

- Скажу.

Зубанов пришел ровно через пятнадцать минут. Секунда в секунду.

- Ну и дух тут у вас! - удивился он. - Что праздновали?

- Удачно проведенную сделку.

- Поздравляю. Много сорвали?

- Восемьсот тысяч. Баксов. Вот так вот,

- А я по какому поводу понадобился?

- По тому же самому. В гости мы сегодня идем. В пять часов.

- Куда?

- К Толстяку в гости. Домой. Он приглашал. Вот тебя решили с собой
прихватить.

- А не опасно втроем?

- Нормально втроем. Уговор такой был. Да ты не опасайся, ничего не будет.
Они после того леса тебя как огня боятся. От тени твоей шарахаются.

- То-то и оно, что боятся, что зуб на меня имеют.

- Если имеют, ты им его выбьешь, - попробовали пошутить братья, но
получилось не очень.

- Ладно, раз ехать, значит, ехать...

Не понравилась полковнику эта поездка. Вот не понять чем, а не понравилась.
Может, от того, что в логово врага идти предстояло, может, еще из-за чего,
но не понравилась. Предчувствие какое-то мучило полковника. Именно
нехорошее предчувствие, а не страх. Мало ли куда он один ни ходил. Это
может быть даже лучше, что один, чем с этими, никуда не годными трусами. На
себя по крайней мере в трудную минуту рассчитывать можно. В отличие от них.

Не было в этой поездке ничего сверхъестественного. А ехать все одно не
хотелось...

- Ближе к пяти будь готов, - напомнили братья.

- Буду...

Когда Зубанов ушел, братья набрали номер Толстого.

- Мы приедем. В пять часов.

- Втроем?

- Втроем.

- Буду ждать...

В шестнадцать тридцать пять Зубанов распорядился подать "Мерседес" к
подъезду. Двадцати минут, для того чтобы доехать до апартаментов Толстого,
должно было хватить с избытком. Плюс пять минут резерв на заторможенность
мучающихся с похмелья братьев. В любом случае не успеть было нельзя.

Зубанов вытащил мобильный и сообщил на номер братьев, что машина ждет.

- Идем, - недовольно ответили они.

"С чего это они такие недовольные жизнью? И такие пьяные? - подумал
полковник. - Надо будет по этому поводу помозговать. Потом. Когда
вернемся".

Но назад полковник Зубанов не вернулся...

- Рассаживайтесь, - радушно предложил Толстый. - Угощайтесь.

- Сыты мы. По самое горло, - грубо ответили братья. - Говорить давай.

- При нем? - показал Толстый на охранника.

- При нем.

- При нем разговора не получится.

- Почему?

- У него микрофон может быть. Пусть он на всякий случай выйдет.

- Нет у него микрофона. Можешь проверить.

- Хорошо, проверю. Толстый вызвал охрану.

- Зря вы это, - сказал Зубанов. - Нельзя ко мне чужих подпускать.

- Почему это?

- На всякий случай.

В комнату вошли три дюжих охранника. "Зачем три, если для этого дела
довольно одного?" - подумал Зубанов. И на всякий случай поправил отворот
пиджака, придвинув руку ближе к рукояти пистолета.

- Снимите, пожалуйста, пиджак, - попросил один из охранников.

- Зачем?

- Нам надо проверить вашу одежду. Зубанов вопросительно взглянул на своих
хозяев. Они знали, что одежда телохранителя неприкосновенна. Что куда бы и
зачем он ни зашел, он должен выйти в том, в чем пришел. Что приближаться к
нему на расстояние вытянутой руки посторонние не должны. Тем более снимать
одежду. Он много раз вдалбливал им это в головы, когда в гостях добрые
хозяева предлагали ему снять пиджак, чтобы не париться.

- Руки! - остановил полковник потянувшихся к нему охранников. И еще более
пристально взглянул на непонятно почему мнущихся хозяев.

- Отдай им пиджак. Отдай, - сказали те. Снимая пиджак, полковник попадал в
самое невыгодное с точки зрения боя положение - его руки на несколько
секунд должны были застрять в рукавах.

- Да сними же ты его наконец! - закричал один из братьев.

Зубанов расстегнул пуговицы и потянул пиджак с плеч.

В то же мгновенье в кисти ему вцепились несколько рук, а еще одна выдернула
из кобуры пистолет Потом ему заломили руки за спину и защелкнули на них
браслеты.

Все! Дергаться было бесполезно.

- Извини, - сказали братья. - У нас не было другого выхода.

- Так это вы? - даже и не удивился очередному предательству Зубанов.

- У нас не было другого выхода, - снова повторили братья, потому что больше
им сказать было нечего.

- За сколько продали?

- Дорого, - ответил за братьев Толстый. - Много больше, чем кого-нибудь
другого. За восемьсот тысяч баксов.

- Сволочи! - только и смог сказать полковник.

- У нас не было другого выхода, - в третий раз повторили братья.

- Ну все. Будем считать, что мы в расчете, - подвел итоги сделки Толстый. -
Теперь ни вы мне, ни я вам.

Зубанов попытался дернуться, чтобы достать обидчиков ногой, но не смог. Его
тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.

- Сидеть!

- Уберите его, он нам мешает, - сказал Толстый. - Совсем уберите.

Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из
комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.

"То, что в машину, - очень плохо, - подумал полковник. - В машину толкают,
только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти
куда-нибудь подальше. Куда-нибудь на природу. Где ни одна сволочь не
найдет".

- Куда поедем? - на всякий случай спросил он.

- В Диснейленд! С Микки-Маусом знакомиться. Садись давай! - охранники еще
раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.

Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник...

Машина тронулась с места и двинулась... Туда, куда надо, двинулась. К
сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть
на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет
искать лишнего покойника в могиле? И главное - никакая собака, никакой
детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником
пахнет.

- Узнаешь? - снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. -
Узнаешь, падаль смердящая?

- Узнаю, - кивнул Зубанов.

Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять
человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.

- Вылазь, гнида!

Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.

- Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.

Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без
толку. Они человеческого языка не понимают.

Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к
нему можно подготовиться.

Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты,
приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие
профессиональные палачи.

- Ну давайте уже, - хрипло сказал Зубанов.

- Смелый. Гад! А вот счас действительно!

Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.

Ну вот и все...

Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный
к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так
что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал,
выстрел.

- Ну все, гад! Молись своему богу!..

- Буде, - сказал в стороне спокойный голос. - Побаловались, и довольно. А
то действительно еще пристрелите невзначай.

- Да мы так. Попугали малость, - резко сник и попытался оправдаться
баловавшийся оружием исполнитель.

- Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте
своему Толстому, что груз я принял.

Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем
другой, незнакомой ему, машине.

- Куда?

- На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон
кровью измарает.

Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом
ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал - совершенно
непонятно.

Глава 8

Человек сидел за огромным, в полкомнаты, столом и что-то писал. Рядом стоял
компьютер, чуть поодаль лежал ноутбук, а он писал.

- Нельзя терять нажитые навыки, - сказал он вошедшему. - Опасная тенденция.
Сегодня писать пером разучишься, завтра читать с листа бумаги, послезавтра
забудешь, что человек. Подумаешь, что приставка к компьютеру. Которая
нажимает нужные ему кнопки. Ну что у тебя?

- Они приехали.

- И привезли?

- Привезли.

- Давно?

- Только что.

- Пусть ведут сюда. Впрочем, нет. Не сразу. Вначале пусть в порядок
приведут. А то ведь, наверное, по дороге не выдержали, поупражнялись.

- Не без этого.

- Ну ладно, хоть без того. Короче, окажи ему первую медицинскую помощь,
вымой, накорми, одень и приводи сюда. Часа на все хватит?

- Думаю, хватит.

- Тогда жду. С нетерпением жду. Не каждый день можно с живым суперменом
повидаться.

Через назначенный час вымытого, переодетого и накормленного полковника
Зубанова препроводили в кабинет. Где почти половину его занимал огромный
стол...

- Люблю старую мебель, - сказал, вставая, хозяин кабинета. - В том числе
канцелярские столы тридцатых и сороковых годов. Вот с таким зеленым сукном.
За этим столом, к примеру, сидел Орджоникидзе. Я вам точно говорю! Я
проверял.

- Орджоникидзе спрашивали? - не удержался, плоско пошутил Зубанов.

- У его секретаря и других отв. работников.

- Что значит отв.?

- Отв. - это значит ответственный работник. За свою работу ответственный.
Это то, чего так не хватает современным руководителям. Садитесь.

Полковник сел. Раз предложили

- Я тут о ваших приключениях узнал...

- О каких? О тех? Или об этих? - показал Зубанов на кровоподтеки на руках.

- И о тех, и об этих. О тех понаслышке, а к этим я сам руку приложил.
Вернее, голову. Это, между прочим, я вас спас.

- Догадываюсь Не догадываюсь только зачем.

- Для взаимовыгодного сотрудничества.

- Мои прежние хозяева тоже обещали взаимовыгодное...

- Прежние хозяева тебя предали. И продали. За восемьсот тысяч долларов.
Прежние твои хозяева были дерьмо. Они всегда были дерьмо. За что и
расплачиваются.

- Мной расплачиваются?

- В том числе и тобой.

- С Толстым?

- Нет, не с Толстым. Толстый такое же дерьмо, как они. А в этой конкретной
сделке просто гомонок, в который вначале положили деньги, а потом забрали
деньги.

- Так это вы?! - вдруг догадался Зубанов.

- Я. В том числе и я.

- А Толстый?

- Толстый - мелкий статист. Который, сам того не подозревая, играет
уготованную ему роль.

- А вы, значит, и есть тот самый кредитор. Который братьев за жабры взял?

- Ну что вы, нет, - засмеялся хозяин кабинета и стола наркома Орджоникидзе.
- Для меня эта роль слишком мелкая. Роль кредитора играл совсем другой
человек. Но тоже очень богатый человек. Гораздо богаче Толстого и твоих
бывших хозяев. Вместе взятых - богаче.

- А вы всю эту комбинацию продумывали?

- И воплощал в жизнь. Как и многие другие. Эти твои братья сильно мешали
мне. А в последнее время очень сильно. Они к центру города свои руки
потянули, а это не их территория.

- Ваша?

- Моя. И моих добрых друзей. Вначале они не спросясь приобрели
"Центральный", а потом подмяли "Аэлиту". Они вошли во вкус. Это очень
опасная тенденция. Их надо было как-то останавливать.

- И вы подкинули им товар?

- Нет, товар они нашли сами. Правда, по моей наводке. Очень выгодный товар,
который обещал двойную прибыль и очень быстрый оборот. Возможно, даже
недельный оборот. Но у них на этот товар не было денег.

- И вы навели их на кредитора?

- Совершенно верно. Вы очень быстро мыслите. Я нашел им кредитора. Вернее,
они сами его нашли, но эту мысль, через авторитетных для них людей, внушил
я.

Братья взяли кредит под очень жесткие условия, потому что были уверены в
успехе операции. И купили товар.

- И вы тоже купили?

- И я тоже. Но раньше их. И больше их. А главное - успел привезти товар на
неделю раньше.

- И теперь продаете его, чтобы сбить ажиотажный спрос? Чтобы лишить братьев
потенциального покупателя?

- Еще не продаю. Но буду. По самым низким ценам. По бросовым ценам. Я начну
продавать свой товар, как только начнут его развозить по магазинам они. И
собью цену так низко, как они не смогут...

- Даже если потеряете в деньгах?

- Даже если потеряю. Очистка территории от конкурентов важнее прибыли.
Свободные территории окупаются очень быстро. Впрочем, я думаю, до убытков
дело не дойдет.

- Потому что товар не придет в город?

- Вполне может быть, что не придет. А если придет, то слишком поздно. Не
раньше, чем когда капающие проценты превысят сумму самого долга.

- Это тоже вы?

- Что я?

- Придержали вагоны в пути? Незнакомец очень внимательно посмотрел на
Зубанова.

- Тоже я.

- То есть, как я теперь понимаю, братья не могли выиграть в этой операции
ни цента. Изначально не могли. Что эта торговая операция была обречена...

- С самого начала. С мгновенья, когда они узнали о выгодном товаре. Вернее
даже, еще раньше, когда ступили на чужую территорию.

- Вы придумали товар, придумали, где братьям взять под него кредит,
придержали вагоны в тупике какой-нибудь мелкой станции и на всякий случай,
чтобы при неудаче с вагонами сбить цены, приобрели точно такой же товар.
Получается, что вы же подвели к братьям Толстого.

- Нет. Они нашли его сами. Потому что знали его как потенциального и очень
богатого покупателя. Все почему-то считают его богатым покупателем. Хотя на
самом деле его богатства давно закончились.

- Но он нашел деньги.

- Он нашел деньги у меня. Вернее, у подсунутого ему мною кредитора. Правда,
нашел лишь полсуммы. И потому остаток решил добавить "куклой".

- Это тоже вы ему подсказали?

- Это он сам придумал. И ничего другого придумать не мог. Он ведь в
молодости был кидалой. Подсовывал гражданам, желающим купить вне очереди
машины и мебель, "куклы". Вот и пошел по проторенному пути.

- Но ведь он рисковал.

- Чем? Он считал, что братья уже свалены. Кредитором свалены. Что им будет
не до того, чтобы бегать за ним. Дай бог свои бы ноги унести. Ведь время, в
виде процентов с кредита, работало против братьев. И значит, в том числе и
на Толстого. Он хотел обезопасить себя чужими руками.

Но вмешались обстоятельства. Вмешались вы!

- Я?

- Вы! Потому что не позволили сделке состояться. И вернули деньги братьям,
оставив им при этом их магазины. Теперь у них появился шанс выкрутиться из
этой ситуации. За счет Толстого выкрутиться. Который остался должен
кредитору полмиллиона "зеленых". И тоже под проценты с будущей прибыли от
купленных магазинов. Которых теперь у Толстого нет.

Толстый попал в скверную ситуацию. В точно такую же, в какую хотел засадить
братьев. Но я думаю, Толстый выкрутится.

- Как?

- Как-нибудь. Может быть, снова займется "кукольным" производством. Может,
еще как. Но деньги в конечном счете отдаст. Потому что не может не отдать.
"Пол-лимона" не такая уж большая сумма.

- Но ведь еще проценты...

- У него нет процентов. Он расплатился по процентам.

- Чем?

- Вами. Он доставил мне вас. Теперь мы с ним в расчете. По процентам в
расчете. Осталось подвести баланс с вами.

- Похоже, вам тоже не понравилась та история в лесу. Похоже, вы тоже
повезете меня в тот лесок, чтобы свести мой дебет с вашим кредитом. Только
стоило ли отдавать проценты, чтобы иметь удовольствие лично самому...

- Нет. Вы ошибаетесь. Мне, в отличие от всех прочих, эта история как раз
понравилась. Хотя я на этом потерял приличные деньги.

Я люблю профессионалов. В какой бы области они ни работали. Вы
профессионал. И как показал опыт - высочайшего класса. Вы один ткнули
мордой в грязь десять "быков"!

- Это ровным счетом ничего не значит. Кроме того, что они были слюнтяи и
трусы. Если бы там были бойцы, они бы никогда не легли. Лег бы я. Не моя
заслуга, что у Толстого нет бойцов.

- Вот по этому поводу я и хочу с вами поговорить. Мне нужны вы. И нужны
воспитанные вами бойцы. Мне надоели "качки", которые только и могут, что
играть мускулами. Я хочу спать спокойно. И хочу вести бизнес спокойно. Я
готов платить за покой. Хорошо платить.

- Вы шутите? Ведь это я там, в лесу...

- Нет, я не шучу. И, надеюсь, доказал, выплатив аванс. Не вам, конечно.
Толстому выплатив, простив ему проценты. По-моему, это достаточно серьезный
жест с моей стороны. Я мог взять деньги, но предпочел взять вас.

Значит, вы действительно нужны мне. Не все ли равно вам, на кого работать?
На меня лучше, чем на братьев. Потому что выгодней.

- А вы не думаете, что у меня могут быть свои принципы...

- Могли быть. Раньше могли быть. Не спорю. Но раз вы продались Заикиным,
значит, ваши принципы уже в прошлом. Я извиняюсь за резкость, но я привык
все называть своими именами. А не чужими. Хотите вы того или нет, факт
продажи состоялся. Теперь дело осталось только за ценой. Я даю хорошую
цену. Самую большую, которую здесь могут дать.

- Я не люблю, когда меня покупают за деньги.

- Я покупаю вас не за деньги. Я покупаю вас за дружбу. Деньги назначаете
вы. Это не покупка, когда окончательную сумму назначает продавец, а не
покупатель.

- Вы не боитесь, что я могу назначить очень большую цену?

- Не боюсь. Вы не назначите очень большую цену. Вы назначите разумную цену,
И именно потому, что вас не интересуют деньги. Вернее, интересуют в самую
последнюю очередь. Вы назначите разумную и, значит, приемлемую для меня
цену, потому что я предлагаю вам дело. Не деньги, а дело! В котором
абсолютно развязываю вам руки. Вы можете покупать любую, какую сочтете
нужным, аппаратуру, выписывать любых, каких пожелаете, специалистов...

- А если я откажусь, то меня отвезут обратно? Обратно в лес...

- Ничего подобного. Вас отвезут туда, куда вы скажете. Принять или не
принять мое предложение - сугубо ваше дело. Дело вашего выбора. Я вас ни к
чему принуждать не буду.

- И отпустите?

- Отпущу.

- А как же аванс? Выданный Толстому.

- Будем считать это потерей рискового капитала. Не все же сделки приносят
доход.

- Можно подумать?

- Конечно, можно.

- Одни сутки?

- Сколько угодно. Хоть полгода. Я буду рад принять вас в любое время.

- Мягко стелете...

- Добрым гостям всегда мягко стелют. Чтобы им мягко спалось.

- Тогда я пошел?

- Идите. Я вас не задерживаю. И помните, что все мои предложения остаются в
силе.

Зубанов встал и пошел к двери. Чтобы уйти. Или, может быть, убедиться в
возможности ухода.

Но не ушел. В последний момент, уже взявшись за ручку двери, остановился.

В конце концов, факт его продажи действительно уже состоялся. Раньше
состоялся. Тут хозяин кабинета прав. Он, конечно, может отказаться от
лестного предложения, но куда он тогда пойдет? Обратно к братьям Заикиным?
Которые его предали. Или к следующим братьям Заикиным? Или к Толстому?

Куда бы он ни пошел, он все равно придет туда, куда уже пришел. Придет
наниматься на работу к капиталу. Большому или маленькому - не суть важно.
Наверное, предпочтительней к большому. Там хоть не придется общаться с
совсем уж мелкой швалью.

Если продаваться, то надо продаваться по-крупному. Если все равно
продаваться... К чему из себя девицу корчить, когда уже под мужиком
побывала? Вернее, сразу под двумя мужиками. Которые