жды Малко  кейс
с десятью миллионами долларов, предназначенных для иранской операции.
   Это был мужчина среднего роста, лысый, в квадратных очках без оправы,
как у Макнамары. Шесть лет назад у него умерла  от  рака  жена;  жил  он
только работой, приходи, в свой кабинет между пятью  и  пятью  тридцатью
утра уходил двенадцать часов спустя. У него был только один  недостаток:
он не  допускал  мысли,  что  может  ошибаться.  В  результате  подобной
самоуверенности пополнялись кладбища, но поскольку он  часто  оказывался
прав, он сохранял свой пост.
   В этот раз лицо его было еще более суровым, чем обычно. Он смотрел на
Малко, не вставая из-за письменного стола. Комната напоминала монашескую
келью. Ни одной гравюры на  обшитых  деревом  стенах.  В  углу  кабинета
находилась серая картотека,  ее  секреты  могли  привести  в  дрожь  всю
Америку. Небольшой светильник, вмонтированный в потолок,  освещал  стол,
на котором не было ни одного листа бумаги.
   - Садитесь, - сказал Миллз.
   Его голос имел обезличенную интонацию робота. Обычно тот, кто  входил
в это святилище, чувствовал себя не в своей тарелке.
   Однако на Малко это не действовало. После сухого рукопожатия шефа ЦРУ
Малко сел в одно из больших низких кожаных  кресел  напротив  стола.  Он
ждал.
   В течение тридцати секунд  слышно  было  лишь  гудение  кондиционера.
Затем адмирал нарушил молчание, прочищая горло.
   - Дорогой SAS, - начал он. - Возникла проблема, которая не  дает  мне
уснуть.
   Малко был поражен. Миллз нервничал и казался  нерешительным.  Это  на
него не походило.
   - Слушаю вас, - сказал он.
   - Само собой разумеется, что речь идет о сверхсекретном деле.
   - Разумеется.
   Миллз почтительно понизил голос.
   - Сам Президент позвонил мне сегодня утром. Он рассчитывает на  меня.
Его советники беспомощны.
   Он осклабился. Малко знал, что Миллз  ненавидит  всех  политиков,  но
обычно он выражался более прямо.
   Что скрывалось за его озабоченностью?
   Малко  терпеть  не   мог   таинственную   атмосферу   государственной
секретности. В этот раз Миллз сам позвонил ему на  виллу  в  Покипси,  в
штате Нью-Йорк  и  попросил  его  срочно  приехать  в  Вашингтон.  Малко
прекрасно знал, что Миллз мог заставить его приехать силой, если  бы  он
ему действительно понадобился.
   Переделка его родового замка в Австрии поглощала огромные суммы. В то
же  время  он  знал,  что  отпуск  сотруднику  ЦРУ,  как   обыкновенному
служащему, не дают. Его феноменальная память была бы лучшим  аргументом,
чтобы его убрать, если он  откажется  оказывать  услуги  Управлению.  За
десять лет SAS узнал слишком много.
   Дело  в  том,  что  Малко,  титулованный  принц,  Рыцарь   аристократ
Мальтийского Ордена, полноправный  Рыцарь  Ордена  Черного  Орла,  Принц
Святой Римско-Германской Империи,  между прочим был  только  чрезвычайным  агентом
ЦРУ,  работавшим  по  контракту.  Благодаря  необычайной  памяти  -   он
пользовался ей, в  частности,  чтобы  говорить  на  малораспространенных
языках,  -  обаянию  и  изысканности  он  успешно  осуществил  множество
операций оказавшихся непосильными вульгарным исполнителям. И хотя титулы
Малко впечатляли его коллег из ЦРУ, они называли  его  просто  SAS,  это
было гораздо короче, чем Ваше Сиятельство.
   ЦРУ  -  огромный,  сложный  организм,  использующий  главным  образом
стопроцентных профессионалов, но иногда также и "чрезвычайных"  агентов.
Малко не был ни профессиональным  шпионом,  ни  послушным  исполнителем.
Однако  Малко,  такой,  каким  он  был,  добивался  результатов,  и  это
очевидный факт. Методы его не всегда были  правомерными,  но  неоспоримы
были успехи.
   Когда чиновники из Администрации упрекали прямых шефов SAS в том, что
они используют такого дилетанта, те не испытывали затруднений с ответом,
напоминая им что дело Бухты Свиней и революцию в Санто-Доминго  заварили
очень серьезные супершпионы. Результат был известен:  на  Кубе  едва  не
разразилась мировая война, а деятельность США  в  Санто-Доминго  вызвала
резкое осуждение всех цивилизованных стран. Порой шефы говорили что  SAS
- талантливый любитель, и часто он лучше, чем ограниченный специалист.
   И продолжали использовать Малко.
   Тот факт, что Малко тратил все, что  зарабатывал,  на  восстановление
своего фамильного замка, парадоксальным образом способствовало тому, что
он был самым высокооплачиваемым агентом  ЦРУ.  Американцы,  испытывающий
бесконечное почтение к  любому  булыжнику,  возраст  которого  превышает
десять лет, чувствовали себя меценатами, платя Малко  за  его  добрые  и
полезные услуги.
   В пользу Малко было и нечто более субтильное:  шефы  ЦРУ  часто  были
людьми образованными и воспитанными поэтому нередко комплексовали,  имея
постоянно дело с убийцами и заурядными исполнителями. Присутствие  Малко
повышало  престиж  ЦРУ.  То,  что  австрийский  принц,  предки  которого
участвовали в Крестовых походах, соблаговолил участвовать  в  их  играх,
свидетельствовало что ЦРУ вело честную борьбу.
   Кроме того, очень обнадеживало присутствие человека, умеющего думать.
По сути ЦРУ имело все основания быть благодарным Малко  за  его  работу,
ведь Малко был бы гораздо больше на своем месте в замке, с рюмкой  водки
в руке, в  окружении  красивых  женщин,  чем  в  холодной  штаб-квартире
контршпионажа.
   Однако он был здесь всей своей плотью.
   Адмирал рассматривал его своим сверлящим взглядом, а Малко не  сводил
золотистых глаз со своего иерархического шефа.  Когда  молчаливая  дуэль
закончилась, шеф ЦРУ изрек:
   - Я представлю вас человеку, который посвятит вас в интересующую  нас
проблему.
   Он нажал на кнопку в столе и замер в ожидании. Малко еще  никогда  не
видел ею таким напряженным. Спустя минуту дверь отворилась, и в  кабинет
вошел человек в светлом костюме.
   Ему было около сорока лет, лицо его было красноватым, телосложение  -
спортивным. Глаза  оставались  без  всякого  выражения,  даже  когда  он
говорил. Всем своим видом он напоминал мертвую рыбу.
   Миллз указал на Малко.
   - Принц Малко, которого мы зовем SAS, - добавил  он,  улыбнувшись,  -
один из наших лучших агентов. Вы можете доверять ему, как мне.
   Адмирал Миллз сел за стол, прочистил горло и сказал:
   - Мой дорогой SAS, я не представляю вам этого джентльмена по  причине
безопасности.  Он  относится  к  одному  из  самых  важных   федеральных
управлений.
   Малко  не  повел  и  бровью.  Сверхсекретность  -   золотое   правило
разведывательных служб. От незнакомца за версту несло ФБР. Он  изобразил
подобие улыбки, положил руки на колени и начал  говорить,  не  глядя  на
Малко.
   - Мы вышли на проблему, которую в настоящий  момент  не  в  состоянии
решить, - сказал он ледяным тоном. - В  течение  некоторого  времени  мы
сталкиваемся в нашей  собственной  стране  с  необъяснимым  и  в  высшей
степени  настораживающим  явлением.  Вы   слышали   о   коммунистических
манифестациях на Западе?
   Малко кивнул. Газеты только об этом и писали.
   - Хорошо. Мы думали, что это дело рук нескольких фанатиков, но к  нам
поступила информация, что в них участвовали люди, обычно не занимающиеся
политикой, например, ветераны, доказавшие свой  патриотизм.  Вы  читали,
вероятно, о том, что пятнадцать дней назад манифестанты атаковали  мэрию
на юге Сан-Франциско. Они хотели линчевать мэра. Полиция вынуждена  была
применить оружие. Семь раненых. ФБР начало расследование, провело  опрос
общественного мнения в районе волнений, то есть в Сан-Франциско, Окленде
и  близлежащих  регионах.  Результаты  поразительные:   около   двадцати
процентов опрошенных произнесли речи в духе  настоящей  коммунистической
пропаганды перед нашими агентами.
   Малко прервал его жестом.
   - Не идет ли речь о бывших  пленных  Корейской  войны  или  о  людях,
прошедших специальную подготовку за границей?
   Незнакомец покачал головой.
   - Исключено. Мы проверили. Мы занимаемся этим делом уже семь месяцев.
Многие из  этих  "неокоммунистов"  никогда  не  выходили  дальше  своего
квартала. Большинство до самого недавнего времени пользовалось  солидной
репутацией антикоммунистов. Нам не удалось напасть  на  след  ни  одного
агента, если предположить, что один агент мог проделать эту работу, -  и
никакой  пропаганды.  Эти  люди  стали  врагами  Америки  по   мановению
волшебной палочки. Мы не находим этому объяснения.  Вообразите,  что  на
следующих выборах они изберут коммуниста от своего штата, а тот  объявит
компартию  легальной.    Малко  начинал  понимать
обеспокоенность своего визави.
   - И между ними нет ничего общего? - спросил он.
   - Ничего, если не считать того, что все они живут в одном районе.
   - Перед этой вспышкой было ли  в  данной  местности  коммунистическое
ядро?
   Незнакомец пожал плечами.
   - Два года назад ФБР выявило около двадцати  сочувствующих.  Половина
из них уехала из штата, остальные ведут себя спокойно. На прошлой неделе
произошел симптоматический инцидент, отчасти  я  здесь  еще  и  по  этой
причине.
   Он понизил голос, как если бы его могли  услышать  через  герметичные
стены.
   - Расследование было поручено надежному человеку, двадцать  два  года
прослужившему у нас. Он уже полгода находился  на  месте.  На  следующий
день он вернулся в Вашингтон, заявив, что  не  хочет  больше  заниматься
этим делом. Он считает, что эти люди правы...
   - Что с ним стало? - спросил Малко.
   -  Сейчас  он  в  отпуске  по  состоянию  здоровья,  был   подвергнут
всевозможным тестам. Ему разве что череп не вскрывали. Врачи единогласно
утверждают, что наркотики он не употреблял.
   - Я могу его увидеть?
   - Нежелательно. От него вы ничего не узнаете. -  Тон  незнакомца  был
сухим  и  смущенным  одновременно.   Атмосфера   в   кабинете   внезапно
накалилась. Малко понял, до какой степени оба мужчины сосредоточились на
проблеме. Он возобновил разговор, прищурив глаза:
   - Помимо упомянутой зоны не зарегистрировано ни одного случая?
   -  Нет,  и  это  странно.  Эта  зона  ограничена  кругом  радиусом  в
пятнадцать километров с центром на юге Сан-Франциско. Именно здесь  люди
теряют рассудок, принимаются за коммунистическую пропаганду,  собираются
группами и ведут  себя  так,  как  если  бы  не  существовало  законного
правительства.
   Незнакомец достал из кармана лист бумаги и прочел:
   - На юге Сан-Франциско они выбили в мэрии все стекла; в  Окленде  при
входе в Бей Бридж Фривей сожгли американский  флаг;  в  Монтерэй  группа
манифестантов в течение двух часов крушила все на своем пути.
   Малко жестом прервал его.
   - Секунду, - сказал он.
   Тот факт,  что  волнения  ограничивались  узким  кругом,  безусловно,
служит указателем. Он не знал еще, как этим воспользоваться, но  отложил
его в закуток своей памяти.
   Как и вся Америка, он следил за подъемом волны  манифестаций.  Газеты
утверждали, что речь идет о фанатиках и бездельниках.
   Поскольку в некоторых манифестациях  были  замешаны  негры,  говорили
также о  волнениях  на  расовой  почве.  Однако  до  сих  пор  Малко  не
подозревал, что за всем этим стояли какие-то махинации. Он вспомнил, что
несколько месяцев назад три тысячи человек собрались перед Белым  домом.
Размахивая вьетнамскими знаменами, они требовали  прекращения  войны  во
Вьетнаме.
   - Чем я могу быть полезен? - спросил Малко, нарушив молчание.
   - Вы должны найти настоящую причину обращения  в  "новую  веру"  этих
людей, - сказал незнакомец. - До сих пор все читали о волнениях,  но  не
задавали вопрос о вызвавшей их причине. Благодаря  строгим  инструкциям,
полученным полицией штата и  ФБР,  нам  удалось  избежать  разговоров  о
систематическом "промывании мозгов". В этом нам помогли местные  газеты,
публикуя только полицейские сводки.  Поэтому  пока  еще  люди  думают  о
разрозненных манифестациях - таких, как на Востоке.
   Мужчина наклонился вперед, взгляд его был жесткий.
   - Но это ненадолго. Случись  что-нибудь  более  серьезное,  и  правда
вылезет наружу. Мы вынуждены были уже просить "Лайф мэгэзин" повременить
с расследованием этих событий в интересах страны. Без объяснений. Мы  не
можем рассчитывать дальше на их молчание. Адмирал  Миллз  заверил  меня,
что вы можете сделать то, что до сих пор не удалось ФБР.  От  всей  души
этого желаю, но слабо верю в успех. Однако мы должны использовать  любые
возможности.
   При этих ободряющих словах незнакомец поднялся, пожал  Малко  руку  и
вышел.
   Адмирал Миллз внимательно посмотрел на своего собеседника.
   - Хотя наш друг и пессимист, - сказал он,  -  это  дело  должно  быть
решено в самое ближайшее время. Иначе катастрофа неминуема.
   Его тон задел Малко.
   - Очень мило с вашей стороны, что вспомнили обо мне, - сказал  он,  -
но гадать на кофейной гуще -  не  мое  хобби.  Как  я  могу  решить  эту
загадку, если ФБР уже прочесало всю местность без всяких результатов?
   Адмирал помрачнел.
   - Послушайте, SAS, - сказал он. - Я понимаю, что  предстоящая  миссия
не вызывает у вас восторга. Но ведь это и есть ваша работа. Если бы дело
было  простым,  я  отправил  бы  туда  группу  головорезов.   На   наших
согражданах провели эксперимент  по  "промыванию  мозгов".  Никогда  еще
такая серьезная опасность не угрожала нашему обществу. Вам известно, что
ЦРУ не имеет права действовать на территории США.  Следовательно,  я  не
могу поручить вам официально эту миссию. Вы обречены на партизанщину.
   - Но хоть один след, какой-нибудь указатель вы  можете  мне  дать?  -
спросил Малко.
   - Ничего, - ответил адмирал.
   Малко почувствовал раздражение.
   - Вы уверены, - настаивал он,  -  что  в  этом  районе  не  случилось
ничего, что могло бы иметь связь с нашей "эпидемией"?
   Миллз казался усталым.
   - Некоторое время назад произошла одна необычная  вещь,  но  к  нашей
проблеме она не имеет отношения.
   - Расскажите, что случилось, - попросил Малко.
   Адмирал нехотя уступил. Никого, кроме SAS, он  не  удостоил  бы  даже
ответом.
   Он рассказал историю Джека Линкса, которому  ЦРУ  дало  документ  для
расшифровки.
   - Все документы по этому делу находятся у одного человека,  -  сказал
он в заключение.  -  Это  майор  Фу-Чо,  глава  разведывательной  службы
Формозы   на  Западе   США.   К   сожалению,   до
сегодняшнего дня он  ничего  не  смог  выжать  из  этого  текста,  кроме
малоинтересного перевода. Сходите к нему, если вам так хочется.
   Погрузившись в кресло, Малко  задумался.  Вытянув  в  сторону  Миллза
указательный палец, он воскликнул:
   - Вы ошибаетесь, адмирал. Ваша  китайская  рукопись  наверняка  имеет
отношение к волнениям.
   Миллз вскочил. Он не терпел пререканий.
   - Увольте меня  от  этой  истории.  Займитесь  лучше  порученным  вам
расследованием.
   Он встал, давая понять, что беседа закончена.  Малко  не  шелохнулся.
Продолжая оставаться в кресле, он спросил:
   - Вам ни разу не приходила мысль,  кто  может  быть  заинтересован  в
организации этих волнений?
   После минутного колебания Миллз рявкнул:
   - Русские!
   - Русские? Между нами  никогда  не  было  лучших  отношений.  Давайте
определим, кто в данный момент является врагом США?
   - Китайцы, - обронил адмирал.
   - Вот именно, - сказал Малко, -  китайцы.  В  таком  случае  довольно
странное совпадение.  Я  всегда  полагался  на  свою  интуицию,  которая
подсказывает мне искать в этом направлении.
   Адмирал яростно крикнул:
   - Идите хоть к черту, но что-нибудь найдите. И не теряйте времени  на
болтовню. Я отправлю к вам в Сан-Франциско двух парней,  вы  их  знаете:
Криса Джонса и Милтона Брабека. Они будут вашими помощниками.
   Малко очень забавляла ярость адмирала.
   - Надеюсь, что я не поддамся "промыванию мозгов", - вздохнул он.
   Вероятность  почти   ничтожная.   Замок   Малко,   расположенный   на
австро-венгерской границе, был бы великолепной заповедной зоной, если бы
венгры  не  превратили  парк  в  коммунистическую  территорию...   Таким
образом, Малко не располагал почти никакой землей,  не  считая  той,  на
которой стоял загородный особняк.
   Адмиралу это было известно. Это была одна из  причин  его  доверия  к
Малко.
   - Желаю удачи, - сказал он, пожимая Малко руку. - Примите  участие  в
манифестации  и  побеседуйте  с  теми,  кого  мы  называем  "зомби".   Я
предупредил Ричарда Худа, начальника полиции в Сан-Франциско.  Свяжитесь
с ним, как только приедете.
   Малко вышел в коридор. Он чуть было не поддался  искушению  повернуть
направо,  а  не  налево,  чтобы  увидеть,  сколько  потребуется  времени
головорезам из охраны, чтобы превратить его в решето...
   Но инстинкт самосохранения одержал верх. Он благоразумно прошел  мимо
охранников и сел в лифт. По странному  совпадению  лифт  остановился  на
пятом этаже, и в него вошел  тот  же  бритый  молодой  человек,  который
поднимался с Малко.
   Он казался еще более робким. Встретив насмешливый  взгляд  Малко,  он
густо покраснел и уставился на свои ботинки. Этому лучше не попадаться в
руки русских или китайцев. Ему даже не стоит промывать мозги.
   Подошел микроавтобус, связывающий ЦРУ с Вашингтоном.
   Рассматривая  окрестности  Мэриленда,  Малко  осознал  всю  сложность
поставленной перед ним задачи. Он не знал,  ни  что  делать,  ни  с  кем
сражаться, даже если и существовал гипотетический "промыватель мозгов".
   Из Вашингтонского аэропорта он отправился в Нью-Йорк. Ему  предстояло
еще провести полтора часа в поезде, чтобы пересесть в  свой  автомобиль,
оставленный на вокзале Покипси.
   Он жил на небольшой новой вилле, на самой вершине холма, за городской
чертой. Дома были расположены на приличном расстоянии друг от друга.  Он
не  поддерживал  никаких  отношений  с  соседями,  принимавшими  его  за
торгового представителя.
   В подвале он установил макет своего  замка,  на  котором  скрупулезно
отмечал проделанную работу. Каждой  его  миссии  соответствовал  участок
крыши или пола с деревянной мозаикой. Замок поглощал все  средства:  чем
дальше продвигалась работа, тем больше оставалось сделать. Однако  Малко
твердо решил воплотить свою мечту. Он поклялся,  что  не  попросит  руки
женщины,  пока  не  закончит  благоустройство  замка,  чтобы  обеспечить
будущей супруге приличное существование.
   Вернувшись к себе, он стал укладывать вещи. Достал  чемодан-самсонит,
свое "страхование жизни". В  двойном  дне  чемодана  лежал  суперплоский
пистолет с глушителем, который по желанию мог заряжаться  патронами  или
газом. Эта игрушка была подарком ЦРУ, но  Малко  не  любил  пользоваться
огнестрельным оружием.
   Он отложил также четыре костюма из альпака,  от черной  до  серо-антрацитовой  гаммы.  Его  кокетство
заключалось в том, что он носил костюмы только из очень легкой  ткани  и
безупречно отутюженные.
   Через полчаса чемодан был собран. На всех его сорочках и пижамах  был
вензель. Несмотря на то, что он уже давно жил в США, он всегда помнил  о
своем праве на титул "Ваше Сиятельство" и о том, что многие высокородные
фамилии в Европе охотно отдали  бы  ему  своих  дочерей,  будь  он  даже
немного горбат или умственно неполноценен.
   На этой ободряющей мысли он заснул.

Глава 3

   Над Сан-Франциско ярко светило солнце, что  само  по  себе  уже  было
удачей, так как город часто  бывает  окутан  туманом.  Под  крылом  ДС-8
простиралась бухта. Казалось, что  самолет  собирается  сесть  на  воду.
Неожиданно показалась дорожка, и колеса коснулись  земли  едва  ощутимым
толчком.
   Самолет плавно вырулил к ультрасовременному зданию аэровокзала. Нечто
вроде огромных раструбов на  колесах  подъехало  к  дверям  самолета,  и
пассажиры стали высаживаться.
   В ушах  у  Малко  еще  гудело,  когда  он  спустился  в  нижний  холл
аэровокзала, чтобы взять напрокат машину.  Выбор  был  большой:  "Герц",
"Арис", "Континенталь". Вылетая из Нью-Йорка,  Малко  зарезервировал  по
телефону машину в компании  "Герц".  За  прилавком  болтали  в  ожидании
клиентов