книги. Они же сидели и в парке на траве.
  - Студенты! - пояснил Франсуа. - Они придают особый колорит левому берегу.
  - Пойдем к озеру! - предложил Федор. - И давай перейдем на "ты"!
  - Согласен! - обрадовался чему-то Франсуа. - Отношения на
дипломатическом уровне утомляют. Они хороши на межгосударственном уровне.
  - Может, порвать с ним? - неожиданно спросил Федор.
  - Мы пока не знаем его намерений. А юрист он опытный, я уже слышал о нем.
Нужно продлить его интерес к вам как можно дольше.
  - Мне бы пистолет купить! - сказал Федор.
  Франсуа понимающе улыбнулся. Ему очень нравился этот парень.
  - Разрешение на покупку оружия выдает полиция! - пояснил он. - Ты сам
понимаешь, что пока тебе туда соваться нельзя. Оружия в стране много. Даже
по закону каждый военнообязанный должен хранить личное стрелковое оружие у
себя дома и упражняться в стрельбе хотя бы раз в неделю.
  - А где, интересно, они это делают? - удивился Федор.
  Франсуа рассмеялся.
  - Тиров здесь очень много. Ни один швейцарский город и даже ни одна
большая деревня не обходятся без тира. Швейцарцы шутят: "Тир у нас строят
раньше, чем церкви и школы!"
  На набережной, в красивом и видном месте, был разбит сквер. Большая
площадка была одета в серый камень. Посреди сквера из камня же была
сложена вычурная беседка, в середине которой на постаменте лежал железный
саркофаг, массивный и тяжелый. В конце сквера, за гробницей, высилась
черная конная статуя всадника, высокого, в черной треуголке, в военном
костюме, при шпаге и эполетах.
  - Один из освободителей Швейцарии? - спросил Федор, кивнув на
гробницу и статую всадника.
  - Даже не мэр города! - усмехнулся Франсуа. - Это - памятник поклонению
деньгам в славном городе Женеве.
  - Как это? - не поверил Федор.
  - Этот статуй на коне, - с уничижительным оттенком стал рассказывать
Франсуа, - памятник герцогу Карлу Брауншвейг-скому. Еще в прошлом веке
существовало такое крошечное герцогство в феодальной Германии площадью
где-то в три с половиной тысячи километров...
  - Две площади Москвы! - заметил Федор. - Ну, может, немного больше.
  - Когда старый герцог Брауншвейг-ский погиб в сражении с французскими
войсками буквально накануне Ватерлоо, Карл, в довольно юном возрасте,
наследовал ему. "Трахалыцик" он был такой, что через несколько лет трудно
было найти жену или дочь его подданных, которую он бы не затащил или не
пытался затащить в свою постель. Подданные терпели, терпели, в конце
концов выгнали своего герцога с позором из его родного герцогства. Причем
выгоняли его дважды. Один раз, очевидно, простили, но прощение ему
не пошло на пользу. Поселился герцог тогда в Женеве и вел себя столь
эксцентрично, что над его выходками потешалась вся Европа. Герцог гладко
брил голову и носил огромные парики. Путешествуя в Англию, он, из-за
боязни морской болезни, сел в воздушный шар, привязанный к его огромной
яхте, и так пересек Ла-Манш. Когда Карл Брауншвейгский умирал, то перед
смертью он завещал Женеве огромные по тем, да и по нынешним временам
двадцать два миллиона франков золотом. Но с одним условием: чтобы его
похоронили в центре города, на берегу Женевского озера. Город построил
герцогу мавзолей, положил умершето в саркофаг и поручил скульптору Кэну
слепить вот эту статую.
  - Наследники спокойно это "проглотили"? - удивился Федор.
  - Ну да! - засмеялся Франсуа. - Наследники герцога много лет вели тяжбу с
городскими властями, оспаривая завещание. Но власти все же выиграли
судебный процесс. Когда они выиграли, к тому времени одни проценты на
завещанный капитал намного превысили первоначальную сумму. Тогда городские
власти решили на часть герцогских денег построить театр оперы и балета.
Это одно из красивейших зданий города.
  - Я вижу, - сказал Федор, - власти города держат памятник как новенький.
  - Уже более ста лет, - согласился с ним Франсуа, - город честно выполняет
все пункты завещания: ремонтирует памятник, мавзолей, каждый год обновляет
клумбы цветов.
  Федор с удовольствием смотрел на озеро, на парк.
  - Как здесь все подчищено, подстрижено! - заметил он. - Каждое дерево
окружено лужайками и цветами.
  - Как в Версале! - подтвердил Франсуа. - А цветы меняются соответственно
поре цветения каждого вида. Буйство цветов начинается еще на подходах к
городу по старой, "нижней", дороге из Лозанны.
  - И все парки такие подстриженные, как в Версале? - спросил Федор.
  - Нет! - ответил Франсуа. - Только этот, расположенный полукругом от
старого здания Международной организации труда до парка Дез'о Вив. А
вдоль новой автострады из Лозанны высится лес. Огромный лесной массив
Басси на северо-западе города. Там деревья стоят, как в джунглях, этажами:
от гигантов, ветвистых и столь широколистных, что заслоняют небо, до
мелкого кустарника. Имеются и плантации живописных длинноиглых сосен,
высаженных в плановом порядке. А цветы здесь везде: анютины глазки,
тюльпаны, хризантемы, розы, гладиолусы, георгины, канны, герань... Все
коттеджи в цветах, как в покрывалах.
  Внимание Федора привлекла струя воды, с огромной силой взметнувшаяся в
вышину неба и с шумом падающая в Женевское озеро.
  - Это такой фонтан? - изумился он.
  - Пойдем посмотрим! - предложил Франсуа.
  - Сколько нужно платить? - пошутил Федор.
  - Любоваться фонтаном можно бесплатно, - серьезно пояснил Франсуа. - Хотя
этот фонтан такой же талисман и приманка для туристов, как в Париже
Эйфелева башня. А за подъем даже на первую смотровую площадку Эйфелевой
башни берут десять франков. А этот фонтан тоже главный сувенир,
тиражируемый в виде открыток, альбомов, рисунков на кружках и стаканах,
всевозможных трикотажных изделиях.
  - Ну на Эйфелсву башню тоже можно смотреть, наверное, бесплатно! -
заметил Федор. - Если не подниматься на смотровую площадку.
  Франсуа промолчал. Он как-то не подумал, что и Эйфелеву башню можно
бесплатно рассматривать со всех сторон сколько душе угодно. А платят за
то, чтобы с башни осмотреть Париж с высоты птичь-его полета.
  Гигантский фонтан с шумом рвался ввысь, на огромную высоту, и с грохотом
тонны воды падали на поверхность Женевского озера.
  Федор залюбовался красотой фонтана, окаймленного парком роз, и не заметил,
как подобрался совсем близко к сильной струе.
  - Осторожно! - предостерег Франсуа. - Шутить с этим могучим потоком
нельзя. Здесь работает насос силой в 1260 лошадиных сил, скорость струи
200 километров в час. Один пьяница решил проэкспериментировать, сунул
пальчик в струю...
  - И остался без пальчика?
  - Он был наказан значительно хуже: струя вырвала у него руку до плеча! -
сообщил Франсуа.
  - Мне понравился еще мраморный фонтан перед Старым городом, -
сказал Федор.
  - Тот, что на площади Молар! - согласился Франсуа. - Подлинное
произведение искусства. Всего в Женеве 294 фонтана в парках, на площадях,
на развилках улиц. Это не считая тех, что в частных владениях. Их не
учитывают. Фонтаны самые разные: высеченные из скальных глыб, отлитые из
металла неизвестными ваятелями, отделанные плитками с мозаикой, есть
просто большие каменные корыта, фонтаны-бассейны, возраст которых
исчисляется веками. Но все фонтаны утопают в цветах. Целые гирлянды
свешиваются, за которыми тщательно ухаживают. Вечерами вес фонтаны искусно
подсвечивают. Но лишь вот этот фонтан бросает струю воды на 147 метров.
  Федор смотрел на струю фонтана до тех пор, пока не почувствовал легкое
головокружение, g
Федор посмотрел на часы.
  - Пора возвращаться! Нас, наверное, и уже таксист ждет. Ехать к
Голдвину!


                                    11

  Ранним утром в местечке Мой-Сулазе, что на французско-швейцарской
границе неподалеку от Женевы, как всегда, раздавался многоязычный гомон.
  Говорили на французском, испанском, португальском, арабском, турецком...
Эти люди жили во Франции, но каждое утро ездили на работу в Швейцарию, в
Женеву, где обслуживали гостиницы, рестораны, больницы.
  Юсуф оказался здесь с тремя своими родственниками, которые владели
французским языком хотя и плохо, но достаточно, чтобы спросить и ответить.
Уже не первый год они занимались рэкетом во Франции.
  Несколько дней назад Юсуф прилетел в Париж по фальшивым документам.
Обсудив с родственниками все способы проникновения на территорию
Швейцарии, он остановился на этом: добраться до Мой-Сулазо и договориться
с нанимателями о работе в Женеве. И Юсуф и его напарник хорошо разбирались
в ресторанах, и не только потому, что любили бывать там, оба частенько
использовали рестораны как крышу в разных городах России, когда
разбойничали там. Они оба могли работать и официантами, и поварами
кавказской кухни, и подсобными рабочими. А уж разделывали они мясо так,
что у них даже учи- лись это делать.
  Этот план имел один существенный недостаток: работодатели брали на работу
со стороны лишь в том случае, когда кто- либо из постоянных служащих не
заболевал. И ожидать подобной вакансии можно было очень долго. Служащие
были очень заинтересованы работать в Швейцарии, получать там зарплату во
франках Швейцарии, а тратить их во Франции, где цены и заработки были
существенно ниже. Двойная выгода заставляла забывать о болезнях.
  Но любой другой план проникновения в Швейцарию - воздушным путем,
автомобильным или железнодорожным - предполагал знакомство с
таможенниками, а то и полицией. Этого нельзя было допустить ни в коем
случае.
  Двух турецких рабочих Юсуф заметил первым. Они вышли из автобуса, таща за
собой тяжелые сумки.
  Юсуф хорошо знал турецкий язык, а за последнее время он не раз и побывал в
Турции, выполняя поручения по доставке оружия в Чечню.
  Подойдя к туркам, Юсуф приветливо улыбнулся и заговорил на их языке.
  - Здравствуйте! Как вы доехали?
  - Доехали мы хорошо! - ответил старший. - Слава аллаху! И доброго здоровья
тебе, друг!
  Отели Юсуфа не прельщали не по причине дороговизны, денег у него было
немало, хоть отбавляй. Просто Юсуф предусмотрительно запасся адресом
явочной квартиры чеченских мафиози, охвативших своей преступной сетью не
только Россию, но уже почти всю Европу, обкладывая данью выходцев из
России, Кавказа и других регионов бывшего Советского Союза. Но основную
прибыль им приносила торговля наркотиками, оружием и проституция.
  Юсуф равнодушно смотрел на красоты Женевы. Его не привлекали ни сочная
зелень деревьев и кустарников, ни многокрасочные ковры цветов, то
тянувшиеся плантациями, то заполнявшие каменные чаши, расставленные
повсюду в городе, то свисающие гирляндами с балконов и стен домов. Все
входы в любое заведение начинались с цбетов.
  Даже Женевское озеро, настолько огромное, что если смотреть на
северо-восток, то создается впечатление бескрайнего моря, не впечатлило
его.
  Когда Азмад, увидев озеро, удивленно воскликнул:
  - Смотри, Юсуф, море! Юсуф равнодушно ответил:
  - Каспий больше!
  - Каспий не наш! - с сожалением произнес Азмад.
  - Будет наш! - убежденно сказал Юсуф. - Есть чеченская земля,
которая временно называется "Дагестан"!
  Из всего западного культурного наследия он признавал лишь одну фразу Шарля
Де Костера в "Тиле Уленшпигеле": "Пепел Клааса стучит в моем сердце".
  Через несколько минут Юсуф уже все о них знал.
  Турки имели разрешение на въезд в Швейцарию и могли поехать из Парижа, где
они до этого работали в строительной фирме, на поезде, но это было бы
дороже. Кто-то им сказал, что в Мой-Сулазе присылают автобусы, на которых
можно доехать до Женевы бесплатно.
  О себе Юсуф не распространялся и сказал лишь, что он турист.
  Он пригласил экономных турок перекусить вместе с ним и его братьями, на
что те охотно согласились.
  По знаку Юсуфа его сообщник подлил в чашки доверчивых турок сильное
снотворное.
  Поэтому скоро трапеза в машине Юсуфа закончилась.
  По дороге на железнодорожную станцию они остановили машину на краю
глубокой пропасти и сбросили туда сонных турок.
  - Теперь я Азам! - усмехнулся Юсуф. - А ты Керим! - сказал он Азмаду.
  Документы убитых были в полном порядке. А ни один европеец не смог бы
отличить на фотографии Юсуфа от Азама...
  Поезд Женева-Париж вскоре после пересечения границы нырнул в длинный
туннель и, вырвавшись из-под горного хребта, остановился у здания
женевского железнодорожного вокзала.
  Юсуф равнодушно смотрел на красоты Женевы. Единственное, что его
волновало, о чем он непрерывно думал: как можно скорее отомстить Федору
Пятницкому за гибель своих близких.
  Но Федора Пятницкого еще нужно было найти. А это не так-то просто.
  - Может, по спискам иммиграционного бюро узнать? - спросил Мамед, хозяин
явочной квартиры чеченских мафиози.
  - Пятницкий не дурак, и он доказал это. Нужно искать другого человека -
его бабу. Она, я уверен, не будет менять документы, они у нее в полном
порядке.
  - Хорошо! - закивал Мамед. - У меня есть свой человек и в полиции, дам ему
на лапу, он все для меня сделает.
  - Дай, не жалей! - поощрил его Юсуф. Мамед опустошил свой холодильник,
заполняя дастархан, праздничный стол, по случаю дорогих гостей.
  - Пить будете? - спросил он. - Есть водка, коньяк, виски, джин.
  - У нас сухой закон! - отказался Юсуф. - Мы теперь все чтим Коран
и живем по адату.
  Мамед явно смутился. Он любил выпить и закусить.
  - Я тоже чту Коран! - сказал он. - Но в Коране ничего не сказано о водке,
коньяке, виски и джине. Я вино не пью.
  - А мы захватили домашнего вина! - сообщил Азмад. - Но выпьем его только
тогда, когда отрежем голову Федору Пятницкому.
  - Девочек пригласить? - предложил Мамед.
  - Никаких проституток! - отказался Юсуф. - Еще не хватало подцепить СПИД.
  - Зачем обижаешь! - протянул Мамед. - Для дорогих гостей я буду
проституток приглашать? Что, других нет? Студенточки из Скандинавии
подрабатывают на учебу.
  - Поглядим! - уклонился от окончательного ответа Юсуф. - Какие-нибудь
фотографии я бы посмотрел. В кино сходил бы. Я слышал, здесь есть тоже
порнография? В Париже мы с Азмад ом ходили.
  - И девочки в кинотеатре предлагают отсосать! - довольно вспомнил
Азмад.
  - Здесь есть такой: "Корсо", на улице 3 Каруж, - сообщил Мамед. - Свожу
вас туда. Может, тогда девочек захотите. Чис-тые и дорогие! Высший класс.
  - Потом поговорим! - колебался Юсуф.
  - А фотографии можно купить уже не только на улице Серветт или в переулке
д'Этив.
  - Официально? - удивился Юсуф.
  - Когда был жив Кальвин, - охотно пояснил Мамед, пребывание в Швейцарии
явно пошло ему на пользу, - одна нетерпимость здесь была, э! Казнили всех
противников его учения. А теперь Женева - город многих религий и культов,
клянусь, я специально интересовался: 143 места служения единому
богу, 54 протестантских центра, 64 католических, 15 евангелистиских, 5
православных, 2 синагоги, одна - армянская.
  - А сколько мечетей? - спросил Юсуф.
  - Ни одной! - с сожалением сказал Мамед.
  - Тогда зачем все остальные? - не понял Юсуф. - Мне очень понравился
рассказ об одном великом мусульманине: когда он завоевал Египет,
то велел сжечь какую-то там библиотеку: "Если во всех этих тысячах книг
написано то же самое, что и в Коране, то они - лишние. Если в них написано
что-то, противоречащее Корану, то они богопротивные, и их надо тем более
сжечь"! Мудрый был человек. Я счи-таю, что и твои сто сорок семь
религиоз-ных центров лишние. Их все надо переде-лать в мечети, как турки
в свое время переделали в мечеть храм святой Софии в Константинополе,
теперь в Стамбуле.
  - Минареты зато пристроили! - поправил гостя Мамед.
  - Наши турки теперь минареты строят в другом месте! - засмеялся Азмад. -
Верно говорю, Азам?
  - Верно, Керим! - поддержал шутку напарника и поделыцика Юсуф.
  Мамед вытаращил глаза и, несколько обалдевши, переводил их с одного гостя
на другого.
  - Не пугайся! - успокоил хозяина квартиры Юсуф. - По документам,
по которым мы приехали, я - Азам, а он - Керим!
  - А-а! - облегченно вздохнул Мамед. Хотя эти гости его очень беспокоили.
  Чувствовал он, что с ними он хлопот не оберется, смертельную опасность
почти видел. Поэтому так и старался чем-нибудь задобрить гостей, чтобы, не
дай аллах, его во что-нибудь такое не впутали.
  Мамед заметил на тыльной стороне ладони Юсуфа татуировку: волк, а над ним
звезда в обрамлении полумесяца.
  - Заметно! - сказал он, кивнув на татуировку.
  - Не страшно! - отмахнулся Юсуф. - Я на дело не выхожу без перчаток.
Черные я надеваю ночью, а белые - днем.
  - А если не на дело, а просто так? - спросил Мамед. - Ты же не пойдешь
устраиваться на работу в белых перчатках?
  - Зачем мне устраиваться на работу? - не понял Юсуф. - Деньги есть.
  - Деньги есть, но нет разрешения на жительство! - пояснил терпеливо
Ма-мед. - Любой полицейский может остановить и задержать, если ты ему
чем-нибудь не понравишься. Зачем тебе это?
  - Если я устроюсь на работу, то кто будет искать Федора Пятницкого? -
тихо, но с угрозой спросил Юсуф. - Ты что думаешь, мне в Чечне нечем было
заняться, что я приехал в Европу устраиваться на работу?
  - Никто тебя не заставляет работать! - настаивал Мамед. - Устроиться на
работу и работать не одно и то же!
  - Мы приехали как строители! - сказал Юсуф. - Но в строительстве мы
ничего не понимаем. Нас расколят на второй день. И сообщат в полицию.
  - Не обязательно вам работать в строительстве! - заверил Мамед. - Я
договорюсь с хозяином кафе в Старом городе, и он возьмет вас туда
официантами. Поработаете несколько дней, а потом тихо слиняете. Зато
разрешение на жительство, пусть временное, будет у вас в кармане.
  - Терять несколько дней? - разозлился Юсуф.
  - Все равно мне понадобятся несколько дней, чтобы все разузнать по своим
каналам!
  - А если Пятницкий улетит куда-нибудь? - спросил Юсуф.
  - Если он сразу не улетел, зачем рисковать будет? - пояснил Мамед. -
Наверняка русские уже сообщили швейцарским властям, что по чужому паспорту
к ним залетела преступная птичка. И все вокзалы под контролем. Описание
его у них должно быть. Я все это и узнаю по своим каналам. Но на это
потребуется несколько дней. Здесь не так легко работать, как в России, где
любого мелкого чиновника можно купить за мелочь.
  - Хорошо! - внезапно согласился Юсуф. - Тогда тащи своих
скандинавок.
  Мамед заметно обрадовался и бросился к телефону.
  - Хельга! - запел он в трубку. - Приехали два моих друга из Парижа.
Щедрый народ! Приезжай и захвати с собой Уну и Брунгильду.
  Мамед положил трубку и радостно объявил землякам:
  - Сейчас мой паровоз притащит вам пару замечательных вагонов.
  - Спальных? - тут же поинтересовался Азмад.
  - И мягких! - поддержал шутку Мамед.
  Один Юсуф не высказал бурной радости, лицо его скорее выражало
недовольство, чем радостное ожидание.
  - О каких это многих новых способах ты им говорил? - недовольно спросил
он у Мамеда. - У меня была в жизни только одна блядь, и ту пришлось убить.
А мои жены воспитаны как положено.
  - Ащи! - смутился любвеобильный Мамед. - Придумай что-нибудь. Есть
такой анекдот: "Один парень не знал, чем бы таким заинтересовать
понравившуюся ему проститутку. Заплатить столько, сколько платили ей
другие, он не мог, бедный был. Вот он ей и предложил новый способ:
"бобром"! Та заинтересовалась и дала ему. Парень поставил ее "раком" и
стал трахать. Проститутка возмутилась и сказала ему, что этот способ -
старый как мир. А парень ей в ответ: "Ты спинку кровати грызи, дерево
грызи"!
  - Тогда "бобром" будет! - улыбнулся довольно Юсуф.
  - Ты не бойся! - поддержал друга Аз-мад. - Я попрошу твоего "коня"
сначала показать все, что она умеет. Она это на тебе продемонстрирует.
Клянусь, после этого ни у нее, ни у тебя сил на другие способы уже не
будет.
  На этом они и остановились.
  Когда появились три скандинавочки, они первым делом потребовали заплатить
им по двести долларов каждой вперед.
  - Мужчины такие забывчивые! - пояснила Хельга. - А мы, девушки, доверчи-
вые: если нам понравится, то и денег просить уже неудобно будет.
  - Заплати! - приказал Азмаду Юсуф.
  - Может, фальшивыми заплатим? - предложил Азмад.