Молодые   партийцы   проверили  оружие   и   бесшумно
рассредоточились  по  квартире, заняв  наиболее  выгодные  с
точки  зрения  возможной  драки  позиции.  По  двое  сели  в
противоположных  углах комнат, по одному  в  коридоре  и  на
кухне.
      -  Чего  их столько нагнали? - недовольно ворчал  Иван
Иванович. - В туалет без очереди не сходить!
     - Тебя, дурака, охранять, - ответила Маргарита.
     - От кого?
     - Мало ли от кого...
      Товарищ Артем спустился во двор, сел в машину и поехал
на доклад к старшим товарищам.
     - Ну, что там у тебя?
     - Все в порядке.
     - Не сбежит?
      -  Исключено.  Все  выходы перекрыты.  Охрана  дежурит
круглосуточно.  Входная  дверь открывается  только  снаружи,
ключей ни у кого в квартире нет.
     - А если он применит силу?..
     - Пусть попробует. У него и оружия-то нет - я на всякий
случай даже столовые ножи с вилками изъял.
     - А если вдруг?..
      -  "Если  вдруг"  - то я приказал с ним  не  чикаться,
приказал открывать огонь на поражение.
     - Ну, гляди... Под твою ответственность.
     - Я ответственности не боюсь...
      Ответственности  товарищ Артем не боялся,  потому  что
предпринял  все  возможные  меры,  чтобы  не  дать   Иванову
сбежать.  Лично сам в каждую щель сунулся, каждый  шпингалет
подергал  и  каждого человека проинструктировал. Раньше  он,
наверное, мог дать слабину. Но только не теперь! После  того
как  Иванов  пятью  выстрелами завалил  пятерых  вооруженных
противников, шутки кончились. Он показал, на что способен, и
его стали воспринимать всерьез. Более чем всерьез!
     - Можно задать вопрос?
     - Говори.
     - Как долго мне придется охранять Иванова?
      -  Ровно  столько,  сколько нужно. Вплоть  до  особого
распоряжения...
     Иванов был снова заперт, как в сейфе, ключи от которого
были у одного человека, были у товарища Артема!..

                          ГЛАВА 23

        -   Переходим   к   следующему   делу.   Зашелестели
переворачиваемые страницы.
      -  Арапов Дмитрий Анатольевич. Партийный стаж с тысяча
девятьсот  семидесятого года. Кандидат в члены  Центрального
Комитета...
     Особая, чрезвычайная и полномочная комиссия ЦК заседала
уже третий час. Комиссия обсуждала кандидатуры отщепенцев.
     - Закончил с отличием высшую партийную школу, награжден
орденом  "Дружбы  народов", женат, двое  детей...  Два  года
назад  отошел от движения и морально разложился. Опубликовал
"   так   называемой  демократической  прессе   ряд   статей
оппозиционного толка, осуждающих линию партии. Задолженность
по  партвзносам составляет двадцать восемь месяцев... Ну что
скажете, товарищи?
     - Достоин осуждения.
     - Публичного осуждения.
     - И исключения из рядов Коммунистической партии.
     По очереди высказались члены комиссии.
     - Голосуем... Принято единогласно.
     Дело Арапова легло в стопку справа.
      -  Горохов Юрий Семенович. Партстаж с тысяча девятьсот
шестьдесят восьмого года. Работник центрального аппарата  ЦК
КПСС.  Год назад самовольно покинул движение, украв  крупную
сумму  из  партийной  кассы  и продав  оформленную  на  него
конспиративную квартиру. Занял крайне реакционную позицию по
отношению к движению. Сотрудничает с партиями правого толка.
Ведет   активную  антикоммунистическую  пропаганду.  Недавно
спустил  с  лестницы  одного  из  наших  товарищей,  который
пытался  убедить  его вернуть принадлежащие  партии  деньги,
сломав ему три ребра...
     - Ну это, товарищи, уже хулиганство!
     - И предательство!
     - Такое прощать нельзя!
     - Голосуем... Единогласно.
     Дело Горохова Юрия Семеновича легло в стопку слева.
      -  Махматмурадов  Мурат  Шамович.  Партстаж  с  тысяча
девятьсот   шестьдесят  первого  года.   Член   Центрального
комитета Коммунистической партии Республики Туркмения...
      Те  папки,  что  справа, направлялись в дисциплинарную
комиссию ЦК, состоящую на две трети из представителей особой
и  чрезвычайной комиссии. У осевшей за границей партии  было
много  только денег, но было пока недостаточно сил  и  очень
мало  по-настоящему преданных людей. Но этого ничего, партия
Ульянова-Ленина  тоже  начинала  с  малого  и   тоже   из-за
границы...
        -   Заседание   дисциплинарной   комиссии   объявляю
открытым...
      Папки,  которые  были слева, ушли  к  товарищу  Павлу.
Окончательное  решение по предложенным  кандидатурам  должен
был принимать он.
      Товарищ  Павел  долго перебирал дела.  Большинство  из
отобранных комиссией кандидатов он знал лично. Еще по работе
на  Старой площади. Вот этот сидел на втором этаже, этот  на
первом, этот вообще через стенку, в соседнем кабинете...
      Тогда они были моложе, были монолитней и были наивней.
Тогда  им  казалось,  что  ничто не может  поколебать  устои
социализма. Что шестая часть земной суши навсегда  останется
выкрашенной в красный цвет. Но случилось иначе...  Партийная
империя пала...
      Почему  пала? Сто раз товарищ Павел задавал себе  этот
вопрос. Почему Советский Союз развалился именно тогда, когда
достиг  пика  своего  могущества? Не в  восемнадцатом  году,
когда  и  силенок-то выстоять, казалось бы, не  было?  Не  в
двадцатых  -  в  международной политической и  экономической
!+.* $%? Не после, в сорок первом? Почему именно теперь?
        Из-за   перестройки,   начатой   Горбачевым?   Из-за
предательства  Ельцина, который ради того,  чтобы  водрузить
свой номенклатурный зад на трон, пожертвовал целой страной?
     Да, из-за них. Недаром говорится - рыба гниет с головы.
Но  не только из-за них. Нет, развал начался раньше, начался
с  Брежнева. И начался с Хрущева. Именно тогда в руководстве
партии  возобладала мягкотелость. Руководство  страны  стало
бояться    собственного   народа.   Стало    заботиться    о
благосостоянии населения больше, чем о благе государства!
      Переживали, чтобы не было безработицы, создавая  новые
рабочие  места, а пахать по-настоящему не заставляли.  Можно
сказать, оплаченный отпуск целой стране предоставили...  Кто
здесь,  на Западе, боится безработных? Никто не боится!  Кто
лентяев  кормит?  Никто не кормит! Ни  одно  государство  со
своим народом не нянькается - твои заботы - это твои заботы!
     А эти...
      Эти,  борясь за повышение благосостояния, искусственно
сдерживали  рост цен на товары повышенного спроса,  повышали
зарплаты...  А  чтобы  было чем платить,  включили  печатный
станок. В итоге получили дефицит.
      Хотя какой это дефицит, если в те годы Советский  Союз
занимал шестое место в мире по потреблению продуктов питания
на  душу  населения.  Тогда  - шестое,  а  теперь  пятьдесят
шестое! Это в магазинах продуктов стало больше, а в желудках
как раз наоборот!
      Не  было дефицита, были излишки денежной массы. Теперь
это  совершенно очевидно. Денег было больше, чем  товаров...
Денег больше, а не товаров мало!
      Сами над собой смеялись - в магазинах шаром покати,  а
холодильники  жратвой забиты! Какое же это  нищенство,  если
выбрось тогда в свободную продажу машины, и все - нет машин,
в час сметут. Потому что у каждого дома заначка...
      Вот  в  чем  проблема!  В  заигрывании  с  собственным
народом!
     Что бы в такой ситуации сделал Сталин? Денежную реформу
сделал - взял и отрезал от банкнот по нулю. Или тот же  ноль
прибавил на ценниках. И все - и нет дефицита, есть изобилие,
потому что никто ничего купить себе позволить не может!
      Ведь демократы потом поступили точно так же - взяли  и
волевым решением отрезали нули. И отпустили цены. Потому что
в  отличие  от  Брежнева народа не боялись. Плевали  они  на
народ.  И  дефицит  товаров  мгновенно  исчез,  потому   что
заменился дефицитом, денег! Магазины полны, а купить  не  на
что!
     Так и надо было!
     Надо было решать проблемы государства за счет народа, а
не наоборот!
      А Брежнев и иже с ним повышали цены на золото и ковры!
Да и как повышали - на проценты, вместо того чтобы в пять, в
шесть,  в  десять  раз. Боялись в десять!  Народного  ропота
боялись! А те все равно роптали, потому что излишки денег на
психику давили.
      Вот и доигрались - профукали страну! И какую страну!..
Oоколениями  народы и территории собирали,  миллионы  жизней
положили, а разбазарили в несколько лет...
     Какие они демократы - орда! Хуже татаро-монголов.
      И  свои  не  лучше.  Те,  что  не  выдержали,  отошли,
польстившись  на сытую жизнь. Нет, свои хуже чужих,  -  свои
бьют в спину. Таким пощады быть не может...
       Товарищ   Павел   раскрыл  очередное   дело,   увидел
фотографию. Сережка... Сколько с ним дел переделано, сколько
водки  перепито. Квартиры вместе получали. В одном доме,  на
одной   лестничной  площадке  жили.  Семьями   дружили   лет
десять...
     Но все равно, все равно...
       Революция   выше   приятельства,  выше   симпатий   и
родственных связей... Революция выше всего! По крайней  мере
так должно быть!
     Товарищ Павел прочитал приговор и взял ручку.
       Иначе  нельзя!  Иначе  капитулянтские  настроения  не
остановить!..  Невозможно только пряниками, иногда  нужно  и
кнут употребить!
     И твердой, недрогнувшей рукой поставил свою роспись!..

                          ГЛАВА 34

     Иван Иванович смотрел телевизор. Именно смотрел, потому
что  смотрел  без звука. Сменяющиеся на экране  головы  немо
шевелили губами, словно рыбы в аквариуме. Гангстеры стреляли
из  бесшумных пистолетов и автоматов. Беззвучно сталкивались
машины, взрывались бомбы, падали самолеты...
       Добавлять   звук  было  запрещено.  Включать   радио,
магнитофон - тоже. Приближаться к двери, подходить к  окнам,
притрагиваться к жалюзи нельзя. Зажигать вечером свет - боже
упаси!  Громко  говорить, кашлять, чихать, топать  -  только
попробуй!..   Даже  воду  в  туалете  лишний  раз   спускать
нежелательно!
     Такие правила...
      За  неукоснительным  исполнением  которых  внимательно
надзирали зависшие по углам охранники.
     Ну что это за жизнь!.. Даже в шкафу лучше было!
     Иван Иванович переключил канал. И увидел очень знакомое
ему лицо. Ну очень знакомое!
     Так это... Это же!..
      Это  был  он,  Иванов! Точно такая же фотография  была
вклеена у него в служебном пропуске.
     Иванов открыл рот и уставился на себя в экране.
       Ближайший  к  телевизору  охранник  тоже  смотрел  на
Иванова. Смотрел на Иванова в "ящике" и на Иванова живьем.
     Картинка на экране сменилась. Лицо Иванова ушло, вместо
него  появились четыре лежащих на асфальте трупа  и  стоящие
над ними полицейские.
      Телохранитель  быстро пришел в себя и громким  шепотом
крикнул:
     - Маргарита!
      Маргарита  выскочила  из кухни, заметила  вытянутый  в
сторону  телевизора  палец, увидела,  узнала  трупы,  быстро
/.$.h+  и, припав к динамику ухом, добавила звук.
      -  ...не исключает участия известного русского киллера
Иванова, - быстро перевела она закадровый текст.
     На экране снова появилось лицо Иванова.
      -  Сейчас  они  покажут  отрывок  из  фильма,  который
демонстрировался  в  России  по одному  из  общенациональных
каналов, - сообщила Маргарита.
      По  экрану  быстро пробежали какие-то  титры  и  снова
возник портрет Иванова. Зазвучал голос диктора, зазвучал  на
русском языке, который тут же заглушила французская речь.
      - Они говорят, что это злой гений преступного мира,  в
сравнении   с   которым  Мориарти  не   более   чем   добрый
самаритянин, распространяющий гуманитарную помощь, - шепотом
переводила  Маргарита.  - На его счету  не  одна  и  не  две
человеческие жизни, на его счету десятки жертв...
     Просунувшиеся в комнату охранники с удивлением смотрели
на  тупо уставившегося в экран Иванова, стараясь опознать  в
нем гения преступного мира, на счету которого десятки жертв.
Получалось не очень...
       -   Удивительная   изобретательность,   хладнокровие,
великолепная  техника владения любыми типами оружия  присущи
этому  преступнику,  -  продолжала переводить  Маргарита.  -
Преступнику нового типа...
      В  конце  передачи  следователь муниципальной  полиции
попросил  зрителей  оказывать следствию  помощь,  сообщая  о
возможных контактах с преступником по телефону... И пообещал
приличное вознаграждение.
      -  Ну,  ты даешь, дядя! Так ты, оказывается  гений!  -
присвистнул кто-то.
     - Это не я, - беззвучно прошептал Иванов. - Не я это...
     И чуть не заплакал.
      После  передачи Иванова зауважали, стали пропускать  в
туалет  вне  очереди,  обращаться исключительно  на  "вы"  и
охранять с утроенным вниманием.
      Через  несколько дней конспиративную квартиру  посетил
товарищ  Артем.  Вначале он, как обычно,  проверил  посты  и
шпингалеты, потом заперся на кухне и о чем-то долго шептался
с Маргаритой и охранниками.
       -  ...Завтра...  Быть  готовыми!..  -  Слышал  Иванов
отдельные реплики.
      - ...Это вам знать не обязательно... На следующий день
поздно вечером товарищ Артем появился снова.
     - Собирайтесь, - приказал он.
     - Куда? - удивился Иванов. - В казино?
     - В какое казино? - не понял товарищ Артем. - Нет, не в
казино. Прогуляться...
     - Так ночь же уже!
     - Соберите его...
      Иванову  быстро принесли одежду и услужливо поддержали
плащ, пока он искал руками рукава.
      Первыми  на  лестничную площадку вышли охранники.  Они
разбежались  по  этажам  вверх  и  вниз.  Проверили   улицу.
Заклеили глазки в дверях напротив.
     - Все чисто, - доложили они по рации.
      -  Теперь  вы,  -  приказал товарищ Артем.  К  Иванову
подошла Маргарита.
     - Дайте вашу руку, - попросила она.
     Иванов, предлагая даме руку, оттопырил локоть.
     - Да нет, руку, - еще раз сказала Маргарита.
     Иванов протянул руку.
      Маргарита  не взяла ее, Маргарита вытянула из  сумочки
наручники  и ловко защелкнула один браслет на запястье  руки
Иванова, другой на своей. Ключ она передала товарищу Артему.
Теперь  они были неразделимы, потому что были связаны  одной
цепью.
     - Ну, с богом...
      Товарищ Артем вышел первым, кивнул, что путь свободен.
За  ним  в  дверь протиснулись Иванов и Маргарита.  За  ними
двинулись телохранители.
      На  улице  их  поджидал  микроавтобус  с  затемненными
окнами.  Маргарита  подтолкнула Ивана Ивановича  к  открытой
дверце.
     Довольно скоро микроавтобус остановился.
     - Выходим.
      Первыми,  как и раньше, в квартире, на улицу выскочили
охранники. Разбежались по сторонам, осмотрелись, свернули  в
проулок. Сказали по рации:
     - Можно...
     Микроавтобус завернул в тот же проулок.
      Маргарита  набросила на руку Иванову,  чтобы  прикрыть
цепочку,  плащ. И, прижавшись к нему и ласково заглядывая  в
глаза, потянула к выходу.
      Со  стороны  они  напоминали  не  обращающую  на  себя
внимание в Париже влюбленную пару.
     - Направо. Повернули направо.
     - Прямо.
     Пошли прямо.
     В отдалении, зависая у витрин, присаживаясь на скамейки
и за столики уличных кафе, маячили знакомые охранники.
      Маргарита  остановилась возле двери  подъезда.  Быстро
набрала на кодовом замке какие-то цифры.
     - Пошли.
      "Влюбленная  парочка"  шагнула  в  подъезд.  Маргарита
вызвала   лифт.   Кабина  спустилась  вниз,  створки   двери
разомкнулись. Лифт оказался занят - внутри, спиной к выходу,
стоял  какой-то мужчина в черном плаще. Иванов сделал шаг  в
сторону, давая ему возможность выйти. Но мужчина не тронулся
с места.
      -  Чего  замер  -  пошли!  -  прошипела  в  самое  ухо
Маргарита,  входя  в  кабину  и  втягивая  за  собой  своего
"благоверного".
     Лифт пошел вверх.
      Мужчина повернулся и, ухватив Иванова за правую  руку,
застегнул  на запястье наручники. Затем вытащил  из  кармана
ключ и освободил Маргариту.
      Все  делалось  очень быстро и в полном молчании.  Лифт
остановился на верхнем этаже.
      -  Это  товарищ  Максим.  Будешь  делать  то,  что  он
/`(* &%b! - сказала Маргарита.
      На  самом деле товарищ Максим не был товарищем. Не был
господином. И не был Максимом. На самом деле он был  нанятым
для  выполнения грязной работы уголовником,  а  до  того,  в
очень   далеком   прошлом,  -  десантником  и  спецназовцем.
"Товарищ Максим" работал не за идею - за деньги. На тех, кто
больше  платил.  Против  тех, что меньше...  Раньше  выбивал
долги    и   зубы   у   строптивцев.   В   последние    годы
специализировался  на  мокрухе, потому  что  смертную  казнь
отменили,  а  платили за "мокрое" гораздо  лучше.  Вышли  на
киллера  случайно,  вышел один из командированных  в  Россию
"товарищей",  угодивший по недоразумению в КПЗ. Столковались
быстро, потому что киллер брал недорого, работал качественно
и,  самое главное, был "не из нашего района". То есть не мог
скомпрометировать движение.
      За  новый заказ товарищ Максим взялся с удовольствием,
потому  что  платили вперед и потому что никогда  не  был  в
Париже...
     Створки лифта разошлись. Товарищ Максим толкнул Иванова
к выходу. Лифт пошел вниз.
      "Чего  это они?.. - испуганно думал Иванов. - А  вдруг
они  хотят...  Его хотят!..." - и непроизвольно  дернулся  в
сторону.
      - Не балуй! - тихо по-русски сказал товарищ Максим.  И
показал пистолет.
     Иванов сник и пошел, куда его повели.
      Теперь  он  был совершенно уверен, что от  него  хотят
избавиться.
      Мужчина стал подниматься по лестнице вверх, туда,  где
был  вход  на  чердак.  Остановился перед  запертой  дверью.
Открыл ключом замок.
     - Ну чего встал, шагай давай.
      Через  слуховое окно вылезли на крышу, по  ней,  часто
поскальзываясь  на мокрой черепице, перешли на  соседнюю,  с
нее еще на одну. Дома вплотную примыкали друг к другу, и  по
ним можно было легко проходить целые кварталы.
     - Сюда!
      Спустились  на чердак. Несколько минут  стояли  молча,
привыкая  к  темноте. Потом куда-то пошли,  слепо  нащупывая
ногами дорогу.
     - Стой.
      Остановились  перед  дверью. Припав  ухом  к  замочной
скважине, товарищ Максим долго прислушивался. Потом  вытащил
рацию.
     - Второй вызывает Шестого.
      - Слышу тебя, - ответил Шестой, - у нас все в порядке.
Можешь работать.
      Мягко толкнул заранее открытую дверь. В подъезде  было
темно,  потому  что на Западе свет просто так  не  жгут,  он
включается лишь на несколько минут, автоматически, когда кто-
нибудь открывает входную дверь. И не включается, если кто-то
проникает в подъезд через чердак.
      -  Только пикни! - шипящим шепотом предупредил товарищ
Максим Иванова.
      Стараясь  ступать  бесшумно, спустились  на  четвертый
этаж.
      Остановились  перед  одной из дверей.  Товарищ  Максим
беззвучно  сунул  в замочную скважину ключ.  Дверь  медленно
открылась.
     - Пошли.
     Шагнули внутрь.
      Иванов почувствовал, как его правую руку дернуло куда-
то  вбок.  Тихим щелчком расстегнулись и вновь  застегнулись
браслеты. Теперь он был прикован к ручке двери.
      -  Ждешь меня здесь! - ткнувшись губами в ухо,  сказал
товарищ Максим.
     И тут же раздался еще один тихий, металлический щелчок.
     В полумраке проема, ведущего в комнаты, Иванов различил
мягко  плывущую  тень  мужчины. У  тени  была  неестественно
длинная правая рука.
      Потом  была  долгая, долгая тишина. Иванов  напряженно
прислушивался, пытаясь понять, что там происходит.
     Тихо...
     Тихо...
      Вдруг  быстро, один за другим, прозвучали  два  тихих,
почти  неслышных,  хлопка. Иван Иванович  услышал  короткий,
мгновенно  оборвавшийся  вскрик и  неясную,  так  же  быстро
затихшую  возню. И вновь наступила тишина,  в  которой  ясно
застучали негромкие, быстро приближающиеся шаги.
      Вспыхнул  узкий луч небольшого фонарика.  Метнулся  по
стенам, нашел, остановился на испуганно скрючившейся  фигуре
Иванова.  Тот зажмурился, попытался прикрыться от света,  но
натянувшаяся цепоч