умаю, не дадут.

- Могут не дать... Эти могут... Надо было идти с "ветеранами". Не пришлось
бы сейчас решать пионнерские задачки. Не пришлось бы мозги парить!

- Кто ж знал, что все так обернется. Разговор шел только о транспортной
задаче. О том, чтобы дойти, найти, забрать и доставить. А тут эти на нашу и
на свою голову прилетели...

- Это точно - на голову. Ладно, согласен. Друнгого выхода все равно нет.
Говори, что делать.

- Тогда так, ты контролируешь "уборку", я поднготовку к переходу. Выход
через пятнадцать минут.

- Есть, командир...

Совещание было закончено. Судьбы личного сонстава были решены...

- Как с приборкой? - спросил уборщиков "занмок".

- Нормально, товарищ капитан! Оружие, обнрывки обмундирования,
снаряжение... Кроме гильз и пуль - все.

- Гильзы и пули не в счет. У вьетнамцев найдетнся не один "АКМ". Куда
сложили мусор?

Все предметы, которые хоть как-то могли навеснти на мысль о присутствии в
данной местности кого-то, кроме американцев и вьетнамцев, были собраны в
две расстеленные на земле плащ-палатки.

- Уверены, что ничего не пропустили?

- Уверены.

- А это, - показал капитан пальцем на случайнный окурок.

- Это же только окурок.

- Папиросы!

- Ну да, папиросы.

- Американцы папирос не курят! И не сминают их гильзы подобным
специфическим образом. По этому окурку они могут опознать нас как по
визитнной карточке. Тоже мне разведчики...

Уборщики виновато пожали плечами.

- Приказываю немедленно опросить весь личнный состав - кто где курил, где
бросал спички или терял какие-нибудь предметы. Кто где справлял нужнду и
чем подтирался. И если там вдруг отыщется клончок нашей газеты... Кроме
того, проверьте наличие снаряжения и личных вещей. В том числе в карманнах.
И осмотрите еще раз местность. На все - десять минут! На одиннадцатой вас
буду инспектировать не я. Вас будут инспектировать янки. Все ясно?

- Так точно, товарищ капитан.

- Тогда действуйте. И не забудьте запаковать мусор.

- Мы понесем его с собой?

- Мы все свое носим с собой! Как тот цыган...

Глава 26

Раненых положили на импровизированные нонсилки. Чтобы они не кричали,
вкололи по шприцу-тюбику промедола.

- Сколько у нас времени?

- Часа четыре-пять. Как минимум. Полтора лету туда, объяснение на месте с
начальством, получение вышестоящего "добра" на преследование, сбор
поиснковой группы, согласование плана операции, полтонра часа лета обратно.
Это если все гладко пойдет. Если будет из кого собирать группу, если
найдутся подготовленные к взлету "вертушки" с полными банками горючки, если
пилоты тех "вертушек" будут способны сесть за штурвал после празднования
вченрашних именин...

- Ты думаешь, у них так же, как у нас?

- У всех одинаково. Все отлично стреляют на стрельбище и безукоризненно
проводят планово-понказательные операции на знакомых, как собственная
ладонь, полигонах. А чуть доходит дело до внепланновых авралов, то сразу
или горючки нет, или боенприпасов не завезли, или тот командир, что нужен,
в стельку пьян, или подразделение, которым он долнжен командовать, в полном
составе ушло в самоход. Чем их бардак может отличаться от нашего? Они этой
встречи тоже не ожидали. И к мгновенным ренакциям на нее не готовились...

Так что имею основания предполагать, что для организации погони им
понадобится не четыре-пять, а минимум десять - двенадцать часов. Если
гонворить не о взводе пехоты и двух-трех подвернувншихся под горячую руку
вертолетах, а о масштабной поисковой операции.

- Десять это даже много...

- Десять это в самый раз!

- Тогда поступим следующим образом, - сказал командир, раскладывая на
планшете карту. - Группа из трех бойцов совершает суточный марш-бросок вот
в этом направлении, обеспечивая своим фальш-отходом прикрытие основной
колонне. Достигнув точки поворота, где-то вот здесь, они изменяют линнию
маршрута на сто восемьдесят градусов, возвранщаются по своим следам назад
километров на денсять-пятнадцать, затем отрываются и двигаются вот сюда,
где соединяются с сидящим в засаде дозором основной маршрутной группы.
Дозор убеждается, что группа отвлечения не притащила за собой "хвост" и
ведет их к нам. Через тридцать пять - тридцать шесть часов мы снова будем
вместе и направимся к точке эвакуации. Замечания, дополнения есть?

- А если встреча не состоится?

- Основная маршрутная группа выжидает донполнительный час, после чего
выходит к точке эванкуации самостоятельно. Туда же должны прибыть
опоздавшие.

- Если фальш-группа по каким-то причинам не сможет оторваться от
преследования?

- В случае, если группа прикрытия не сможет оторваться от противника, она
уводит его вот в этот район, мотает сколько возможно, в конце концов
обнрубает хвосты и далее пытается выбираться самостонятельно, согласно
схеме аварийной эвакуации.

- А если не обрубает?

- При полной невозможности отрыва от пронтивника, равно как при прямом
контакте с ним - группа самоликвидируется. В полном составе.

- Кого ты хочешь назначить командиром группы?

- Хочу... тебя.

- Чтобы быть уверенным в самоликвидации?

- Чтобы быть уверенным...

- Ладно, добро, - согласился "замок". - Кто остается вместо меня?

- Капитан Кудряшов.

- Не самый сладкий сахар - но сойдет. Все равнно все одинаковы. Все на одно
лицо, что твой сапог. Все равно все полные салаги, хоть и капитаны. Все с
мамкиным молоком на губах.

- После сегодняшнего не такие уж и салаги...

- Такие же... Только теперь испуганные салаги!

- Не ворчи...

- Не ворчу. Кто пойдет со мной?

- Добровольцы.

- Не верю, что после такого... Что будет из кого выбирать.

- Если будет не из кого выбирать... выберу сам. В приказном порядке...

- Подразделению строиться! Девять разведчиков, по привычке разобравшись по
росту, встали в ряд. Плечо к плечу. Всего девять разведчиков.

- Раненым выйти из строя.

- Почему?

- Потому что нужны полноценные бойцы, а не калеки.

- Но...

- Разговорчики! Раненым выйти из строя! Два бойца шагнули в сторону.

- Сомкнуться!

Бойцы сдвинулись, закрыв зияющие в строю пустоты.

- Дело обстоит следующим образом, - сказал командир. - Группе во главе с
моим заместителем, капитаном Сибирцевым, предстоит обеспечивать отход
основной колонны. То есть, если называть все своими именами, отвлекать силы
противника на сенбя. Возможно, принимать бой... В случае такого боя, в
случае неопределенного исхода такого боя и угрозы пленения... В общем, я
отдал приказ о самоликвиданции группы. Это понятно?

- Так точно.

- В группу войдут только добровольцы. Которые сделают шаг вперед. Но только
прежде, чем делать этот шаг, подумайте, не станете ли вы в той группе
обузой. Хватит ли у вас мужества умереть? По приканзу? И хватит ли
физических сил справиться с поставнленной задачей. За остаток сегодняшних и
неполные завтрашние сутки надо будет преодолеть более сотни километров. В
полной боевой выкладке. Тот, кто способен умереть, но не способен выдержать
таких нагрузок, лишь повредит делу. Оцените здраво свои силы. И свое
мужество... Добровольцам... два шага вперед!

Реальная жизнь и реальная война сильно расхондятся с популярными
кинематографическими сюжентами. Реальные люди мало похожи на киношных
генроев.

Из строя вышли только три бойца. Только три...

- Капитан Кудряшов. Вернитесь в строй.

- Почему?

- Потому что приказы не обсуждаются! Остальнным - кругом! И шагом марш!

Бойцы вернулись к носилкам, к сидящим на корнточках вплотную друг к другу и
связанным одной венревкой пленным американцам.

- Что будешь брать с собой из оружия? - спронсил командир разведчиков
своего зама.

- Все то же самое: автоматы, "ПМ", запасные обоймы. Хорошо бы пару
противопехоток. И грананты. Гранат желательно побольше.

- Наших осталось мало. Бери трофейные.

- Ладно, давай трофейные. И чего-нибудь поженвать.

- Со жратвой, сам знаешь, напряженка...

- Ладно, не жмись. Нам раза в три больше вашенго мотать. И все больше
бегом. А ты лишний кусок жмешь...

- Черт с тобой. Убедил. Бери все, что посчитанешь нужным. И еще у
американцев по сусекам понскреби. У них тоже сухпай должен быть. Не будут
же они на голодный желудок воевать.

- Поскребу. Не учи ученого...

- Ну тогда все. Мы тебя ждать не будем. У нас время.

- Не ждите.

- Счастливо, капитан!

- Ни пуха, майор!...


Колонна втягивалась в джунгли. Медленно и очень осторожно. Ступая шаг в
шаг. Стараясь не зандеть ни одной ветки, не потревожить ни одного лиснтика,
не сдвинуть ни одного камешка, не примять ни одной лишней травинки. Раненых
и убитых пока несли на плечах, чтобы не увеличивать ширину тронпы, не
оставлять дополнительных меток, по которым организовавший преследование
противник легко мог вычислить направление движения группы. Только через
несколько километров раненых и убитых можнно было уложить на носилки.

Американцы шли с перевязанными за спиной руками, с чужими плотно набитыми
вещмешками и прочим полезным грузом, навьюченным на их спинны. Шли как все
- шаг в шаг, нанизанные, словно пойманная рыба на кукан, на одну длинную
параншютную стропу, лишавшую их надежд на мгновеннный коллективный или
одиночный побег. За каждой парой американцев следовал российский разведчик,
зорко наблюдая за тем, как они идут, как ступают, как уклоняются от
встретившихся на пути веток.

Последним шел командир, придирчиво осматринвая пройденный его отрядом путь.
Он выпрямлял сонгнутые ветки, поднимал смятые травинки, укладывал на место
сдвинутые подошвами обуви камешки.

- Пивоваров!

- Я!

- Снимай ботинки.

- Зачем?!

- Затем, что у тебя каблуки, как у черта копыта! И еще на правой подковке
гвоздь вылез. И работает, что твой дырокол! Я замучился оставленные тобой
отверстия зашпаклевывать.

- Так мне что, босиком идти?

- Нет, босиком тоже нельзя. Лучше в толстых носках.

- У меня нет толстых.

- Есть у кого-нибудь шерстяные носки?

- Есть!

- Тогда дайте ему... И вперед...

Командир прятал следы. Прятал профессиональнно, так, как умеют это делать
вышедшие на охоту звери и как это умеют делать уходящие от преследонвания
разведчики.

За спинами отряда оставался нетронутый лес.

- Голове колонны поворот девяносто градусов!

- Есть поворот...

- Пятьсот метров вперед.

- Есть пятьсот метров...

- Поворот девяносто градусов.

- Есть поворот...

- Четыреста пятьдесят метров вперед.

- Есть четыреста пятьдесят...

Группа встала на обратный курс. Прошла чентыреста пятьдесят метров, снова
изменила курс на девяносто градусов и через двести метров снова на
девяносто, завершив полный трехсотшестидесятиградусный поворот. Места
поворотов командир занчищал с особенной тщательностью.

Эта большая петля должна была сбить возможнных преследователей со следа,
если бы вдруг они его умудрились взять.

- Прямо!

- Есть прямо!

- А как далеко прямо? Командир?

- Очень далеко. Пока в море не упрешься...


Совсем по-другому уходила группа прикрытия.

- Ты как ступаешь? - грозно спрашивал капинтан Сибирцев.

- Нормально ступаю. Подошвой над самой земнлей.

- Зачем над самой землей?

- Чтобы не повредить травостой. Чтобы не оснтавлять следов...

- А надо как?

- Наоборот. Чтобы оставлять.

- Вот именно! Мы же группа прикрытия, котонрой назначено отвлечь на себя
внимание противнинка. А как он на нас отвлечется, если пропустит наши
следы?

- Трудно так, чтобы оставлять. Привычки друнгие.

- У военнослужащих привычки должны вырабантываться в прямой зависимости от
последнего полунченного приказа. Ясно?

- Так точно!

- Тогда повторите проход от исходной точки. Только смотрите не
переусердствуйте! И быстрее, быстрее, мы уже опаздываем.

- Есть!

На этот раз боец шел так, как надо, как предпинсывалось последним приказом:
сминая траву, обрынвая листья и надламывая встретившиеся на пути ветнки. Не
все. Только те, что препятствовали движению.

Следом за ним шагал другой боец, усердно вминная подошвы обуви в грунт. Но
тоже не на каждом шагу. Лишь в местах, где на почве могли отпечататьнся
следы. Не его следы. Рифленые, с хорошо узнаванемым узором, следы
американских ботинок. Тех, в которые были обуты коммандос.

"Замок", проходящий последним, принимал ранботу, что-то поправлял, что-то
добавлял от себя. Как признанный мастер, подошедший к мольберту не санмого
талантливого ученика.

Здесь слишком много экспрессионизма. Такой след можно принять просто за
вмятину на грунте. Можно пропустить. А вот если добавить немного четкости,
немного рельефа, то отпечаток заиграет, привлечет внимание зрителя. Для
которого он и нанзначен...

А здесь, наоборот, выпирает грубый реализм, конторый может вызвать
определенные подозрения. Так глубоко, да чтобы равномерно всей подошвой,
люди не наступают. Надо бы сгладить линии, размазать контур, подтереть
абрис отпечатка...

Оставляя по ходу движения примерно через кажндые пятьдесят-восемьдесят
метров подобные шедевнры наземной живописи, группа прикрытия стреминтельно
удалялась от места недавнего боя. Уходила от взорванных "Фантома" и
вертолетов, от трупов понгибших от пуль "вьетнамских партизан"
американнских коммандос. Уходила в глубь материка, в протинвоположную от
маршрута движения основной групнпы сторону. И уводила за собой возможную
погоню.

Надломленная ветка...

Разорванный стебель травинки...

Сбитые с куста листья...

Отодвинутый в сторону камешек...

Случайный отпечаток подошвы ботинка на не покрытом растительностью участке
грунта. Хорошо читаемый отпечаток... Американского ботинка...

Глава 27

- Колонне стоп.

- Колонне стоп...

- Колонне стоп...

- Колонне... - пронеслось тихим шепотом от уха к уху, от арьергарда к
передовому дозору.

- Стоп колонне!

Колонна остановилась. Дозор встал в боевую стойку, готовый к атаке спереди.
Арьергард разверннул стволы назад.

- Разобрать носилки.

Носилки расправили, аккуратно уложили на них раненых и мертвых.

- Носильщики!

Пленных американцев разбили на пары и поставили спереди и сзади носилок,
связав между собой все той же парашютной стропой, зафиксированной на
ручках. Теперь они могли убежать только со своей ношей.

- Кто знает английский? - спросил командир.

- В пределах программы, со словарем...

- Понятно. Кто без словаря?

- Я могу попробовать,

- Скажи - при попытке побега конвой стреляет на поражение.

- Если вы хотите спастись бегом, мы вас будем поразить наповал! - изложил,
как сумел, новоиспенченный переводчик командирскую мысль, для вернности
красноречиво поведя дулом автомата вдоль строя пленных. - О'кей?

- Yes, yes... - согласно закивали понятливые американцы.

- Ну, значит, действительно знаешь без слованря, - остался доволен языковой
подготовкой своего подчиненного командир. - Скажи им еще, чтобы они не
вздумали разговаривать между собой. Чтобы были как глухонемые. Потому что
за каждое произннесенное, даже случайно произнесенное слово я буду
наказывать самым суровым образом. Вплоть до... И еще скажи, что после того,
как мы дойдем до менста, я их отпущу на все четыре стороны. Если, конечнно,
они до того не натворят каких-нибудь глупостей. Ну а если натворят - пусть
пеняют на себя...

- No, no! - энергично замотали головами пленнные.

- Ну будем надеяться, что действительно "ноу", - сказал командир. - А не то
полный... абзац. Всем.

- Yes, yes! - повторили американцы.

- Да. То есть нет. Ну в смысле не натворят, - совершенно запутался
переводчик.

- Это я и без тебя понял. Уж не такой полный дурак.

- Конечно, конечно, - смутился переводчик.

- Что "конечно, конечно"?

- Не полный...

Командир только головой покачал.

- Приготовиться к движению!

- Эй, янки! Вы что, не поняли? - грозно сконмандовал "конвой", кивнув
дулами автоматов на ранненых. - Взяли и понесли.

Американцы разом присели, ухватились за ручнки, выпрямились.

- Дозор - вперед на пятьсот метров. Расстояние между бойцами в походной
колонне - три метра. Скорость - по "носильщикам", - скомандовал конмандир.
- Шагом марш!

Носилки качнулись. Потревоженные раненые застонали.

- Вколите им обезболивающее, чтобы они не кричали, - сказал командир.

- Обезболивающего почти не осталось.

- Сколько осталось?

- Четыре дозы.

- Ну тогда дайте спирту.

- Спирт кончился.

- Тогда трофейного виски! Только не говорите, что его тоже нет! Все равно
не поверю. Кто-нибудь наверняка прихватил у американцев фляжку-другую
спиртного. Не поверю, что не прихватил... Если не найдете виски, дайте хоть
что-нибудь... Они нас денмаскируют. Мы должны двигаться в тишине. В полнной
тишине!

Случайно прихваченное с места боя спиртное, конечно, нашлось. Восемь
литров.

Раненым разжали зубы и влили по двести пятьденсят граммов
экспроприированного у американцев виски. Без тоника. Они замолчали, но
ненадолго. Когда местность стала неровной, когда пришлось пенрешагивать
через ямы и стволы упавших деревьев, когда носилки сильно закачались из
стороны в сторону, они закричали снова. Боль оказалась сильнее
спиртосодержащего обезболивающего.

- Промедол? - спросил разведчик, выполнявнший роль медбрата.

- Нет, тряпки, - ответил командир. - Промендол здесь не поможет...

Разведчики распластали на полосы две нательнные рубахи, скатали из них
кляпы, которые затолкннули в рот раненым. Сверху рты стянули тремя слоянми
ткани, завязав их концы под затылками, оставив свободными только носы.

Крики стали почти не слышны.

- Следите, чтобы они не задохнулись, - предунпредил командир. - В случае
опасности накрывайте им головы одеждой. Или зажимайте рты руками. И чтобы
ни один звук!.. Ясно?

- Так точно!

- Тогда всем продолжать движение...


Группа прикрытия добивала второй десяток кинлометров Без перекура Наверное,
дома, в перелеснках средней полосы России, они за это время смогли бы
одолеть вдвое большее расстояние Но дома - не здесь. В джунглях был свой
счет пройденным метнрам. В джунглях один метр шел за два. А может быть,
даже за три...

Пятнадцать минут бегом. Пятнадцать, чтобы воснстановить дыхалку, - быстрым
шагом. Не отрывая глаз от стрелки компаса. Обегая встретившиеся
пренпятствия поочередно то с правой, то с левой сторонны, чтобы, не заметив
того, не отклониться от наменченного маршрута.

Пятнадцать минут - бегом.

Пятнадцать - быстрым шагом...

Там, где это возможно. Где нет непролазных занрослей. А где есть - не бегом
и не шагом, а бесконнечной рубкой. До головокружения. До судорог в
удерживающих мачете пальцах. До мелькания белых точек в глазах. Метр за
метром. Пока не объявится просвет. И тогда снова: пятнадцать минут - бегом;
пятнадцать - быстрым шагом...

Уже не думая о предварительной разведке, о сонблюдении маскировки, о
возможной встрече с пронтивником. В открытую или, как иногда говорят
разнведчики, - "в нахалку", в полный рост, в полный звук, не опасаясь, что
тебя заметят.

Пятнадцать минут - бегом.

Пятнадцать - быстрым шагом...

- Все, двадцать! - сказал "замок". - Двадцать километров. Перекур! - И,
утерев стекающий на глаза пот, сел на землю.

Рядом как подрубленные упали бойцы.

- Пять минут перерыв, и еще одну двадцатку...

- Пять маловато будет, - возразили бойцы.

- Пять! И ни секундой больше! Кто захочет отндохнуть дольше, останется
здесь отдыхать навсегнда! - жестко сказал "замок". - Это понятно?

- Понятно, товарищ капитан.

- Разрешаю съесть пять кусочков сахара и две галеты.

- А глотку смочить?

- А глотку смочить - собственной слюной. Лишней воды у нас нет Первая вода
- в конце втонрой двадцатки.

- Но...

- Все! Считаю вопрос исчерпанным. Кто не монжет есть всухомятку - пусть не
ест! Кто надумает пить из встретившихся луж - пусть пьет. Но не совентую...

Капитан откинулся на спину, расслабился и занкрыл глаза. Кажется, он даже
уснул. На пять минут, Ровно через пять минут он открыл глаза и сел.

- Подъем, бойцы! Хватит спать! Не у мамки на перинах!

Бойцы нехотя повернули в его сторону головы.

- Е