и зачем эти паспорта?
   - Эти? Эти из фирмы. Их нам фирмовые сделали. Когда мы на них наехали.  -
Зачем сделали?
   - Чтобы ехать. За границу ехать. Потому что по простым нельзя.
   - Куда ехать за границу?
   - Папа не сказал.
   - Какой Папа?
   - Ну Папа! Наш Папа! Главный наш. Это он сказал, чтобы мы паспорта...
   - А дискеты?
   - Какие дискеты?
   Сильный,  костяшками  пальцев  удар  под  правое  подреберье.  Туда,  где
располагается печень.
   - Ой!
   - Где дискеты?
   - Какие?
   - Ты сам знаешь какие.
   - Не знаю. Мамой клянусь!
   Еще один удар. Такой же силы и туда же.
   - А-а-а-й!
   - Ну так где дискеты?
   - Ты же убьешь меня!
   - Конечно, убью.
   - А если я скажу?
   - Оставлю жить. Если все скажешь. Особенно про дискеты.
   - Про дискеты я не знаю...
   Борец вытащил и щелчком открыл большой перочинный нож. Очень большой нож.
   - Ну? - еще раз спросил он. И ухватил Шустрого за нос. - Вспомнил?
   - Ты что делаешь? Ты что хочешь?!
   - Я хочу узнать про дискеты. Или хочу отрезать тебе нос.
   - Врешь! Ты не сможешь! Не посмеешь!..
   - Смогу! И посмею, - очень спокойно сказал Борец и, резко проведя лезвием
ножа слева направо и сверху вниз, отрезал кончик носа,  отбросив  в  сторону
кусок мяса.
   - А-а-а! - сдавленно, потому что под  ладонью,  заорал  Шустрый,  пытаясь
увидеть то, что упало на пол.
   - Ну что, вспомнил?
   Рана была небольшая, пострадал только самый кончик  носа,  но  рана  была
очень болезненная,  очень  кровавая  и  трудно  переносимая  психологически.
Потому что с этим, обрезанным наполовину носом надо было жить дальше.
   - Гад, сволочь, гнида, козел! - заорал, заматерился, заплакал Шустрый.
   - Ну так вспомнил? - все так же спокойно спросил Борец.
   - Убью суку!
   Борец опустил руки вниз. Обе руки. В том числе ту, в  которой  был  зажат
нож. Которым только что...
   - Ты что хочешь  делать?  -  перестав  материться,  настороженно  спросил
Шустрый.
   - То же самое! - ответил Борец  и,  откинув  полу  халата,  срезал  ножом
резинку трусов.
   - Ты что удумал? - хотел было дико заорать Шустрый,  но  тут  же  получил
удар кулаком в губы.
   - Тихо!
   - Ты что удумал? - напряженным, свистящим шепотом переспросил он.
   Борец, брезгливо  морщась,  ухватил  пальцами,  облаченными  в  перчатки,
оттянул на себя главную гордость  и  отличительное  достоинство  Шустрого  и
придвинул, притер снизу острое и оттого шершаво цепляющееся за  кожу  лезвие
ножа.
   -  Не...  не...  Не  на-до!  -  боясь  пошевелиться,  попросил   Шустрый,
заискивающе улыбаясь.
   - Тогда скажи, где дискеты.
   - У Папы. Дискеты у Папы.
   - Как они к нему попали?
   - Я отдал.
   - А у тебя они откуда?
   - Я взял, тогда... Ну не надо. Ну прошу... Ну блин, в натуре...
   - У кого взял?
   - Я точно не знаю. У него фамилия Иванов.
   - Куда он потом делся?
   - Кто?
   - Иванов!
   - Сбежал. Он наших братанов положил. Всех. И сбежал.
   - Что на дискете? Ну!
   Борец шершаво чиркнул по натянутой коже и  почувствовал,  как  она  легко
расползлась в стороны, капая на пол кровью.
   - А-аааа! Зачем? Не надо! Я все скажу! Там счета.  В  иностранных  банках
счета. Где деньги. Очень много денег! Ну не надо...
   - Кто собирался туда ехать?
   - Мы... Те, кто на паспортах. Но не за деньгами. Просто посмотреть...
   - Когда и куда конкретно ехать?
   - Папа не сказал. Ой! Ну честно! Он никогда  никому  ничего  не  говорит!
Только в самый последний момент.
   - Не врешь?
   - Ой! Ай! Нет! Не вру!
   - Это все, что ты знаешь? - Нож еще на миллиметр углубился в живую плоть.
Кровь еще гуще закапала на пол. - Ну! А то я тебе его в рот затолкну. Ну!!
   - Ничего! Больше совсем ничего! Честно говорю! Ну козлом буду!
   - Уже есть! - сказал  Борец,  отпуская  удерживаемый  орган  и  брезгливо
отирая перчатки о лицо "языка". - Говори адреса.
   - Ты меня убьешь?
   - Адреса говори!
   - Ты меня...
   - Ну!
   - Какие адреса? - плача  и  подскуливая,  спросил  морально  и  физически
сломленный пленник.
   - Папы. И этих, - показал Борец на паспорта. Хлюпая носом и  через  слово
моля о пощаде, Шустрый назвал адреса, сдавая Папу и своих братанов.
   - Не перепутал?
   - Нет, нет! - уверил Шустрый. - Ты меня не убьешь?
   - Я? На хрена ты мне нужен? - сказал Борец. - У тебя пушка и деньги есть?
   - Есть, есть, - закивал деморализованный Шустрый. -
   И деньги, и шпалер. Вон там. Под шкафом. Там тайник.  Где  половицы...  -
Ключи?
   - В кармане. В куртке.
   Борец нашел ключи, открыл углубленный в пол металлический  ящик,  вытащил
из него "наган" и пачку долларов.
   - Больше ничего?
   - Ничего. Мамой клянусь...
   Борец закрыл тайник и настелил сверху обрезанные половицы.
   - Ну тогда я пошел...
   - До свидания, - совершенно тупо сказал Шустрый. Борец прошел в  коридор,
к двери.
   Шустрый облегченно обмяк в кресле и заплакал. Но Борец не ушел. Совсем  -
не ушел. Он на цыпочках вернулся в комнату, встал, навис сзади над  креслом,
медленно опустил вниз руки  и  резким  рывком,  с  громким  хрустом  свернул
плачущему Шустрому шею.
   Теперь он точно не мог приехать в далекую Швейцарию...
   Глава 20
   - Ну что, Степан Степанович, не пора ли нам запускать нашего  суперагента
в дело? Сколько ему можно науки преподавать? Эдак на  нем  живого  места  не
останется. Как считаешь? - По-настоящему запускать, конечно, рано.  Материал
сырой. Но, с другой стороны, тут дело не времени, его сколько ни вари...
   - Крутым не станет?
   - Не станет. Как был размазней, так и  останется  размазней.  Такие,  как
Иванов, к нашим наукам изначально не способны. Как лишенные слуха к музыке.
   - Не вышло у нас с Ивановым как хотели.
   - Не вышло. Хотя, конечно, кое-чему он научился.  Оружие  держать,  удары
показывать. Если бы еще недельку-другую...
   - Нет у нас недельки. Тем более другой. Больше ждать мы уже не можем. Все
сроки вышли, - перешел с дружеского трепа на деловой тон генерал Трофимов. -
Сегодня я получил ответ от начальства  по  поводу  использования  Иванова  в
операции по разработке Пиркса. Ответ положительный.
   - Значит, все-таки дали "добро"?
   -  Не  дали,  а  кое-как  дали.  С  боем  дали.   Практически   под   мою
ответственность. Так что нам теперь в лужу садиться нельзя. А надо все очень
хорошо продумать.
   - Тогда давайте думать...
   Думать пришлось с самого начала.  Которое  для  генерала  и  майора  было
начало, а для всех прочих и в первую очередь для Иванова - продолжение.  Для
генерала и майора точкой отсчета их не  зрительского,  но  профессионального
интереса был факт контакта Королькова Ильи Григорьевича  по  кличке  Папа  с
гражданином США Джоном Пирксом. Он же агент  Центрального  разведывательного
управления США, работающий под крышей второго помощника атташе  по  культуре
посольства США. И вполне вероятной встречи Королькова  Ильи  Григорьевича  с
работником швейцарского консульства Густавом  Эриксоном,  который  в  момент
контакта с Джоном Пирксом в ресторане "Русский двор" находился там же.
   Более всего интересен, конечно, контакт с Джоном Пирксом, имевшем в своей
биографии несколько громких дел и  несколько  зафиксированных  в  его  досье
официальных выдворений из стран,  где  тоже  служил  вторым  помощником  при
каком-нибудь атташе.
   Все прочие случившиеся до встречи трех этих фигурантов события, а  именно
дискеты с номерами партийных счетов, всеобщая охота за дискетами с  номерами
партийных счетов и трупы, случавшиеся в  результате  охоты  за  дискетами  с
номерами партийных счетов, - были вторичны. Первичным - контакты  Королькова
с посольскими работниками. Потому что за раскрытие этих контактов генерал  и
майор получали зарплаты, звания и повышения  по  службе.  А  от  всего  лишь
эстетическое удовольствие, как от прочтения мудрено закрученного детектива.
   В чем заключался взаимный интерес Королькова Ильи Григорьевича по  кличке
Папа и работников посольства США и Швейцарии, было неизвестно.  Но  в  общих
чертах понятно. Королькову нужна была виза в Швейцарию, чтобы приблизиться к
манившим его  миллионам  долларов  партийного  золота.  Его  мотивация  была
абсолютна ясна.
   Более-менее понятно было, что свело с Корольковым работника  швейцарского
консульства. Тоже скорее всего деньги. Но не миллионы абстрактных  долларов,
а вполне конкретные несколько сотен или, что более вероятно, несколько тысяч
долларов, которые он предполагал положить в карман за полулегальное открытие
виз в Швейцарию.
   Непонятно откуда в этой паре объявился Джон Пирке? Он визами в  Швейцарию
не заведует и в этом вопросе помочь Королькову не мог. Или мог? Если мог, то
опять-таки через Эриксона. Из чего следует, что Эриксон, как минимум, должен
знать и должен иметь с ним какие-то отношения.
   Так имеет или нет?
   По всей видимости, имеет, что косвенно подтверждается тем, что Джон Пирке
присутствовал при встрече, которая касалась лишь двух человек  -  покупателя
виз Королькова и продавца виз Эриксона. При чем здесь третий? Который тем не
менее был.
   Существует еще один проверочный вопрос, который позволяет  выяснить,  кто
был инициатором знакомства - кто пригласил  Пиркса  на  встречу?  Корольков?
Нет. Он его  до  того  момента  не  знал  и  ведать  о  нем  не  ведал.  Что
подтверждается оперативными данными по Джону Пирксу  и  изучением  биографии
Королькова.
   Значит,  американца  на  встречу  пригласил   Эриксон.   Что   опять-таки
подтверждает  первоначальный  вывод  о  их  близком   и   не   рекламируемом
знакомстве. Возможно, о деловом знакомстве.
   Отсюда определяется первая линия поиска - Джон Пирке  -  Густав  Эриксон.
Что бы их  ни  объединяло,  это  очень  небезынтересно  Службе  безопасности
страны, где они аккредитованы.
   Если это коммерция, то  можно  попробовать  завлечь  их  в  какую-нибудь,
сулящую крупные барыши торговую операцию. Или просто купить,  если  они  так
сильно любят деньги что готовы, скрывая это от всех,  заниматься  совместным
полуподпольным бизнесом.
   Если это не коммерция, а, к примеру, чистая взаимная любовь, то это  тоже
неплохо, потому что можно получить добротный  компрометирующий  материал,  с
помощью которого склонить их к сотрудничеству.
   Если это совместная работа спецслужб двух стран, то тогда  во  имя  каких
целей? Что тоже крайне интересно узнать.
   А если Джон Пирке лишь  использует  Эриксона  в  своих  корыстных  целях,
заставляя сводить с нужными  ему  людьми  и,  к  примеру,  расплачиваться  с
нужными людьми швейцарскими визами, то это тем более интересно,  потому  что
позволяет подцепить на крючок, как минимум, одного из них -швейцарца и через
него выйти на Джона Пиркса.
   Отсюда можно сделать несколько выводов.
   Первый. Из всей этой компании более всех  интересен  Безопасности  второй
помощник атташе по культуре Джон Пиркс.
   Второй. С Джоном  Пирксом  имеет  какие-то,  пока  еще  не  установленные
отношения работник консульства  Швейцарии  Густав  Эриксон.  В  подробностях
которых обязательно надо разобраться.
   Третье. Джон Пирке вышел на  контакт  с  гражданином  России  Корольковым
Ильей Григорьевичем, известным в уголовных кругах как  Папа  и  имеющим  там
определенный вес Зачем Джон Пирке вышел на Королькова? Это тоже надо узнать.
   Отсюда встает главный на сегодняшний день вопрос как подобраться к  Джону
Пирксу,   который   является   дипломатом   суверенной   державы,    защищен
дипломатическим иммунитетом и совершенно  не  заинтересован  в  контактах  с
Безопасностью?
   Как?
   - Из всех возможных вариантов прямого знакомства с Джоном Пирксом  мы  на
сегодняшний  день  реально  имеем  два.  Первый  -   работник   швейцарского
консульства Густав Эриксон, - загнул указательный палец генерал Трофимов.  -
Второй - Корольков Илья Григорьевич, - загнул он второй палец. - Все?
   - Все, - ответил майор Проскурин.
   - Значит, придется исходить из того, что мы имеем, и использовать то, что
мы имеем. А имеем мы Эриксона  и  Королькова.  Имеем  дипломата  и  бандита.
Начнем с дипломата.
   Майор  открыл  пронумерованную,  прошитую  суровой  нитью  и  скрепленную
печатью страницу в блокноте для служебных записей.
   - Надо установить за Эриксоном постоянное наблюдение. Отсмотреть все  его
связи, привычки, наклонности. Особенно дурные связи  и  дурные  наклонности.
Надо  накопить  компрометирующий  материал.  Любой,  какой   возможно.   Нас
интересуют любые отклонения от нормы - на службе, в быту, в интимной  жизни.
Не может быть,  чтобы  у  него  не  было  никаких  пороков.  Люди,  лишенные
абсолютно всяких пороков, есть только в  одном  месте  -  на  кладбище.  Нам
необходимо найти зацепку для будущего разговора. Вернее сказать, для будущей
вербовки. Лучше всего начинать искать компромат  на  службе.  Раз  Корольков
обратился к нему, значит, он был не первый клиент,  нуждающийся  в  открытии
виз. Значит, кто-то был до него и знает за Эриксоном такого рода услуги.
   Этого "кого-то" надо найти. Или этого "кого-то" надо ему подсунуть.
   Майор зафиксировал  все  соображения,  высказанные  генералом,  для  него
бывшие приказом.
   - Теперь Корольков. Что думаешь по  Королькову?  -  Корольков  Пиркса  не
сдаст. При любом подходе он зароет всякую информацию. И  никого  к  нему  не
подпустит. - Кроме все того же Иванова... То есть мы  приходим  к  варианту,
который сформулировали раньше. Дверь,  открывающая  доступ  к  Дяде  Сэму  -
Корольков. Ключ, который может открыть эту дверцу, -  Иванов.  И  пока  ключ
только один Других вариантов ты мне предложить не можешь?
   - Нет. Мы пытались просчитывать  другие  варианты  подвода  -  ничего  не
вышло. Корольков очень серьезно защищает себя от сторонних контактов. Быстро
подвести к нему человека невозможно. Он будет проверять его и  наблюдать  за
ним много месяцев, если не годы, прежде чем допустит к серьезной информации.
Пусть даже это  будет  его  ближайший  родственник.  Корольков  не  доверяет
никому.  Я  полагаю,  что  Иванов  единственно  возможный  вариант  быстрого
подхода. Но, честно говоря, очень сомнительный вариант.
   - Не веришь, что Корольков пойдет с ним на сближение?
   - Не верю!
   - Но через Иванова он проще и быстрее может выйти на швейцарское золото.
   - Ему не нужно золото. Вернее, не настолько нужно,  чтобы  очертя  голову
бросаться  на  сомнительные  наживки.  У  него  достаточно  денег  здесь   и
достаточно выхода на новые деньги здесь, чтобы торопиться со Швейцарией.  Он
будет выжидать и будет тянуть время, чтобы взять свое наверняка. Золото  для
него не лучшая приманка.
   - Тогда остается страх. Потому что ничего другого не остается.
   Майор пожал плечами.
   - Значит, поступим так. Запроси в милиции  и  еще  раз  самым  тщательным
образом изучи все дела Королькова  и  дела,  в  которых  были  замешаны  его
приятели. Отсмотри к нему и к его людям все подходы. Ну то есть  где  живут,
где бывают, с кем дружбу водят. Но самое главное,  продумай  и  распиши  все
сценарии  форсированного  подвода  к  Королькову  Иванова,  -  сформулировал
очередной приказ генерал. - Все продумай и сладкие, и  горькие.  Продумай  и
доложи мне. По сценариям доложи послезавтра, в четырнадцать ноль-ноль.
   - Но... - Никаких но... Послезавтра! В четырнадцать ноль-ноль. Потому что
послепослезавтра мы должны начать действовать. Закончилось  время  раскачки.
Закончилось, Степан Степанович!
   Глава 21
   - Когда? - спокойно, но так,  что  у  присутствующих  мурашки  по  спинам
побежали, спросил Папа. - Когда?!
   - Днем.
   - Кто его последним видел?
   - Ушастый и Шавка.
   - Сюда их.
   Требуемых "шестерок" нашли и мгновенно, чуть не  волоком,  притащили  под
грозные очи Папы. Которого они,  может  быть,  первый  раз  в  жизни  живьем
наблюдали.
   - Где вы его видели?
   - Дома. У него дома.
   - Когда?
   - Днем...
   - Когда днем?
   - Три часа назад. Когда паспорта принесли.
   - Он был один?
   - Нет. Там с ним какая-то баба была.
   - Какая?
   - Обыкновенная. Шалава. Он сказал, что ее у центрального гастронома снял.
   - Отыскать бабу. И все у нее узнать! - коротко распорядился Папа.
   Несколько бригадиров тихо вышли из комнаты.
   - Кто нашел Шустрого?
   - Носатый. Он за деньгами пришел. Долго стучал. А потом дверь открыл.
   - У него что, ключ был?
   - Нет, ключа не  было.  Отмычки  были.  Он  отмычкой  открыл.  Ему  ждать
надоело, и он открыл. Думал, Шустрого нет и он все сам  возьмет.  А  Шустрый
был...
   - Носатого сюда.
   Привели Носатого.
   - Ты его первый увидел?
   - Я.
   - Рассказывай.
   - Что рассказывать?
   - То, что увидел! Подробно и по порядку рассказывай.
   - Ну я открыл дверь, на всякий случай покричал его, прош„л по коридору  в
комнату и увидел... Шустрого увидел. М„ртвого.
   - Как его убили?
   - Не знаю. В него вроде не стреляли и на перо не сажали
   - Почему ты так решил?
   - Никаких ран видно не было.
   - Он что, был целый?
   - Не сказать, чтобы совсем. Побитый был  сильно.  Да,  у  него  еще...  В
общем, у него кончик носа был отрезан.
   - Носа?!
   - Ну да, носа. Отпластан, как бритвой! Присутствующая при допросе  братва
тихо зашушукалась.
   Насчет отрезанного носа.
   - А ну тихо!
   Все мгновенно замолчали.
   - Ты там ничего не трогал?
   - Нет. Я сразу ушел. И сразу сказал...
   - Ладно, иди.
   - Ментов никто не вызывал?
   - Нет! Как можно.
   - Тогда едем.
   - Куда, Папа?
   - Туда едем. Теперь едем.
   - Но это... это...
   - Чего сопли жуете? Ну?
   - Это опасно. Могут заметить соседи и потом стукнуть ментам.
   - Ничего. Как-нибудь. Поехали!
   К самому подъезду на машине Папа  не  подъезжал.  Прошел  пешком.  Братва
заранее проверила дорогу и открыла дверь,  так  что  никаких  препятствий  в
продвижении не возникало.
   Папа зашел в услужливо распахнутую дверь.
   - Где он?
   - Там, Папа.
   Бывший близкий подручный Папы расслабленно сидел на кресле, уронив голову
набок. В квартире все было чисто и относительно убрано.  Шмона,  похоже,  не
было.
   - Тайник где? - спросил Папа.
   - Здесь тайник. Пустой. Совсем пустой. Может, его  кто  откурочил,  чтобы
бабки умыкнуть?
   - Может, и откурочил. Только что-то он слишком гладкий. Не  видно,  чтобы
его ломали.
   - Так, может, они внутряк отжали? Монтировкой.
   - Тогда бы крышка была  погнута.  Не  ломали  его.  Ключом  открыли.  Его
ключом.
   - Откуда бы они его взяли?
   - Нашли. Или он дал, - кивнул Папа на покойника.
   - Паспортов нет, - сообщил появившийся из соседней комнаты претендент  на
освобожденное Шустрым место. Новый,  почти  уже  утвержденный  подручный  по
кличке Бурый.
   - Внимательно смотрели?
   - Все перетряхнули.
   - Поди наследили?
   - Нет, мы аккуратно. И все на место положили.
   - Значит, говоришь, не нашли...
   Папа подошел к покойнику и долго смотрел на него, словно надеясь  узнать,
кто к нему приходил, что искал и кто его убил.
   Но Шустрый молчал. И сидел. Первый раз в присутствии Папы он  не  отвечал
на его вопросы и не вставал.
   Папа вытащил носовой платок, обернул  им  пальцы  и,  взяв  покойника  за
подбородок, медленно повернул голову. Посмотрел  и  снова  опустил  обратно.
Потом тот же платок он набросил сзади на шею и пощупал выступающие позвонки.
   - Ему свернули голову, -  сказал  он.  -  Как  цыпленку.  Все  на  минуту
напряженно замолчали.
   - Это он, Папа. Это он грохнул Шустрого, - тихо сказал  Бурый.  -  Нутром
чую - он! Это он мочит наших. Одного за другим. Вначале там, в доме,  теперь
здесь. Он перемочит нас всех. До последнего. Зачем он нас мочит? Чего ему от
нас надо?..
   - Цыц! - оборвал его Папа. - Уходим. Здесь нам больше Делать нечего...
   "Может, и действительно Иванов, - думал Папа, спускаясь по лестнице,  идя
по улице, садясь в  машину  и  приехав  домой.  -  Может,  он  действительно
оберегает свои бабки и жалит каждого, кто  к  ним  приближается.  Смертельно
ж