зарывшись  по  самые
уши...
   - Тоже из Парижа? - спросил Иванов.
   - Почему из Парижа? - растерялся майор. - Из... Впрочем, это не важно. Но
все равно было очень холодно и жестко. А у вас тут, - он заглянул в шкаф,  -
просто вагон СВ со всеми удобствами. Так что жаловаться - грех.
   Но Иванов хотел жаловаться... На  тесноту,  на  темноту,  на  духоту,  на
отсутствие бара, холодильника, телевизора, которые были у него в  другом,  в
том, в котором он путешествовал по Европе, шкафу.
   - Что, серьезно? - поразились вскрывавшие контейнер бойцы. -  В  платяном
шкафу - холодильник? Стационарный?!
   - И еще бар...
   Ну дает, ну заливает! И ведь как складно-то заливает!
   -  И  еще  видеомагнитофон,  душ,  унитаз,   кондиционер,   -   продолжал
перечислять Иванов.
   - И еще этот шкаф ездил?
   - Да, ездил. По Европе. И один  раз  плавал  через  океан  в  Америку,  -
подтвердил Иванов. - А этот...
   И снова стал, загибая пальцы,  жаловаться  на  несоответствие  шкафа  его
уровню запросов.
   "Вот ведь сволочь, -  думал  про  себя  майор,  глядя  на  предъявляющего
претензии и обижающегося на все и вся Иванова, - сколько народу положил,  из
неприступной французской тюрьмы, откуда никто выбраться не  мог,  сбежал,  с
крыши на  крышу  прыгал  и  по  натянутому  канату,  что  твой  канатоходец,
спускался, а теперь капризничает, хлюпика изображая. Холодильника у  него  в
шкафу, видите ли, нет, а в холодильнике европейской кухни! Распустил нюни до
пола... Ведь все о нем уже все давно знают, а он комедию ломает! И надо  ему
это?! Похоже, что надо...?
   - Ну ничего, ничего, сейчас мы вам баньку организуем, накормим, -  словно
малое дитя, уговаривал Иванова майор. - Выспитесь, отдохнете...
   "А поверишь  ему,  повернешься  спиной  -  и  все,  считай,  покойник,  -
параллельно разговорам продолжал думать майор, заботливо промакивая  Иванову
платком слезы. - Свернет к чертовой матери набок  шею,  как  цыпленку.  Нет,
дураков нынче нет, слезкам верить. Пусть те в  этот  маскарад,  верят,  кому
жизнь недорога...?
   - Банька у нас знатная, до костей прогреет. Ну что - пошли?
   Банька  была  действительно  знатная  -  спецназовцы,  которым  частенько
случается бороздить брюхом раскисшую грязь, умеют ценить такие удовольствия.
   - Эх... хорошо! - вскрикивал майор Проскурин, поддавая пару.
   - Ой, жарко, жарко! Ой, не могу. Ой, не надо больше!.. - стонал Иванов.
   - А мы сейчас веничком,  веничком!  -  радовался  жизни  майор,  охаживая
березовым веником голую спину Иванова.
   - Ой, хватит, помру сейчас! - орал Иванов. - Все - помер!
   Помирать Иванову было нельзя, он для дела нужен был.
   Бойцы майора стянули Иванова с полки, вынесли в предбанник  и  привели  в
чувство, опрокинув на него два ведра холодной воды.
   - Ой, холодно, холодно! - завопил как резаный Иванов.
   Его  обрюзгшее,  дряблое  тело  странно  смотрелось  на  фоне  накачанных
бицепсов и  трицепсов  фээсбэшников.  Представить,  что  этот  дохляк  может
кому-то причинить вред, было  невозможно.  Но  эти,  приближенные  к  майору
бойцы, одни из немногих знали, на что способен этот хлюпик.  Своими  глазами
видели, на что способен. Например, в Париже, где он спрыгнул с крыши  одного
из корпусов тюрьмы и по натянутому тросу, ласточкой, пролетел над забором  с
колючкой под током!
   А то, что он на вид дохлый, так, может, специально  дохлый,  по  легенде,
чтобы ввести противника в заблуждение и неожиданней ударить. Бык тоже здоров
- здоровей не бывает, только его в сто раз легче тореадор  одним  ударом  на
тот свет отправляет!..
   - Ну все, айда пиво пить!..
   Но пиво было так, для затравки, потому что к пиву полагалось  сто  боевых
грамм.
   - Ну, за тех, кто не с нами!.. С пива и водки Иванова быстро развезло,  и
он начал рассказывать про котлоагрегаты:
   - Вот все думают, что котел это большая бочка. Э-э нет! Ничего подобного!
Котел это... агрегат. Там же и горелки,  и  клапана  разные,  и  эти  еще...
термометры. А я -  ин-же-нер!  Я  эти  клапана  как  свои  пять  пальцев,  -
показывал Иванов всем желающим свои растопыренные пять пальцев.
   Его не слушали, но на всякий случай делали вид, что слушают.
   - Да ладно про котлы. Вы лучше расскажите, как вы  тюремщика...  того,  -
попросил кто-то из бойцов.
   - Какого тюремщика? - насторожился Иванов.
   - Французского, которого вы гвоздем вот сюда, - ткнул боец себя пальцем в
шею.
   И все согласно  закивали  головами.  Потому  что  раздобыть,  находясь  в
тюрьме, гвоздь, сделать из него заточку и использовать по назначению  -  это
круто. Это высший класс!
   - Расскажите, расскажите. Нам нужно. Это ведь практический опыт.
   - Вы что? Никого я ни того, - отнекивался Иванов. - И вовсе не я это!
   - А кто? - удивились бойцы.
   - Это его другой надзиратель, который меня из камеры вывел.  Он  меня  за
руку держал, а когда тот подошел, он его и ударил.
   - Вашей рукой? - не поверили бойцы.
   - Ну да, моей рукой... Я гвоздь держал,  а  он  меня  за  руку  держал  и
ка-ак!.. И все!..
   Бойцы одобрительно закивали головами.
   Молодец мужик, пить - пьет, но дело разумеет. Такую ересь порет с  такими
честными глазами! Уж кажется, что тут можно придумать в свое оправдание -  и
заточка у тебя, и ударил ты, а он вон  как  извернулся!  Это  ж  надо  такое
придумать!..
   - Да ладно, нам можно. Мы сами по этому делу, -  заговорщически  сообщили
фээсбэшники.
   - По какому? - туго соображая, переспросил Иванов.
   - По тому же, по которому вы. Вот у вас, к примеру,  сколько  засечек  на
прикладе?
   - На каком прикладе?
   - Ну, в смысле, сколько у вас в активе ?жмуров?? Ну, покойников?
   - У меня? Ни одного! - четко, проговаривая слова, сказал Иванов.  -  Я  -
пальцем никого. Я ведь не тот, который вы думаете, я по котлоагрегатам...
   Бойцы дружно заржали.
   Ну точно молодец - свои не свои, а он  знай  мозги  пудрит!  Нет,  такого
голыми руками не взять.
   - Ну ладно, не хотите - не надо, - не обиделись  бойцы.  -  Мы  ведь  все
понимаем!
   И действительно все понимали...
   Сомлевший Иванов сидел в бане, на режимном объекте, в окружении дюжих, на
две головы выше его молодцов, пил с  ними  пиво  и  водку,  рассказывал  про
котлоагрегаты, покровительственно стучал их ладошкой по чугунным плечам,  по
каждому поводу лез обниматься и вообще вел себя безобразно.  Но  точно  так,
как и должен вести  себя  старший  товарищ  перед  молодой  порослью  бойцов
невидимого фронта.
   "Нормальные ребята, - думал он. - Классные. Только жаль, в котлоагрегатах
ни хрена не смыслят. А так - мировые пацаны!..?

Глава третья

   Второй помощник атташе по культуре посольства США  в  Москве  Джон  Пиркс
стоял навытяжку перед начальством...
   Да каким  атташе,  по  какой  культуре?..  Перед  настоящим  начальством,
которое не по культуре, которое по месту основной и единственной  работы,  -
перед Начальником Восточного сектора ЦРУ.
   Первый шквал бури, когда на Джона Пиркса просто шумели, грозились сорвать
погоны, выгнать на улицу и начистить морду, миновал. И теперь  разговор  шел
по существу.
   - Как это произошло?
   - Мы действовали по утвержденному плану, - начал Джон, на  всякий  случай
напомнив, кто являлся первой инстанцией, одобрившей сценарий побега.
   Начальник Восточного сектора поморщился, но промолчал. Он о своей подписи
помнил, вернее, вспомнил сразу же, как только узнал о случившемся. И  теперь
уже не забудет, даже если  захочет,  потому  что  его  в  эту  подпись,  как
нагадившего на ковер щенка в его же лужу, мордой еще не раз ткнут.
   - Понятно, что дальше?
   - Вначале все шло штатно: ?леваки? дали согласие на участие  в  операции,
нашли исполнителя и обеспечили ?буфер?...
   "Буфером? были не пружины и бамперы, а были живые люди  -  три  ?левака?,
которые должны были выполнять роль посредников между людьми Джона  Пиркса  и
нанятым  ими  исполнителем  и  беглецом.  Их   участие   в   операции   было
необязательным - вручить деньги и  постоять  у  лебедки  мог  любой,  но  их
участие позволяло не засвечивать в этом деле интересы ЦРУ.
   -  Мы  участвовали  в  операции  в  основном  информационными  ресурсами,
финансами и технической стороной... Но потом...
   Потом все  пошло  наперекосяк.  Вначале  заупрямился  главарь  ?леваков?,
затребовав в залог, в качестве гаранта сделки, кого-нибудь  из  людей  Джона
Пиркса, и подстраховался совместной с Джоном фотографией, которую можно было
использовать для шантажа. Потом Иванов,  выходя  из  камеры  с  подкупленным
надзирателем, убил встреченного в коридоре корпусного. И на прощание  пырнул
гвоздем своего помощника, что не предусматривалось никакими  планами.  Ну  а
потом...
   Потом он спустился по отстреленному линеметом и  зацепившемуся  за  крышу
якорем тросу на улицу и, вместо того чтобы отблагодарить  своих  спасителей,
убил их, скрывшись в неизвестном направлении. Что убил - нехорошо, на то они
и ?буфер?, хуже, что скрылся...
   - Где он может теперь быть?
   Джон Пиркс развел руками.
   Дело было дрянь, мало того, что  Иванова,  ради  которого  все  это  дело
затеяли, не заполучили, еще и под ?леваков? попали. Потому что те  расценили
убийство своих товарищей как предательство и прислали Джону в коробке из-под
торта голову его отправленного в залог человека.
   Была одна беда - стало  две.  Раньше  ославить  ЦРУ  мог  только  Иванов,
который по их наводке ликвидировал известного в Европе бизнесмена, а  теперь
появились еще и располагающие компроматом ?леваки?.
   - Значит, так, - подвел итог Начальник Восточного сектора. - Провала  нам
не простят: тебе -  огласки,  мне  -  тебя.  И,  боюсь,  отставкой  дело  не
ограничится. Нужны будут виновные. Самые подходящие кандидатуры - мы.
   Джон Пиркс согласно кивнул.
   - В лучшем  случае  они  все  спишут  на  случайно  затесавшихся  в  ряды
профессионалов недоумков, в худшем - на павших  героев.  Лично  я  предпочту
быть недоумком.
   Джон Пиркс тоже выбирал быть живым разгильдяем, чем мертвым  национальным
героем.
   - Отсюда мораль - или мы подчищаем все хвосты. Или...
   - Подчищаем, - кивнул Джон.
   - Тогда первое - нужно все это как-то оформить, как-то так, чтобы все это
там, - ткнул Начальник Джона пальцем в потолок, - выглядело помягче. Далее -
как  можно  быстрее  прибрать  за  собой  во  Франции,  либо  найти   способ
договориться с ?леваками?,  либо...  Но  главное  -  решить,  что  делать  с
Ивановым...
   "Лучше бы то, что планировали раньше,  -  подумал  Джон  Пиркс,  -  взять
живьем, выпотрошить, предложить  сотрудничество  и,  если  он  откажется,  -
зачистить. Впрочем, предложение ему уже было сделано, было сделано  в  форме
побега - и было отвергнуто, если считать трупы  ?леваков?  отказом.  Значит,
можно переходить сразу к третьему пункту?.
   - Иванова надо ?стирать?, - внес предложение Джон Пиркс.
   - ?Стирать? или нет, вопрос второй, - вздохнул Начальник Джона.
   А кто же тогда первый, если Иванов - второй?!
   - Главный вопрос - что докладывать по его поводу начальству.
   Это верно - суть не всегда зависит от содержания, очень часто  от  формы.
От того, как будет представлен провал - провалом или частичной победой.
   - Ты, кажется, говорил, он выдающийся ?мусорщик?,  -  напомнил  Начальник
Восточного сектора. -  Что  чуть  ли  не  три  десятка  людей  на  тот  свет
спровадил.
   - Теперь больше. В два раза больше. Только вы в это не верили.
   - Я и сейчас сомневаюсь, хотя сейчас уже меньше.
   Джон Пиркс не понимал, куда клонит его начальник, хотя  догадывался,  что
тот нащупал какой-то выход.
   - Это он нас вывел на Друга?
   Другом был работавший в Генштабе генерал, которого американцы завербовали
при посредничестве Иванова и который на самом деле не  был  генералом  и  не
работал в Генштабе, а работал на ФСБ в качестве двойного агента под  кличкой
Генштабист. Это был тот человек и та операция, ради которых генерал Трофимов
связался в свое время с Ивановым.
   - Да, Друг - это наводка Иванова.
   -  То  есть   можно   предположить,   что   Иванов   имеет   контакты   с
высокопоставленными военными чинами?
   - Мы пытались это выяснить, но, кроме Друга, он никого не назвал.
   - Но это еще не значит, что таких контактов нет. Это лишь значит, что  он
о них не сказал, - подчеркнул Начальник Восточного сектора. - Кроме того, он
продемонстрировал выдающиеся профессиональные навыки в области ликвидации.
   Тут - да, тут спорить не приходилось.
   - Вы брали его в разработку? - задал главный вопрос Начальник Джона.
   - Да, в рамках проверки агента Друг.
   - А как самостоятельную фигуру?
   - Как самостоятельную - нет. Из-за пункта семь дробь девять.
   Пункт семь дробь девять не приветствовал вербовку патологических  и  ярко
выраженных уголовных типов,  потому  что  это  были  ненадежные  и  одиозные
партнеры.  Они  могли   пригодиться   как   вспомогательный   материал,   но
самостоятельной ценности обычно не имели.
   - А вам не кажется, что мы его недооценили? Мне  представляется,  что  он
может оказаться более перспективным, чем представлялся вначале, -  задумчиво
сказал Начальник Восточного сектора.
   И только теперь Джон Пиркс понял, куда он клонит.
   Ну конечно! Сбежавший из-под опеки спецслужбы уголовник - одно дело,  это
бесспорный и стопроцентный  провал.  А  побег  профессионала,  желательно  с
приставкой ?супер?, - это  совсем  другое.  Это  как  при  игре  в  шахматы:
проиграть новичку - позор,  быть  разгромленным  гроссмейстером  -  почетно.
Такая разница.
   Если на это дело взглянуть с такой точки зрения, то появляется люфт.
   - Немедленно подготовьте мне справку по Иванову. В  первую  очередь  меня
интересуют его психологический портрет, мотивации, уровень  профессиональной
выучки - все! Поднимите архивы,  привлеките...  Возможно,  что  этот  Иванов
может быть полезен Америке и еще пригодится Америке.
   Начальник Джона Пиркса был тертый калач. Он давно понял, что разведка это
не всегда только разведка, но часто еще и политика.
   Вполне может быть, что этот Иванов никто - рядовой, вышедший  из  военной
среды, гангстер, каких сейчас в России великое множество. Но  не  исключено,
что серьезная фигура. И чем более серьезная, тем менее значим имевший  место
во Франции провал. И наоборот... Так что лучше  исходить  из  того,  что  не
просто уголовник, а ценный агент.
   Для дела лучше, для карьеры лучше, для выслуг, для очередных званий... Во
всех смыслах - лучше. Тем более что  человек,  имеющий  на  счету  несколько
десятков жертв, не может быть прост. Не должен быть прост.
   Он эту кашу заварил - ему и расхлебывать.
   Ему - Иванову!

Глава четвертая

   Дальняя дача по всем документам проходила дачей - домом  в  деревеньке  с
прирезанным к ней приусадебным участком, под грядки  и  картошку.  На  самом
деле дача была комплексом одно-двухэтажных строений,  возведенных  на  месте
бывшей ракетной части, входившей в первое оборонное кольцо Москвы.  Часть  в
начале девяностых годов в соответствии  с  договором  ?ПРО?  расформировали,
находившиеся на ее территории  ракеты  стратегического  назначения  сняли  с
боевого дежурства, распилили и сдали в  утиль,  отослав  в  США  для  отчета
образцы опилок. Шахты на американские деньги залили бетоном, но вся  военная
инфраструктура  -  заборы,  казармы,  котельная,  электростанция,  а   самое
главное, многоэтажные бункера,  где  несли  боевое  дежурство  ракетчики,  и
откуда должен был осуществляться пуск, - осталась. Территорию части передали
на баланс местных властей, произвели оценку, которая потянула аж  на  сто  с
копейками рублей, и тут же продали частному лицу в качестве непригодного для
сельскохозяйственных целей участка земли. Продали Большому Начальнику,  хотя
по документам - его двоюродному брату.
   Новые хозяева менять планировку ?приусадебного участка? не стали  -  лишь
укрепили охранный периметр, добавив пару рядов колючей проволоки и установив
более современную охранную сигнализацию.  Щитовые  казармы,  в  которых  жил
личный состав, разобрали  и  на  их  месте  поставили  деревянные  коттеджи,
купленные в Финляндии.  Все  остальное  -  подсобные  помещения,  внутренние
коммуникации, гаражи, беседки и даже разбитые солдатами  клумбы  -  оставили
как есть, подремонтировав и облагородив.
   На  ?даче?  постоянно  проживал  ?обслуживающий  персонал?,  в   основном
состоящий  из  крепких,   коротко   стриженных   парней,   разъезжающих   по
окрестностям на черных и здоровенных,  как  танки,  джипах.  Подступиться  к
части было невозможно ни местной власти, ни милиции,  ни  кому-либо  еще.  И
даже  не  из-за  стриженых  парней  и  непреодолимого,  как  государственная
граница, охранного периметра, а из-за бумаг,  которые  предъявляли  незваным
гостям на КПП. Бумаги были более непробиваемыми, чем  заборы  и  охрана.  На
бумагах стояли такие печати, что местные начальники сразу брали под  козырек
и интересовались, не нужно ли чем-нибудь помочь.
   Если гость упорствовал, а  такое  пару  раз  случалось,  например,  когда
внутрь пытались проникнуть ребята с Петровки, усиленные  взводом  ОМОНа,  то
тут же раздавался звонок в Москву, и не позже чем через пять минут командиру
группы захвата перезванивал его непосредственный  начальник  и  говорил  ему
что-то такое, что милиционеры и ОМОН бежали с дачи без  оглядки,  словно  их
ошпарили.
   Иногда на дачу наведывался ее Хозяин  -  Большой  Начальник.  Он  обходил
?приусадебный участок?, придирчиво  проверяя  работу  ?обслуги?,  осматривал
коттеджи, спускался  в  вычищенные  и  отремонтированные  бункера.  Ему  все
нравилось, единственно, о чем он сожалел, что не успел придержать  в  шахтах
хотя бы пару межконтинентальных, желательно с  разделяющимися  боеголовками,
ракет. Ракеты бы ему не помешали, с ними он бы чувствовал себя уверенней.
   Большой Начальник заканчивал обход и уезжал, никем из местного  населения
и местного начальства не замеченный и не узнанный.
   Для чего была предназначена дача, что происходило за ее высоким  забором,
никому  было  не  известно.  А  происходило  то,  что  происходило  на  всей
территории бывшего Союза, - дача была базой,  где  квартировала  собственная
Большого Начальника служба безопасности. Не та, не  официальная,  положенная
ему по штату и известная всем и  каждому,  а  негласная,  которая  выполняла
роль ?крыши?, то  есть  урегулировала  и  гасила  частенько  возникающие  на
поприще бизнеса конфликты, отбивала  ?наезды?  и  ?наезжала?  на  должников,
неплательщиков и конкурентов сама. Такая ?крыша? была у всех более или менее
успешных бизнесменов и политиков - в стране шла необъявленная война, и  тот,
кто хотел в ней выжить, должен был наращивать мускулы.
   На эту укрепленную как крепость дачу  Большой  Начальник  и  распорядился
привезти Иванова. Ценный груз лучше держать в сейфе...
   За доставку Иванова на дачу отвечали люди Большого  Начальника.  Генералу
Трофимову давно не приходилось попадать в ситуацию, когда командовал не  он,
когда командовали им. Но спорить  не  приходилось,  приходилось  помнить  об
отдыхающих в неизвестном, без обратного адреса, санатории семьях.
   Генерал Трофимов и майор Проскурин сидели в салоне микроавтобуса,  стекла
которого были  забраны  изнутри  специальными  жалюзи.  Рядом,  пристегнутый
наручниками к спинке сиденья, сидел Иванов. Куда их везли,  никто  не  знал,
хотя догадаться было нетрудно  -  везли  куда-нибудь  на  ?блатхату?,  каких
сейчас у больших и маленьких начальников развелось без счету. Не  исключено,
что на одну из квартир Петра Петровича.
   Впрочем, нет, не  на  квартиру,  судя  по  времени,  скорости  и  звукам,
доносящимся с улицы, ехали за город...
   Перед  КПП  бывшей  ракетной  части  микроавтобус  затормозил.   Охранник
проверил документы, но внутрь не заглядывал - лишние люди, пусть  даже  свои
люди, видеть гостей не должны были.
   Автобус не повернул к ко