что  имеет   две   жены,   что
путешествовал по Европе в шкафу и что в нем же плавал  через
океан в Америку, причем без визы...
     Он их что - за недоумков держит?!
      Возмущенные до глубины души следователи навалились  на
Иванова еще раз. И опять без электрошокера.
      -  Да  вы  что,  да я же правду! - орал  как  резаный,
плакал,  разбрызгивая слезы, Иванов. - Я же как на духу!  Ну
честное слово!..
       В  дверь  ломились  услышавшие  стенания  преступника
французские полицейские.
      -  Стойте! - остановил побоище вдруг все понявший Джон
Пиркс.  - Он же специально!.. Он специально вас злит,  чтобы
сломать  схему  допроса. Лучше драка, чем  вопросы!  Ему  же
выгодно, чтобы его били!..
     Следователи замерли и расступились.
      - Тактика у него такая - дурака изображать! Потому что
с дурака спрос маленький. А ведь верно!..
      -  Ну-ка, выйдите все! - приказал Джон Пиркс. -  Ну...
быстро!..
     И свирепо взглянул на своих подчиненных.
      Следователи, подталкивая друг друга, стали отступать к
выходу,   выдавив   из  нее  сунувшихся  внутрь   французов.
Захлопнули за собой дверь.
      -  Теперь  я начну говорить сам! - на плохом,  но  все
равно понятном русском сказал Джон Пиркс. - Ты знаешь меня?
      Иванов  узнал  его,  это  был  американец,  с  которым
познакомил его Папа и который попросил его застрелить какого-
то человека в Германии.
     - Да, - кивнул Иванов. - Узнал.
      -  Я  правильно понимать, что ты не хочешь говорить  с
ними? - показал Джон Пиркс на дверь.
      Иванов  очень горячо закивал, потому что действительно
меньше  всего  желал,  чтобы с ним  беседовали  вышедшие  из
кабинета следователи.
      Общий  язык  был найден. По крайней мере, так  подумал
Джон Пиркс. А это главное... Главное, установить контакт,  и
тогда договориться становится легче.
      -  Сейчас  я  хотеть говорить с тобой  как  мужчина  с
мужчина, - предложил Джон Пиркс. - Глаз в глаз!.. Я  уважать
a(+l-k) противник. Ты очень сильный противник. Ты герой,  но
у  тебя нет шанса жить. Но если ты сейчас говорить правда  и
помогать великая страна Америка, мы будем тебя спасать.
      Иванов  слушал, раскрыв рот. Но Джон Пиркс не  обращал
внимание на его не очень умное выражение лица, он знал,  что
изобразить можно что угодно.
     - Я задавать тебе вопрос. Ты - отвечать. Ты хочешь жить
в лучшая страна Америка, на свободе?
     - Да! - кивнул Иванов.
      - Ты будешь говорить правда только мне один? И обещаю,
что никто не будет знать, что ты здесь говорить.
     - Да! - снова кивнул Иванов.
     Джон Пиркс приблизил к нему свое лицо.
     - Это ты убил всех?
      -  Нет, - хотел сказать Иванов истинную правду, но  он
уже говорил правду, сто раз говорил, и за это его били.
     - Ты убил?
     - Я, - обреченно кивнул Иванов.
      И  Джон  Пиркс тут же отметил про себя, что не сказал,
что  молча  кивнул и до того тоже кивал, наверное,  опасаясь
установленной   французами  прослушки.  А   это   уже   было
приглашением к разговору!
      -  Я догадываться, - сказал Джон Пиркс. - Ты не хотеть
говорить   сейчас,  -  и  многозначительно  обвел   взглядом
кабинет,  давая  понять что, разделяет опасение  Иванова  по
поводу возможной прослушки.
     Иванов тоже испуганно оглянулся вокруг.
     "Он понял, что я его понял!" - обрадовался Джон Пиркс.
     - Ты не хотеть говорить теперь, но, наверное, ты хотеть
говорить  потом,  -  показал Джон Пиркс  пальцем  куда-то  в
сторону,  в  ту  сторону,  где, по его  мнению,  должен  был
находиться  океан,  а  за  океаном Америка.  -  Я  правильно
понимать? Да?
     Иванов снова кивнул.
      Он  готов  разговаривать, но не сейчас и  не  здесь  -
убедился  в своих предположениях Джон Пиркс. Он не  доверяет
французам,  так  как  успел  тут основательно  наследить,  и
понимает,   что  торговаться  с  ними  безнадежно.   Но   не
безнадежно  с  американцами, потому что перед  американскими
законами  он чист. Он ставит на Америку, так как надеется  с
ее  помощью  избежать ответственности. Нормальная  сделка...
Единственно возможная в его положении сделка. В  Европе  его
ждет  пожизненное  заключение,  в  России  -  тоже.  Что  он
прекрасно   понимает   и   поэтому   открылся   перед   ним,
представителем   Америки,   показав   тем,   что   готов   к
сотрудничеству. Но ему нужны гарантии. Которые  он  получит.
Но лишь в обмен на другие гарантии!..
      -  Ты рассказывать здесь что-нибудь о том, кто просить
тебя  делать работу в Германия? - ткнул себя пальцем в грудь
Джон  Пиркс, ткнул тем же пальцем в грудь Иванова  и  поднес
палец  к  губам, прося не говорить вслух о  том,  что  он  и
Иванов знали.
      Из  всех  его  жестов Иванов понял  этот  последний  и
главный - понял, что рта ему лучше не раскрывать.
     И не стал раскрывать.
      -  Нет,  нет, не рассказывал!.. - замотал он  головой.
Потому  что  очень боялся, что его собеседник рассердится  и
вернет следователей.
      "Врет  или не врет? - прикинул расклад Джон  Пиркс.  -
Поверить ему или нет?.."
      Здравый  смысл подсказывал, что поверить.  Его  и  так
обложили со всех сторон, и ссориться еще и с Америкой  будет
слишком.  Нет, вряд ли он им что-нибудь сказал  -  козыри  в
начале игры не сбрасывают. Разве только сказал не желая, под
давлением французских следователей?
     Джон Пиркс проиграл в голове и такую возможность.
     Нет, тоже не похоже. Уж коли американцы, которые знали,
что  и  как  спрашивать, не смогли его расколоть, то  из-под
французов, которые вряд ли копали глубже парижских эпизодов,
он  тем  более  выскользнул. Этот  парень  знает,  как  себя
держать  на  допросах.  Этот умеет, болтая  без  умолку,  не
сказать ничего!
     К тому же, если бы он рассказал французам о своей связи
с  ЦРУ,  их  бы  никогда к нему не допустили. Выходит  -  не
рассказал. И утечки информации не произошло. По крайней мере
пока не произошло... А вот что будет дальше?..
      Что  будет  дальше,  зависело исключительно  от  того,
смогут ли они договориться.
      Джон  Пиркс кивнул Иванову, привлекая его внимание,  и
задал еще один, не менее важный, чем первый, вопрос.
     - Ты будешь сказать им про Германия?.. - и снова поднял
к  губам палец, призывая к бдительности. Если они пишут,  то
такие   вопросы  и  такие  ответы  к  делу  приобщить  будет
невозможно.  Ведь он лишь пытался склонить подозреваемого  к
признанию.
     - Будешь сказать или нет?
      Иванов  замотал головой. Но, кажется,  менее  уверенно
замотал.
     - Я понимать, - поспешил заверить Джон Пиркс.
      Потому  что истолковал мимику Иванова как  обещание  и
впредь  хранить молчание про заказ, который он  выполнил  по
поручению  ЦРУ. Но не просто так молчать, а лишь пока  будет
уверен, что ему помогут:
     - Я все очень хорошо понимать...
     Условия сделки были сформулированы - Иванов держит язык
за  зубами,  Джон Пиркс от лица Америки берет  обязательства
помочь ему избежать пожизненного заключения. А раз так,  раз
он идет на сделку, то, значит, знает, на что идет! И на него
можно положиться. По крайней мере до момента освобождения из
французского  плена.  Ну а там... А  там  условия  контракта
можно будет пересмотреть в одностороннем порядке, потому что
Иванов  лишится  своего  уставного  капитала  -  возможности
оглашения имеющегося у него компромата на ЦРУ, на Америку. И
с  ним  можно будет не нянькаться, можно будет сделать  все,
что угодно...
      -  О'кей, - широко улыбнулся Джон Пиркс. - Я рад  друг
дружку  понимать.  Я  буду приходить  еще  раз.  Обязательно
приходить... И обязательно тебе помогать!..
     Диалог состоялся. Несмотря на то что это был не диалог,
а  монолог. Но настоящим разведчикам лишние слова не  нужны.
Настоящие разведчики умеют понимать друг друга даже молча.

                          ГЛАВА 59

      Все  дипломатические возможности были исчерпаны -  все
ноты  посланы,  все  закулисные  переговоры  проведены,  все
компенсации обещаны. Вытащить Иванова без объявления Франции
полномасштабной войны было невозможно. Не вытащить - нельзя.
      - Подготовьте обоснование для силовых действий. Там, в
Париже, - передал приказ Большого Начальника Петр Петрович.
      "Не удалось", - с грустью подумал генерал Трофимов.  С
грустью,   потому   что   понял,  что  за   недееспособность
дипломатов придется, как всегда, отдуваться им...
      Искать причины для обоснования проведения спецоперации
на  территории Франции долго не пришлось. Они были.  И  были
очень серьезными. На засевшего во французской тюрьме Иванова
был  завязан  агент Генштабист, которого при  посредничестве
Папы  и  Иванова подвели к помощнику атташе по культуре,  по
совместительству  агенту  ЦРУ  Джону  Пирксу.  Тот  сглотнул
наживку и, проведя вербовку, обеспечил ФСБ добротным каналом
для  проталкивания  дезы. И не только для  дезы,  но  и  для
вовлечения  в  игру новых двойных, подгоняемых  Генштабистом
агентов,    то    есть    фактически   для    разворачивания
дезинформационной сети, в которую рано или поздно  угодит  и
настоящая рыба.
      И теперь вся эта перспективная разработка повисла, что
называется,  на  волоске.  Если  Иванов  там,  во   Франции,
сболтнет  что-нибудь лишнее или если угодит в лапы  ЦРУ,  то
игра  ФСБ будет раскрыта, агент Генштабист провален, а канал
дезинформации и все завязанные на него перспективы утрачены.
Налицо  необходимость вытащить Иванова  с  французских  нар,
чего  бы  это  ни стоило. То есть появляется возможность  не
бегать  по  Парижу  со штыком наперевес на  пару  с  майором
Проскуриным, а задействовать мощности ФСБ.
      Генерал Трофимов и майор Проскурин сели за составление
плана  акции.  Ползая на коленях по полу,  они  отсматривали
планы  Парижа,  устройство тюрьмы,  где  содержался  Иванов,
маршруты следования тюремной машины.
     - Попробуем вариант "Б"! - предлагал генерал Трофимов.
      И  они  начинали быстро расставлять по карте  фишки  и
машинки.  Генерал - красные, майор - синие.  Это  напоминало
детскую  игру, но это не было игрой, это было подготовкой  к
боевой операции.
      Возле тюрьмы встала красная фишка наблюдателя, который
должен  был сообщить о выезде полицейского фургона из ворот.
Остальные  красные  фишки собрали в одном  месте,  загнав  в
магазины  и посадив их в помеченные на карте точками  кресла
уличных кафе.
     - Я поехал, - сообщал майор Проскурин.
      Запустил  секундомер  и вывел из  ворот  тюрьмы  синюю
пластмассовую машинку. Четко соблюдая соотношение скорости и
масштаба  карты,  он  повел  полицейскую  машину  по  улицам
Oарижа.
      В  это время генерал передвигал красные фишки, одну  -
обозначавшую снайпера - на крышу, пять на перекресток  улиц,
где предполагалось провести операцию, три - в прикрытие, две
-  в  резерв,  еще две на обеспечение путей отхода  основной
группы... Стронул с места расставленные по соседним улицам и
переулкам красные машинки, разбросал по условленным местам.
      С  мгновения,  когда открылись ворота  тюрьмы,  прошло
двадцать семь минут.
     - Я готов! - сообщил генерал. Красные вышли на исходные
позиции,  развернулись  в боевые порядки  и  были  готовы  к
драке.
     - Что у тебя? - спросил генерал.
      Майор  Проскурин остановил секундомер.  Синяя  машинка
находилась  в  семи кварталах от места действия.  Значит,  в
запасе оставалось две-три минуты.
      На  самом  деле запас времени был большим, потому  что
просчитывался идеальный вариант: в реальных условиях -  днем
в   Париже   движение  тюремной  машины   будут   сдерживать
многочисленные заторы и пробки.
     - Меняем масштаб!
      Поменяли  масштаб, раскатав поверх карты  Парижа  план
одного  конкретного  квартала.  Очень  подробный  план,   на
котором была помечена каждая витрина и каждое крыльцо.
     - Поехали!..
      Синяя  машина миновала ближний перекресток.  В  то  же
самое мгновение из переулка вырулил красный грузовичок и, не
вписавшись  в  поворот и наткнувшись на бордюр, остановился,
перегородив  улицу  от тротуара до тротуара  своим  кузовом.
Синяя  машинка ткнулась в борт грузовика и замерла. С другой
стороны   синюю   машину  поджала  подъехавшая   легковушка.
Тюремный фургон был блокирован.
     Следующий ход был тоже за красными.
      Ближайшая  к  машинам алая фишка вышла  из-за  столика
уличного  кафе и, дернув за пусковой шнур, запалила  дымовую
шашку.  И  еще  одна  красная  фишка  -  на  противоположном
тротуаре - тоже запалила шашку. Узкую улицу заполнил черный,
вонючий дым.
      Обязательно  вонючий, чтобы испугать праздношатающихся
зевак и прочих лишних свидетелей.
      И  сразу же все рассредоточенные на местности  красные
фишки сбежались к тюремному фургону и стали, орудуя ломами и
гидроножницами, выдергивать наружу синие фишки.
       -  А  если  они  начнут  стрелять?  -  спросил  майор
Проскурин.
      -  Французы?..  Вряд ли. Они там действуют  строго  по
инструкции.  А инструкция для случаев, когда  они  не  имеют
возможности отразить атаку, избежав потерь, предписывает  им
сложить оружие. У них там жизнь выше службы.
     - Ну а если все-таки?..
     - Если все-таки?..
      Вместо  ответа генерал взял несколько  синих  фишек  и
уронил  их  на  план.  И  уронил  несколько  красных  фишек,
произведя размен...
      Потом,  успевая доделать дело, пока не рассеялся  дым,
красные  фишки  вытащили из тюремного фургона желтую  фишку,
обозначавшую Иванова, пересадили в красную машину.  Потом  в
другую  красную.  И  привезли на расположенную  в  пригороде
Парижа конспиративную квартиру.
     Все!
      Генерал  Трофимов и майор Проскурин еще  раз  оглядели
поле   недавнего  боя,  прикидывая  возможные  нестандартные
действия сторон.
     - А если синие так?..
     - Тогда мы - так!..
     - А если они вот так?..
     - То мы...
      На  каждый выпад синих находился контрход, и все вроде
получалось,  но все же план был не идеален,  потому  что  не
гарантировал  отсутствие  жертв. А  жертвы  никому  были  не
нужны.
     - Ну что, играем вариант "Г"?
     - Играем!..

                          ГЛАВА 60

      Все  последнее время Джон Пиркс только  и  делал,  что
размышлял. По поводу Иванова размышлял...
      Теперь  он знал больше, чем знал до допроса.  И  самое
главное,  что он узнал, - что Иванов далеко не  простак,  за
которого  пытается себя выдавать. И дело  не  в  его  умении
убивать,  хотя и в нем тоже... Иванов не мог быть  простаком
по  той  простой причине, что простаки не умеют  блокировать
работу   полиграфов  и  разваливать  хорошо  продуманную   и
отрепетированную тактику коллективного допроса. А  он  смог.
Что  лишний  раз  подтвердило, что  Иванов  -  профессионал.
Причем самого высокого уровня.
     Так?
     Так!
      Но вопрос не в том - профессионал он или нет, вопрос в
другом - кому этот профессионал служит?
     Если судить по известным фактам - то себе. Только себе.
     И все же нельзя исключить, что он работает на ФСБ и что
они  используют его в какой-то своей игре. Потому что  такое
нельзя исключать никогда!
      Но  если  он  агент ФСБ, то тогда получается...  Тогда
получается  очень плохо. Для него, для Джона Пиркса,  плохо.
Потому   что   из  этого  следует,  что  завербованный   при
посредничестве Иванова высокопоставленный работник  Генштаба
по  кличке Друг на самом деле другом Америки не является,  а
является  агентом,  работающим  на  ФСБ,  которого   родному
ведомству подсунул он, Джон Пиркс. За что его по головке  не
погладят, а дадут пинка под зад, выгнав в отставку  и  лишив
выслуг и пенсии. А может, и того хуже...
     Правда, это самый крайний вариант. И наименее вероятный
вариант.
      Ведь если Иванов агент ФСБ, то тогда следует поставить
под  сомнение совершенные им убийства, потому что  на  такое
*.+(g%ab".  жертв  не  пойдет  ни  одна  спецслужба   и   не
согласится  ни  один кадровый разведчик.  Может  согласиться
непрофессиональный разведчик, но такому разыгрывать подобные
комбинации не по силам.
     То есть если это игра ФСБ, то Иванов никого не убивал!
       А  поверить  в  то,  что  Иванов  никого  не  убивал,
затруднительно, так как есть огромная доказательная  база  -
протоколы, акты экспертиз, свидетельские показания...
      Ладно,  допустим, там, в России, их могло сфабриковать
ФСБ.   В   принципе  могло!  Но  ведь  это  не  единственные
свидетельские показания и не единственные отпечатки пальцев,
ведь  были еще свидетели и отпечатки в Германии и Швейцарии!
Не   могло   же   ФСБ  подкупить  швейцарских   и   немецких
криминалистов и следователей. Да у них теперь и денег  таких
нет!
     Значит, выходит, что как минимум в Швейцарии и Германии
Иванов  убивал  по-настоящему. И во Франции  убивал.  Причем
здесь, во Франции, его поймали за руку, вырвав из нее орудие
убийства!  Кроме  того, его видели свидетельствующие  против
него заложники и видели десятки, если не сотни свидетелей на
улице! Например, когда он выпихивал в окно заложников...
      Нет, тут инсценировка исключена! Не станет же ФСБ ради
поддержания  легенды устраивать спектакль  с  заложниками  и
стрелять французских полицейских, прекрасно понимая,  что  в
этом случае их агент непременно окажется в руках следствия и
может  случиться большой скандал. А заподозрить французов  в
подыгрывании русским невозможно.
      Приходится признать, что заложники были настоящими.  И
трупы  были  настоящими. И, значит, Иванов не агент  ФСБ,  а
действует на свой страх и риск.
     Пожалуй, так.
      Но  даже если вдруг представить, что не так,  то  ему,
Джону  Пирксу, все равно лучше считать, что так. Потому  что
скоро  ему выходить в отставку. И лучше выходить с  пенсией,
чем без нее.
     А если вдруг когда-нибудь выяснится, что он ошибся, что
Иванов  -  агент  ФСБ,  то выяснится  не  теперь,  выяснится
потом...
      Вывод  -  ошибки  не было. Была точно  просчитанная  и
виртуозно разыгранная вербовка...
      Через  день, когда из Америки пришел ответ  на  запрос
Джона Пиркса, его правота полностью подтвердилась.
      Именная  сверка в базе данных ЦРУ показала, что  майор
Проскурин  в  оперативных подразделениях КГБ, ФСБ  и  прочих
силовых  структур  не работает и никогда не  работал.  А  те
Проскурины,  которые нашлись в списках, вряд ли могли  кого-
нибудь   убивать,   потому   что   заведовали   складами   и
медпунктами.
      Идентификация названного Ивановым телефона тоже ничего
не  дала.  По указанному Ивановым номеру находилась  женская
консультация. И всегда находилась...
       Получается,   что  Иванов  что-то  перепутал   или...
специально перепутал... Скорее всего, специально.
      А раз так, то вопрос закрыт: Иванов - одиночка. Причем
.g%-l  ценный  одиночка, потому что очень  профессиональный,
очень  информированный и очень осторожный  одиночка.  И  еще
потому, что согласился работать на Америку.
      Не  просто так согласился, а потому, что в этом убедил
его он - Джон Пиркс!..
       Остались  пустяки  -  осталось  вытащить  Иванова  из
французской   тюрьмы.  И,  получив   его   в   полное   свое
распоряжение,    допросить   в   спокойной,   непринужденной
обстановке  где-нибудь в казематах форта  Нокс-Грей,  что  в
штате Небраска, имея в запасе не шесть навязанных французами
часов,  а  столько, сколько нужно часов, и имея  возможность
привлечь  к работе не дежурных психологов и переводчиков,  а
лучших психологов и переводчиков!
     И тогда он выложит все, что знает, - сам выложит, чтобы
выслужиться перед правительством Соединенных Штатов  Америки
и  получить вид на жительство и право воспользоваться  всеми
благами  программы по защите свидетелей - то  есть  получить
новую  фамилию, новую биографию, новое место  жительства,  а
если понадобится, то и новую внешность.
     Ну а если не захочет рассказать обо всем, что знает, по-
доброму,  если  упрется,  то