е. В глубине можно было различить большую постройку,  окрашенную
в белый цвет.
   Оставалось не так много  времени,  чтобы  что-то  предпринять.  Малко
позвал:
   - Мадемуазель!
   Молодая женщина  даже  не  оглянулась.  Тогда,  увернувшись  от  трех
негров, он прыгнул. За два шага он настиг их тюремщицу и схватил карабин
за приклад, резко дернув на себя. Потеряв  равновесие,  молодая  женщина
упала на землю, шляпа с нее слетела. Малко уже наставил  ружье  на  трех
негров. Те замерли. Малко не произнес ни одного слова, но  есть  мимика,
которая с лихвой заменяет язык.
   - Кудерк, вы можете держать их на почтительном расстоянии?
   Компаньон Малко подскочил. В его глазах промелькнула молния, когда он
увидел карабин, направленный на негров. Он быстро встал рядом с Малко  и
проскрипел:
   - Я их… Дайте мне это.
   - Нет, - твердо сказал Малко. - Только держите их на прицеле.
   Он протянул оружие своему напарнику.
   И вовремя: девушка поднялась и прыгнула на  Малко.  Он  увернулся  от
удара сапогом, который, если бы достиг своей цели,  значительно  изменил
бы его будущее.
   Пунцовая от ярости, его  противница  что-то  прокричала  на  суахили.
Легкая дрожь охватила негров, но ствол карабина вернул их к  реальности.
Малко изловчился схватить девушку за оба  запястья  и,  несмотря  на  ее
удары ногой, ему удалось удержать ее. Она закричала:
   - Мой отец убьет вас! Негодяй! Негодяй!
   - Кудерк, отведите всех в тот дом; мне нужно поговорить с  этой  юной
дамой. Я вас догоню, - приказал Малко.
   Маленький  караван  с  тремя  неграми  впереди  тронулся  в  путь  по
тропинке.  Девушка  продолжала  отбиваться  и  пинаться.  Когда   группа
удалилась на достаточное расстояние, Малко разжал руки  девушки  и  живо
отскочил.  Однако  недостаточно  быстро.  Он  почувствовал  жгучую  боль
пощечины прежде, чем это осознал.
   Сжатые челюсти, распущенные русые волосы,  распаленное  гневом  лицо.
Она рассматривала его с ненавистью:
   - Итак, вы меня изнасилуете? - прохрипела она. - Ну что же,  давайте,
не стесняйтесь.
   Малко  понадобилась  его  многовековая  наследственность,  чтобы   не
согласиться с ней.
   - Я вас не изнасилую, но задам вам хорошую  трепку,  если  вы  будете
продолжать вести себя, как маленькая дикарка, - сказал он. -  Вы  будете
меня слушать?
   - Нет.
   Она отпрыгнула, чтобы убежать. Он на лету схватил ее  за  запястья  и
прижал к себе, чтобы избежать пинков. Несмотря на жару, от  нее  исходил
свежий и приятный запах ухоженной женщины.  На  секунду  их  тела  тесно
соприкоснулись. Затем она резко дернулась в его руках.
   - Негодяй, развратник, я вас убью.
   Это начинало надоедать. Малко спокойно сказал:
   - Послушайте, я не негодяй, не развратник, не торговец  бриллиантами.
Я затравленный, совершенно безобидный человек. Мне  нужна  ваша  помощь.
Даю вам честное слово, что в моих намерениях нет ничего бесчестного.
   Вместо ответа она вонзила свои зубы в запястье Малко и сжала  их  изо
всех сил. Тот издал вопль и выпустил ее. Она отскочила  назад  и  нервно
засмеялась.
   Малко кипел от ярости. Машинально он отвел руку и  со  всего  размаха
влепил ей пощечину.
   Девушка ойкнула. Затем вдруг ее  глаза  наполнились  слезами,  и  она
зарыдала.
   - Никто еще мне так не делал, никогда, - пробормотала она.
   Смущенный, Малко не знал, куда  деваться.  Он  впервые  в  жизни  дал
пощечину женщине. Он осторожно  взял  правую  руку  своей  противницы  и
поднес ее к своим губам:
   - Приношу вам тысячу извинений, - сказал он. -  Я  не  имею  привычки
вести себя  подобным  образом,  но  я  в  смертельной  опасности,  и  вы
обязательно должны меня выслушать. Я не торговец бриллиантами,  повторяю
вам, и вы мне нужны.
   Она посмотрела на него сквозь слезы. На этот раз он почувствовал, что
его слова дошли до нее. Его золотистые глаза погрузились в ее голубые  и
больше не отпустили их. Он "почувствовал", как девушка взбунтовалась,  а
затем уступила.
   - Вы говорите правду? - спросила она.
   - Клянусь вам.
   - Но как...
   Малко раскрыл свой портфель, который он забрал в канцелярии тюрьмы, и
протянул ей  визитную  карточку,  на  которой  было  выгравировано:  Его
Сиятельство князь Малко Линге.
   - Разрешите представиться.
   Она прочла карточку и подняла ошеломленные глаза.
   - Вы действительно князь?
   Вечный вопрос. Малко улыбнулся и слегка поклонился.
   - К вашим услугам, мадемуазель...
   - Энн. Энн Уипкорд.
   Малко впервые внимательно рассмотрел  ее:  почти  мальчишеское  тело,
маленькая грудь и узкие бедра.  Но  лицо  было  очаровательным:  немного
толстый и чувственный рот, небольшой прямой нос и голубые глаза.
   Она покраснела под его взглядом, и он поспешил спросить:
   - Почему вы нас встречаете таким образом? Я надеюсь, это не обычай?
   В глазах Энн промелькнул стальной отблеск.
   - Меня предупредили. Негры из соседней деревни дали знать,  что  двое
мужчин, белые, торговцы бриллиантами, укрылись на моих землях, сбежав от
полиции, которая проследовала их. Подобное происходит уже  не  в  первый
раз. Поэтому я взяла свой карабин, слуг и отправилась вас искать.
   - Понятно.
   - Если вы не торговец, то что же вы здесь делаете? - спросила Энн.  -
Здесь даже негде охотиться.
   Деликатный  момент!  Именно  в  такие  минуты  Малко  проявлял   свое
превосходство над чистыми профессионалами, слишком связанными  основными
правилами ремесла, чтобы позволить себе малейшее отступление от них.
   Несомненным было то, что Энн держала его жизнь в своих  руках.  И  он
чувствовал, что  если  хоть  чуть-чуть  солжет  ей,  ее  шаткое  доверие
испарится.
   Разумеется, агент разведки никогда  не  должен  раскрывать  себя.  Но
мертвый он не принесет никакой пользы ЦРУ.
   Они все еще стояли на тропинке, лицом к лицу. Он поискал ее взгляд  и
"запер" его.
   - Энн, сколько вам лет?
   - Но... двадцать пять...
   - Вы можете хранить секрет? Ото всех, даже  от  вашего  отца?  И  так
долго, сколько вы будете жить и где бы вы ни были?
   - Да.
   - Присядьте.
   Она повиновалась ему, и они оба сели  на  краю  тропы.  Малко  быстро
рассказал ей о своем  прибытии  в  Бурунди  и  о  местных  приключениях,
перейдя к эпизоду с Джилл.
   - Но почему торговцы хотели убить вас? - спросила Энн.
   - Потому что все убеждены, что я  приехал  в  Бурунди,  чтобы  купить
партию  подпольных  бриллиантов.  Вы  будете  единственной,  кто   знает
истинную  причину   моего   пребывания   здесь.   Я   выполняю   задание
американского правительства. Я разыскиваю двух человек, потерявшихся  на
Юге. Я должен их найти во что бы то ни стало. Она широко раскрыла глаза.
   - Но почему бы не послать официальную миссию?
   Он объяснил ей плачевное состояние дипломатических  отношений  менаду
Бурунди и его второй родиной, делая упор на чувствительность  негров  во
всем, что касается их национальных прерогатив. И на срочность, с которой
нужно было отыскать обоих американцев, заблудившихся в  этой  враждебной
стране. Энн покачала головой:
   - Я не понимаю. Юг - это дикий район, без дорог. Их самолет упал?
   - Вроде того, - сказал Малко. - Они тоже выполняли секретное задание.
Задание неблагодарное и опасное, но очень важное для их страны.
   Девушка попыталась усвоить все то, что говорил ей Малко. Она  подняла
голову и робко спросила:
   - Но тогда вы... шпион?
   В ее голосе промелькнуло неуловимое колебание. Чувствовалось, что это
слово связывалось для нее с чем-то нехорошим.
   - Это слово мы не произносим никогда, - согласился Малко.  -  Скажем,
что я работаю на одну разведывательную службу.
   Она покраснела:
   - Извините. Я вас оскорбила. Я не хотела.
   Она инстинктивно положила свою руку на его. На какую-то  секунду  они
замерли,  затем  она  резко  поднялась.  -  Пойдемте.  Мой  отец  начнет
беспокоиться. Тропинку окружали плотные заросли тростника. По дороге Энн
объяснила Малко, кто она такая.
   - Этой землей мой отец владеет уже тридцать лет, - сказала она. - Сам
он родом из Родезии, а моя мать  бельгийка.  Он  не  хочет  уезжать.  Во
всяком случае, с тех пор, как Бурунди получила независимость,  земля  не
подлежит продаже. Белые на нее не позарятся,  а  африканцы  не  дадут  и
понюшки табаку. Поэтому мы остаемся. К тому же, я люблю  эту  страну.  Я
думаю, что не смогла бы жить в Европе. Я там была всего два раза.
   - Но здесь ужасно одиноко?
   В голосе Энн послышались грустные нотки.
   - Конечно. Каждые два или три месяца мы ездим в  Родезию  или  Конго,
чтобы сделать покупки и  навестить  друзей.  На  Кассаи  есть  и  другие
плантации вроде нашей. Время от  времени  мы  встречаемся.  Я  не  люблю
оставлять отца. Моя мать умерла, и мы остались с ним совсем одни.
   - А негры?
   Она пожала плечами.
   - Здесь это проходит. Удаленность Бужумбуры избавляет нас  от  мелких
административных придирок. Самые опасные - это те, которые  приходят  из
постепенно дичающих деревень и совершают  грабительские  набеги.  У  нас
есть несколько негров, преданных нам. Мы  их  вооружили.  Я  боюсь,  что
однажды нам придется уехать, как это было в Конго или  Кении,  но  я  не
могу примириться с этой мыслью.
   Они вышли на превосходную лужайку, такую же зеленую, как в Ирландии.
   - Гордость моего отца, - объяснила Энн. - За ней постоянно  ухаживают
шесть слуг.
   За лужайкой находился один из самых  странных  домов,  которые  Малко
когда-либо видел. Можно сказать, колониальный американский дом с большой
верандой и колоннами. Но в нем были странные круглые  окна  и  небольшие
башенки   по   бокам,   которые   создавали   впечатление   миниатюрного
укрепленного феодального замка.
   Все было окрашено в белый цвет, как декорация мультфильма.
   Позади виднелись другие деревянные строения, ферма и  жилище  негров.
Все опрятно и разбито по линеечке. Можно было подумать, что находишься в
Европе, если бы не огромные деревья, которых довольно много в поместье.
   Перед домом собралась небольшая  группа:  Кудерк,  который  продолжал
держать оружие у бедра, три негра и какой-то незнакомец.
   - Это мой отец, - прошептала Энн.
   У него была бритая голова, торс атлета и загорелое лицо,  на  котором
выделялись удивительные  голубые  фаянсовые  глаза.  Увидев  Энн,  он  с
облегчением улыбнулся. Та поспешила успокоить его:
   - Папочка, - объявила она, - нам наговорили всякий вздор. Это  вполне
уважаемые люди. Но у них были неприятности с администрацией в Бужумбуре.
   Мистер Уипкорд улыбнулся еще раз и протянул руку Малко.
   - В таком случае, месье, добро пожаловать в наше имение.  Оставайтесь
сколько захотите.
   Он, должно быть, был когда-то очень красив, и его правильные черты до
сих пор сохранили обаяние. Его  рука  крепко  сжала  пальцы  Малко.  Тот
представился и извинился за вторжение.
   - Я не смогу долго пользоваться вашим гостеприимством, - уточнил  он.
- Мне нужно отправляться как можно быстрее.
   Мистер Уипкорд был джентльменом. Он не спросил у  Малко,  почему  тот
так торопился.
   - У вас изнуренный вид, - заметил он. - Я прикажу приготовить для вас
две комнаты, чтобы вы смогли немного отдохнуть.
   Мишель  Кудерк  поочередно  смотрел  то  на   Малко,   то   на   Энн.
Чувствовалось, что ему хотелось ущипнуть себя: он оставил их практически
в драке, а теперь они, казалось, были готовы упасть  в  объятия  друг  к
другу. Определенно, этот человек с золотистыми глазами всегда приберегал
для него сюрпризы. Но  у  Кудерка  слишком  сильно  болел  череп,  чтобы
думать. Оставив карабин на веранде, он позволил слуге  отвести  себя  до
своей комнаты.
   Малко уселся в плетеное кресло. Слуга принес поднос с бутылкой джина,
тоником и стаканами.
   Они выпили втроем,  затем  отец  Энн  извинился  и  умчался  на  свои
владения.
   Энн  и  Малко  остались   одни.   Алкоголь   подействовал   на   него
благоприятно. Но он дорого заплатил бы за хорошую русскую  водку.  После
всех этих превратностей судьбы  ему  действительно  требовалось  сделать
паузу...
   Энн нарушила молчание.
   - Когда мы отправляемся на Юг?
   Малко взглянул на нее, одновременно раздосадованный и тронутый.
   - Энн, вы знаете, что это означает. Это опасно.  Есть  люди,  которые
сделают все, что угодно, чтобы меня  убить.  В  Бурунди  я  вне  закона,
беглец из тюрьмы. Не говоря уже о том, что я понятия не  имею  о  месте,
куда иду.
   Она пожала плечами и выпила полный стакан джина.
   - Вы уже охотились на носорога?
   - Нет.
   - Ну вот, наверняка это не  опаснее.  А  я  убила  двух  носорогов  в
одиночку. Кроме того, ваш друг  не  в  состоянии  идти,  а  один  вы  не
пройдете и ста  миль.  В  деревнях  люди  говорят  лишь  на  суахили,  и
белый-одиночка, не знающий страны, верная жертва...
   - Но ваш отец...
   - Я скажу ему, что провожу вас до Бужумбуры.
   - Что он подумает?
   - Вы ему симпатичны. Иначе он бы вас уже выгнал ружейными выстрелами.
   - Пожалуй.
   Подошел слуга и положил лед в стакан Малко.
   - Можно подумать, что находишься в каком-нибудь лондонском  клубе,  -
заметил он. - Они очень хорошо вышколены.
   Энн рассмеялась от всей души и указала на одного из слуг.
   - Вы видите вон того? Он пришел прямо  из  своей  деревни.  Когда  он
прибыл три месяца назад, это был настоящий дикарь. В первый день  я  ему
сказала: "Ты будешь готовить суп для собаки". И уехала на  охоту.  Когда
вечером возвращаюсь, он сидит ждет  меня,  сидя  на  корточках,  гордый.
Подводит меня к кастрюле, где кипит отвратительная смесь:  он  взял  мою
таксу, убил ее, разделал и сварил! И что я могла сказать?
   Они вместе весело рассмеялись. Энн опустошила треть бутылки джина. Ее
глаза блестели, и она больше не имела ничего общего с прежней  тигрицей.
Она потянулась и взглянула на запачканный и разорванный костюм Малко.
   - Пойду переодеться и помыться. Я  велела  слуге  дать  вам  один  из
костюмов моего отца. Вы с ним одного роста. До скорого свидания.
   Наступала ночь. Малко  пошел  в  свою  комнату  и  принял  душ.  Даже
холодная вода была тепловатой. Кондиционер отсутствовал, но  был  старый
вентилятор, который не сдул бы и комара.  Он  растянулся  на  кровати  и
мгновенно забылся сном. Колено досаждало значительно меньше.
   Его разбудил  стук  в  дверь.  Он  завернулся  в  полотенце  и  пошел
открывать. Перед дверью стоял, расплывшись  в  улыбке,  слуга  -  убийца
собаки.
   - Miss Ann want... to see mister,  - сказал он на плохом английском.
   Малко надел рубашку и брюки и последовал за ним.  Босой  слуга  довел
его до второго этажа. Постучав, он посторонился, чтобы пропустить Малко,
затем закрыл дверь и исчез.
   По-видимому, это была комната Энн с большой кроватью, задрапированной
розовой противомоскитной сеткой, и с небольшим  комодом  из  сандалового
дерева.
   Но Энн не было.
   Он  собрался  было  выйти,  подумав,  что  слуга  ошибся,  когда  его
остановил голос девушки:
   - Малко, я здесь.
   Другая дверь была полуоткрыта. Он толкнул ее и замер на пороге.
   Энн грациозно растянулась в ванне старого стиля: волосы  закручены  в
полотенце, маленькое тело почти высунулось из воды. Соски ее грудей лишь
касались пены. В ее глазах плясал забавный чертик. Она протянула руку:
   - Входите и закройте дверь. Малко  повиновался.  Определенно,  Африка
преподносила сюрпризы. Очень непринужденно Энн объявила:
   - Мне всегда нравится, когда мне трут спину в ванне. А вам?  Возьмите
эту мочалку. Снимайте вашу рубашку, вы забрызгаетесь.
   Малко  медленно  расстегнул  пуговицы   своей   рубашки.   Когда   он
наклонился, чтобы взять мочалку,  Энн  провела  рукой  по  его  груди  и
прошептала:
   - Это Бог послал мне тебя.
   - Почему?
   - Я у него попросила красивого любовника. Малко  усердно  тер  тонкую
кожу на спине девушки. Она закрыла глаза и издавала какое-то мурлыканье.
Затем она взяла его руку и положила на свою грудь.
   - Потри и здесь тоже.
   Куда подевалась маленькая дикарка,  готовая  убить  его?  Можно  было
подумать, что алкоголь смел все преграды. Алкоголь и Африка.
   Он почувствовал, как она задрожала от жесткого прикосновения мочалки.
В свою очередь, несмотря на свою усталость и заботы, он захотел ее.  Его
рука легла на нежную кожу, и Энн открыла глаза.
   - Иди ко мне.
   Так как Малко колебался, она поймала его за ремень и дернула. Потеряв
равновесие, он упал в ванну в брюках.
   Энн приняла его, не моргнув глазом. Он почувствовал, как  мускулистые
ноги обхватили его, и вода брызнула во все  стороны.  Несмотря  на  свое
неудобное положение,  Энн  неистовствовала.  Затем  она  расслабилась  и
замерла с закрытыми  глазами,  обвивая  руками  тело  Малко.  Полотенце,
которое удерживало ее волосы, развязалось, и они плавали в воде.
   Малко немного пошевелился и поцеловал ее в уголки  губ.  Он  заметил,
что ее хорошенький ротик был очерчен двумя горькими  складками,  которые
старили ее.
   Он выбрался из ванны и натянул свои мокрые  брюки.  Энн  смотрела  на
него, полуприкрыв глаза.
   - Возможно, ты принимаешь меня за сумасшедшую или неудачницу, - мягко
сказала она. - Может быть, ты и прав. Но здесь мы живем не  так,  как  в
других местах: никогда не знаешь, будешь ли живым на следующей неделе. У
меня была подружка на Кассаи.  Два  года  назад  ее  арестовал  какой-то
патруль из Катанги. Она была моей ровесницей.  Все,  что  она  могла  им
сказать, чтобы ее не прирезали, было: "О’кей, но  без  каски  и  не  все
сразу...". Поэтому, когда хочешь мужчину, не ждешь долго его ухаживаний.
Во всяком случае, завтра мы отправляемся вместе.
   - Я не принимаю тебя за сумасшедшую и понимаю, - сказал Малко.  -  Но
мне бы хотелось принять приличный вид. Если появится твой отец...
   - О’кей.
   Она выпрыгнула из ванны, завернулась в  купальный  халат  и  исчезла.
Вернулась с белым полотняным костюмом и рубашкой, которые она бросила на
свою кровать.
   - А слуги? - спросил Малко.
   - Слуги?
   Она была искренне удивлена.
   - Для меня они не больше, чем мебель. Anyway,
они думают, что все белые женщины - проститутки.
   В один миг она надела белье и полотняное платье,  застегивавшееся  на
пуговицы спереди. Она подошла к Малко и слегка обняла его:
   - Ну вот видишь, теперь мы очень приличные.

***

   Обед близился к концу. Джордж Уипкорд не был болтлив. С отсутствующим
взглядом он односложно отвечал на попытки  вежливой  беседы  со  стороны
Малко, который доблестно расправлялся с перепелкой, обжаренной в  соевом
масле. Они обедали на веранде, а вокруг них все поместье шуршало тысячью
звуков невидимых насекомых.
   Энн  с  достоинством  поддерживала  пустяковую  беседу,   в   типично
англосаксонском стиле. Фразы лениво порхали под абажуром.
   Слуга подал безвкусный кофе. Джордж  Уипкорд  поднялся  и  извинился,
объяснив, что ему рано вставать. Энн и Малко расположились в креслах.  В
сказочно фиолетовом небе блестели неисчислимые звезды. Справа  виднелись
освещаемые фитилями дома чернокожих работников. Ферма освещалась местной
электростанцией.
   - Меня волнует Кудерк, - сказал Малко.
   - Почему?
   - Не знаю. Он стал странным после аварии. Я недавно заходил к нему  в
комнату. Он не захотел пойти пообедать. Он жалуется на голову и в то  же
время бормочет бессвязные  слова.  У  меня  такое  впечатление,  что  он
получил серьезный удар.
   Энн пожала плечами:
   - Дай ему хорошо выспаться. Завтра ему будет лучше. А если  он  очень
болен, мы оставим его здесь.
   В самом деле. Нужно отправляться. В Африке ощущение времени исчезало.
Иногда ему казалось, что он находится в Бурунди уже шесть месяцев.
   - Ты действительно хочешь меня сопровождать?
   - Да.
   Тон не допускал возражений.
   - Тогда мы должны выехать завтра утром. Я  уже  потерял  очень  много
времени.
   - Как скажешь. "Лендровер" готов. Пойдем спать.
   Позднее, когда Малко лежал  в  большой  кровати,  Энн  положила  свою
голову ему на плечо. Вдруг они услышали шум двигателя.
   Энн подс