ая (Россия) - один.
     Улица Северная (Россия) - пять.
     Поселок Федоровка (Россия) - четырнадцать...
     ИТОГО...
      И  после "итого" и после двузначной цифры потерь - три
точки.  Просто  три  точки. Три точки  многоточия.  Во  всех
языках мира обозначающие одно и то же - что это еще не  все,
не конец, что продолжение - следует!
     Потому что это Иванов.
     И потому что Иванов на свободе!

                         ПОСЛЕСЛОВИЕ

      -  Только,  пожалуйста, побыстрее!  -  попросил  посол
генерала  Трофимова. - Мне бы не хотелось,  чтобы  он  здесь
задерживался надолго.
      -  Но это совершенно безопасно, - возразил генерал.  -
Сюда  полиция  никогда  не  сунется.  Территория  посольства
считается территорией России.
      -  Я знаю, что безопасно... Я вовсе не из-за этого,  -
поморщился   посол.   -  Просто...  Просто   мне   неприятно
-  e.$(blao  с  ним  под  одной крышей.  Прошу  понять  меня
правильно... После того, что он здесь натворил!..
      -  Быстрота его отправки зависит не от нас, зависит от
вас, - напомнил генерал.
      -  Мы  давно готовы! - буркнул посол. - Поэтому,  если
возможно, убыстрите эту процедуру! Максимально убыстрите.
     - Хорошо, мы постараемся отправить его завтра.
     - Лучше было бы, если сегодня...
     Иванов разговора посла с генералом не слышал. Он вообще
ничего  не  слышал  и  не видел, он находился  в  глухой,  с
закрытыми  двойными жалюзи окнами комнате, без права  выхода
из   нее,   без   доступа  к  телефону,  без   контактов   с
обслуживающим персоналом посольства. Он был на  свободе,  но
жил, как в тюрьме. Хуже, чем в тюрьме...
     Хуже, но не дольше...
      - Собирайте чемоданы, мы отбываем, - сообщил радостную
весть майор Проскурин.
     - Куда? - спросил Иванов.
      - Домой. На родину. Или, может быть, у вас есть какие-
то возражения?
      -  Нет,  я согласен, - уверил майора Иванов.  -  Когда
самолет?
     Майор с удивлением и умилением посмотрел на Иванова.
     - Какой самолет?
     - Ну этот... На котором я полечу.
      -  О чем вы говорите?!.. Все аэропорты перекрыты,  все
полицейские   ищут  сбежавшего  из  тюрьмы  особо   опасного
преступника! Вас ищут!
      - Ну хорошо, тогда на поезде... - согласился Иванов. -
На поезде?
      -  Ну, пусть будет на поезде, - улыбнулся майор. -  На
спец... поезде. Собирайтесь...
      Иванов был готов не через час, был готов через минуту,
потому  что  собирать в чемодан ему ничего не  надо  было  и
чемодана у него не было.
     - Готовы?
     - Готов.
     - Тогда пошли...
      Иванов  пошел, пошел, из двери направо. Туда, где,  по
его мнению, был выход из посольства.
     - Куда вы направились! - остановил его майор.
     - Как куда - туда, - удивился Иванов. - Где выход.
     - Выход - там, а поезд не там, поезд - здесь, - показал
майор в противоположную сторону.
     - Здесь? - переспросил пораженный Иванов.
      -  Давайте побыстрее - вы задерживаете отправление,  -
поторопил его майор...
      И открыл дверь. Открыл дверь в просторную комнату, где
ничего  не  было.  Где  из  мебели был  только  шкаф.  Один-
единственный, стоящий посредине комнаты шкаф!
      -  Вот он, ваш скорый, - указал майор на шкаф. - Он же
мягкий,  он  же  курьерский, он же  литерный,  -  и  голосом
вокзального диктора объявил:
     - Поезд Париж - Москва отходит через минуту. Пассажиров
/`.aob занять свои места...
     И услужливо распахнул дверцы.
     - Ваше купе...
     Внутри шкафа на полу был брошен матрас, а в углу стояла
большая   пластиковая  бутыль  с  широкой,   завинчивающейся
капроновой крышкой горловиной.
     - Это постель, - показал майор на матрас. - Это туалет,
-  ткнул пальцем в бутылку. - Проводников у нас нет, горячий
чай  никто  не разносит, но вода и что-нибудь из еды  у  вас
будут.  Поедете  дипломатическим  багажом,  под  пломбой,  с
партией   закупленной  для  нужд  российского   министерства
иностранных дел мебели. Такой багаж таможня не проверяет.
     Ну что - третий гудок, поезд отправляется?..
     - Нет, нет, я в нем не поеду! - замотал головой Иванов,
пятясь от шкафа.
     - Почему? - участливо спросил майор.
     - Я не люблю шкафов.
      -  Да  что вы, неужели? - с издевкой спросил майор.  -
Может, вы желаете поехать обычным купейным? Или автобусом?
     Ага, купейным. Или автобусом, согласно закивал Иванов.
     Майор Проскурин только диву давался!
      Он  или  дурак, или... Впрочем, нет, этот - не  дурак,
этот скорее - "или"!
     - Вы знаете, как вас называют французы? - вдруг спросил
майор.
     - Как? - невольно заинтересовался Иванов.
     - Русский монстр!
     Иванов удивленно расширил глаза.
      -  И знаете, что они требуют с вами сделать, когда вас
поймают? - снова спросил майор.
     - Что?
     - Гильотинировать. То есть персонально для вас вытащить
из  музея гильотину, установить на площади и посредством нее
отрубить вам голову. И я их где-то понимаю.
     Так что, если вас чем-то не устраивает этот шкаф...
      -  Нет,  вы  не правильно меня поняли...  -  торопливо
сказал Иванов. - Я могу... Я согласен.
     И быстро и решительно зашел в шкаф.
      Этот  шкаф был меньше и менее уютным, чем был  тот,  с
баром и телевизором, в котором он путешествовал по Европе  и
плавал  в  Америку, но был лучше и просторней, чем тот,  что
стоял  на даче генерала, и много лучше, чем шкаф, в  который
он влез у любовницы. Этот шкаф был новым, был импортным, пах
деревом и ехал на родину.
     - Ну что? - поинтересовался майор.
      -  Ничего,  - ответил Иванов. Потому что действительно
было  ничего.  По крайней мере в сравнении  с  гильотиной  -
ничего.
      - Тогда - все, тогда - поезд отправляется! Счастливого
пути!..
      Шкаф плыл, покачиваясь и кренясь с борта на борт,  как
пассажирский лайнер на океанской волне. Вначале  -  в  руках
рабочих,  отдиравших  его от пола,  потом  тех  же  рабочих,
спускающих  его  по  лестнице и  затаскивающих  в  мебельный
dc`#.-,  потом  в  фургоне, потом в контейнере,  вознесенном
вверх  и  опущенном вниз крюком козлового  крана,  потом  на
железнодорожной платформе...
      Шкаф ехал по Парижу. Ехал по Франции. По Германий.  По
Чехии. И дальше - по Польше и Белоруссии.
     Шкаф ехал, покрывая за сутки до тысячи километров. Ехал
из Парижа - в Москву...
     В шкафу сидел единственный его пассажир - сидел Иванов.
Он  сидел  на  матрасе,  привалившись  спиной  к  стенке,  и
страдал. Его мутило, ему надоел этот шкаф и вообще все шкафы
вместе  взятые.  Шкафы  -  как  таковые.  Наверное,  у  него
развилась новая, не известная науке болезнь - шкафофобия.
      Больше всего на свете ему хотелось выскочить из  этого
шкафа  и...  Но только поздно было выскакивать. Раньше  надо
было  выскакивать, еще тогда, в первый раз, в самый  первый,
когда  он  пришел к любовнице и забрался в шкаф, испугавшись
прихода  мужа, а пришел не муж, а другой любовник, вслед  за
которым пришли еще какие-то охотившиеся за ним люди, которые
стали стрелять...
     Впрочем, про это все уже сто раз слышали. Как ту сказку
про  белого  бычка, которая, сколько бы ее ни  рассказывали,
никак не может закончиться, потому что ходит по кругу -  все
по  кругу  и  по  кругу. Как сама жизнь, которая  тоже,  как
известно, развивается по спирали... И в которой чего  только
не бывает... И любовницы бывают, и неожиданно вернувшиеся из
командировки мужья, и шкафы...
      Всякое бывает. Иногда - такое бывает!.. А иногда еще и
не такое бывает!!.
     Это кому как повезет.
     Это смотря кому какой шкаф попадется!..




    Андрей ИЛЬИН
    КИЛЛЕР ИЗ ШКАФА IV
    КАРТОННЫЙ ВОИН






ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru

Предисловие

    Это  был  шкаф,  самый  обычный  -  со  стенками,  дверцами,   блестящей
фурнитурой. Но это был необычный  шкаф.  Потому  что  -  пассажирский  шкаф,
скорый шкаф, шкаф дальнего следования и международных сообщений.
   Шкаф уже проехал Францию, проехал Чехию, проехал Польшу  и  Белоруссию  и
теперь катил по  России.  Под  шкафом  постукивали  на  рельсовых  стыках  и
стрелках колеса, шкаф подрагивал, покачивался, кренился на  поворотах,  шкаф
притормаживал  на  узловых  станциях,  спускался  с  горки,  отстаивался  на
запасных путях, его сортировали, отцепляли, перецепляли, стучали молоточками
по буксам, перед ним меняли локомотивы, давали ему зеленую дорогу...
   Шкаф ехал и ехал...
   В шкафу на матрасе сидел  человек  -  его  единственный  пассажир.  Сидел
гражданин России Иванов Иван Иванович.  У  него  не  было  билета,  не  было
плацкарты, не было страховки, не было багажа, не было заграничного паспорта.
У него ничего не было - был только шкаф.
   Иван Иванович ненавидел шкафы, потому что со шкафами были связаны  худшие
воспоминания его жизни -  начиная  с  того  первого  шкафа,  который  был  у
любовницы и в который он влез, когда к ней заявился другой любовник, а вслед
за ним еще какие-то люди. Все это было похоже на анекдот, но  если  это  был
анекдот, то был не смешной анекдот - грустный анекдот. Потому что  пришедшие
люди застрелили второго  любовника,  а  дружки  любовника  перестреляли  тех
людей. Чудом спасся только спрятавшийся в шкафу Иванов. Которого обвинили  в
убийстве пяти потерпевших, потому что, выбравшись из шкафа, он сдуру схватил
какой-то пистолет, на котором впоследствии обнаружили его отпечатки  пальцев
и обнаружили выпущенные из него пули в телах жертв.
   А потом милиция повесила на него другие трупы.
   И еще трупы.
   И еще...
   Иванов сидел в шкафу и жалел себя - свою странную, непутевую и запутанную
жизнь.
   И зачем он тогда полез в тот шкаф?.. Если бы он не залез в тот  шкаф,  он
бы никогда не оказался в этом!..
   Шкаф  миновал  Оршу  и  миновал  Смоленск.  Шкаф  приближался  к  станции
назначения - к Москве.
   На  Белорусском  вокзале  шкаф  встречали  официальные   и   чуть   менее
официальные лица - генерал Федеральной  Службы  Безопасности  Трофимов,  его
правая, да и левая тоже, рука - майор Проскурин, личный состав вверенного им
подразделения, а также сцепщики, крановщики, стропальщики, грузчики и прочий
не имеющий отношения к этой истории обслуживающий персонал.
   Шкаф прибывал на  Белорусский  вокзал  к  третьей  платформе.  К  третьей
платформе грузового пакгауза.
   - Он не опаздывает, идет по расписанию? - заметно нервничая,  то  и  дело
спрашивал генерал у железнодорожных работников.
   - Да вроде нет...
   Шкаф не опаздывал, шкаф шел точно по расписанию  и  уже  миновал  входной
семафор.
   - А вдруг он там задохнулся? - переживал генерал Трофимов.
   -  Не  должен  был,  -  успокаивал  его  майор  Проскурин,  -   контейнер
вентилируется. И мы там еще на всякий случай дырок накрутили.
   Но генерал все равно беспокоился. И майор беспокоился. Не за Иванова - за
свои семьи, которые были взяты в залог под гарантии возвращения  Иванова  на
Родину. И если с Ивановым что-нибудь случилось, то своих жен и детей они  не
увидят.
   - Ну что там?
   - Скоро, уже совсем скоро...  Да  вон  же  он,  идет  вон...  -  показали
железнодорожники на показавшийся вдали электровоз.
   Состав втягивался на сортировку.
   - Какой из них? - спросил генерал, пробегая глазами по составу.
   - Вон тот, - показал майор на опломбированный контейнер.
   Вагон отцепили, и маневровый тепловоз подал его на контейнерную площадку.
   В проушины контейнера сунули крюки козлового крана.
   - Вира! -  крикнули  стропальщики.  Трос  натянулся,  контейнер  дрогнул,
оторвался от платформы, поднялся вверх и поплыл по  воздуху  к  поджидавшему
его контейнеровозу.
   - Майна!
   Контейнер пошел вниз.
   - Левее!
   - Правее!
   Рессоры ?КамАЗа" - контейнеровоза прогнулись под  тяжестью  поставленного
на полуприцеп контейнера.
   - Ну все, спасибо, мужики, - поблагодарил стропальщиков генерал.
   - Да ладно, - ответили стропальщики, недоумевая,  в  связи  с  чем  возле
обыкновенного на вид контейнера устраиваются такие пляски.
   Что там - золото, что ли?..
   - Ну все, поехали!..
   "КамАЗ? вырулил с контейнерной площадки. Впереди него  и  сзади  шли  два
?уазика?,  набитые  крепкими,  в  камуфляже  парнями.  А  впереди  и  позади
?уазиков? два черных джипа с мигалками.
   Шкаф ехал по  Москве,  по  Тверской,  мимо  мэрии,  ехал  по  Театральной
площади... Его никто  не  останавливал,  хотя  проезд  грузовиков  здесь  не
приветствовался. Но  гибэдэдэшники  видели  номера  идущей  перед  ?КамАЗом?
машины и номера идущей за ?КамАЗом? машины и отворачивались. Машины с такими
номерами им останавливать запрещалось, даже если те ехали под ?кирпич?, даже
если  на  красный  свет,  без  пристегнутых  ремней,  по  полосе  встречного
движения, давя пешеходов и инспекторов ДПС...
   "КамАЗ? выехал на  Лубянскую  площадь  и  повернул  налево,  к  комплексу
известных всем зданий. Но внутрь не заехал и возле  них  не  остановился,  а
поехал дальше. Поехал за город...
   По  правительственной  трассе  под   знаки   и   светофоры   ехал   шкаф,
сопровождаемый эскортом машин. Завывали сирены,  крутились  мигалки,  словно
брызги грязи разлетались во все стороны, прижимались  к  обочинам  ?Жигули?,
?Волги? и даже навороченные джипы.
   Все было узнаваемо и привычно. Кроме одного. По правительственной трассе,
в  центре  колонны  шел  не  правительственный  ?ЗИЛ?  и  не   бронированный
?Мерседес?, шел обыкновенный грузовик - ?КамАЗ?. На ?КамАЗе?  стоял  грязный
железнодорожный контейнер, в контейнере был шкаф, а в том шкафу находился не
премьер и не вице-премьер, не полномочный и чрезвычайный и  даже  не  просто
посол, коим положен эскорт по  протоколу,  а  находился  самый  обыкновенный
гражданин с типичной для России фамилией - Иванов, с самым  распространенным
именем - Иван, с самым часто встречающимся  отчеством  -  Иванович.  Иванов.
Иван. Иванович...
   И почему его везли с такой помпой, везли на ?КамАЗе?  и  везли  в  шкафу,
несведущему человеку понять было невозможно...

Глава первая

   Большой Начальник проводил очередное внеочередное заседание,  посвященное
самой актуальной для современной России теме - где взять деньги.
   - Может, МВФ? - не веря в то, что говорил, предлагал кто-то.
   - Мы еще старое не вернули.
   - Тогда попросить у японцев!
   - Японцы жмоты, они просто так деньги не отдадут.
   - А мы им пообещаем острова вернуть, под  честное  слово.  И  у  нас  еще
Калининградская область в запасе останется.
   - Да кто в наши обещания поверит?!
   - А мы под государственные гарантии.
   - Тогда уж лучше под честное слово. В деле наметился тупик.
   - А что, если подумать о новых налогах? Например, на имущество. Посчитать
квадратные метры квартир и дач на душу населения, ввести норму...
   Присутствующие  на  совещании  напряглись,  прикидывая,  сколько  у   них
гектаров излишней жилой площади.
   -  Нет,  жилье  трогать  нельзя.  Люди  столько  десятилетий  мучились  в
?хрущевках?, что пусть теперь поживут по-человечески.
   Напряжение спало.
   - А если на машины? - додумался кто-то.
   - Точно! На ?Жигули?, ?Волги?, ?Москвичи? и гужевой транспорт!
   - Почему на ?Жигули?, и ?Волги??
   - Это самые перспективные, потому что самые  распространенные  модели,  и
если собирать с каждой хотя бы по полтинничку...
   Тихо зашуршали клавиши калькуляторов и карманных компьютеров.  Получилось
неплохо.
   - Может, тогда и иномарки? - размахнулся кто-то.
   - Ты что! - разом вскинулись все. - За иномарки и так таможня  три  шкуры
дерет. Разве только оговорить: те, что старше  пяти  лет,  которые  экологию
засоряют.
   Снова подсчитали возможные барыши.
   - Мало, - сказал Большой Начальник. - Все равно мало!
   - Ужмем культуру, по линии  театров  и  библиотек,  часть  высвобожденных
денег бросим на телесериалы и угадайки, и все будут довольны.
   - Принято.
   - И коммуналка... Проведем акцию под девизом ?Дешево хорошо  не  бывает?,
отселим десяток должников из квартир в  бараки  на  Колыму,  и  денег  будет
невпроворот.
   - Наука? - Талант должен быть голодным!
   - Образование?..
   В кармане Большого Начальника зазуммерил мобильный телефон.
   - Продолжайте, - кивнул он присутствующим и,  чуть  отвернувшись,  прижал
телефон к уху. - Я слушаю.
   - Это я...
   Это был Петр Петрович - доверенный человек Большого Начальника.
   - Все в порядке, - сообщил Петр  Петрович,  -  Иванов  прибыл.  Куда  его
везти?
   - Вначале пусть  куда-нибудь  к  себе,  -  принял  быстрое  решение  явно
обрадованный сообщением Большой Начальник. - А потом...
   Куда же это девать потом?.. У них его долго оставлять нельзя.  Может,  на
дачу?.. Точно!
   - Потом переправьте его на дачу, - распорядился Большой Начальник.  -  На
дальнюю дачу...
   И снова  махнул  рукой  присутствующим  -  продолжайте,  продолжайте,  не
обращайте на меня внимания...
   Значит, прибыл!..
   И Большому Начальнику открылись новые и  гораздо  более  интересные,  чем
дележка  несуществующих  денег,  перспективы.  Кажется,  дело  стронулось  с
места...
   Иванов был в России и был в его руках!

Глава вторая

   "КамАЗ?  остановился  перед  неприметными,  вроде   тех,   что   окружают
пионерлагеря, воротами и посигналил.
   В  воротах  открылась  небольшая  дверца,  из  которой  вышел  мужчина  в
гражданском.
   Он посмотрел  на  номер,  посмотрел  на  укрепленный  на  лобовом  стекле
пропуск, на отставшие машины эскорта и махнул рукой.
   Ворота открылись. ?КамАЗ? тронулся с места и  снова  остановился,  потому
что внутри оказались еще одни ворота. Более мощные, чем первые.
   Подошел еще  один,  похожий  на  первого,  мужчина,  проверил  документы,
осмотрел машину.
   - Проезжайте.
   Открылись вторые ворота, и ?КамАЗ? въехал на внутреннюю территорию.
   - Теперь налево...
   Впереди были выкрашенные в зеленый цвет корпуса. Тоже  такие  же,  как  в
пионерлагере, - одноэтажные, в большинстве своем щитовые, с одним крыльцом и
расположенными неподалеку беседками.
   Но только это не был пионерлагерь - это  был  режимный  объект.  И  забор
изнутри выглядел не так, как снаружи.  Потому  что  за  первым  забором  был
второй, а между  заборами  -  контрольно-следовая  полоса,  вроде  тех,  что
стерегут границу. И еще были датчики сигнализации проникновения.  И  собаки.
Тоже не простые собаки, потому что молчаливые  собаки,  которые  не  гавкают
попусту, а, как и их хозяева, несут службу.
   Грузовик повернул вправо и поехал в сторону гаража.
   За ним двигались ?уазики? с бойцами генерала Трофимова. Джипы с мигалками
остались за забором, потому что это были чужие  джипы,  из  охраны  Большого
Начальника,  приданные   колонне   для   расчистки   дороги.   Сидящие   там
телохранители требуемого  для  проникновения  на  территорию  ?пионерлагеря?
допуска не имели и поехали обратно.
   "КамАЗ? въехал в открытые ворота гаража и встал.
   Сорвав никому теперь не нужную и никого не пугающую пломбу МИДа,  вскрыли
контейнер и стали  выгребать  из  него  какую-то  мебельную  рухлядь,  чтобы
добраться до стоящего в глубине шкафа.
   - Вон он!
   Шкаф стоял неколебимо, как утес, потому что был приторочен  к  внутренним
скобам контейнера капроновыми стропами.
   Узлы развязали, расчистили под дверцами пол и дернули ручку на себя.
   В шкафу, на истерзанном матрасе, подслеповато щурясь и  загораживаясь  от
света рукой, сидел человек.
   Сидел Иванов.
   - Ну здравствуйте! - радостно приветствовал его майор Проскурин.
   - А какое сегодня число? - вместо приветствия спросил Иванов.
   - Семнадцатое, - ответил майор.
   - Июня? - уточнил Иванов.
   - Почему июня - мая. Вы,  выехали  тринадцатого  -  сегодня  семнадцатое.
Прошло четыре дня. Всего четыре дня.
   - Странно, я думал - месяц, - задумчиво ответил Иванов.
   - Ну ничего, ничего, бывает хуже, - усмехнулся  майор  Проскурин.  -  Мне
однажды пришлось почти неделю в угольном вагоне ехать,