торяю - агент иностранной разведки доверяет Королькову, Корольков  -
доверят вам, вы просите Королькова о встрече с агентом  и  после  знакомства
передаете ему полученную от нас информацию. Теперь понятно?
   - Нет, непонятно! С чего это вдруг этот Корольков будет меня знакомить  с
иностранным агентом?
   - Потому что вы его об этом попросите.
   - Я попрошу?
   - Вы попросите. Когда с ним встретитесь.
   - Я не хочу с ним встречаться. И потом, он не станет со мной встречаться.
С чего это он будет со мной встречаться?..
   - Он с вами встретится. Обязательно встретится.
   - Почему?
   - Потому что он захочет с вами встретиться.
   - Встречусь, чтобы они меня убили? - горько усмехнулся Иван  Иванович.  -
Вы этого добиваетесь? Вы добиваетесь, чтобы они меня убили?
   - Они вас не убьют.
   - Как же не убьют, когда считают, что это я их тогда, в том  доме.  Когда
вы все так подстроили, что это как будто я... Неужели они после  этого  меня
простят?
   - Нет, не простят. Конечно, не простят. Но не убьют.
   - Почему не убьют, если я буду в их руках?
   - Потому что они будут бояться вас больше, чем вы их. Будут бояться,  что
вы убьете их первыми.
   - Это еще ничего не значит.
   - Кроме того, место  для  встречи  будет  выбрано  нами  с  точки  зрения
обеспечения  возможно  более   полноценной   страховки   и   будет   заранее
подготовлено  к  ней.  Мы  посадим  в  специально  оборудованные  и   хорошо
замаскированные НП наших наблюдателей и снайперов. Они будут следить за вами
не отрывая глаз. Любое неосторожное движение со стороны  ваших  собеседников
будет пресекаться выстрелом.
   - А если они промахнутся?
   - Они не промахиваются.
   - А если меня убьют как-нибудь незаметно? Например, ножом?
   - На вас будет надет легкий бронежилет.
   - А тяжелый нельзя?
   - Тяжелый весит  сорок  килограммов  и  заметен  на  теле.  При  этом  он
ненамного надежней легкого. Кроме внешней страховки, мы  планируем  провести
ряд упреждающих мероприятий, призванных  повысить  мотивацию  Королькова  на
сохранение вам жизни.
   - Чего, чего?
   - Мы постараемся сделать так, что вы им будете нужны  живым  больше,  чем
мертвым.
   - Как так можно?
   - Например, убедив Королькова, что вы обладаете информацией,  которая  им
необходима. И которую, убив вас, они никогда не получат.
   - Какой информацией?
   - Любой. Но об этом вы  узнаете  позже.  Подводя  итог,  скажу,  что  для
обеспечения вашей безопасности предусмотрены, если так можно выразиться, три
кольца обороны: ближнее - это бронежилет, личное оружие и ваш имидж, внешнее
- несколько снайперов-телохранителей, наблюдающих  за  встречей  из  скрытых
засад и  группа  быстрого  реагирования,  способная  оказаться  на  месте  в
считанные секунды, и последнее - так сказать меры психологической защиты. Ну
что, убедил я вас?
   - Ну... Вроде да... Но все же было бы лучше,  если  кто-нибудь  пошел  на
встречу вместо меня.
   - И тем не менее на эту встречу придется пойти именно вам!
   - Почему это?
   - Потому, что у вас нет другого выхода. Или вы соглашаетесь помогать нам.
Или мы перестаем помогать  вам!  Мы  просто  перестанем  прикрывать  вас,  и
Корольков  с  компанией  рано  или  поздно  встретятся  с  вами  без   нашей
страховки.! И тогда у вас уже не будет  ни  бронежилета,  ни  снайперов,  hi
группы быстрого реагирования. Тогда они просто...
   - Ладно, я понял. Я согласен. Что мне надо делать?
   - Пока ничего особенного. Вам надо будет появляться  строго  определенное
время в строго определенных местах.
   - Зачем?
   - Затем, чтобы повысить заинтересованность Королькова во встрече...
   Глава 24
   - Доложите готовность, -  попросил  в  микрофон  переносной  рации  майор
Проскурин.
   - Черный готов.
   - Красный готов.
   - Желтый занял исходные позиции.
   - Синий может работать.
   Все были на местах и были готовы исполнить полученный ими приказ.
   - Добро. Всем готовность номер один. Начинаем через три минуты.
   - Поняли вас, Белый. Начало через три минуты.
   - Зеленого подготовили? Как слышите меня?
   - Слышу вас. Зеленый готов.
   - Нервничает?
   - Есть маленько. Но в принципе держится молодцом.
   - Подстрахуйте его на всякий случай.
   - Есть подстраховать.
   Две минуты.
   Одна. Пора!
   - Пошли!
   Одетого в черный кожаный плащ Иванова вытолкнули из машины, сунули в руку
большой "дипломат" и показали направление, в котором ему следовало идти.
   В принципе Иванов знал свой путь. Знал каждый поворот и  каждую,  которую
ему предстояло открыть, дверь. Свой путь, отснятый на видеокамеру, он  много
раз видел на экране телевизора.
   Повернуть направо.
   Пройти в арку. Повернуть налево. Пройти пятьдесят шагов.
   Зайти на крыльцо, открыть дверь и войти внутрь подъезда.
   Подняться на верхний этаж.
   Сесть на подоконник.
   И... сидеть до особого распоряжения...
   - Зеленый на месте. Черному работать, - прозвучал голос в наушниках.
   Черный упал животом на  грязный  пол  чердака.  Повозился  телом,  уминая
мешающую  лечь  удобно  грязь.  Выставил  вперед  обвешанную  маскировочными
тряпками снайперскую винтовку,  припал  глазом  к  резиновому  наглазнику  и
отыскал нужное окно.
   В окне в удобном кресле перед телевизором сидел мужчина. И медленно цедил
из вскрытой банки пиво.
   - Цель вижу, -  тихо  сказал  снайпер  в  закрепленный  возле  самых  губ
микрофон. - Начинаю работать.
   -  Понял  тебя.  На  подходах  чисто.  Можешь  работать.  Снайпер  сделал
несколько глубоких вдохов, потом один выдох, замер, словно закаменел, подвел
перекрестье прицела к руке мужчины, пившего возле телевизора пиво, и  плавно
вдавил спусковой крючок.
   Пуля, мгновенно одолевшая тридцать метров, отделявших ее от цели, пробила
оконное стекло и пробила навылет  руку  и  зажатую  в  ней  банку  с  пивом.
Мужчина, пивший пиво, вскричал и упал на пол.
   - Работу сделал, - сказал в микрофон Черный.  Быстро  встал,  несколькими
движениями разобрал и уложил винтовку в специальный "дипломат". - Я готов, -
доложил он.
   - Красному уводить Зеленого, - приказал майор Проскурин.
   - Вас понял. Уводить Зеленого.
   В подъезде открылась дверь, и кто-то громко крикнул:
   - Сашка! Ну ты куда делся? Нам уже  идти  пора...  Крик  был  в  точности
такой, каким должен был быть. Иван Иванович встал с  подоконника,  спустился
на первый этаж, вышел из подъезда и, как ему велели, не спеша прошел к арке.
   Черный прошел чердак по всей длине, вылез на  крышу,  прошел  по  ней  до
соседнего дома, через слуховое окно спустился на чердак, по нему добрался до
люка, ведущего в подъезд, и, спустившись по подъездной  лестнице,  вышел  на
улицу. Иван Иванович сел в машину, которая не  спеша  и  не  нарушая  правил
дорожного движения слилась с городским  транспортным  потоком.  -  Красному,
Желтому, Синему - отбой, - приказал майор Проскурин.
   - Есть отбой.
   - Есть отбой...
   На полу квартиры, расположенной  на  четвертом  этаже,  воя,  матерясь  и
плача, катался мужчина, так  и  не  допивший  свое  пиво.  Катался  один  из
ближайших подручных Королькова Ильи Григорьевича по кличке Папа.
   - Белый вызывает Розового, - сказал в микрофон майор Проскурин.
   - Розовый слушает.
   - Как у тебя дела по Фикусу?
   - Кактус на месте.
   - Понял тебя. К тебе направляется Зеленый. Будет через семь-восемь минут.
   - Понял вас. Через семь-восемь минут.
   - Сообщай о всех передвижениях по Фикусу.
   - Есть сообщать.
   Машина, в которой сидел Иванов, съехала из общего п тока машин в  боковую
улицу.
   - Готов? - спросил сидящий на заднем сиденье человек.
   - Что? - встрепенулся Иванов.
   - Я спрашиваю, ты готов?
   - Да, готов.
   - Ну тогда иди.
   - Я пошел... Что-то не получается.
   - Ремень сними.
   - Что?
   - Ремень безопасности сними. Он тебе встать мешает!
   - А-а. Ну да.
   Иванов открыл и закрыл дверцу и, вспоминая подробности еще одного сто раз
показанного ему кинофильма, пошел вперед:  до  переулка,  по  нему  направо,
налево, прямо, возле мусорных баков опять налево и прямо до второго подъезда
в кирпичной пятиэтажке. Затем по лестнице до подоконника пятого этажа.
   - Зеленый на месте.
   - Фиолетовому, Сиреневому и Коричневому работать.
   - Есть работать.
   Фиолетовый протер окуляр оптического прицела и приблизил к нему глаз.
   - Фикус не вижу. Повторяю - Фикус исчез из поля зрения.
   - Вызываю Сиреневого. - Сиреневый на связи.
   - Сообщи появление Фикуса на улице.
   - Фикус на улицу не выходил. Как поняли меня?
   - Понял тебя, Сиреневый. Сообщай о любых его передвижениях.
   Минутная пауза.
   - Сиреневый вызывает Белого.
   - Слушаю тебя.
   - Фикус вышел из  подъезда.  С  мусорным  ведром.  Фикус  направляется  к
мусорным бакам. Как поняли меня?..
   - Говорит Фиолетовый. Вижу Фикус на подходах к мусорному баку. Вижу очень
хорошо, могу работать.
   Майор Проскурин на секунду замолк и задумался. Наверное,  лучше  было  не
рисковать и использовать выстрел теперь, пока Фикус досягаем. Мало  ли  куда
он денется через минуту или две. Может, в ванну часа на два  засядет  или  в
гости к соседям уйдет.
   Но, с другой  стороны,  выстрел  на  улице  привлечет  внимание  дворовой
общественности. И через них чуть не полгорода. А полгорода в  задачи  майора
не входили.
   А вот если выстрел найдет жертву в квартире, то все пройдет гораздо тише.
Возможно, даже обойдется без милиции, потому что подручные Королькова ее  не
жалуют. И если есть хоть малая возможность, пытаются ее избежать.
   - Белого вызывает Фиолетовый. Я могу  работать  Фикус.  Прошу  разрешения
работать.
   - Слышу тебя, Фиолетовый. Фикус на улице не работать. Повторяю, Фикус  на
улице не работать. Фикус работать на прежнем месте. Под крышей работать. Как
понял меня?
   - Понял тебя, Белый. Фикус работать на прежнем месте.  Человек  с  ведром
поднялся в квартиру, прошел на кухню, поставил ведро и стал засовывать  туда
новый полиэтиленовый мешок.
   -  Вижу  Фикус,  -  сказал  Фиолетовый,  перемещая   риску   прицела   на
выставленный в сторону зад. - Разрешите работать Фикус?
   Мешок никак не налеплялся на края ведра.
   - От гнида  склизкая!  -  высказал  человек  свое  отношение  к  мешку  и
мусорному ведру.
   - Коричневый?
   - Коричневый слушает.
   - Как подходы?
   - Подходы свободны.
   - Фиолетовому разрешаю работать.
   Фиолетовый зафиксировал выставленный зад в прицеле и нажал на спуск.
   Пуля сбоку чиркнула по двум мягким полукружьям  чужого  седалища,  вырвав
клочья мяса.
   - А-а-а!
   - Фиолетовый работу закончил.
   - Фиолетовому уходить.
   В подъезд заглянул какой-то случайный  прохожий  и  диким  криком  позвал
какого-то, которого все ждали, Сашку.
   Иван Иванович встал с подоконника и пошел вниз.
   Какими-то странными были  его  нынешние  хозяева.  Заставляют  ходить  по
городу туда-сюда,  заходить  в  пропахшие  мочой  подъезды,  подниматься  на
верхние этажи и сидеть минут по пять, изображая полного идиота. И  при  этом
утверждают, что это должно убыстрить его встречу с Корольковым-Папой.
   Странно все это. И очень глупо...
   - Фиолетовому, Сиреневому и Коричневому отбой.
   - Поняли тебя, Белый, - отбой...
   Глава 25
   - Папа! Они отстреливают наших!
   - Кто отстреливает?
   - Не знаю кто. Но они уже продырявили Шныря и Гнусавого.
   - Когда продырявили?
   - Только что! Буквально несколько минут назад.
   - Что, одновременно двух?
   - Нет, Папа. По очереди. Вначале одного,  потом,  минут  через  двадцать,
другого. Они их зашмаляли прямо дома!
   - Из шпалеров?
   - Нет, Папа, в том-то и дело, что нет! Они зашмаляли их из винтаря. Прямо
через окно. Из соседнего дома.
   - Они живы?
   - Живы. Шнырю продырявили руку, а Гнусавому... хм...
   - Куда попали Гнусавому?
   - Гнусавому разнесли задницу по всей кухне. Он теперь полгода  сидеть  не
сможет! Вообще-то, блин, им повезло. Могли, вглухую  замочить!  Могли  башку
разбрызгать вместо задницы.
   - Лепил с легавыми вызывали?
   - Пока вроде нет.
   - И не надо. Обойдемся без них. Бери машину и вези их  к  нашему  лепиле,
который в седьмой поликлинике работает. Да не в поликлинику вези, а домой.
   - Какие машины брать?
   - Любые бери. "Волгу" бери.
   - Папа, Гнусавый не сможет на "Волге".
   - Почему?
   - Папа, Гнусавый теперь не может сидеть. Ему не на чем сидеть.
   - Ну бери тогда грузовую. Все!
   - Папа. Тут с тобой просил поговорить Шнырь.
   - Зачем поговорить?
   - Не знаю, но, когда он мне позвонил, он кричал, что знает мочилу.
   - Откуда он может знать?
   - Папа, я не знаю. Я только сказал, что он сказал мне.
   - Набери его.
   Принесший новость блатной быстро стал нажимать кнопки телефона.
   - Папа, он на телефоне.
   - Ну? - коротко спросил Папа. По-другому он спросить не мог,  потому  что
Шнырь был не его поля ягода. И даже не ягода.
   - Папа! Он продырявил меня! Он отстрелил мне руку! У меня дырка  в  руке.
Мне так больно, что я еле... - Про дырку  я  уже  знаю.  Что  ты  мне  хотел
сказать?
   - Папа, он хотел меня убить!
   - Кто?
   - Тот, который в меня стрелял. Но он промахнулся.
   - Ты его знаешь?
   - Я знаю его, Папа! Родной мамой клянусь! Это тот, который не убил  меня,
когда всех... Тогда, в доме. Когда я остался  живым  один.  Папа,  он  очень
обидчив. Он жмурит всех кто был тогда в доме!  Папа,  я  точно  знаю.  Гадом
буду! Он побил братанов там. А меня не  смог.  Промахнулся.  И  Шустрого  не
смог, потому что тот уехал к тебе. Но он все равно убил Шустрого, потому что
не смог убить там. Он нашел его и все равно убил. И хотел убить меня. Потому
что я тоже был там, но остался жив. Папа! Он жмурит всех, кто его тогда бил!
Я это понял! Я это сразу понял, когда он отстрелил мне руку. Я не  ошибаюсь,
Папа! Я тебе это сказал, чтобы успеть. Потому что он все равно кончит  меня.
Он кончил всех, кто его обидел. Я остался последний.  Папа,  он  не  прощает
обид! Он всегда находит тех, кто его обидел. Он под землей находит тех,  кто
его обидел. Теперь он...
   Папа брезгливо отбросил трубку.
   - Бери машины и вези их к лепиле. И вот что, первого Гнусавого вези.
   - А что сказал за мочилу Шнырь?
   - Глупость сказал! Сказал, что точно знает, кто в него шмалял.
   - И кто?
   - Сказал, что за ним гоняется тот, который наших в доме положил.  Который
сказал, что он Иванов. И теперь решил его добить, раз там не смог. В  общем,
полная дурь...
   Служка неопределенно пожал плечами.
   - Или, может, ты тоже так думаешь?!
   - Я ничего не думаю, Папа. Здесь думаешь ты. Но, с другой стороны, почему
бы и нет? Ведь Шустрого он замочил. А Шустрый тоже был там. Со Шнырем...
   Папа внимательно посмотрел на своего подручного.
   - Ботало ты! И он ботало! Дела нет ему гоняться  по  городу  за  каким-то
дерьмовым Шнырем. И тем более за  Гундосым!  Велика  честь  будет.  То,  что
шмальнули, - понятно. Только при чем здесь Иванов? Мало ли кто мог свести  с
нами счеты? Да хоть даже Сивый за свой магазин наехал. Или...
   Зазвонил телефон.
   - Возьми и скажи Шнырю, что ты выезжаешь.
   - Это не Шнырь.
   - А кто?
   - Не знаю. Папа взял трубку.
   - Ну что, узнаешь? - спросил голос.
   - Ты кто?
   - Я тот, кто тебе сегодня передал привет. Через окна твоих "шестерок".
   Папа побелел и стиснул трубку в кулаке.
   - Кто ты?!
   - Я тот, кого ты ищешь. Я Иванов!
   Иванов сидел в кабинете  майора  Проскурина  и,  глядя  на  его  вплотную
придвинувшееся лицо и на  разложенные  на  столе  листы,  говорил  в  трубку
написанный  на  них  текст.  Вернее,  несколько  предположительно  возможных
вариантов текста. Говорил по кабинетному телефону, который на  АТС  числился
телефоном-автоматом.
   - Правильно, - кивал головой майор. - Жестче! -  показывал  он  стиснутый
кулак. - Дави его! - крутил большим пальцем по столешнице стола.
   Иван Иванович в точности старался  следовать  тексту  и  следовать  тону,
отрепетированному им с помощью преподавателя по сценической речи.
   - Значит, все-таки узнал, - с усмешкой сказал Иван Иванович  и,  входя  в
роль, криво ухмыльнулся и покачал головой.
   - Да, я узнал тебя! - еле сдерживая гнев, сказал Папа. И показал  пальцем
на телефон, чтобы с другого аппарата позвонили на АТС и узнали, кто и откуда
говорит. - Откуда ты узнал мой телефон?
   - Оттуда же, откуда я узнаю все, - сказал истинную правду Иван Иванович.
   - Что ты хочешь?
   - Я хочу справедливости. И хочу, чтобы никто не брал  того,  что  ему  не
принадлежит...
   - О чем ты?
   Служки Папы, лихорадочно накручивая диск принесенного из соседней комнаты
телефона, пытались дозвониться до телефонной станции.
   - Ты знаешь, о чем.
   - То, о чем ты говоришь, ты тоже не в лесу нашел.
   - Но я нашел это раньше тебя! - Это не важно. На  чужие  вещи  все  имеют
равные права.
   - Но кто-то чуть большие.
   - Что ты хочешь от меня конкретно?
   - Я хочу, чтобы ты отдал то, что по праву принадлежит мне. Хочу, чтобы ты
отдал это сегодня. Тогда завтра мы разойдемся, как в море корабли.
   - У меня ничего нет!
   - Не верти вола, Папа! Я не какой-нибудь дешевый фраер!  -  грубо  сказал
Иванов фразу, не написанную ни в одной сценарной разработке.
   Майор Проскурин удивленно вскинул брови и показал большой палец.
   - Это я в кино слышал! - гордо сообщил Иванов, прикрыв трубку рукой.
   Майор побелел и несколько раз ткнул пальцем в трубку.
   - Ах, ну да! - кивнул Иванов и снова прижал наушник к уху.
   - ...рваный, - услышал он обрывок фразы.
   - Что?
   - Сойди с моего пути! Гнида! Сойди! Если хочешь остаться  жив!  -  заорал
совершенно потерявший над собой контроль Папа.
   - Я не уйду, пока не получу то, что принадлежит мне по праву, -  напротив
очень спокойно сказал Иван Иванович. - И ты все равно отдашь мне то, что мне
принадлежит.
   - Ты никогда ничего не получишь!
   - Я думаю, ты одумаешься. Потому что  если  ты  не  одумаешься,  я  начну
террор.
   - Какой террор? Не кукарекай, петух драный, пока солнце не взошло.
   Переставшая возиться у второго  телефона  братва  притихла,  глядя  снизу
вверх на Папу.  "Петух"  -  это  было  серьезно.  На  "петуха"  неизвестному
телефонному собеседнику надо было как-то отвечать.
   - Он обидел тебя! - сказал губами майор Проскурин, слушавший  телефон  по
отводной трубке. - Обидься!
   - Сам петух,  -  не  нашелся,  что  сказать,  Иванов.  После  чего  снова
заговорил по утвержденному генералом сценарию. Очень убедительно  заговорил.
- Слушай меня сюда ушами, -  зловеще  и  очень  громко  сказал  он,  обратив
внимание на поставленные против этой реплики два восклицательных знака. -  Я
позвоню тебе через десять минут. Если ты не скажешь "да", я буду каждый день
калечить по одному твоему подручному. Каждый день  -  по  одному!  Три  дня!
Через три дня я начну убивать их. Одного за  другим.  Пока  не  доберусь  до
тебя. Последним я убью тебя. Потому что ты не  хочешь  отдать  принадлежащую
мне вещь!
   - Молодец! - показал майор. И тут же добавил уже в полный голос: -  Круто
ты с ним!
   Иван Иванович смущенно потупил взор. Папа стоял  с  трубкой,  прижатой  к
уху, еще две или три минуты после того, как по ней зазвучали  гудки.  Так  с
ним никто не разговаривал. Очень давно не разговаривал. А может быть, вообще
не разговаривал.
   Он зло отбросил трубку и взглянул на своих подручных. Так  взглянул,  что
те шарахнулись в сторону... - Откуда?! - резко спросил он.
   - Мы ничего не узнали, Папа! Он звонил с телефона-автомата.
   - Что?!
   - Папа, мы здесь ни при чем! Так сказали на станции.
   Упавший на пол телефон зазвонил снова. Все смотрели на него, но никто  не
решался его поднять.
   - Дайте! - сказал Папа. - Десять минут истекли. Что ты решил?  -  спросил
уже знакомый голос.
   - Да пошел ты!..
   - Тогда я открываю счет, - предупредил голос. Папа снова швырнул  телефон
на пол. Но на этот раз так, что  из  него,  словно  взрывом,  выбросил