и в Сайгоне и полиция, и вьетконговцы. Метод убийства был похож на вьетконговский, но это тоже не давало ничего определенного. Бин был недостаточно крупной фигурой, чтобы явиться объектом такой акции. Следовательно, вывод мог быть только один: целились непосредственно в полковника Тука. Но кто и почему? Тук был слишком азиатом, чтобы отвергнуть даже самую нелепую гипотезу.
     Одна мысль пришла ему в голову, но он ее тотчас отбросил. Все это не могло быть делом чужих рук. Только вьетнамец мог проследить его телохранителя, узнать его привычки и убить таким способом. У него появилась неприятная улыбка, когда он вспомнил о больших ботинках Ричарда Цански.
     "Понтиак" проезжал по искореженным улицам Гиа-дун. Полковник Тук нервно раздавил окурок в пепельнице. Теперь, когда Бина нет, он вынужден будет отказаться от удовлетворения своей единственной слабости, не сможет расслабляться иногда. Или ему придется полностью все реорганизовать.
     Даже намеченная на сегодняшний вечер программа была полностью опрокинута. И это его раздражало так же, как и само убийство. Его жизнь была напряженной и опасной. В ней не было женщин, он не пил спиртного и, в противоположность большинству вьетнамцев, не играл.
     Машина остановилась перед его домом. Тук за всеми размышлениями даже не заметил проделанного пути. Он вышел с соблюдением еще больших предосторожностей, нежели обычно. Сейчас нельзя было допустить ни малейшей оплошности. Трое телохранителей проводили его до самой квартиры и оставили одного. Когда они ушли, полковник разделся догола и проделал несколько упражнений по системе йогов. Он продолжал размышлять и во время упражнений.
     После десяти минут занятий, остановился, задыхаясь, и отправился принимать душ. Потом растянулся на кровати во весь рост, предварительно выдвинув ящик ночного столика, где лежал его личный пистолет 38-го калибра с очень коротким дулом. Он никогда не доверял автоматам.

***

     Ричард Цански с отвращением смотрел на крысу, которая пробегала в метре от столика, стоявшего в саду под навесом "Континенталя". Два кота выскочили откуда-то сбоку и бросились в погоню.
     Огромная крыса повернулась к ним и оскалила зубы. Коты остановились со вздыбленной шерстью и сумасшедшими глазами: они испугались грызуна. Потом брезгливо отвернулись и отправились на поиски более легкой добычи.
     - Крысы набрасываются на них и кусают за морду, - сказал Ричард Цански, - это настоящие хищники. Я нигде не видел такого количества крыс, как в Сайгоне. Они здесь повсюду.
     Малко посмотрел на огромного грызуна, победившего двух котов. Официант, который их обслуживал, не обращал на крысу никакого внимания. Уже третий день Малко яростно грыз удила... Он видел Ле Вьена только в его служебном кабинете.
     От Чана тоже не было никаких известий, и Малко боялся показываться в тех местах, где тот обычно крутился.
     Только вулканическая Элен продолжала преследовать его. Как только генерал Ну показывал ей спину, она бросалась к телефону. Каждый день она крала у него немалую толику здоровья в то время, как генерал Ну занимался теннисом.
     - Как идут дела? - спросил Малко.
     Американец катал пальцем хлебный шарик.
     - Если все пойдет хорошо, - ответил он, - "Санрайз" разразится вовремя. Благодаря вашему удачному вмешательству, - добавил он. Малко показалось, что в его голосе была нотка чуть заметной иронии.
     - А как поживает ваш друг Тук?
     Кожа на обожженной щеке, натянутая как барабан, слегка порозовела.
     - Я обедал с ним вчера вечером, отличный вьетнамец. С его стороны все будет готово к празднику Блуждающих душ. Кстати, надеюсь, что вы больше не видите в нем тайного коммунистического агента?
     Не ожидая ответа Малко, американец растянул рот, и нечто, что должно было обозначать улыбку, появилось на его лице. Он нагнулся над столом.
     - Мое дорогое ваше светлейшее высочество, если бы Тук был на самом деле вьетконговцем, вы были бы уже мертвы. Он очень силен. Итак...
     - Я не стал бы добровольно бросаться в реку Сайгон, чтобы только доказать вам свою правоту, - холодно проговорил Малко. - Но я очень сожалею, что вы не позволили мне все-таки выяснить это до конца.
     В соседнем помещении со страшным шумом отмечалась китайская свадьба. Ричард Цански скорчил гримасу.
     - Вы так и не оставляете своих подозрений? К вашему счастью, полковник Тук не злопамятен.
     - Зачем вы хотели меня видеть? - спросил Малко, специально меняя тему разговора.
     Цански нахмурил брови.
     - Чтобы предупредить вас. Мне стало известно, что вы встречались с Колином. Будьте осторожны - это пьяница и злобный тип. Он может вовлечь вас в грязную историю. Кажется, он связан с черным рынком. Я не хотел бы увидеть вас, гниющим во вьетнамской тюрьме. Это место, где нормальный человек не может находиться больше десяти минут.
     - Наш друг Тук постарается вытащить меня оттуда.
     - Я в этом не уверен. Он очень принципиален.
     - В сущности, - сказал Малко, - мое присутствие в Сайгоне больше не вызывается необходимостью, поскольку генерал Ну вернулся к своим прежним обязательствам.
     - Вы шутите! Ваша миссия будет продолжаться до тех пор, пока я нуждаюсь в этой жирной колоде, а это может продолжаться очень долго. Вам остается только снять виллу или построить здесь замок.
     - Укрепленный замок, учитывая ситуацию.
     Ричард Цански расхохотался. Он чувствовал себя превосходно. Все шло, как и было предусмотрено. Если ему удастся благополучно осуществить операцию "Санрайз", он получит более высокий пост в департаменте, и тогда прощай вонючий Сайгон. Небольшое посольство тоже будет ему по душе.
     Американец закурил сигарету. Он будет благодетелем Вьетнама. И все это - благодаря его знанию людей и страны.
     Он уже мечтал о своей статуе вместо бронзовой скульптуры двух солдат, что находилась напротив Национальной Ассамблеи. У него были частые встречи с полковником Туком по инструктажу. Начальник полиции отвозил его на берег, укрепленный блокгаузами и зажатый между двумя южновьетнамскими казармами. Там не было микрофонов, не было шпионов, и беседы были предельно откровенными. Люди, которые ликвидировали Митчела, будут пойманы. Цански улыбнулся: он любил сводить счеты.
     Ричард Цански встал.
     - Мне пора идти.
     Малко долго смотрел ему вслед. Цански шагал большими шагами, стараясь держаться под навесом. Высокий, прямая спина - олицетворение могущества Америки...

***

     Полковник Тук краем глаза наблюдал за своим новым телохранителем. Он казался нервным, а Тук не любил нервных людей возле себя, особенно среди тех, кому была поручена его безопасность. Разумеется, он знал этого человека. У него был чин помощника комиссара, и он уже не раз принимал участие в экзекуциях, исключительно секретных и опасных. Специалист по ножу.
     В общем, стоящий парень!
     Но в течение этих нескольких дней у полковника Тука создалось впечатление, что полицейский хочет ему что-то сказать или что-то его угнетало. Он был нервным. Рука Тука машинально коснулась рукоятки пистолета, засунутого за пояс униформы. Тот факт, что он был левша, уже один раз спас ему жизнь.
     Следствие по делу об убийстве Бина не продвинулось ни на йоту. Тук надеялся найти убийцу или, по крайней мере, хотя бы его труп. Он думал об одной акции СИО, не совсем понимая ее причины. Все люди, присутствовавшие в доме во время убийства Бина, были подвергнуты пыткам комиссаром Ле Вьеном. Но это не дало никаких результатов. Полковник Тук, впрочем, другого и не ожидал. Это был очередной ужасный случай, вот и все.
     - Что ты хочешь? - вдруг резко спросил он.
     Полицейский вздрогнул так сильно, что его голова стукнулась о верх машины.
     Тук наблюдал за ним через очки, пытаясь обнаружить в нем признаки страха. Человек с трудом проглотил слюну и покачал головой.
     - Ничего, мой полковник, абсолютно ничего.
     Полковник Тук заметил, что тот подвинулся к шоферу. Он поймал его за отворот пиджака и приблизил к нему свое лицо.
     - Ты хочешь со мной поговорить? Один на один?
     Он говорил очень тихо, едва шевелил губами, так что спереди его совсем не было слышно.
     Тот утвердительно кивнул головой, и полковник с облегчением отпустил его. Оказывается, это был еще один из предателей, который хотел что-то сообщить ему.
     - Домой, - приказал он шоферу.
     Десять минут спустя они остановились перед молчаливым домом.
     - Иди за мной, - приветливо сказал Тук.
     Он больше не испытывал страха. Он чувствовал, что гипнотизирует вьетнамца, как кобра. Ведь недаром его прозвали "Скорпионом"! Тем не менее, он пропустил его вперед и в лифте не спускал с него глаз. Тот отводил взгляд. Тук толкнул его в квартиру.
     - Теперь говори. Ли!
     Машина ждала внизу на тот случай, если возникнет необходимость в немедленном появлении охранников.
     Полицейский робко поднял глаза.
     - Это по поводу Бина.
     - Ты знаешь, кто его убил?
     - Нет, мой полковник, нет...
     - Так что?
     Полицейский решился.
     - То место, куда он должен был отвезти вас в тот вечер... это я ему указал его. Я не хотел говорить об этом, но теперь...
     Тук удивленно поднял брови. Он не ожидал этого.
     - Поясни.
     Ли заторопился. Бин был его другом. И он рассказал ему о вкусах полковника.
     Полковник покачал головой, как бы сомневаясь, но он был очень заинтересован. Смерть Бина оставалась загадкой, загадкой, которую он должен был разгадать и отплатить за Бина двойной ценой. Но Ли предлагал ему то, что его интересовало. И он совсем расслабился.
     - Как ты смеешь так со мной говорить? - строго спросил он.
     Тот испуганно опустил голову.
     - Я думал...
     - Что же?
     - Один старый человек, полковник. У него есть восхитительные вещи, - Ли приободрился, видя внимание Тука. - У него уже есть клиент, но он не хотел расставаться со своими сокровищами, пока вы их не увидите.
     - Мы можем теперь же поехать к нему?
     Ли заколебался.
     - Да, я полагаю, но я хотел бы предварительно предупредить его, чтобы он встретил вас, как положено.
     - Поехали, - решительно сказал полковник. Он любил заставать людей врасплох. Это ставило их в неловкое положение.
     Его порок угнетал его. Это была самая потаенная часть его души, и мало кто знал о ней. Иногда, в тайне от всех, в своем кабинете он доставал из ящика или из сейфа один из своих амулетов и мечтал...
     В течение нескольких минут он надеялся, что Ли скажет ему что-нибудь новое относительно смерти Бина. Пока что его преследовали неудачи в этом деле.
     Ему трудно было отделаться от этой мысли, пока он ехал в лифте. Он был в ярости от того, что он. Скорпион, самый могущественный человек в Сайгоне, боялся.

Глава 14

     В глубине своей грязной клетки спал старый тигр, раздавленный жарой, подняв кверху бессильные лапы. Старый, грязный, с шерстью, свисающей клочьями, он был олицетворением сегодняшнего Вьетнама... Кто-то из стоящих рядом с Малко бросил в тигра камнем и попал тому прямо в морду, но тигр даже не пошевелился... Куда же ты делся, грозный господин тигр, терроризирующий города и села?
     Тигры были перебиты во время бомбардировок, а про этою злые языки говорили, что он стал вегетарианцем...
     Малко оторвался от созерцания жалкого дикого зверя и заметил чуть позади себя тонкий силуэт Чана. Вьетнамец подождал, пока зрители, любовавшиеся тигром, отошли от клетки, и шепнул Малко:
     - Все идет хорошо. Я вот уже минут двадцать наблюдаю за вами издали. Ведь здесь, пожалуй, единственное место в Сайгоне, где можно спокойно встретиться.
     Это было правдой. Длинные аллеи парка хорошо просматривались и были пустынны.
     Два часа назад Чан встретил Малко в одном из коридоров "Континенталя" и сунул ему в руку записку: "Зоосад, четыре часа". Эта единственная строчка обрадовала Малко, мучимого полной неизвестностью, сомневающегося и одинокого.
     Зоологический сад находился в восточной части города. Малко решил поехать туда на такси.
     - Есть новости? - взволнованно спросил Малко.
     Чан хмыкнул.
     - Да. Наш друг Ли Вьен здорово справился... И полковник ничего не подозревает.
     Малко вздрогнул, мало доверяя убежденности Чана.
     - Откуда вы это знаете?
     - Да ведь иначе мы были бы уже мертвы, - с радостным смехом отметил Чан.
     - А что мы с вами должны здесь делать?
     - Мы ожидаем кое-кого, - таинственно сказал Чан.
     Он отошел от Малко, потому что к клетке подошли новые зрители.
     Зоологический сад был оазисом покоя в Сайгоне. За пять пиастров люди здесь забывали про грязь и шум города. Группы девушек прогуливались по многочисленным аллеям, защищаясь от солнца зонтиками и без умолку болтая. Влюбленные пары, взявшись за руки, укрывались в тихих аллеях. Некоторые вьетнамцы молились перед находящейся здесь же пагодой. Только траншеи, пересекающие кое-где лужайки, да небольшие группы корейских солдат, которые фотографировались перед клетками с животными, напоминали, что где-то идет война... Чан снова подошел к Малко.
     - Вот он, - прошептал Чан.
     Маленький старичок шел по тропинке. Он был невысок, не больше ста пятидесяти сантиметров, у него было морщинистое лицо, седые волосы и очки в черепаховой оправе.
     Чан согнулся перед старичком в глубоком поклоне. Впервые Малко увидел, как вьетнамец оказывал кому-то такое почтительное уважение.
     - Разрешите представить вам мистера Трунг-нана.
     Маленький старичок протянул Малко надушенную руку и тонким голосом произнес по-французски:
     - Добрый день, месье.
     - Мистер Трунг-нан - антиквар, - пояснил Чан почтительно. - Он хотел с вами познакомиться.
     Старик изобразил на своем лице улыбку.
     - Я люблю знакомиться с теми людьми, которым оказываю услугу. Теперь я уверен, что вы существуете.
     Он взял Малко под руку и отвел на несколько шагов от Чана. Его голос был таким же легким и воздушным, как и его фигура.
     - Мне шестьдесят восемь лет, - сказал он. - Существует лишь одна вещь в мире, о которой я мечтаю: поехать весной в Голландию и вдоволь налюбоваться полями цветущих тюльпанов. Можете ли вы мне обещать такую поездку, если я помогу вам?
     Сначала Малко показалось, что он ослышался. Его поразили эти слова, прозвучавшие в опаленном войной Сайгоне, в этой ужасной влажной жаре... Но старик был серьезен, как Папа римский.
     - Я думаю, что это вполне возможно, - осторожно ответил Малко.
     - Я был во Флоренции, - продолжал старый вьетнамец, - и в Версале. Это было замечательно! Но я хочу увидеть тюльпаны перед тем, как умереть, - он сощурил глаза... - Конечно, у меня есть и другие, очень важные причины, чтобы помочь вам. Но я хочу увидеть тюльпаны.
     Подошел Чан. Прозвучал удар грома. Небо было теперь уже покрыто тучами.
     - Сейчас пойдет дождь, - сказал Малко. - Но...
     Он остановился. Антиквар казался испуганным и смотрел на небо так, как будто боялся, что оно свалится ему на голову. Нервный тик начал дергать угол его рта.
     Упало несколько капель, и Малко почти с удовольствием ощутил их на своей коже. Вдруг капли упали прямо на голову антиквара. Он испуганно вскрикнул и попытался прикрыть голову руками. Он весь дрожал, и лицо его было искажено непонятным страхом.
     Внезапно Чан сорвал с себя рубашку и протянул старику, который тут же схватил ее и накрыл ею голову. Только после этого черты лица его разгладились и стали спокойными. Потом он быстро пошел впереди них. Малко вопросительно посмотрел на Чана.
     Последний с таинственным видом наклонился к Малко.
     - Мистер Трунг-нан пять лет провел в тюрьме. Каждый день его вешали за ноги и били. В специальной полиции это называется "опрокинутый банан". Потом его били по голове. Кожа на его черепе стала такой чувствительной, что он не в состоянии переносить любое прикосновение к ней. Даже капли воды причиняют ему страдания.
     - А почему и за что его так пытали?
     - Он не хотел признаться в том, что он коммунист.
     - А он им был?
     - Нет.
     Старик семенил перед ними. Он повернулся и улыбнулся Малко.
     - Человека, который бил его по голове, звали Туком, - тихо продолжал Чан. - Тогда он был всего лишь помощником комиссара. Сами понимаете, что такие вещи не забываются.
     Они догнали антиквара перед пагодой. Тот купил несколько свечей, зажег их и поставил в определенное место.
     - За удачу нашего предприятия, - с горькой усмешкой проговорил он.
     Малко почувствовал себя просто смешным. Что может он противопоставить могущественному полковнику Туку? Пьяницу-журналиста с буйным воображением, насквозь источенного болезнями, и немного тронутого умом старика?.. Это было смешно...
     - Месье Трунг-нан, - сказал он, - что вы собираетесь делать?
     Антиквар покачал головой.
     - Дорогой месье, то, чего вы не будете знать, вы не сможете рассказать под пытками...
     Дождь прекратился. Старик отдал рубашку Чану и ушел. Прежде чем исчезнуть за воротами зоологического сада, он повернулся к Малко и крикнул:
     - Не забудьте про тюльпаны!

***

     Полковник Тук стал осторожно перебирать невероятно старый хлам. Отдельные предметы обеденных сервизов, старинных и пыльных, лежали вдоль стен, прикрытые стеклами. Многие крупные вещи лежали на столах. Старый антиквар сложился пополам перед начальником полиции, бормоча, что для него это такая незаслуженная честь принимать столь высокого гостя.
     Улыбка блуждала по губам Тука. Он едва взглянул на старого антиквара, лицо которого ему абсолютно ничего не говорило. За тридцать лет своей службы он допрашивал такое множество людей! Он стряхнул рукав своей белой униформы, который чуть-чуть запылился, вдыхая запах старины, как собака, обнюхивающая дичь. Ли следовал за ним как тень, а двое других охранников остались в машине. В этот день полковника Тука возила совершенно другая машина - "Пежо-504".
     Полковник был несколько насторожен, но по-настоящему не обеспокоен, просто он привык никому не доверять.
     - Мой господин, - сказал Трунг-нан, - посмотрите на эту вазу, ей более трехсот лет. Это совершенно уникальная вещь, которую я достал специально для вас.
     Тук вежливо улыбнулся и кончиками пальцев потрогал голубой фарфор. Ему было наплевать на вазу. Подошел Ли, нагнулся к старику и что-то прошептал ему на ухо. Старик кивнул головой, немного поколебался, потом низко поклонился своему гостю.
     - Если ваше превосходительство последует за мной, я покажу вашему превосходительству несколько вещей из моей личной коллекции.
     Он приподнял занавес, и трое мужчин прошли в соседнюю комнату, большую часть которой занимала широкая кровать под балдахином. Здесь пахло пылью и ладаном. Напротив кровати стоял низкий лакированный столик с подносом и чаем. Полковник Тук сел на край кровати. Все стены комнаты были скрыты развешанными на них старинными изделиями. Ли обошел комнату и вдруг вздрогнул: что-то зашевелилось в темной углу... Полковник Тук сразу встал и сделал шаг к занавесу, но антиквар успокоил его, быстро сказав:
     - Это моя внучка, мой господин. Она помогает мне в работе, ухаживает за всеми этими чудесными вещами.
     Ли нагнулся.
     На тюке материи сидела девочка и старательно полировала статуэтку. Ей можно было дать на вид лет четырнадцать-пятнадцать, но длинные черные волосы и крепкая грудь делали ее старше. Она опустила маленькую китайскую мордашку, с быстрыми глазами и немного курносым носом. Она не была красивой, но выглядела очень забавной.
     - Я ее двоюродный дедушка, - вздохнул Трунг-нан. - У нее в мире остался только один я. Война...
     Тук вежливо наклонил голову. Во Вьетнаме уважают семью. Он вопросительно посмотрел на Ли. В комнате не было другого выхода, но ни старик, ни девочка не беспокоили Тука. Трунг-нан налил чай.
     Пока полковник пил, старик просеменил к стене и достал из какого-то шкафчика тяжелый деревянный ларец. Он поднес его к столику. Дерево было сандаловым. Старик открыл ларец таким образом, что его крышка скрывала от Тука содержимое. Полковник совсем пере