более, в зеленом наряде... Тьфу,  как  я  ненавижу  этот  цвет.
Лягушка какая-то.
   Волошин скользнул по мне взглядом - я шла по параллельной аллее,  в  пяти
рядах могил от центральной - и пошел дальше.  Он  меня  не  узнал.  Какая-то
рыжая девица в зеленых джинсах и пиджаке, причем с широченными  плечами.  Ну
разве кто-то мог сказать, что это Наташа Перепелкина? Да ни в жизнь. Времени
мало остается до встречи с остальными. Сейчас посижу минут десять-пятнадцать
у Сергея да поеду. Не люблю, когда меня кто-нибудь ждет, и сама  терпеть  не
могу дожидаться кого-нибудь или чего-нибудь.
   Я  подошла  к  огромной  мраморной  плите,  возвышавшейся  над  мраморным
надгробием. "Спи спокойно, Серега, мы тебя не забудем".  "Сереге  от  верных
друзей". А сколько здесь было венков когда-то...
   Я опустилась на скамеечку и посмотрела на выбитый в мраморе портрет.
   Слезы навернулись на глаза. Где ты сейчас, милый? Дура, тут же сказала  я
себе, ты прекрасно знаешь где. Котлы чистит или в них варится. Не с ангелами
же беседует. Хотя я никогда не знала, чего ожидать от моего предыдущего.  Он
был непредсказуем и способен на такое... Мог выторговать себе место и в раю.
   Я смотрела на портрет Сергея и вспоминала, как могли смеяться его  глаза,
как смотрели на меня с любовью... Как мне тебя. не хватает, Сережа!  Все  бы
отдала, чтобы тебя  вернуть...  Свою  молодость,  красоту,  как  девушка  из
восточной притчи, поясняющей, почему восточные  женщины  закрывают  лицо  до
глаз.
   Правда, там героиня пожертвовала своей красотой, чтобы спасти сестру...
   Я  поняла,  что  не  могу  больше  смотреть  на  его  портрет.  Чтобы  не
разрыдаться, я опустила глаза и уставилась в одну точку. Какое-то  время  я,
пожалуй, ничего не видела, потом мой взгляд стал осмысленным, и  я  заметила
что-то беленькое в узкой щелочке практически рядом с  землей.  Из  мраморной
плиты торчал кончик какой-то бумажки. Или  это  мне  кажется?  Может,  крыша
съезжает? Я протянула руку и длинным ногтем  потянула  за  кончик.  Из  щели
показалась тонюсенькая бумажная ленточка длиной сантиметров пять.
   Серега меня услышал? Прислал привет из преисподней? Зовет в гости? Или на
постоянное место жительства? Какие-то идиотские мысли проносились у  меня  в
голове.
   Я развернула бумажку. На ней печатными буквами было написано одно  слово:
"Водолей".
   Это еще что за новости? Кто кому пишет? Серега из преисподней? Или друзья
его предупреждают, кому встречу готовить, котел почистить?
   На всякий случай я быстро огляделась. Черт знает, что это  за  бумажка  и
кому она на самом деле адресована. В любом случае, не  стоит,  чтобы  кто-то
видел, что я ее нашла. А то еще появятся лишние проблемы. У меня  их  и  так
выше крыши.
   Вокруг не было ни души, пели птички, легкий ветерок слегка  трогал  кроны
деревьев. Я сложила бумажку точно так же, как было  вначале,  всунула  ее  в
щель и стала осматривать землю вокруг могилы.
   Дождя давно не было, так что грунт был сухим, и следов  на  нем  не  было
видно. Приехала бы на пять минут пораньше, увидела бы, откуда  шел  Волошин.
Меня раздирало  чисто  женское  любопытство.  С  моим  предыдущим  они  были
знакомы.
   Но с другой стороны, сколько  тут  бывших  знакомых  Волошина  лежит?  Да
каждый  второй.  К   кому   угодно   мог   заезжать.   Вот   только   зачем?
Сентиментальностью  Олег   Николаевич   никогда   не   отличался.   Он   мог
присутствовать на чьих-то похоронах, но ничего  подобного  в  это  время  не
происходило. Оставался один возможный вариант - деловая встреча.  Но  вот  с
кем? Кто мог назначить Волошину деловую встречу  на  кладбище?  Или  он  сам
кому?
   Я опять погрузилась в раздумья, из которых на этот раз меня вывел  весьма
специфический запах перегара. Я подняла голову.  Справа  на  тропинке  стоял
потрепанный, давно не бритый мужичонка со свисавшей изо рта "беломориной".
   Это еще кто такой? У меня в голове промелькнуло множество мыслей.
   Кстати, нашелся еще один возможный ответ на мучивший меня вопрос: Волошин
мог встречаться с могильщиком. Ну например, чтобы попросить устроить кому-то
"двойное дно". Только не стал бы Волошин сам об этом договариваться.
   Я глядела на мужичонку, он - на меня.  Я  не  произносила  ни  звука,  не
представляя, что сказать, да и вообще стоило ли начинать с ним разговор?
   Мужичонка первым нарушил молчание.
   - Все ходишь к нему, - заявил он. - Сильно, знать, любила.
   Мужичонка констатировал факты, а не задавал вопросы. Он  что,  тоже  меня
узнал? Но я-то его видела впервые. Я решила разобраться.
   - А вы тут часто бываете? - поинтересовалась я.
   - Каждый день, - ответил он и попросил:
   - Можно я присяду с тобой? Ноги чегой-то побаливают. К дождю, наверное. У
меня всегда перед дождем болят.
   - Садитесь, - разрешила я.
   Почему-то мне не хотелось прогонять его. Жалкий он был какой-то. Не  могу
объяснить, но у меня что-то шевельнулось в душе при виде  этой  человеческой
особи. Помочь ему как-то захотелось. Хоть что-то доброе для него сделать.  С
виду совсем опустившийся, бомж, но каким-то непонятным образом располагал  к
себе.
   Может, что про Волошина скажет? Видел, наверное, куда  тот  ходил.  Если,
конечно, Олег Николаевич не с этим типом встречался. И не по мою душу.
   - Спасибо, дочка, - заявил мужичонка, опускаясь  на  край  скамеечки.  Он
старался меня не запачкать. - Вот ведь ты какая: тебе ведь неприятно, а  все
равно разрешила. Эх, все мы - люди, все мы - человеки. Я сказал, что у  меня
ноги болят, и ты меня пожалела. Выпить хочешь?
   Я покачала головой. Выпить мне совсем не хотелось, тем более  я  была  за
рулем, но вот нос заткнуть  желание  не  оставляло,  правда,  я  мужественно
держалась, чтобы не обидеть мужичка.
   - Меня Николаем зовут, - представился мой новый знакомый.
   - Наташа, - выпалила я, а потом тут же. пожалела:  может,  стоило  как-то
по-другому назваться?
   - А я вот выпью, Наташа, - сказал Николай, извлекая  початую  бутылку  из
внутреннего кармана потрепанного, далеко не первой свежести пиджачка. - Твое
здоровье.
   Дядя Коля отвинтил пробку, отхлебнул из горла, вытер грязным рукавом рот,
аккуратненько закрутил пробку и убрал бутылку.
   - Часто, часто ты у него бываешь, - кивнул дядя  Коля  на  портрет  моего
предыдущего, выбитый в мраморе. - Красивый мужик.
   - Был красивый, - поправила я, думая, что в пепле, оставшемся от  Сергея,
его никто никогда не узнал бы.
   В бумагах, оставшихся после него в сейфе, нашли завещание. То  ли  Сергей
предчувствовал свою смерть, то ли последовал примеру  западных  бизнесменов,
уже в относительно молодом возрасте составляющих завещания. Одним словом, он
просил себя кремировать, мотивируя это тем, что не хочет,  чтобы  его  телом
питались черви, всегда вызывавшие у него отвращение.
   - Нового-то пока не завела? - продолжал задавать вопросы дядя Коля.
   - Такого, как он, больше никогда не будет, - ответила я,  удивляясь  сама
себе: откровенничаю с каким-то бомжом, но почему бы и  нет?  Выговориться-то
кому-то надо.
   И тут меня понесло. Я рассказала  дяде  Коле,  что  была  просто  круглой
дурой, не ценила свои отношения с моим предыдущим,  не  ценила  его  самого.
Имеем - не храним, потеряем - плачем, но тут уже никакими  слезами  горю  не
поможешь.
   Все, кто встретился мне на пути после Сергея, не ищи с  ним  ни  в  какое
сравнение, но это я только теперь поняла. Мне никто не нужен, кроме него,  а
его больше нет...
   Николай слушал очень внимательно, не перебивая, давая мне выговориться.
   Слезы текли у меня по щекам ручьем, я совсем забыла о том, что меня  ждут
полковник Никитин, Марис, Вахтанг и прочая компания. Мне было не до  них.  Я
отдала бы все на свете, чтобы вернуть Сергея.
   - Эх, Наталья, Наталья, - вздохнул дядя Коля, когда поток речей, лившийся
из меня, немного иссяк, он снова извлек из внутреннего  кармана  бутылку.  -
Точно не будешь? - Я покачала головой, хотя теперь мне уже хотелось  выпить.
- За твоего. И за вашу любовь.
   - За упокой души тогда, - поправила я.
   - Нет, Наталья, - сказал дядя Коля. - Для тебя он жив. И ты  его  до  сих
пор любишь. За вашу любовь.
   Я решила, что Николай уже здорово принял, к тому же это  явно  наложилось
на старые дрожжи - ну что, дело житейское. Мне стало  полегче:  выговорилась
кому-то. Я пожалела, что отдала  мамаше  всю  выпивку,  мне  очень  хотелось
чем-то угостить Николая.
   - Я уезжаю, - внезапно выпалила я. - Наверное, надолго.  Не  знаю  точно,
насколько. Я ведь к нему попрощаться пришла. Вы... присмотрите  за  могилой,
пока меня нет? Я вам заплачу.
   Я полезла в сумочку, извлекла кошелек и уже собиралась достать  несколько
купюр, но Николай меня остановил.
   - Не надо, Наталья, - покачал он головой. - Не надо мне от тебя денег.
   Я и так присмотрю. Просто так. Ради тебя. Потому что есть такие  женщины.
Такие, как ты. Ты - молодая, красивая, небось мужики вокруг роятся, а ты все
его любишь, Его уже год почти как на свете нет, и у  тебя  нет  надежды  его
когда-то снова увидеть... Не возьму денег. Я  все  равно  тут  каждый  день.
Приходить буду и тебя вспоминать. А  вернешься,  вот  тогда  и  бутылку  мне
поставишь.
   Неужели отказывается от денег? Я  не  верила  своим  ушам.  Опустившийся,
спившийся  мужичонка,  кладбищенский  бомж,  а  так  говорит...  Есть  такие
женщины, как я... Я могла бы добавить, что есть такие люди, как  дядя  Коля.
Интересно, кем он был раньше? Как тут  оказался?  Что  произошло  у  него  в
жизни?
   Я все-таки протянула ему полтинник.
   - Выпейте за меня, дядя Коля. Пожалуйста. И за упокой. Хорошо?
   Николай понял, что обидит меня, если не возьмет денег, и  взял.  Подумать
только: расшаркиваемся друг перед другом с каким-то бомжом...
   Внезапно у меня зазвонила трубка сотового телефона. Это звонил дядя Саша:
они уже беспокоятся. Я Сказала, что  выезжаю,  что  все  в  порядке,  просто
немного задержалась.
   - Тебя уже ждут, Наташа? - посмотрел на меня Николай. Я кивнула.
   - Я тебя провожу до ворот?
   Я опять кивнула и сказала, что поставила машину у боковой калитки.
   Николай, конечно, знал эту калитку, потому  что  сам  главным  входом  не
пользовался. Мы встали и направились к ней.
   Стоило нам  сделать  несколько  шагов,  как  увидели  мужчину,  внешность
которого показалась мне очень знакомой. Ему было лет  пятьдесят,  блондин  с
холодными голубыми глазами. Высокий, подтянутый, изысканно одетый, он чем-то
напоминал викинга - так, как я их себе представляла. Он довольно быстро  шел
по центральной аллее и уже  завернул  к  коммерческой  площадке,  с  которой
выходили мы с дядей Колей. Холеный мужчина бросил на нас удивленный взгляд.
   Наверное, мы с Николаем смотрелись весьма странно: хорошо одетая  молодая
девица и спившийся  бомж,  достающий  мне  только  до  плеча.  Я  благоухала
"Клима", дядя Коля - перегаром. Тем не менее мы с ним шли  рядышком  и  мило
беседовали как закадычные друзья.
   Викинг посторонился, пропуская нас, и пошел дальше по той же тропинке.
   Ну где же я его видела? Я оглянулась - и встретилась со взглядом холодных
голубых глаз. Мы одновременно отвернулись.
   - А этот часто тут бывает? - поинтересовалась я у дяди Коли.
   - Первый раз вижу, - ответил он. - Сегодня  еще  один  был,  прямо  перед
твоим приходом.
   Я поняла, что он имеет в виду Волошина, про  которого  я  совсем  забыла,
углубившись в воспоминания о своем предыдущем.
   - Оглянитесь, пожалуйста, - попросила я Николая. - К кому этот пришел?
   - А сама чего?
   - Да как-то... - промямлила я, но все-таки посмотрела назад.
   Викинг примостился на той же скамеечке, где только что  беседовали  мы  с
Николаем. Он не смотрел назад, а сидел, как и я совсем недавно,  уставившись
на портрет.
   Я на мгновение остановилась. Черт побери, кто  же  это?  Один  из  бывших
партнеров Сергея? Друг? Но друзей я всех знала, да  и  по  возрасту  они  не
очень-то друг другу подходили: Сергею было бы сейчас всего  тридцать  три...
Но все-таки я его определенно где-то видела. А значит, и он мог видеть меня.
И может быть, узнал, несмотря на мой наряд, как, например, дядя Коля.
   А если предположить, что эти  люди  мне  встретились  не  случайно.  Нет,
такого не может быть. Дядя Коля кладбищенский бомж. Но кем  он  был  раньше?
Нет, все равно не может быть. И кто  же  такой  Викинг?  Где-то,  где-то  мы
раньше пересекались...
   - Дядя Коля, а как вы меня узнали? - Я решила разобраться с вопросом. - Я
ведь сегодня...
   - Рыжая? - усмехнулся дядя .Коля. - А ты только одна к нему  ходишь.  Уже
год ходишь. Я один раз уже хотел к тебе подойти, месяца  два  назад,  да  ты
быстро ушла. Другая-то откуда взялась бы? Ну сама  подумай.  А  то,  что  ты
сегодня рыжая... Я  разок  взглянул,  другой...  Хоть  и  волосы  другие,  а
разговариваешь ты с ним точно так же и плачешь так же... Ну какая другая?
   Я кивнула. Ход мыслей Николая был мне понятен. Но вдруг  признает  кто-то
еще? Может, стоило  все-таки  старухой  нарядиться?  Ладно,  все  равно  уже
поздно. Я решила выяснить про Волошина.
   - А к кому тот, первый, приходил?
   - Тоже где-то здесь сидел, - пожал плечами дядя Коля. - На этой площадке.
   - А где точно, не вспомните?
   - Надо тогда отойти по аллейке туда, где я стоял... Да только этот теперь
сидит, - дядя Коля кивнул головой назад. - Тебе это так важно?
   Я задумалась. Нет, пожалуй, мне было необязательно знать, к кому приходил
Волошин. Но с другой стороны, записка, вставленная в щель в надгробии... Мог
ли ее оставить Волошин? Викингу? Но зачем? Все-таки я должна была узнать, не
использует ли Олег  Николаевич  надгробие  моего  предыдущего  для  передачи
посланий.
   - Важно, - твердо ответила я дяде Коле.
   - Тогда поворачиваем, назад..
   - Знаете что? - пришла мне в голову мысль. -  Я  постою  вот  здесь,  под
деревьями, вас подожду. Не хочу снова этому мужику на глаза показываться.  А
вы сходите, ладно? И скажете мне. Хорошо, дядя Коля? Ну пожалуйста!
   Я просяще посмотрела на него. Николай сказал, что делает это только  ради
меня, еще отхлебнул из своей  бутылки  и  отправился  назад.  Я  скрылась  в
зарослях кустов и деревьев -  так,  чтобы  с  центральной  аллеи  меня  было
невозможно рассмотреть. Дядя Коля ушел.
   Я уже начала беспокоиться, что он не вернется. Ну зачем я ему сдалась?
   Поговорил после выпивки, полтинник получил, что еще надо? Я  раздумывала,
идти ли мне к машине или все-таки еще подождать. Больше  всего  не  хотелось
вновь столкнуться с Викингом. На всякий случай я  украдкой  выглянула  из-за
куста - и очень кстати: по центральной аллее как раз шел Викинг. В отдалении
мелькнул дядя Коля. Пережидал, наверное..
   Викинг был хмур, по сторонам не смотрел.
   Как только он скрылся из виду, Николай выскочил из-за какого-то  куста  и
посеменил к зарослям, где пряталась я.
   - Дождалась? Молодец, Наташа. Понимаешь, не хотел у этого  перед  глазами
мелькать, - он кивнул в том направлении, куда скрылся Викинг. -  Он  так  на
меня зыркнул... ругаться не стал, правда... Наверное, понимает, что место не
то...
   - А что он делал? - перебила я Николая.
   - То есть как что? - не понял мой новый приятель.
   - Ну в смысле... -  Я  сомневалась:  говорить  дяде  Коле  про  найденную
записку или нет, потом решила, что  этого  делать  не  следует.  Бомж  может
разрушить хорошо отлаженный механизм, только вот что это за механизм?
   - Просто посидел на скамеечке, - сообщил дядя Коля. -  Как  ты...  Ну  не
совсем как ты... Он с ним не разговаривал, слез не лил. Посидел и ушел. А ты
его знаешь?
   Я покачала головой.
   - А первый, пожалуй, на соседней могиле был, - продолжал  Николай.  -  Но
неуверен я, дочка. Но кажется, на соседней.
   Я уже собиралась пойти назад, чтобы проверить, где все-таки был Волошин и
осталась ли записка там, где я ее нашла, но у меня вновь зазвонил телефон.
   Дядя Саша наорал на меня и велел немедленно ехать. Меня все ждут.
   - Оставь мне свой номер телефона, дочка, - вдруг попросил  дядя  Коля.  -
Мало ли что...
   Я не представляла, что могло случиться, что могло бы заставить дядю Колю,
кладбищенского бомжа, звонить мне на сотовый  телефон.  Повинуясь  минутному
порыву, я вырвала из блокнота  листок,  правда,  написала  я  на  нем  номер
телефона дяди Саши, не объясняя, почему у меня своего нет. Пусть, если  что,
полковник Никитин разбирается с возникшими проблемами.  А  если  бомж  вдруг
решит кому продать информацию, то покупатели получат господина Никитина  или
еще  кого-нибудь  из  его  "конторы".  Правда,   предупредить   надо   будет
кагэбэшника дядю Сашу, что мне может позвонить бомж  дядя  Коля.  Хорошие  у
меня знакомые.
   Наконец мы приблизились к ограде, но пока еще  оставались  за  очередными
зарослями кустов.
   - Дай-ка я первый выгляну, - почему-то шепотом сказал Николай.
   - А что?..
   - Тс-с! - прижал он палец к губам. - Береженого Бог бережет.
   Я пожала плечами и осталась в укрытии. Николай провел  рекогносцировку  и
вернулся, внимательно посмотрел на меня и спросил:
   - У тебя серая иностранная машина?
   Я кивнула.
   - За ней, метрах в тридцати стоит другая иностранная.  Новая.  Черная.  С
тонированными стеклами. Водителя и пассажира, в  общем,  немного  разглядеть
можно...
   - Викинг? - перебила я. Николай покачал головой.
   - Нет, дочка, не Викинг. Братва.
   Я застыла на месте, потом уточнила:
   - Вы уверены?
   - Пройдем вон сюда. - Дядя Коля повел меня вокруг кустов. - Сейчас  сзади
выглянешь. Только осторожней.
   Он был прав: за моей старенькой "бээмвэшкой" пристроился  "форд-скорпио".
Пока мы глядели на них, на другой стороне притормозила темно-синяя "вольво",
тоже с тонированными стеклами. Стекло у водительского места  поползло  вниз,
показалась бандитская рожа с  типичной  стрижкой,  помахала  "форду".  Я  не
сомневалась, что эта достойная встреча приготовлена мне.
   Викинговские? Волошинские? Чьи?!
   Я в ужасе посмотрела на Николая.
   - Пошли, - потянул он меня за рукав.  -  С  другой  стороны  выведу.  Или
нет... Ребят попрошу. Подбросят тебя, куда скажешь.
   - Каких ребят? - прошептала я,  направляясь  сквозь  кустарник  вслед  за
знающим все кладбищенские дорожки Николаем.
   - Могильщиков, - как само собой разумеющееся ответил дядя Коля. -  Машину
свою потом заберешь. Я посмотрю, чтоб не угнали.
   Если бы мне в эти минуты не было так страшно, я  бы  расхохоталась:  бомж
дядя Коля будет охранять мою машину от угонщиков! Ну кому рассказать!
   - За ней приедет парень, - тем не  менее  заявила  я.  -  Прибалт.  Зовут
Марис.
   - Хорошо, - кивнул Николай. - А если хочешь, ребята ее к себе загонят.
   Так даже, наверное, лучше. А?
   Я не считала, что так будет лучше, потому что ни разу в жизни  не  видела
ребят и не представляла, можно ли им доверять. Пусть машина  денек  постоит,
где стоит. Надеюсь, что никто ее  не  свистнет.  Сумка  моя  при  мне,  вещи
остались у дяди Саши. Хорошо, что ничего не нужно забирать из машины. И  как
хорошо, что я сегодня в ненавистном  зеленом!  Сливаюсь  с  листвой.  Ну  не
совсем, конечно, но не бросаюсь в  глаза,  как  могла  бы  в  оранжевом  или
красном.
   Вскоре мы какими-то тропинками, перепрыгивая через  надгробия,  добрались
до хозяйственных помещений. Николая здесь все знали, включая собак.
   Дядя Коля велел мне посидеть в закутке, а сам принялся что-то обсуждать с
двумя парнями лет по тридцать. Один из них мне  тоже  показался  знакомым...
Или он работал на Сережиных похоронах?
   Наконец дядя Коля подошел ко мне вместе со вторым парнем.
   - Витя отвезет тебя, куда скажешь, - заявил Николай. - У  него  машина  с
тонированными стеклами. Приляжешь на заднем сиденье - никто не увидит.
   - Спасибо, - кивнула я, вставая.
   - Что делать с вашей машиной? - уточнил у меня абсолютно трезвый Витя.
   Я решилась.
   - Вы можете подержать ее здесь? За ней приед