усвоил  на
Востоке, что время не столь ценно, как кажется.
   Джек спустился  по  бульвару  Парк  Президио,  пристроился  в  хвосте
длинной вереницы автомобилей,  пересек  огромную  лужу  с  претенциозным
названием Горное Озеро и свернул вправо  на  Калифорния-стрит.  В  конце
улицы начинался китайский город. С умилением он  проследил  взглядом  за
трамваем, взбирающимся на Ноб Хилл, раскачиваясь из стороны  в  сторону.
Болтая ногами, на скамейках целовались влюбленные.
   Грант-стрит, главная улица Чайнатауна, сверкала  неоновыми  вывесками
на  китайском  и  английском   языках.   Перед   кинотеатром   мальчуган
пронзительным голосом выкрикивал названия китайских газет.
   Джек припарковал свой "плимут" напротив химчистки Чонга.
   В лавке никого не было, что несколько озадачило Джека.  Обычно  здесь
царила сутолока. Чонг гладил за прилавком. Заметив  Джека,  он  поставил
утюг, поклонился,  и  мужчины  обменялись  традиционными  приветствиями.
Опустив глаза, Чонг заверял Джека, что  он  денно  и  нощно  молил  Семь
Граций, чтобы они исполнили все  его  пожелания  для  Джека.  Американец
посчитал, что это даже слишком.
   - Не продал ли ты мой костюм, чтобы купить себе трубку, старый  плут?
- спросил он.
   Чонг осклабился, показав зубы желтее своей кожи,  с  ужасом  отвергая
подобное подозрение, и удалился в заднюю комнату лавки.
   Он вышел, торжественно неся на вытянутых руках  серый  костюм  Джека,
который был хорошо отутюжен и блестел.
   Джек  вошел  в  крохотную  кабинку  для  переодевания,  здесь  обычно
дожидались  своего  единственного  костюма  бедные  клиенты,  и   быстро
переоделся. Костюм пах свежестью и был пропитан одним из  тех  ароматных
составов,  секретами  которых  владеют  китайцы.  Утонченное   внимание,
подумал Джек.
   - Не пойти ли нам поесть чоп-сюей?  -  предложил  он.  -  Сейчас  без
четверти восемь, клиентов будет уже немного...
   Чонг покачал головой.
   - У меня еще много глажки,  -  возразил  он.  -  Кроме  того,  я  жду
приятеля.
   - Ну что ж, - вздохнул Джек разочарованно.
   Он не любил  ужинать  один.  Чонг  рассказывал  ему  о  всех  местных
сплетнях, и это развлекало Джека. Вероятно, китаец торопится в курильню,
которая находится под фруктовой  лавкой,  и  ему  не  терпится  выкурить
трубку опиума.
   - В таком случае, до следующей недели, - сказал он.
   - Эй, господин Джек!
   Он обернулся. Китаец смотрел на него со смущенным видом.
   - В чем дело?
   - С вас доллар пятьдесят центов.
   Джек нахмурил  брови.  Впервые  Чонг  потребовал  деньги.  Обычно  он
платил, когда хотел, к тому же в прошлый раз он полностью рассчитался.
   - Я на мели, - объяснил Чонг с  грустной  улыбкой.  -  Я  проиграл  в
маджонг.
   - Я могу одолжить тебе двадцать долларов, если хочешь.
   Джек опустил уже руку в карман, но Чонг лихорадочно затряс руками.
   - Нет, нет, я не смогу вам их отдать...
   Приятно удивленный  такой  щепетильностью,  Джек  протянул  ему  пять
долларов.
   Зазвонил колокольчик ящика-кассы, и Чонг  вернул  Джеку  сдачу.  Джек
сунул свернутые бумажки в карман и вышел.
   Снаружи воздух был пропитан запахом китайского супа. Еще не наступило
время туристов, и все хозяйки квартала совершали свои покупки в  большом
бакалейном магазине неподалеку от лавки Чонга.
   Джек с удовольствием слился с восточной толпой. При каждом  посещении
химчистки он любил побродить с полчаса вдоль  витрин  с  разным  хламом,
японскими кимоно за три доллара, поддельным  нефритом,  изготовленным  в
подвалах Пауэлл-стрит.
   Он находился примерно в ста метрах от лавки Чонга, когда почувствовал
сзади чье-то присутствие. Неясное ощущение заставило его обернуться.
   Он увидел лунообразное лицо китайской кумушки, не замечающей его. Она
задела его, проходя мимо с полной корзиной экзотических овощей  в  руке.
Опустив глаза. Джек увидел на асфальте великолепного  черного  кота.  Он
уже было остановился, чтобы  приласкать  животное,  но  его  насторожило
необычное поведение кота. Шерсть на нем  стояла  дыбом,  и  он  испускал
нечто вроде рычания.  Однако  он  не  укусил  протянутую  к  нему  руку,
напротив, принялся неистово лизать ее розовым шершавым языком.
   Джек улыбнулся: это был всего лишь котенок, измученный жарой. Котенку
повезло, что он не встретился с поваром из  Сам-Во,  ресторана  напротив
лавки Чонга, где готовили рагу из кошек, как в Гонконге.
   Не посвященный в мрачные мысли Джека котенок терся о его ноги.  Когда
Джек встал,  погладив  котенка  в  последний  раз,  тот  пошел  за  ним,
пробираясь между ног прохожих.  Американец  привлекал  его  необъяснимым
образом.
   Джек побродил еще немного. Он не заметил, что кот по-прежнему шел  за
ним.  С  легкой  грустью   он   провожал   взглядами   девушек,   одетых
по-европейски, констатируя бесспорное преимущество юбки, распахивающейся
при ходьбе до середины бедра...
   Он дошел до перекрестка Коломбус-авеню, откуда начинался  итальянский
квартал, затем повернул  к  своей  машине.  Вывески  уже  сияли  огнями,
придавая Грант-стрит сходство с Гонконгом.
   Внезапно черный кот  замяукал  и  бросился  на  Джека,  но  он  успел
увернуться. Передние лапы кота мягко опустились на асфальт...
   На углу  Грант-стрит  и  Пэсифик-авеню  находился  большой  китайский
кинотеатр в  форме  пагоды.  Джек  вошел  в  холл  и  стал  разглядывать
фотографии. Шел фильм на китайском языке, он увидел мандаринов в древних
костюмах. Ему захотелось пойти  в  кино,  дома  делать  все  равно  было
нечего, кроме перевода закодированного текста.
   Пока  он  раздумывал,  мимо  прошли  два  китайца,  толкнув  его,   и
направились прямо к кассе. Они не купили билетов, обменялись несколькими
фразами с кассиршей и удалились, снова  толкнув  Джека,  подходившего  в
свою очередь к кассе.
   - Одно место, пожалуйста, - сказал он по-английски.
   Китаянка среднего возраста покачала  головой,  как  если  бы  она  не
понимала.
   Он повторил просьбу на кантонском диалекте.
   От удивления китаянка широко раскрыла глаза и после секунды колебания
резко ответила:
   - Свободных мест больше нет. Приходите через два часа.
   Он видел,  что  она  лгала.  Но  Джек  хорошо  знал  китайцев,  чтобы
настаивать. В конце концов, кинотеатр был китайским.  Возможно,  в  этот
момент проходило одно из  таинственных  заседаний  секретного  общества,
которые обожают китайцы.
   Выйдя на улицу, он опять увидел кота.
   Кошачьи глаза были широко раскрыты, хвостом он  нервно  бил  себя  по
бокам. Кот смотрел на Джека с таким же выражением, как индус смотрит  на
статую Вишну. По телу животного прошла дрожь, и  Джеку  показалось,  что
кот  собирается  броситься  на  него.  Инстинктивно  он  пнул  ногой   в
пространство.
   Испуганный кот исчез в тени улицы.
   Не желая признаваться в этом, Джек испытал облегчение.  Он  не  любил
необъяснимых вещей. Поведение кота было действительно необычным.  Он  не
производил впечатления бешеного или злого, но  его  внезапная  любовь  к
Джеку была все-таки странной.
   Выйдя на улицу, американец быстро зашагал. Кота не было. Машина Джека
находилась в трехстах метрах. Проходя мимо ресторана  Сам-Во,  он  решил
войти в него. Несколько  секунд  разглядывал  четыре  строчки  китайских
иероглифов, тщательно выписанных под английской  вывеской.  Каждый  знак
соответствовал фирменному блюду с очаровательным названием: рагу "полное
понимание"; утка "нежное желание". Джек знал, что  за  этими  названиями
скрывалась утонченная и изысканная кухня.
   Он не вошел, так как внезапно почувствовал недомогание.  Опыт  научил
его прислушиваться к предчувствиям. Он попытался  обратиться  к  разуму:
чего мог он опасаться в самом  центре  квартала,  в  Сан-Франциско,  где
сотни людей вокруг... И чего ему бояться? Он скромный пенсионер.
   Джек пожал плечами. В этот момент  черная  масса  перепрыгнула  через
тротуар и вцепилась в спину Джека.
   Американец вскрикнул от боли. Его рука погрузилась в  шерсть:  черный
кот.
   Джек вздрогнул от неожиданности: вцепившись когтями в спину, хищник с
нежностью лизал ему затылок.
   Джек сделал резкий  поворот,  чтобы  сбросить  животное,  однако  кот
вцепился намертво. Тогда Джек напрягся и изо всех сил потянул  его.  Кот
испустил истошный вопль.
   Джек изнемогал от боли. Его спина была испещрена  когтями  животного.
Из последних сил ему удалось закинуть кота подальше.
   Кот  приземлился  на  капот  автомобиля,  затем  сполз  на   тротуар,
оглушенный, почти бездыханный.
   Опершись на стену, Джек перевел дыхание.  В  этот  момент  из  дверей
ресторана вышел китаец; на нем был белый  поварской  халат,  в  руке  он
держал длинный острый нож.
   Он склонился над животным и почти нежным жестом вонзил лезвие  в  его
горло. Хлынула кровь и голова отделилась от туловища.
   Это было для Джека уже  чересчур.  Его  вырвало.  Над  ним  склонился
улыбающийся китаец и сказал по-английски:
   - Этот кот бешеный. Хорошо, что я увидел, как он напал на вас. Он мог
выцарапать вам глаза. Зайдите, выпейте рюмку, чтобы прийти в себя.
   Джек поблагодарил, стараясь не смотреть на лужу  крови  на  тротуаре,
вошел в ресторан. Ему подали рюмку "Гон-Це",
он выпил залпом, и по телу стало разливаться тепло. Выпив вторую  рюмку,
он окончательно пришел в себя.
   Не  желая  того  признавать,  он  очень  испугался.  В   необъяснимом
нападении кота было что-то сатанинское. Спина Джека продолжала гореть от
когтей животного.
   Он поднялся, оставив на столе два доллара. Ему  хотелось  теперь  как
можно быстрее вернуться к себе и принять ванну.
   На тротуаре он увидел темную лужу; кота не было. Несчастное  животное
станет лакомством бедняков.
   Удобно устроившись на сиденье своего автомобиля, Джек чувствовал, как
к нему возвращаются силы. Он вновь испытывал симпатию к  неоновым  огням
Грант-стрит. Но ему следовало бы остаться в Сам-Во  и  поужинать.  Глупо
возвращаться голодному в холостяцкую квартиру и есть консервы.
   Джек дважды  свернул  направо,  чтобы  выехать  на  Калифорния-стрит,
проехал мимо ярко освещенного отеля  "Фермон",  затем  взял  направление
параллельно русским горам, которые тянулись до бульвара Парк Президио.
   Было около десяти часов, и движение спадало. Джек встретился в  Парке
с полицейской машиной, высматривающей слишком  разнузданных  влюбленных.
Джек ехал медленно, с  наслаждением  вдыхая  вечерний  воздух,  пахнущий
деревьями.
   Внезапно по телу прошла дрожь. Он опустил  стекло  дверцы.  Несколько
секунд спустя новая волна сотрясла его с головы до ног. С большим трудом
ему удалось удержать руки на руле.  Это  походило  на  приступ  малярии,
который не возвращался к нему более  десяти  лет.  В  то  же  время  его
охватило ощущение неприятного холода. Он включил  отопление,  но  холод,
идущий от ног, не покидал его. Стоял май, и на удивление не было тумана.
   Новая волна дрожи  прошла  по  всему  телу,  когда  он  поравнялся  с
разветвлением Дойл Драйв. Машину немного занесло, и Джек растерялся.  Он
посмотрел в зеркало и за метил с облегчением  и  некоторой  нервозностью
полицейскую машину, следовавшую за ним. Он обратил внимание на  то,  что
красная вертящаяся фара автомобиля не была зажжена.
   Джек подъезжал к светофорам Золотых ворот. С большим трудом вынул  из
кармана двадцатипятицентовую монету. Холод пронизывал его, руки  и  ноги
коченели.
   Негр в окошечке взял монету и равнодушно сказал:
   - Спасибо.
   Джек  тронулся.  Новый  приступ  дрожи  лишил   последних   сил   его
закоченевшее тело. Он многое бы отдал, чтобы, оказаться у себя в  тепле.
Он нажал на акселератор, чтобы быстрее переехать огромный мост.
   Слева виднелись огни Сан-Франциско. Джек прижимался к тротуару, чтобы
не потерять их из вида.
   Внезапно случилось нечто  странное,  как  в  замедленном  кино.  Джек
увидел, что огни города меркнут, мигают и окончательно исчезают.
   "Господи, - подумал он, - что происходит с Сан-Франциско?"
   Он отвел глаза, чтобы проверить направление. Тысячи ламп,  освещающих
над ним кабель, были невидимы.
   Новая волна холода накатила на Джека.  На  этот  раз  он  понял,  что
случилось что-то с ним, а не с Сан-Франциско.  Его  парализованные  руки
лежали на руле, а холод добрался до груди. Он  не  чувствовал  боли,  но
плавно  опускался  в  пропасть.  Голова  его  упала  на  грудь.   Машина
покатилась по парапету.
   Джек уже не слышал сирены полицейской машины.  Он  не  видел  красной
мигающей фары, приказывающей ему остановиться.
   Патрульный  "форд"  с  сиреной  пытался  обогнать  безумную   машину,
чертящую зигзаги на четырех дорожных полосах.
   Один из полицейских связался по радио с двумя постами, расположенными
на концах моста, и вызвал скорую помощь.
   Машина Джека ехала по левому  парапету,  она  подпрыгнула,  пересекла
шоссе, наехала на едущий впереди "крайслер", повернула  направо.  Правое
переднее колесо отскочило и покатилось по тротуару, машина перевернулась
на крышу.
   Спустя  десять   секунд   полицейские   выскакивали   из   машины   с
огнетушителями в руках. Они без труда вынули тело Джека, остававшееся на
сидении, и положили его на тротуар.  На  нем  не  было  ран,  не  считая
разбитого лба, но он был мертвенно бледен.
   За полицейской машиной быстро выстраивалась вереница автомобилей.  Из
черного "кадиллака" вышел мужчина и подошел к полицейским.
   - Я - доктор Робинсон, - заявил он, протягивая удостоверение. - Нужна
ли моя помощь?
   Сержант взглянул на него с благодарностью.
   - Разумеется. С этим парнем что-то неладное.  Я  заметил  его  еще  в
парке: ехал очень медленно, и я решил, что он высматривает девиц.  Затем
он поехал зигзагами, и я подумал, что он пьян. Я не успел его  задержать
при оплате проезда, но я направил фару ему в морду... О, простите...
   Склонившись над Джеком, врач внимательно обследовал его.
   - У меня такое ощущение, что он даже не  заметил  фары,  -  продолжал
сержант. - Он начал делать зигзаги еще  больше,  пока  не  перевернулся.
Должно быть, он плохо себя почувствовал.
   - Даже больше того, - спокойно сказал врач.  -  Он  мертв.  Остановка
сердца или приступ, судя по описанным вами симптомам.
   - Бедняга, - сказал сержант, -  он  даже  не  попрощался  с  женой  и
детьми. Не хотел бы я так умереть.
   Врач ничего не ответил и застегнул сорочку на теле Джека.
   В этот момент раздался звук сирены скорой помощи, за  ней  ехали  две
полицейские машины.
   После короткого совещания между  полицейскими,  врачом  и  коронером,
прибывшим в скорой помощи, оба врача, исходя из свидетельства сержанта и
обследования тела, решили подписать разрешение на захоронение.
   - Не нужно лишних бумаг, - заключил судебный эксперт. - Он  от  этого
не воскреснет. Предупредите семью, если она у  него  есть.  Обручального
кольца на пальце нет.
   Тело Джека погрузили  в  машину  скорой  помощи,  капитан  патрульной
машины взял его документы. Подъехавший грузовик с подъемным краном  взял
на буксир машину Джека, а сержант  отправился  в  Сосалито  предупредить
семью умершего. Когда  спустя  двадцать  минут  он  возвращался  той  же
дорогой, движение уже возобновилось на Золотых воротах, и не  оставалось
никакого следа от  случившегося.  Тело  Джека  было  увезено  в  морг  в
Сан-Франциско  в  ожидании  востребования  родственниками  или  друзьями
покойного.
   В Сосалито сержант наткнулся на запертую дверь. Дом,  в  котором  жил
Джек, был двухэтажным. Никто не ответил на  звонок  полицейского,  и  он
просунул в дверь срочный  вызов  в  полицейский  участок.  Поскольку  на
водительских правах Джека значилось "холост", то было мало  шансов,  что
кто-нибудь явится в ближайшее время.
   Для  очистки  совести  сержант  осмотрел  первый  этаж,  на   котором
находилась антикварная лавка, разумеется, запертая. В квартире за лавкой
никто не ответил.
   Сержант вернулся, думая, что по сути дела  мало  что  изменилось  для
Джека Линкса.

Глава 2

   Его Высочество князь Малко Линге, SAS для посвященных, твердой  рукой
распахнул    стеклянную    дверь    главного    корпуса     Центрального
разведывательного управления и вошел в  просторный  холл  со  сдержанной
улыбкой на лице. Когда говорят о ЦРУ - самой большой в мире  организации
по контршпионажу, - воображение рисует таинственные здания, укрывающиеся
под вымышленными вывесками и недоступные для посторонних. Но  даже  если
бы Малко был коммунистическим шпионом  номер  один,  ему  не  стоило  бы
никакого  труда  проникнуть  туда,  где  он  находился:  едва  попав   в
Вашингтон,  каждый  замечает  повсюду   изобилие   бело-зеленых   щитов,
указывающих направление: ЦРУ.
   Что касается самого здания, трудно не  заметить  его  восемь  этажей,
оснащенных кондиционерами и конференц-залом на  пятьсот  мест.  Впрочем,
после Пентагона это самое большое здание столицы.
   Как  только  Малко  направился  к  одному  из   шестнадцати   лифтов,
обслуживающих здание, его  обступили  с  обеих  сторон  два  вооруженных
охранника в серой форме.
   - Куда направляетесь, сэр?
   Вежливые,  но  непреклонные.  У  каждого  на  поясе   висел   военный
внушительного размера кольт с патроном в стволе, о чем, может  быть,  не
были  осведомлены   случайные   визитеры.   Их   прикрывала   внутренняя
телесистема. В случае инцидента двери автоматически  закрывались,  и  со
всех сторон появлялись охранники.
   Малко предъявил свой зеленый  пропуск.  У  него  были  пропуска  всех
цветов, но этот давал допуск во все  секции  огромного  здания,  даже  в
секцию "Н", на восьмом этаже, где  располагались  все  шефы  разведслужб
"черной" сети.
   Охранник внимательно изучил пропуск с подробным физическим  описанием
и фотографией. После этого он добросовестно рассмотрел Малко. Перед  ним
стоял мужчина ростом один метр восемьдесят сантиметров, блондин,  одетый
в элегантный темный костюм из легкой ткани. Руки были  безукоризненны  и
можно было увидеть свое отражение в начищенных до  блеска  ботинках.  Он
походил на богатого бездельника или преуспевающего бизнесмена.
   - Снимите, пожалуйста, очки, - вежливо попросил охранник.
   Малко охотно исполнил просьбу. Охранник испытал нечто вроде  шока  от
устремленных на него необычного золотистого цвета насмешливых  глаз.  Он
пропустил Малко.
   - Адмирал ждет меня, - пояснил тот.
   Охранник кивнул в знак согласия. Малко направился к свободному лифту.
   В лифте вместе с ним поднимался молодой человек с бритой головой.  Он
смотрел на свои ноги, у него был вид  шпиона-любителя.  Вероятно,  пилот
У-2, пришедший за инструкциями. Он вышел на пятом этаже.
   Двери открылись на  восьмом.  На  небольшой  лестничной  площадке  за
столом сидели два человека. Пока  один  из  них  изучал  пропуск  Малко,
другой  проводил   по   его   спине   инфракрасным   детектором,   чтобы
удостовериться в отсутствии оружия.
   - Меня вызвал адмирал Миллз, - сообщил Малко.
   Охранники это знали, как уже в течение многих лет они знали Малко, но
согласно инструкции должны были обыскивать каждого посетителя.
   Охранник  снял  трубку  и  доложил  адмиралу.  Малко  услышал  ответ:
"Немедленно проводите его ко мне".
   Он последовал по коридору за охранником. Каждые пять  метров  надпись
на стене напоминала о том, что н, следует выбрасывать  бумаги,  а  нужно
подготовить их к определенному часу для сожжения.
   Дверь кабинета Миллза, как и остальные, была окрашена в зеленый цвет.
Если бы убийца или шпион проник в здание, прошел все барьеры и дошел  до
восьмого этажа, он все равно не смог  бы  проникнуть  в  кабинет:  чтобы
открыть дверь, нужно было обязательно набрать  комбинацию  цифр,  как  в
сейфе. Шифр менялся каждое утро. Охранник  получал  его  в  запечатанном
конверте.
   Малко   уже   встречался   адмиралом    Миллзом,    маниипулировавшим
баснословными суммами, отчет о которых давал только Президенту  США.  Он
был главой всех "черных" операций. Именно он передал одна