ка отбросила руку назад.
     - Не шуми, - строго сказал из темноты товарищ Максим.
      И  отвел  фонарик чуть в сторону. В луче света  матово
блеснул пистолет с длинным направленным на Иванова цилиндром
на стволе.
     Ну вот и все...
      Иванов  сжался,  задрожал, закрыл глаза  и  пополз  по
стенке вниз, на подкосившихся от страха ногах.
     Товарищ Максим подошел вплотную.
     - Ты чего? - удивленно спросил он. - Плохо, что ли?
     - Что? Ага... Нехорошо, - быстро ответил Иванов.
     Товарищ Максим прислушался.
     В подъезде было тихо. Вытащил рацию.
     - Второй вызывает Шестого. Что там у вас?
     - Путь свободен. Можете уходить. Повернулся к Иванову.
     - На-ка, подержи пока...
      И,  сбросив в левую руку обойму и перехватив за ствол,
сунул  Иванову в руку пистолет. Тот автоматически взял  его,
сжав пальцы на рукоятке.
      - Подержал? Теперь давай обратно, - потянул пистолет к
себе  и  так  же, удерживая за ствол, опустил  в  карман,  в
расправленный внутри него полиэтиленовый мешок.
     - Слушай меня внимательно! Сейчас мы выйдем из квартиры
и  пойдем  вниз. До первого этажа пойдем вместе, дальше,  на
улицу, ты один. Когда выйдешь из подъезда - обернешься.
     - Зачем? - не понял Иванов.
      -  Затем,  что  если не обернешься,  то  тебя  тут  же
пристрелят. Потому что это такой условный знак... Обернешься
и пойдешь направо. Ты все понял?
     - Да, - кивнул Иванов.
      -  Только  без  глупостей, там  кругом  наши  люди,  -
предупредил товарищ Максим. - Шаг в сторону, прыжок на месте
будут  считаться  побегом и пресекаться на  месте.  Ну  что,
двинулись?
      Вытащил  пистолет, но не тот, что сунул  в  карман,  -
другой и ткнул им в бок Иванову.
     - Если дернешься - можешь считать себя покойником.
      Быстро  отстегнул от двери и перестегнул себе на  руку
наручники.
      -  Теперь открывай дверь. Сам открывай. Крути  щеколду
направо.
     Иванов послушно прокрутил щеколду и, взявшись за ручку,
потянул дверь на себя.
     - Пошли.
      И  они - Иванов впереди, товарищ Максим сзади -  стали
спускаться по лестнице вниз. Один этаж. Второй...
      На первом этаже мужчина приказал Иванову повернуться к
нему спиной.
     Иванов повернулся.
      В  затылок  ему,  больно сверля  кожу,  уперлось  дуло
пистолета.
     - Руки за спину!
     Иванов завел руки за спину.
     - Три шага вперед.
      Иванов  сделал  три шага и уперся  грудью  во  входную
дверь.
      Не  отрывая  пистолет от его затылка,  товарищ  Максим
быстро раскрыл наручники и сделал шаг назад.
     - Нажми на кнопку, там, сбоку.
     Иванов нажал.
     Щелкнул открывшийся замок.
      -  Ну все, считай, ты свободен. Можешь идти. Только не
забудь оглянуться! - напомнил товарищ Максим.
     Иванов толкнул дверь. И вышел на улицу.
       Сразу  увидел  припаркованный  в  двух  кварталах  от
подъезда  микроавтобус,  стоящих на противоположной  стороне
улицы  охранников с руками, засунутыми глубоко в карманы,  и
машущую ему издалека руками Маргариту.
     За ним действительно присматривали.
      -  Чего  встал - топай! - хриплым шепотом приказал  из
подъезда товарищ Максим.
     Иванов сделал шаг вперед. И еще один. Сделал три шага и
вспомнил что должен дать условный знак - должен оглянуться.
      Всем  корпусом повернулся назад, к двери. Увидел щель,
внутри   которой  неясным  пятном  белело  чье-то   лицо   и
недвусмысленно   чернел  кругляш  направленного   на   улицу
глушителя.
       Снова   повернулся.   И   пошел   дальше,   пошел   к
микроавтобусу.
     Он шел на деревянных, плохо его слушающихся ногах, ни о
g%,  не думая, не пытаясь понять, зачем его притащили в этот
подъезд,  зачем  пристегивали к  дверям,  почему  заставляли
оборачиваться...
      Навстречу  ему бежала Маргарита, сзади,  спереди  и  с
боков,  словно черти из табакерки, выскакивали из переулков,
кафе  и подворотен многочисленные охранники, окружая со всех
сторон.
      А Иванов себе шел, тупо улыбаясь, ни о чем не думая...
Шел  в  сторону микроавтобуса, потому что больше было некуда
идти.  Шел  и  тихо  удивлялся, что все еще  жив.  И  сильно
радовался тому, что жив, что на этот раз ему повезло.  Снова
повезло...
      Хотя  на  самом деле... на самом деле радоваться  было
нечему... И рано...

                          ГЛАВА 35

      Следственная бригада прибыла поздно, прибыла  ближе  к
полудню.
       Излишнего  ажиотажа  вблизи  места  происшествия   не
наблюдалось.  На  обочине,  въехав  передними  колесами   на
тротуар,   стояли  две  полицейские  машины  с  выключенными
мигалками.  Возле подъезда, переминаясь с  ноги  на  ногу  и
сопровождая  глазами  проходящих мимо дам,  скучал  сержант.
Даже  журналистов не было видно - верный признак,  что  дело
предстоит  рутинное, которое ни сенсаций,  ни  повышений  по
службе  не  обещает. Так - обычное занудство,  вроде  пьяной
драки в негритянском квартале...
      -  У  меня  как раз заканчивалось дежурство,  когда  в
участок позвонили, - подробно, тщательно проговаривая слова,
докладывал   полицейский,   первым   прибывший   на    место
происшествия.  -  Я приехал минут через десять,  поднялся  в
квартиру   и   обнаружил  там  труп.  По   всей   видимости,
неизвестный  злоумышленник проник ночью  в  квартиру,  нашел
хозяина  и хладнокровно выпустил в него две пули, от которых
тот скончался на месте...
      -  Пожалуйста,  без выводов, - попросил  возглавлявший
следственную бригаду Пьер Эжени. - Кто позвонил  в  полицию?
То есть это она обнаружила тело?
     - Ну да - она.
      -  А  почему  она утром позвонила? Она  что,  дома  не
ночевала? - удивился Пьер.
     Полицейский недоуменно пожал плечами.
      - Ладно, показывайте своего покойника... Следов борьбы
в  квартире видно не было. Вещи стояли на местах, везде  был
идеальный порядок.
     - Где труп?
     - В спальне.
      Труп лежал поперек широкой двуспальной кровати, из-под
его  головы  и  груди расползлись по простыне большие  бурые
пятна. Возле тела копошились криминалисты.
     Тут все было ясно.
      Пьер  вернулся  на лестничную площадку  и  внимательно
осмотрел замок и даже пощупал косяки.
      Нет,  никаких  признаков взлома -  царапин,  пропилов,
заминов  -  нет. Получается, дверь открыл либо  сам  хозяин,
либо кто-то, кто имел ключ.
     Кто?
      Если  открыл  потерпевший, то это наверняка  была  его
любовница, с которой он что-то не поделил и которая, на что-
то  сильно обидевшись, его пристрелила. Если же ключом -  то
наиболее  вероятен ревнивый любовник, которому жена  вручила
ключ,  или  сама жена, решившая таким образом избавиться  от
надоевшего  ей  супруга,  - быстро  выдвинул  Пьер  наиболее
вероятные   версии.   Следователям  парижской   криминальной
полиции  всегда первыми в голову приходят любовные  завязки.
Ну, потому, что они французы...
      Если  это любовница, то надо присмотреться к  коллегам
женского пола на его работе и разузнать, не было ли  у  него
каких-нибудь сексуальных отклонений вроде тяги к  лилипуткам
или  бородатым  женщинам. Если жена - то  в  первую  очередь
следует побеседовать с ее некрасивыми подругами...
      Пьер  вернулся  в  комнату и упал в  кресло,  поставив
против него жесткий стул.
     - Давайте мне сюда жену... Привели жену покойного.
      -  Начнем сначала, - предложил Пьер. - Вы пришли утром
домой и увидели мужа.
     - Да, я пришла домой и сразу прошла в спальню. Включила
свет, а там... Там...
      - А почему вы пришли домой? - спросил Пьер, нажимая на
слово "пришли". - Порядочные леди утром из дома уходят.
     - Так получилось, - слегка стушевалась жена покойного.
     - Понимаю, мадам, все понимаю, - широко улыбнулся Пьер.
-  С кем не бывает. Я, знаете, тоже не всегда дома ночую,  -
понизив голос, заговорщицки признался он.
      -  Нет, вы не так поняли, - залившись краской, сказала
мадам. - Я была у подруги.
      - Да что вы? А где ваша подруга проживает? Назовите ее
имя, адрес, номер телефона. Мы ей сейчас позвоним и спросим,
где вы были сегодня ночью...
     - Вы что... Вы меня подозреваете?! - вспылила мадам.
     - Конечно, подозреваю! - честно признался Пьер. - Дверь
вскрыта ключом, вещи не пропали... Не пропали вещи?
     Женщина быстро оглянулась.
     - Кажется, нет.
      -  Ну вот видите... Вещи на месте, следов взлома  нет.
Если  бы  это  был  грабитель, он бы что-нибудь  обязательно
взял.  Что  же,  он  убил и ушел с пустыми  руками?  Вам  не
кажется, это, по меньшей мере, глупо?
     - Ну... наверное.
      - Далее, обратите внимание: следов борьбы не видно. То
есть  покойный  либо хорошо знал убийцу, либо убийца  хорошо
знал  его  привычки - когда он ложится, где спит,  насколько
крепко спит и прочее. Так?
     - Может быть...
      -  Вот  и выходит, что мотивы убийства некорыстные.  А
какие?..
     - Какие? - автоматически переспросила женщина.
      -  Какие-то иные, возможно, нематериальные.  Например,
относящиеся к сфере человеческих взаимоотношений.  Так  ведь
частенько бывает - горячий молодой любовник, ревнивый, ни на
что не способный муж, совместно нажитое имущество...
     - Да как вы смеете?!
      -  Смею! Хотя бы потому, что вы не хотите назвать  мне
адрес подруги!
     - Друга, - тихо призналась женщина.
     - Ну вот видите! Имя, адрес, телефон друга...
      -  Да  как  вы  смеете! - вспылил  друг.  -  Настоящий
джентльмен никогда не назовет имя своей возлюбленной.  Лучше
смерть!..
     - Смерть обещать не могу, а лет десять тюрьмы я вам как
джентльмен джентльмену гарантирую.
     - За что?!
       -   За  то,  что  вы  не  хотите  назвать  имя  своей
возлюбленной.
     - Хорошо, тогда я скажу...
      Оказалось,  что  большую часть ночи жена  потерпевшего
находилась в квартире друга, что мог подтвердить друг.
     - А меньшую часть?
      Меньшую часть друг подтвердить не мог, так как  в  это
время  и вплоть до обеда находился у своей бывшей жены,  что
подтверждала его бывшая жена.
      -  Как у жены? - ахнула супруга потерпевшего. - Он  же
говорил,  что  у  него с нею все! Он же клялся!..  Мерзавец!
Врун! Он же говорил, что ее ненавидит!.. Подлец! Да я его...
Я его убью!..
     - Как мужа? - быстро спросил Пьер, проверив, включен ли
магнитофон.
     - При чем здесь муж! Он же мне клялся... Он обещал...
      - Ну хорошо, а где вы были вторую половину ночи, после
своего друга и вплоть до звонка в полицию?
      -  У друга, - нервно сказала мадам. - У другого друга.
Но  это совсем не то, о чем вы подумали! Просто мне так рано
нельзя было дома появляться, потому что я сказала мужу,  что
поехала  к  маме,  а тот мой друг, который  первый,  не  мог
оставить меня у себя... Теперь я знаю, почему не мог!  Он  к
ней спешил! Мерзавец! Скотина!.. И мне пришлось...
      На следующий день эксперты разобрались с обнаруженными
на   месте  преступления  отпечатками  пальцев.  Большинство
принадлежало  потерпевшему и его жене.  Но  были  еще  одни,
снятые  с  ручки входной двери, с щеколды и сильно затертые,
но все равно читаемые, - с кнопки кодового замка.
     "Не исключено, что пальцы - друга жены, - подумал Пьер.
-   И,   выходит,  его  бывшая  жена  не  свидетельница,   а
соучастница  преступления, обеспечивающая  убийце  алиби,  и
вполне  вероятно, что все они живут втроем  и  ломают  перед
полицией комедию. Такая изящная версия..."
     Но пальцы оказались не друга.
      -  Мы идентифицировали отпечатки по картотекам. Пальцы
принадлежат  некоему... - эксперт открыл акт и  прочитал  по
буквам:
     - И-в-а-н-о-в-у.
     - Кому-у?! - чуть не упал со стула Пьер.
      -  Иванову,  -  повторил эксперт,  -  Ивану.  Вот  это
поворот!..
      Иванов  на  роль любовника жены потерпевшего,  живущей
втроем  с  бывшей  супругой любовника, не подходил.  Значит,
понятные мотивы убийства отпадали.
     - Может, это какая-нибудь ошибка? - с надеждой. спросил
Пьер. - Может, вы дела перепутали? Эксперт взглянул на  него
как на сумасшедшего.
      - Ничего мы не перепутали. Отпечатки пальцев, снятые с
ручки  двери, с щеколды и с внутриподъездной кнопки кодового
замка, принадлежат Иванову...
      -  Погоди,  погоди...  там ведь, кажется,  видеокамера
была,  -  вдруг  вспомнил Пьер. - Чуть  подальше,  сбоку  от
витрины  магазина.  Если  она  работает,  то  не  исключено,
захватывает подъезд. И если отсмотреть запись...
       Камера  была,  была  рабочей,  и  в  поле  ее  зрения
действительно попадал соседний подъезд.
     - Начинай!
      На  экране  монитора, неестественно  быстро  двигаясь,
замелькали пробегающие мимо витрины магазина и мимо  крыльца
подъезда фигуры прохожих. Был разгар дня.
     - Дальше. Промотали пленку.
      Вечер.  Фигур стало меньше. Но все равно  еще  слишком
много.
     - Крути дальше.
     Прокрутили дальше.
      В  подъезд  вошла женщина. Потом еще  одна.  И  больше
никто.  Монитор демонстрировал пустынную улицу. Все улицу  и
улицу...  Но  вдруг  дверь открылась и на  крыльцо  выскочил
какой-то мужчина.
      -  Откуда он взялся? Он же не заходил, - удивился кто-
то.
     - Да погоди ты!..
      Мужчина  спустился на две ступеньки  вниз,  ступил  на
тротуар, прошел несколько шагов, остановился. И обернулся.
     - Стоп! - закричал Пьер Эжени.
      Картинка застыла. С экрана на присутствующих  смотрело
чуть   размытое  стоп-кадром  лицо.  Но  все  равно   хорошо
различимое лицо.
     - Он? - спросил Пьер. И тут же сам себе ответил:
     - Кажется, он! Давай дальше.
       Пленку   прокрутили  на  несколько   кадров   вперед.
Оглянувшийся  мужчина отвернулся от камеры  и  быстро  пошел
прочь, за пределы экрана.
     - Теперь назад!
     Включили обратное воспроизведение.
     Мужчина быстро побежал спиной назад, вновь обернулся и,
неестественно  выгибая ноги, заскочил на ступеньки  крыльца,
скрывшись в подъезде.
     - Еще раз. Только теперь замедленно.
      Очень  плавно  и медленно открылась дверь.  Из-за  нее
постепенно  выдвинулась фигура мужчины и по  плыла  вниз  по
ступеням. В какой-то момент мужчина замедлился, остановился,
/.ab.o+  недвижимо  несколько  секунд  и  стал  поворачивать
голову направо.
     - Теперь дай увеличение!
     Лицо выросло, приблизилось. Все затихли.
     - Он. Точно он! - уверенно сказал Пьер Эжени.
      Сомнений  быть не могло - из подъезда,  где  произошло
убийство  и где на ручке квартирной двери, на щеколде  и  на
кнопке  кодового  замка  были обнаружены  отпечатки  пальцев
Иванова, выходил Иванов.
     Иванов!!.

                          ГЛАВА 36

       -   Нет,  вначале  передача,  -  популярно  объяснили
Старкову.
      -  Почему передача, вы же говорили, что будете снимать
кино?
      - Прежде чем выбрасывать деньги на фильм, нужно понять
ожидания зрителей, посмотреть, как вы чувствуете себя  перед
камерой. Нужно отбить рекламу... Или, может быть, у вас есть
деньги, чтобы оплатить студию, свет?..
     - Нет, - признался Старков.
     - Тогда завтра, в двенадцать...
      "Завтра  в  двенадцать" Старкова привели в павильон  и
посадили за большой полукруглый стол. Минут десять он  сидел
один,  испуганно  оглядываясь по  сторонам.  Потом  включили
яркий свет, и к нему подбежала миловидная девушка.
     - Посмейтесь.
     - Зачем?
      -  Нам  это  нужно будет для монтажа  передачи.  Чтобы
оживлять   паузы.  Так  всегда  делается.   Ну   улыбнитесь,
улыбнитесь.
     Старков криво ухмыльнулся.
      -  Не  так,  шире, как если бы вам рассказали  смешной
анекдот.
     Старков улыбнулся шире. И улыбался минут пять.
      -  Теперь похлопайте себя по колену, как будто  сильно
чему-то удивились. Только не забывайте улыбаться...
     Старков стал стучать себя по колену.
      -  Похлопайте  в  ладоши...  Оживленней,  громче.  Ну,
представьте, что ваша любимая команда вышла в финал.
     - Я не люблю футбол.
     - Но что-то же вы любите?
     - Что-то люблю.
      Старков любил свою работу. Но его работа, связанная  с
колото-резаными ранами и разложившимися трупами, менее всего
располагала к аплодисментам.
     - Ну хлопайте просто так. Хлопайте. И смейтесь!..
     Старков захлопал и засмеялся.
     - Достаточно. Теперь нахмурьтесь.
     - Зачем?
      -  Ну не можете же вы хохотать всю передачу. Тем более
что у нас серьезная передача, а не вечер юмора.
      Старков  представил, как он хохочет и стучит  себя  по
*.+%-c на экране, и нахмурился.
     - Скажите - "да", "нет", "может быть"...
     - Да, нет, может быть.
     - "Я категорически не согласен".
     - Я категорически не согласен.
     - Теперь - "это не правда".
     - Это не правда.
     - "Да, именно так! Заявляю со всей ответственностью!"
     - Да, именно так! Заявляю со всей ответственностью!..
     - Спасибо.
      Подбежала  гример  и  с  ходу обмазала  лицо  Старкова
пудрой.
     - Тени будем накладывать? - поинтересовалась она.
     - Что? - не понял Старков.
     - Тени... И губки ярче подведем. И достала помаду.
      - Нет! - вскричал, испугавшись до полусмерти, Старков,
прикрывая лицо ладонью. - Не надо губы!
     - Ну не надо, так не надо.
       Потом   пришел  недовольный  чем-то  ведущий.   Очень
известный ведущий.
      -  Рр-аз,  два,  три, дерьмо собачье, -  произнес  он,
проверяя микрофон. - Три, четыре, - повернулся к Старкову. -
Это вы Шерлок Холмс? - спросил он.
      - Никакой я не Шерлок Холмс, - занервничал, заерзал на
стуле Старков.
     - Странно, а у меня написано Шерлок Холмс...
      - Эй, кто-нибудь, позовите режиссера... Кто это вообще
такой? - ткнул пальцем в Старкова.
     Старкову страшно захотелось куда-нибудь убежать.
     Но откуда-то сбоку выскочил режиссер.
      - Не бойтесь, это не прямой эфир, это запись. Говорите
спокойно, уверенно, мы все равно все вырежем.
      -  А  где  же  эти... ну, которые еще должны  быть?  -
спросил Старков, косясь на соседние кресла.
      -  Вы  не беспокойтесь, все будет в порядке, они позже
придут, - пробормотал режиссер и куда-то убежал.
      - Ну, мы долго будем сопли жевать? - зло крикнул куда-
то в пространство ведущий. - У меня запись сказки через час.
     - Приготовились, - сказал невидимый голос.
      Ведущий мгновенно преобразился, обаятельно заулыбался,
с огромным интересом взглянул на собеседника.
     - Начали!..
     - Наш Шерлок Холмс, - представил ведущий Старкова.
      -  Да  что  вы!.. - побледнел Старков. - Какой  Шерлок
Холмс, я...
       -  Наш  герой  скромничает,  -  понимающе  заулыбался
ведущий,  - но именно так его называют коллеги. И  наверное,
заслуженно, потому что на счету нашего героя сотни раскрытых
дел, перед которыми спасовал бы даже небезызвестный персонаж
Конан Дойла...
     Старкову стало дурно, и он попытался встать.
      - Что такое, что?! - заорал режиссер. - Что за детский
сад!  Мы  не  можем писать бесконечно, у нас студия!  У  нас
минута сотни долларов стоит.
     Старкову стало стыдно. И он сел.
      -  Сейчас  я  буду задавать вам вопросы, - раздраженно
сказал ведущий, - а вы уж будьте любезны на них отвечать!
     И снова дружелюбно заулыбался.
     - Как вы считаете, можно ли все проблемы милиции свести
к недостатку средств?
     ...И еще о.....И еще...
      -  Нет,  валить  все на недостаток  средств  будет  не
правильно, - честно ответил Старков. - Болезни милиции - это
болезни общества...
     Ведущий округлил глаза, показывая, что по этому вопросу
нужно закругляться.
       -  Что  вы  можете  сказать  по  поводу  сегодняшнего
руководства МВД?
     - Наверное, они не хуже и не лучше, чем все прочие наши
чиновники.
     - А о преступном мире?
     - Это тема очень обширная...
     - В двух словах.
      -  Сегодняшние преступники отличаются от тех, что были
десять  лет  назад. Они преступили все мыслимые и немыслимые
нормы морали...
      -  Общество волнует вопрос коррупции в органах