затем наступила тишина.
Брабек прицелился.
   Стоя на четвереньках на грязном паласе, Джонс сплевывал пыль, которой
наглотался.
   - Никого, - процедил он, икнув...
   Это была маленькая однокомнатная квартира, в глубине которой, налево,
коридорчик соединял комнату с кухней и ванной  комнатой.  Квартира  была
пустой и необитаемой.
   - Так, - сказал Малко.  -  Она  слишком  осторожна,  чтобы  оставлять
следы.
   Они вернулись в отель.
   - Если бы Худ приказал останавливать всех китаянок, то в конце концов
их бы нашли, - рассуждал Джонс.
   - Они все пожалуются в ООН, - брезгливо предположил Брабек.
   В комнате зазвонил телефон. Это был Худ.
   - Один из постовых видел "форд" на Бэйшор Фривее, - сообщил он. -  Он
не мог поехать  за  ним,  так  как  машина  ехала  в  сторону,  обратную
движению. "Форд" направлялся на юг. Пока.
   Малко передал гориллам сообщение Худа.
   - Отправляйтесь на Фривей, - сказал  он  им.  -  Звоните  мне  каждые
четверть часа.
   Джонс и Брабек пронеслись  по  холлу  "Марка  Хопкинса",  как  циклон
Дэйзи.  Портье  с  трудом  удалось  остановить  своими   ста   двадцатью
килограммами вращение двери.
   Спустя пять минут  они  катили  по  Бэйшор  Фривею  с  самой  большой
скоростью, которую позволяло движение.

***

   Лили быстро вышла из телефонной кабины, заметив  китаянку,  не  спеша
садящуюся в  спортивную  машину.  Она  медленно  проехала  мимо  станции
Шеврон, и Лили поехала за ней, как если бы она заправилась бензином.
   Ехать было легко. Движение стихло, а белая машина ехала не спеша. Она
повернула  направо,  проехала  пустырь  и  остановилась  перед  большими
воротами.
   Пораженная, Лили  тоже  остановилась.  Китаянка  вышла  из  машины  и
спокойно пошла к ней.
   Лили, обезумев, съежилась  на  сиденье.  Голова  ее  стала  абсолютно
пустой. Она зачарованно смотрела на вырастающий перед ней высокий силуэт
китаянки с бесстрастным выражением лица. Лили повернула ключ  зажигания.
Шум мотора заглушил хлопанье открывающейся правой дверцы.  Две  железные
руки  вцепились  в  горло  Лили.  Раздался  хруст  хрящей.  Лили   слабо
вскрикнула и обмякла на сиденье. Китаянка открыла дверцу и, схватив Лили
за  волосы,  швырнула  ее  с  сиденья.  Китаец,  нейтрализовавший  Лили,
приподнял ее тело и кинул на пол машины. Затем он вышел.
   Не было произнесено ни единого слова.
   На китайце был костюм цвета само, желтая сорочка в мелкую  полоску  с
белым галстуком, на голове черная фетровая шляпа. У него были злые глаза
на плоском лице. При первом же  взгляде  на  него  было  видно,  что  он
обладает профессиональным хладнокровием убийцы.
   Китаец сел в белую машину и тронулся. За ним ехала высокая  китаянка.
И, наконец, замыкая кортеж, ехал черный "кадиллак". За его  рулем  сидел
китаец в кепке.
   Машины покрутились некоторое время  по  кварталу  и  оказались  перед
позолоченной высокой решеткой из кованого железа, над  которой  большими
золотыми буквами было выбито: "Сад Тысячи Благодатей".
   По обе стороны от двери надпись уже в красном  цвете  повторялась  на
китайском языке.
   Все машины поехали по широкой, окаймленной газонами аллее.  Время  от
времени фары освещали статуи.
   Вся кавалькада проехала по мосту через  небольшую  речку,  в  которую
падал   каскад,   и   остановилась   перед    монументальным    зданием,
представляющим собой гибрид романского храма и пагоды.
   Надо  было  иметь  богатое  воображение,  чтобы  догадаться,  что  за
названием "Сад Тысячи  Благодатей"  скрывается  одно  из  самых  богатых
кладбищ Калифорнии.
   Не успели машины остановиться, как откуда-то появились два китайца  в
белых халатах с носилками в руках. Через десять секунд неподвижное  тело
Лили  уже  лежало  на  носилках.  Тотчас  же  белая  машина   и   "форд"
развернулись и направились к выходу.
   Высокая китаянка и китайцы в  халатах  молча  поднимались  на  лифте.
Здание внутри напоминало клинику. Группа  вышла  в  коридор,  освещенный
зарешеченными лампами, как в бомбоубежище.
   Все вошли в маленькую квадратную комнату, стены которой были выложены
белой плиткой.  Посередине  комнаты  стоял  операционный  стол.  По  обе
стороны стола находились приборы, напоминающие реанимационные аппараты.
   Китайцы положили тело Лили на стол и привязали его кожаными  ремнями,
скрепленными кольцами.
   - Разденьте ее, - приказала китаянка.
   Осторожно,  как  с  манекена,  китайцы  сняли  с   таитянки   платье,
бюстгальтер, эластичный пояс и чулки.  Все  это  было  брошено  в  белый
полотняный мешок, который один из китайцев унес.
   - Разбудите ее, - приказала китаянка.
   Она говорила на чистом пекинском диалекте.
   Китаец снял подвешенную трубку, на конце которой находилась резиновая
маска, и приложил маску к лицу Лили.
   Спустя двадцать секунд Лили шевельнулась. Через отверстия  маски  шел
кислород.

***

   Машина Криса Джонса на полной скорости въехала на заправочную станцию
Шеврон, на Бэйшор Фривей. При такой скорости к полуночи уже  можно  было
бы быть в Мексике. Джонс позвонил Малко, номер был занят, и ему пришлось
минут пять ждать.
   У Малко новостей не было.
   - Оставайтесь на месте, я вам перезвоню, - сказал  он  им  и  повесил
трубку, предварительно записав номер их кабины.
   После этою Малко позвонил Худу.
   - Делайте что хотите, - сказал он ему, - но найдите эти машины.  Речь
идет о жизни и смерти одной моей сотрудницы.
   Худ проворчал:
   - Ладно. В Дейли Сити стало спокойнее.  Я  брошу  на  это  дело  весь
свободный штат. Если тачки не превратились в летучих змей, то мы вам  их
найдем.
   Повесив трубку,  Худ  подключил  к  своей  коротковолновой  сети  все
патрульные машины.
   -  Говорит  Худ.  Внимание  всем  патрульным   машинам.   Код   нуль.
Используйте все средства для задержания двух  автомашин,  характеристики
которых я вам сообщу. В случае необходимости можете применить оружие.
   Код нуль означал, что речь идет об операции повышенной важности.  Это
означало, что если патрульная машина задержала  взломщиков,  она  должна
была их отпустить и мчаться на вызов.
   - А если какой-нибудь сукин сын прозевает  эти  тачки,  то  будет  до
конца своих дней мести пустые коридоры Алькатраса.
   Спустя три минуты Джонс и Брабек увидели  промчавшуюся  сломя  голову
полицейскую машину.
   - Не волнуйся, старик, - сказал Джонс насмешливо,  -  они  ничего  не
найдут.
   Малко метался по своей комнате. Имея дело с таким коварным врагом, он
не очень рассчитывал на полицейские силы.
   Несмотря на дурные предчувствия, он еще ждал звонка Лили.  Уже  около
часа он о ней ничего не знал.
   Прошло еще полчаса, когда раздался телефонный звонок. Малко  заставил
себя дождаться третьего звонка, и только потом снял трубку.  Он  услышал
мрачный голос Худа:
   - Машины обнаружены, - сообщил он. - На  дне  оврага  Сан-Бруно,  это
вдоль  Гваделупа-роуд.  В  машинах  никого  не  было.  Следов  крови  не
обнаружено.
   - Я еду. Пришлите за мной машину.
   Малко не мог больше сидеть сложа руки. Его обвели вокруг пальца,  как
мальчишку. Он взял пистолет, сунул его за  пояс  и  вышел,  по  телефону
предварительно введя Джонса в курс дела.

***

   Лили открыла глаза и в ужасе закрыла их. Над ней  склонилась  высокая
китаянка в белом платье, лицо ее ничего не выражало.
   - Ты будешь говорить, тварь? - спросила она бесстрастно.
   Лили собрала все свое мужество.
   - Выпустите меня немедленно. Иначе он придет и убьет вас.
   - Кто это "он"?
   Таитянка прикусила губу, но китаянка уже отвернулась от нее.
   - Заставьте ее сказать все, что она знает, - приказала  она  китайцу,
находящемуся в комнате. - Я сейчас вернусь.
   Лили попыталась высвободиться. Тщетно. Она лишь приподняла  голову  и
увидела  подходящего  к   ней   китайца   с   маленьким   никелированным
инструментом в руке. Китаец был холеный, с сытым  лицом.  Он  добродушно
посмотрел на Лили:
   - Ты скажешь, зачем ты следила за мадемуазель Ян-си? - мягко  спросил
он.
   Лили покачала головой.
   Китаец пинцетом зажал левый сосок Лили и изо всех сил  сжал  его.  Из
горла Лили вырвался нечеловеческий крик, ее  тело  согнулось  в  дугу  и
обмякло. Китаец не произнес ни слова, но его рука с пинцетом  опустилась
ниже. Он снова с силой сжал пинцет...
   На  этот  раз  Лили  вырвало,  и  она  чуть  не  задохнулась.  Китаец
невозмутимо продолжал жуткую пытку.
   Когда двадцать минут  спустя  китаянка  вернулась,  Лили  лежала  без
признаков жизни с пеной у рта. Ее грудь и низ живота были в крови,  тело
чуть-чуть вздрагивало.
   - Мне кажется, она сказала все, что знала, - сказал китаец, раболепно
улыбаясь.
   Он повторил то, что узнал от Лили. Китаянка кивнула головой.
   - Это соответствует  тому,  что  мне  известно.  Человек,  о  котором
девушка говорит, очень опасен. Необходимо избавиться от него  как  можно
быстрее. И девушка нам еще в этом поможет.
   Она подошла к Лили и ударила ее по щеке. Таитянка открыла глаза.
   - Ты умрешь, - спокойно сказала китаянка. - У тебя есть  выбор  между
легкой смертью и такими муками, от которых ты  через  час  взмолишься  о
смерти. Если ты будешь послушной, мы не причиним тебе страданий.
   Лили кивнула. Она была сломлена как физически,  так  и  морально.  Ей
никогда раньше не приходило в голову, что  может  быть  такая  боль.  Ее
пытали жутко. Никто даже из профессионалов не выдерживает  таких  пыток;
все рано или поздно начинают говорить. Лили не знала этого,  и  ей  было
стыдно. Она считала, что предала Малко, и  думала  о  том,  что  никогда
больше не осмелится посмотреть ему в  глаза.  Лучше  умереть.  Тогда  он
простит ее.
   Она чувствовала, что может еще больше предать его. Но ее  собственное
тело предало ее. Она не могла больше даже  подумать,  что  китаец  снова
дотронется до нее. Мысленно Лили просила у Малко прощения.
   Китаянка принесла магнитофон и поставила его перед Лили:
   - Ты запишешь то, что я тебе продиктую, и  тогда  я  оставлю  тебя  в
покое.
   Парализованная животным  ужасом,  Лили  прошептала:  "да".  Три  раза
подряд она повторила послание, продиктованное ей китаянкой. Она не могла
объяснить себе, почему никто не услышал ее крика.  Лили  не  знала,  что
находилась в глубоких подвалах бетонного здания, окруженного парком.
   Китаянка прослушала  запись,  убедившись,  что  запись  хорошая,  она
убрала магнитофон и сказала:
   - Хорошо. Сейчас ты уснешь. Ни о чем больше не думай. Тебе  не  будет
больно.
   Китаец спросил:
   - Допрос окончен?
   Китаянка ответила:
   - Я уверена, что она сказала все,  что  знает.  Зачем  терять  время?
Теперь она должна умереть.
   Китаец без всякого желания взглянул  на  прекрасное  обнаженное  тело
Лили. Она же с ужасом смотрела на своих палачей.
   - Давайте, - сказала китаянка.
   Китаец взял одну из трубок,  висевших  над  операционном  столом,  на
конце которой было стальное сверло. Он взял левую руку Лили, согнул ее в
локте и погрузил сверло в вену. Таитянка застонала.
   Китаец обошел стол, взял вторую трубку и  погрузил  ее  наконечник  в
вену другой руки своей жертвы.
   Лили стонала:
   - Но мне больно...
   - Потерпи, - мягко сказала китаянка. - Через минуту ты уже ничего  не
будешь чувствовать.
   Пузырек слева окрасился в красный цвет. По каучуковой  трубке  начала
медленно течь кровь таитянки.
   Пузырек справа наполнился жидкостью желтоватого цвета.  На  нем  была
приклеена красная этикетка: "Флекстон - жидкость для  бальзамирования  -
предназначается для женщин и детей". Переливание  сопровождалось  легким
покалыванием, но без боли.
   - Это еще надолго, - сказал китаец, - нет смысла оставаться здесь...
   Они молча вышли из комнаты, оставив свет.
   Лили осталась одна, привязанная к столу, с закрытыми глазами.
   Она засыпала после  очень  утомительного  дня.  Ее  вены  наполнялись
бесцветной жидкостью. Она не могла пошевелиться, так  как  ремни  крепко
связывали ее тело. Затем она потеряла сознание.
   Когда она пришла в себя, она снова увидела китайца. Он держал в  руке
пузырек с жидкостью красного цвета. Лили смотрела, не понимая,  что  это
ее кровь.
   Она испытывала очень странное ощущение: покалывание во  всем  теле  и
жуткий холод, подбирающийся к груди. Она закрыла глаза. Когда  снова  их
открыла, то встретилась с холодным и  отсутствующим  взглядам  китаянки.
Лили хотела что-то  сказать,  но  не  смогла.  Она  повернула  голову  и
встретила такой же взгляд китайца, склонившегося над ней.  Лили  уже  не
отличала реальность от бреда. Страшный спазм сжал ей сердце,  как  будто
бы его сжали в кулаке. Она открыла рот, чтобы вздохнуть.  Все  заволокло
мраком, и она погрузилась в бездну.
   - Она умерла? - спросила китаянка.
   - Нет еще.
   Китаец пощупал пульс жертвы.
   - Минут через десять. Жидкость еще не заполнила все жизненные зоны.
   - Я хочу, чтобы завтра все было закончено.
   - Закончим.
   Он  подошел   к   столу,   перегруженному   скальпелями,   ножницами,
пузырьками,   трубками,   графинами    и    различными    хирургическими
инструментами, выбрал длинный скальпель и довольно большой таз.  Подойдя
к Лили, уверенным жестом он сделал десятисантиметровый надрез на животе.
Лили слегка вздрогнула. Показалась кровь. Китаянка  нахмурилась.  Китаец
сказал, как бы извиняясь:
   - Если вы хотите, чтобы она завтра была готова, то я должен сейчас ее
выпотрошить.
   Он добавил со смешком:
   - Когда мы ее забальзамируем, никто не сможет сказать, сделали ли  мы
это до или после смерти...
   Китаянка ничего не ответила и вышла из комнаты в сопровождении другой
девушки, похожей на нее, как две капли воды. Лили  заметила  ее  еще  до
того, как потеряла  сознание.  Эти  девушки  были  близнецами:  Ян-си  и
Ян-нам.
   - Жаль, что пришлось так быстро убрать эту девушку, - заметила Ян-си,
служащая банка.
   - Конечно, - ответила сестра, - но она наступала мне на пятки.
   - Ее хозяин начнет разыскивать...
   - Я все продумала, - сказала Ян-нам. - Мы положим  забальзамированное
тело в один из гробов, отправляемых в Гонконг, и поднимем его  наверх  в
последнюю  минуту.  После  этого  займемся  нашим  противником.  Он  уже
спровоцировал нас на акции, могущие скомпрометировать нашу организацию.
   Женщины дошли до бронированной двери в конце коридора. Китаец-часовой
сидел на складном стуле; он живо поднялся и поприветствовал  их.  Из-под
белого халата торчала рукоятка пистолета  крупного  калибра.  По  другую
сторону двери стоял еще один такой же часовой.
   Китаянки поднялись по металлической лестнице на первый  этаж  здания.
Возле лестницы стоял еще один часовой, следящий за тем, чтобы посетители
кладбища не зашли случайно в запретную зону. Рядом, в небольшом кабинете
перед телеэкраном сидел еще один охранник. На решетке  была  установлена
телекамера.
   В зале бальзамирования заканчивал работу китаец. Он  зашивал  большой
изогнутой иглой надрез на животе  Лили.  Затем  профессиональным  жестом
хирурга зашил ей  губы  и  специальным  цементом  приклеил  веки.  Через
несколько  часов  Лили  будет  вполне  прилично  забальзамирована.   Эта
операция стоила пятьсот долларов.

***

   Движение на Гваделупа-роуд было заблокировано уже в течение получаса,
когда Малко подъехал туда на полицейской машине. Худ был на месте.
   - В машинах никого не было, - сообщил он. - Ни живых, ни мертвых.
   Над оврагом  медленно  кружил  полицейский  вертолет,  освещая  землю
слепящими фарами. Машины лежали неподалеку одна от другой.
   - Их сбросили умышленно, - заметил Худ. - Это очевидно.
   Малко разделял его мнение.
   - Шеф, - сказал он. - Необходимо  использовать  все  средства,  чтобы
найти таитянку по имени Лили. Если она еще жива, я думаю,  ей  есть  что
сообщить о людях, вызвавших "эпидемию".
   Малко опережал события, но он был уверен в своей догадке. Он вышел на
след  коммунистической  подпольной  организации,  которая,  действуя   в
городе, наверняка замешана в "промывании мозгов".
   Худ выплюнул сигару.
   - Если это так, то я найду ее хоть в аду. Я сделаю невозможное. Я  не
могу прочесать все дома Сан-Франциско,  но  мы  опросим  людей,  которые
могли видеть, кто и как сбрасывал эти машины.
   Малко поблагодарил его, не строя иллюзий. Он  знал,  что  официальным
путем многого не добьешься. Пожав руку Худу, он вернулся к  откосу,  где
его ждали Крис Джонс и Милтон Брабек.
   - Возвращаемся в город, - сказал он.
   Он сидел на заднем сиденье машины и до самого города не раскрыл  рта.
Его не оставляла навязчивая мысль: Лили Хуа умерла по его  вине.  Он  не
имел права впутывать ее в свою работу, даже давать ей  самое  безобидное
поручение. Он только сейчас понял, какое место  заняла  таитянка  в  его
жизни. Это была не любовь, а беспредельная нежность.
   Его охватила холодная ярость.  Противники  методично  уничтожали  все
следы по мере того, как он их обнаруживал. Погруженный  в  свои  мрачные
мысли, он даже не заметил следы пожара и перевернутую машину, лежащую на
Бэйшор Фривее.
   Вернувшись в отель, Малко уже знал, что  ему  делать.  На  его  губах
застыла холодная усмешка.
   - Завтра  утром  я  предлагаю  вам  совершить  небольшую  прогулку  в
Лос-Анджелес. Мы заглянем к  моему  старому  другу,  майору  Фу-Чо.  Мне
кажется, он знает гораздо больше, чем ему  позволяет  это  признать  его
природная скромность...
   - Мы должны заняться им, этим Фу-Чертом? - спросил Джонс.
   - Не исключено. Но очень  деликатно:  я  подозреваю,  что  он  многое
знает...
   - Очень деликатно, - угрожающе согласились гориллы.
   У них тоже лежал  камень  на  сердце.  Дать  провести  себя,  да  еще
женщине... Им  не  терпелось  разрядить  пистолеты,  уже  заржавевшие  в
кобуре.
   Все трое отправились спать. Первый самолет в Лос-Анджелес  вылетал  в
семь часов тридцать пять минут утра.
   Малко проворочался около часа, прежде чем заснул.  Он  думал  о  Лили
Хуа. Если бы даже его отстранили от выполнения миссии, он  продолжал  бы
дело в одиночку.

Глава 9

   Не в силах успокоиться, Малко ходил по комнате из угла  в  угол.  Его
золотистые глаза позеленели. Крис и Милтон молча наблюдали  за  ним,  не
зная, как его успокоить.
   Их поездка в Лос-Анджелес ничего не дала. Им открыла толстая китаянка
и на плохом английском объяснила, что  Фу-Чо  уехал  по  делам.  Она  не
знала, ни куда он отправился, ни когда вернется. Малко  наведался  также
на виллу Фу-Чо в Голливуде. Там тоже никого не было. Соседи сказали, что
видели китайца накануне, он уехал на своей машине.
   Для  большей  вероятности  Малко  попросил  местного   корреспондента
Госдепартамента позвонить Фу-Чо. Телефон не отвечал.
   Расстроенные Малко, Джонс и Брабек вернулись с первым же самолетом  в
Сан-Франциско. От Худа не было никаких известий.
   На всякий случай  Малко  пробежал  глазами  "Сан-Франциско  Кроникл".
Короткая заметка на семнадцатой странице имела  отношение  к  его  делу:
накануне коммунистические беспорядки произошли  в  небольших  населенных
пунктах в районе Окленда, по  другую  сторону  залива.  Это  становилось
столь  обыденным,  что  газеты  подобным  событиям  уже   не   посвящали
передовиц.
   Малко свернул газету и прислонился к окну. Остров Алькатрас сиял  под
солнцем. Длинная змейка Бей Бриджа вилась  до  Окленда.  Где-то  в  этом
чудесном уголке лежал ключ к тайне.
   Но Малко был человеком действия,  чтобы  долгое  время  сидеть  сложа
руки.
   - Пошли, - приказал он гориллам.
   Они отправились к дедушке Лили Хуа. Малко предстоял трудный разговор.
Он должен был сказать деду об исчезновении Лили и о том,  что  ее  могли
убить.  Он  собирался  также  попросить   его   перевести   таинственный
закодированный документ,  о  который  сломали  зубы  многие  эксперты  и
который  по  всей  видимости  представлял  большую  важность   для   его
таинственных  противников.  У  Малко  был  один  шанс  из  миллиона,   и
пренебречь им он не мог.