.
   - Не волнуйтесь, - сказал Грельски. - Я свое слово  держу.  Потом  вы
постараетесь меня убрать, - безучастно добавил он,  -  когда  убедитесь,
что я вас не обманул. Если, конечно, эта скотина Ференц не  найдет  меня
раньше вас. Тогда вы, небось, расстроитесь,  а?  Ладно.  Товар  получите
завтра в шесть.
   - Что ж, надеюсь.
   - Знаете спортивный комплекс "Нойвальдег"?
   - Да.
   -  Буду  ждать  вас  на  углу   дороги,   которая   поворачивает   на
Шлосс-Шварценберг. Приезжайте один. Согласны?
   - Согласен.
   Грельски повесил трубку. Мариза испуганно посмотрела на Малко.
   - Я узнала его голос. Это он убил Сержа. Он приедет сюда?
   - Сюда он больше никогда не приедет, -  ответил  Малко.  -  И  вообще
неизвестно, долго ли он еще проживет.
   Это, похоже, не утешило Маризу, расспросы прекратились.
   - Идите спать, - мягко сказал Малко. - Мне нужно позвонить.
   Мариза послушно удалилась. Малко позвонил фон Хазелю, и они  обсудили
последние детали: прежде чем ехать на встречу, Малко зайдет в посольство
и заберет там лекарство.
   - А что если он попытается нас обмануть? - предположил Курт.
   - Не думаю, - сказал Малко. - Он загнан в угол и к  тому  же  страшно
зол на своих бывших шефов. Только прошу вас:  не  показывайтесь  ему  на
глаза до совершения сделки.
   - Ладно,  -  нехотя  сказал  Курт.  -  До  завтра.  Малко  попробовал
позвонить Александре. Ответа не последовало, хотя он точно знал, что она
дома.
   Огорченный и раздосадованный, Малко пошел спать.

***

   Нойвальдеггер штрассе была скользкой, как каток, к тому же дорога шла
в гору. Малко доехал до поворота на Дюрнбах. Здесь и начиналась та самая
дорога   на   Шлосс-Шварценберг.    Малко    развернулся    у    большой
трансформаторной  будки  и  стал  капотом  к   дороге.   Отсюда   хорошо
просматривались все три направления.
   Начинало темнеть. Малко не стал глушить  двигатель,  чтобы  сохранить
тепло. На дворе было не меньше десяти градусов мороза.
   В  четверть  седьмого  Грельски  еще  не  появился.  У  Малко  начало
зарождаться нехорошее предчувствие. Он машинально посмотрел на коробку с
лекарствами, лежавшую на заднем сиденье.
   Мимо "ягуара" проехал городской автобус,  оставляя  на  снегу  темную
полосу от сгоревшего дизельного топлива. Малко посмотрел на часы:  шесть
двадцать. Со Стефаном Грельски что-то случилось. Ведь эта  встреча  была
для него слишком важной, чтобы он мог позволить себе пропустить ее.
   Внезапно из-за поворота показались фары легкового автомобиля. Он ехал
медленно  и  неуверенно.  Вскоре  Малко   узнал   "мерседес"   Грельски.
"Мерседес" съехал с дороги, резко  затормозил,  и  его  слегка  занесло.
Сквозь лобовое стекло Малко увидел напряженное  лицо  Стефана  Грельски.
Автобус уже скрылся из виду. Других машин поблизости не было.
   Малко выбрался из "ягуара" и направился к "мерседесу", засунув руки в
карманы кашемирового пальто.
   Стефан сидел, уронив голову на  руль.  Впервые  за  все  время  Малко
заметил в его черной шевелюре седые  волоски.  Когда  дверца  открылась,
Грельски поднял голову. Он  был  бледен  как  мел;  глаза  слезились  от
недосыпания. Малко сел рядом с ним на сиденье.
   - Вы что, ранены?
   - Ференц, - проворчал Грельски. - Эти скоты меня все-таки нашли.
   Он раздраженно откинул полы пальто и  пиджака.  Рубашка  промокла  от
крови.
   - Легкое продырявили, - прокомментировал он. - Ну что, привезли?
   - Зачем им понадобилось вас убивать? Ведь это не в их интересах...
   Грельски закряхтел и сплюнул кровь.
   - Произошло недоразумение: один из этих болванов испугался  собаки  и
выстрелил.
   - А сам он где?
   - За нами, на полу. Я не мог оставить его тем, у кого ночевал. Они не
подготовлены.
   - А собака? - поинтересовался Малко.
   - В багажнике. Отличный был пес. Ни разу не заскулил, когда умирал...
   Он вдруг осекся, и его лоб покрылся капельками пота. Грельски  открыл
рот, судорожно глотая воздух. Малко поспешно открыл окно. Было ясно, что
Грельски осталось жить совсем недолго.
   Последовало тягостное молчание.
   - Скоро я подохну, - с трудом произнес Грельски.
   - Ну почему же? - неуверенно возразил Малко. - Рана не смертельна.
   Грельски разгадал его мысли и злорадно произнес:
   - Вот будет номер, если я загнусь прямо сейчас, а?  Наверное,  мне  и
лекарство уже ни к чему. Ох как все забегают! - не дожидаясь ответа,  он
продолжал:
   - Нелегко шантажировать умирающего, не правда ли?
   Малко сходил к "ягуару" и принес запечатанную  коробку,  но  Грельски
даже не стал открывать ее.
   - Поздно, - пробормотал он, глядя перед собой стекленеющими глазами.
   Грельски с трудом вытащил бумажник, и его толстые испачканные  кровью
пальцы извлекли оттуда половину разорванной банкноты  в  десять  чешских
крон.
   - Держите. Взамен получите чемодан. Я отдал его человеку, у  которого
вторая половина банкноты. Давайте напишу адрес.
   Малко протянул ручку и блокнот.  Грельски  что-то  нацарапал  в  нем,
останавливаясь после  каждого  слова,  и  вернул  блокнот  Малко.  Князь
присмотрелся к строчкам и подскочил:
   - Как? Это в Братиславе?!
   Стефан Грельски иронично улыбнулся.
   - Яволь, майн либе камерад. Я должен был упрятать бумаги в безопасном
месте. Ференц лопнул бы от злости, если бы узнал. В Братиславу,  как  вы
знаете, попасть довольно легко. В качестве туриста. Будем надеяться, что
вас не разоблачат как агента ЦРУ.
   - Но как вам удалось переправить туда чемоданчик?
   - В контейнере с детским питанием: их они не проверяют.
   Грельски бессильно навалился на руль,  случайно  нажал  на  сигнал  и
вздрогнул. Под его глазами набухли большие серые мешки. Человек обычного
сложения на его месте уже давно расстался бы с жизнью.
   - Если меня нашел этот урод, - с видимым усилием выговорил  Грельски,
- то и другие не заставят себя ждать. Пора прощаться,  мон  шер.  Только
сначала помогите мне разгрузить машину. Мне не  хочется  везти  в  город
труп этого мерзавца.
   Малко оглянулся. Сзади, на полу машины,  лежал  человек  в  клетчатом
пальто. Грельски с трудом выбрался из машины  и,  крякнув,  вытащил  его
наружу до половины. Но труп застрял в дверях.
   -  Помогите  мне,   -   сказал   Грельски,   задыхаясь.   Преодолевая
брезгливость, Малко взял мертвеца под мышки, и вскоре  тот  оказался  на
земле. У него было морщинистое  и  одновременно  детское  лицо.  На  шее
засохла кровь. Труп еще не успел остыть.
   -  Знакомьтесь:  товарищ  Новотны  по  кличке  "Клоп",  -   проворчал
Грельски. - Хотел получить повышение. Вот и получил - на небеса.
   В этот  момент  Малко  заметил,  что  из  одежды  покойного  выпал  и
закатился  под  машину  какой-то  небольшой  предмет.  Малко  присел  на
корточки и достал его. Это  была  металлическая  коробочка,  из  которой
доносилось будто бы пчелиное жужжание. Коробочка  оказалась  миниатюрным
радиоприемником-передатчиком.
   - Смотрите, что у него было, - сказал  Малко.  Грельски  выдал  поток
немецких и польских, ругательств, швырнул коробочку наземь  и  растоптал
каблуком.
   - Еще один сюрприз! Интересно, слышали они  нас  или  нет?  Малко  не
ответил. Он смотрел на труп и  думал,  что  даже  будучи  мертвым,  этот
незаметный тщедушный человечек смог им навредить...
   Видимо, телепатия на свете все же существует: как раз в  этот  момент
Грельски с размаху злобно пнул покойника ногой. Потом, тяжело отдуваясь,
он полез в "мерседес".
   - Куда вы сейчас? - спросил Малко.
   - В тихое местечко. Умирать. Я чувствую, как кровь выливается прямо в
брюхо. Поосторожнее там, в Братиславе. Ференц хитер и силен. Ему позарез
нужны эти бумаги. Кто знает, может, скоро встретимся на том свете...
   Грельски  завел  мотор  и  тронулся  с  места.  Он   вел   машину   в
полубессознательном состоянии.  Грельски  повернул  направо,  в  сторону
города, и исчез за поворотом.
   В этот  момент  с  левой  стороны  появился  небольшой  автомобиль  с
потушенными фарами. Когда он проехал  мимо,  Малко  на  секунду  включил
дальний  свет.  Это  был  черный  "Остин-1100"  с  длинной  антенной  на
багажнике. В нем сидело четверо мужчин. Люди  Курта  не  теряли  времени
даром. Малко подумал, что Стефан Грельски,  даже  если  бы  захотел,  не
успел бы застраховать  свою  жизнь  от  несчастного  случая.  Автомобиль
Курта, подтверждая зловещие намерения его пассажиров,  чем-то  напоминал
небольшой катафалк.
   Малко поехал за ними. Грельски медленно приближался к центру  города.
Движение было еще довольно интенсивным, и несколько раз "мерседес"  чуть
не  задел  другие  машины.  Малко  подтянулся  поближе.   На   очередном
перекрестке зажегся красный свет. "Мерседес" и будто приклеенный к  нему
"остин" проскочили в последнюю секунду, сопровождаемые яростными гудками
едва не налетевшего на них грузовика.
   Малко встал в третий ряд, стартовал первым, когда  загорелся  зеленый
свет  и  за  минуту  догнал  "мерседес".  Впереди  было  пересечение   с
Шоттенринг, самой оживленной улицей Вены. "Остин" не отставал.
   "Мерседес" пулей вылетел на перекресток.  Водитель  проплывавшего  по
Шоттенринг трамвая бешено зазвонил и что  было  силы  нажал  на  тормоз.
Раздались крики испуганных пассажиров.
   Двухтонный "мерседес" на полной скорости врезался  в  переднюю  дверь
трамвая.  Тот  со  страшным  грохотом  опрокинулся  набок,  свалив  всех
пассажиров в одну орущую кучу. "Мерседес" отскочил и застыл у тротуара.
   Малко выскочил из "ягуара" и побежал к месту аварии.
   Рука Стефана  Грельски  свисала  из  открытого  окна.  Он  сидел,  не
двигаясь, уткнувшись лицом в руль. Собиралась толпа. Послышалась  сирена
"скорой помощи",  и  вместе  с  ней  на  перекресток  выехал  сверкающий
мигалкой полицейский "фольксваген". "Остин"  тоже  остановился,  но  его
пассажиры и водитель из машины не вышли.
   Малко сел в "ягуар" и завел мотор.  Стефан  Грельски  заключил  самую
неудачную сделку в своей жизни. Малко не был суеверным,  но  его  потряс
очевидный факт: чемоданчик, переходивший из рук в руки,  был  все  равно
что приглашение на кладбище. Голдман, Грета  Грельски,  а  теперь  -  ее
муж... Похоже, он, Малко, должен был стать следующим. Перед ним  маячила
веселенькая перспектива  поездки  в  Братиславу.  Даже  если  Ференц  не
прослушивал  их  разговор  с  Грельски  через  посредство   миниатюрного
передатчика-микрофона, это все равно была опасная миссия. Если же он  их
слышал, командировка в Братиславу  заслуживала  награждения  орденом  и,
возможно, посмертно.

Глава 10

   Пограничный  контрольный  пункт  представлял  собой  довольно  жалкое
зрелище: стены потрескались и облупились,  несколько  оконных  стекол  в
зале ожидания были разбиты и закрыты  листами  картона.  Повсюду  висели
блеклые плакаты, прославлявшие достопримечательности Чехословакии.
   Два милиционера в синей форме сделали знак Малко остановить машину на
обочине. Перед ним такое же указание получила  большая  черная  "татра",
принадлежавшая чехословацкому дипломатическому корпусу. Из "татры" вышел
высокий  пятидесятилетний  мужчина  в  элегантном   костюме.   Показывая
паспорт, он попытался что-то возразить, но  пограничник  безапелляционно
покачал головой и  указал  на  багажник  автомобиля.  Дипломат  с  явным
раздражением открыл багажник, достал желтый кожаный чемодан и сам  отнес
его в помещение контрольного пункта.
   Второй милиционер подошел к Малко; тот опустил оконное стекло.
   - Австриец? - спросил милиционер по-немецки.
   - Да.
   - Багажник закрыт?
   Малко заглушил мотор и вышел. Милиционер с подозрением  посмотрел  на
пустой багажник.
   - У вас нет вещей?
   -  Я  еду  в  Братиславу  только  на  один  день,  -  пояснил  Малко.
Пограничник  кивнул  с  прежним   недоверчивым   видом:   подобно   всем
коммунистическим странам Чехословакия была заражена острой  инфекционной
шпиономанией.
   - Фотоаппарат везете?
   - Нет.
   Милиционер окинул подозрительным взглядом дорогое пальто и сверкающие
туфли Малко. Его собственная форма выглядела так, словно он  только  что
отвоевал ее у разъяренной газонокосилки.
   - Идите регистрировать паспорт.
   Малко  не  заставил   себя   долго   упрашивать:   на   улице   стоял
пятнадцатиградусный мороз. Рядом с пограничным  пунктом  стояла  изрядно
потрепанная  "шкода",   принадлежавшая,   видимо,   какому-то   чешскому
"богачу".
   В пятидесяти метрах впереди,  на  чехословацкой  территории,  по  обе
стороны дороги высились две деревянные наблюдательные вышки. Перед  ними
располагался так  называемый  "железный  занавес",  который  представлял
собой двойной металлический забор. Такие же вышки,  на  которых  днем  и
ночью дежурили вооруженные пограничники, с равными  промежутками  стояли
вдоль всей границы.
   У Малко сжалось сердце: он лез прямо в волчью пасть.  Во-первых,  ему
грозила  встреча  с  людьми  Ференца.  Не  исключалась   и   возможность
дьявольского обмана со стороны  Стефана  Грельски.  Помимо  всего  этого
агенту ЦРУ было вообще противопоказано соваться за "железный занавес". В
случае провала посол  вряд  ли  станет  принимать  меры  в  его  защиту:
"темный" агент - это пешка, которой всегда можно пожертвовать.
   ...После выезда из замка "хвоста" они не заметили. На  всякий  случай
Кризантем перед самой границей отстал и простоял  с  полчаса  на  дороге
возле своего "фольксвагена", делая вид, что у него заглох мотор.
   Паспорт  Малко  вручил  Уильям  Коби.  Придраться  к  документу  было
невозможно: ЦРУ  давно  набило  себе  руку  на  таких  подделках.  Малко
превратился в венского архитектора Густава Альткирха.
   Малко толкнул дверь контрольного  пункта.  Внутри  тот  оказался  еще
мрачнее, чем снаружи. Сидевший за окошком  толстый  небритый  милиционер
без фуражки взял паспорт и сказал по-немецки:
   - На таможню.
   Вдоль зала протянулась низкая  стойка,  на  которую  клали  вещи  для
досмотра. Слева было окошко для обмена валюты. Надпись на четырех языках
гласила, что обменивать валюту менее чем на сто крон запрещается.
   Несмотря на отсутствие чемодана,  Малко  подошел  к  стойке.  За  ней
хозяйничала толстая краснолицая таможенница в серой форменной рубашке  и
серой юбке. Она как раз перетряхивала содержимое  чемодана  дипломата  -
видимо,  в  свое  время  она   прогуляла   лекцию   по   дипломатической
неприкосновенности.
   Вдруг дипломат покраснел как пион: таможенница вытащила  из  чемодана
последний номер "Плейбоя", быстро пролистала его и наткнулась на цветную
вклейку с потрясающей обнаженной женщиной во весь разворот.  Таможенница
бросила на дипломата убийственный взгляд. Малко показалось, что  он  уже
слышит, как щелкают затворы винтовок  расстрельной  команды.  Тлетворное
влияние запада в Чехословакии, мягко говоря, не поощрялось.
   С  дипломата  мигом  слетела  величавость.  Все  больше  краснея,  он
бормотал какие-то оправдания. Мегера презрительно швырнула журнал на пол
и мелом начертила на  чемодане  крест  -  скорее  позорное  клеймо,  чем
индульгенция.
   Чех, ссутулившись, пошел к выходу. Малко сочувствовал ему:  он  знал,
что по части развлекательности журналы соцстран являются чем-то  средним
между телефонным справочником  и  биржевыми  сводками.  Убедившись,  что
Малко - иностранец, таможенница сразу заулыбалась,  и  ввиду  отсутствия
багажа у него не возникло никаких проблем. Малко обменял в окошке двести
крон и покинул помещение.
   Дорога впереди была пустынна. Дипломатическая "татра" уже скрылась из
виду. Малко сел  в  свой  прокатный  "оппель"  ("ягуар"  в  Чехословакии
выглядел бы слишком заметным) и трахнулся с места. Милиционер на  вышке,
одетый в меховой тулуп, равнодушно посмотрел на него.
   Проехав мимо небольшого замерзшего пруда, Малко покатил  по  длинному
металлическому  мосту  через  Дунай.  Здесь  начинался  город.   Оставив
"оппель" на набережной Марты Новиковой, Малко зашагал по  главной  улице
Братиславы - Достоевски Рад. Какой прекрасной и далекой  показалась  ему
опрятная богатая Вена! Фасады здешних домов  давно  потемнели  от  пыли,
тротуары покрывал слой  подмерзшей  грязи.  Немногочисленные  автомобили
дымили и скрежетали. На дорогах преобладали тяжелые  черные  велосипеды.
Прохожие, одетые чаще всего в длинные мешковатые пальто и меховые шапки,
выглядели  усталыми  и  мрачными.   Малко,   развернув   карту   города,
остановился перед  витриной  книжного  магазина,  где  самым  интересным
изданием оказалась книга "Развитие  социализма  в  Сомали".  Женщина,  с
которой ему предстояло встретиться, жила  в  старом  квартале  на  улице
Гейдукова. Грельски рекомендовал придти к ней часа в два, и Малко, чтобы
скоротать оставшееся время, отправился на поиски ресторана.
   За следующие полчаса он обошел несколько кварталов, но натыкался лишь
на столовые, один запах которых отбивал всякий аппетит.  Отчаявшись,  он
вошел в  помещение  профсоюзного  комитета,  где  ему  подсказали  адрес
"приличного заведения", а кто-то из сотрудников даже вызвался  проводить
зарубежного туриста.
   Толкнув дверь ресторана, Малко будто оказался в другом мире. Интерьер
был вполне современным и не лишенным приятности. Сидевшие  за  столиками
молодые люди, в отличие от остальных горожан, выглядели  жизнерадостными
и непринужденными. Девушки были красиво причесаны и со вкусом накрашены;
парни щеголяли цветастыми галстуками и длинными  волосами.  Видимо,  это
место считалось притоном тунеядцев  и  стиляг,  развращенных  книгами  и
фильмами о западной жизни.
   Все с любопытством посмотрели на Малко. Его одежда так явно  выдавала
в  нем  иностранца,  словно  у  него  на  груди  висела  соответствующая
табличка.
   Официантка, розовощекая девица в черном сатиновом платьице,  положила
перед Малко меню. Оно было написано на чешском языке, и лишь одно  блюдо
- суп  с  телятиной  -  невесть  за  какие  достоинства  или,  возможно,
недостатки было названо по-немецки.
   Вооружившись алюминиевой ложкой,  Малко  не  без  труда  справился  с
телячьим супом, кнедликами и картофельным пюре.  Потом,  обнаружив,  что
забыл сигареты в машине,  купил  за  шесть  крон  пачку  лучших  чешских
сигарет "Езерка".  После  двух  затяжек  фильтр  почернел  и  безнадежно
закупорился. Похоже, помимо рака легких, эти сигареты грозили курильщику
дюжиной других, не менее страшных болезней...
   Часы показывали половину второго. Малко подозвал официантку. Счет был
уже  готов:  сорок  пять  крон  -  меньше  одного  доллара!  И   это   в
ресторане-люксе!
   Малко надел в гардеробе пальто и вышел на площадь 29 Августа, которую
почти полностью занимал рынок. Насколько хватало глаз, тянулись прилавки
с  яблоками.  Создавалось  впечатление,  что  в  Чехословакии   заменяли
яблоками и мясо, и яйца, и рыбу, и даже научились варить яблочный  кофе,
судя по вкусу напитка который ему подали в ресторане.
   Миновав двадцатимётровую очередь за  бананами,  он  вошел  в  крупный
универмаг главным образом для того, чтобы выявить возможную  слежку.  На
первом  этаже  за  непомерно  большую   цену   предлагалось   приобрести
допотопные стиральные машины. Малко зашел в  лифт,  поднялся  на  второй
этаж и внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
   По лестнице поднимались двое  в  черных  кожаных  пальто  и  фетровых
шляпах. Встретившись взглядом с Малко, один из них поспешно отвел глаза.
У Малко застучало сердце. Это полицейские. Но его ли они ищут?
   Обороняться ему было нечем: он не рискнул  взять  с  собой  пистолет.
Единственное, что могло помочь ему в случае опасности,  это  миниатюрное
переговорное устройство, приклеенное пластырем к спине. Кризантем  будет
ждать его у самой границы с точно таким же аппаратом.
   Едва дождавшись,  пока  откроются  двери  лифта,  Малко  пересек  зал
второго этажа и, задевая локтями покупателей, сбежал по боковой лестнице
вниз. На улице он быстро  повернул  за  угол,  прошел  вдоль  площади  и
оказался на улиц