наибольшее оживление, невдалеке от того места, где находилась помощница крупье. Затем он стал ждать, затерянный в толпе и заслоненный толстущим африканером. Благоприятный случай представился через несколько минут. Туда, где стоял Малко, приблизилась помощница крупье, чтобы произвести необходимую по ходу партии операцию. По-прежнему прячась за африканером, Малко бросил:
     - Ванда!
     Краем глаза он увидел, что помощница крупье стремительно обернулась, но затем тут же приняла нарочито (Малко это заметил) безразличную позу. В сгрудившейся толпе и заполнявшем игорный зал гуле было невозможно установить, кто назвал ее этим именем. Малко дождался, пока она не удалилась на некоторое расстояние, и, в свою очередь, исчез из игорного зала, отправившись в свой гостиничный номер.
     Карл ван Хаах, должно быть, держал в руке телефонную трубку, ибо мгновенно ответил.
     - Я был прав, - объявил Малко. - Это именно та девка, о которой я думал.
     - Браво, - воскликнул обычно невозмутимый ван Хаах. - А я только что получил ответ Претории. Эта Шона исчезла. Что вы собираетесь делать?
     Малко в общих чертах объяснил ему. Сообщив и то, что предпочитает действовать в одиночку.
     Потом он вытянулся на кровати, поставив будильник на полвторого ночи. Но будильник ему не понадобился, ибо он не смог сомкнуть глаз. Незадолго до часа ночи он взял крупнокалиберный браунинг, засунул его за рубашку на уровне пояса, положил в карман вместе с ключом запасную обойму и тихонько отворил "французское окно", выходящее на автостоянку.
     На всей площадке никого не было. Малко затворил за собой "французское окно", заперев его на замок. В результате никто не мог установить, у себя он в гостиничном номере или нет. Он двинулся дальше пешком, пересек автостоянку, перебрался через живую изгородь, растущую на обочине улицы Нейрере Драйв. Потом он перешел на другую сторону улицы, прошел с сотню метров, опять перебрался через авеню и снова направился к автостоянке "Габороне Сан", на этот раз через обычный вход, чтобы добраться до своей "сьерры", оставленной на виду у входа в гостиницу. Сел за руль. Таким образом, никто не видел его выходящим из мотеля.
     Теперь оставалось только ждать.
     Открыв боковые стекла, он наблюдал за входом в гостиницу. Благодаря свежему ветерку, у него создалось впечатление, что он находится в Европе. Уже было около двух часов ночи. Возможно, это ожидание окажется напрасным. Помощница крупье вполне могла выйти не одна. В таком случае ему не удалось бы осуществить свой план.

***

     Отдельные группы девиц беспрерывно выходили из мотеля. Это были проститутки. Наконец он увидел ту, что ожидал. Его светящиеся "сейко-кварц" показывали полтретьего ночи.
     Помощница крупье была одна. Она села в какое-то такси, которое тут же тронулось с места. Малко тоже пустился в путь по тому же, что и такси, маршруту не зажигая фар. Увидев, что преследуемая им автомашина свернула с Нейрере Драйв, он пропустил ее немного вперед и, в свою очередь, выехал на кольцевую автостраду. Зажег фары. Они пересекли два перекрестка, а на третьем такси повернуло на Каунда-род, а потом, спустя две-три минуты, - на узкую, плохо освещенную улицу. Такси проехало около пятисот метров и остановилось. Малко, вновь погасивший свои фары, последовал его примеру, остановившись примерно в пятидесяти метрах позади такси, и бегом устремился к нему. Между тем такси разворачивалось. Малко разглядел в окружающей тьме помощницу крупье, направляющуюся к какому-то дому. Малко настиг ее как раз в тот момент, когда она открывала дверь. Он тихонько позвал:
     - Ванда!
     Помощница крупье резко обернулась. Малко поднял вверх левую руку и снопом света электрического фонарика ярко осветил лицо метиски. Ее словно приковала на месте какая-то невидимая сила... Он приблизился на шаг.
     - Кто вы? Что это значит? - спросила она переменившимся от страха голосом.
     На какой-то миг Малко осветил свое собственное лицо и правую руку с зажатым в кулаке большим черным пистолетом.
     - Это только я, - сказал он.
     И тут же вновь направил на нее электрический фонарик.
     На несколько секунд метиска словно застыла. Опомнившись, она медленно и самым что ни на есть естественным образом протянула правую руку к сумочке и спросила удивленным голосом:
     - Что вы здесь делаете? Зачем это оружие?
     Малко подошел еще ближе, по-прежнему направляя браунинг на молодую женщину.
     - Не прикидывайтесь идиоткой, Ванда, - сказал Малко, - я не Ферди. Бросьте свою сумочку на землю.
     Поскольку она не двигалась, он протянул руку с фонариком и одним движением выхватил сумочку.
     - Отойдите.
     Она повиновалась. Он наклонился, перевернул сумочку вверх дном. Из нее с глухим стуком выпал небольшой пистолет. Малко подобрал его и сунул в карман. Потом дулом своего револьвера он указал на дверь, где в замке уже висела связка ключей.
     - Входите. Я думаю, нам с вами есть о чем поговорить. В квартире есть кто-нибудь?
     - Нет... - ответила она задыхающимся от волнения голосом. - Но...
     - Входите!
     Он слегка подтолкнул се, и она наконец повиновалась - вошла и зажгла свет в крохотной прихожей. Как только она там очутилась, Малко закрыл за собой входную дверь, держа под дулом пистолета переднюю и две выходящие в нее двери.
     - Откройте эти две двери! - приказал Малко.
     - Вы спятили!
     В течение нескольких мгновений они пристально смотрели друг на друга. Малко испытывал какую-то неизбывную печаль. Луиза была божественна, женственна, чувственна. Каким же образом она оказалась (возможно!) замешанной в зверском убийстве Ферди?
     - Зажгите свет, - сказал Малко, как только она открыла двери.
     Она выполнила это распоряжение. В обоих помещениях никого не было. Это были бедно меблированные кухня и комната. И только один предмет роскоши - телевизор, соединенный со старым видеомагнитофоном "Акай" с набором кассет. Малко запер входную дверь, оставив ключ в замочной скважине, и приказал молодой женщине войти в комнату. Она села на кровать, он же остался стоять. Казалось, помощница крупье вновь обрела все свое хладнокровие. Она закурила сигарету и взглянула на Малко своими большими миндалевидными глазами.
     - Говорите же, что вам надо?
     - Во-первых, - ответил Малко, - вы мне сказали, что вас зовут Луизой. Но отозвались, когда я назвал вас Вандой. В тот вечер я спросил вас, не знаете ли вы ту, которая носит это имя, и вы сказали "нет".
     - Действительно, меня так звали когда-то, но я предпочитаю забыть это время, - заметила молодая женщина. - Так это вы окликнули меня сегодня в игорном зале?
     - Да, - ответил Малко.
     Он вынул из своего кармана оружие, обнаруженное в сумочке Ванды-Луизы, и, держа его за ствол, спросил:
     - Зачем вам это?
     На лице Луиза мелькнула грустная улыбка.
     - Если бы вы были красивой женщиной и прогуливались ночью по Габороне, вы бы не задали такого вопроса. Ваши южноафриканские друзья иногда проявляют весьма назойливую настойчивость, когда выпьют. К примеру, на прошлой неделе они впятером дожидались меня на автостоянке "Габороне Сан", чтобы изнасиловать. Если бы у меня не было револьвера, им удалось бы это. Но скажите сначала, почему вы задаете мне все эти вопросы?
     Малко вновь спрятал оружие в своем кармане. Луиза-Ванда явно была твердым орешком.
     - Ладно, - сказал Малко, - оставим это. Вы очень нравились моему другу Ферди. Когда я оставил его в баре, вы находились в казино. По-моему, вы единственная женщина, за которой он хотел пойти.
     Она удивленно взглянула на Малко.
     - Полиция допрашивала всех. Ваш друг вышел один. Все люди в гостинице говорят только об этом убийстве. И почему бы мне захотелось вдруг убить вашего друга? Он мне очень нравился.
     Казалось, она даже не взволнована.
     - А потому, что у вас были контакты с людьми, которые все отдали бы за "шкуру" Ферди.
     - С кем конкретно?
     - С теми, кому вы известны под именем Ванды.
     Она отрицательно качнула головой, и ее глаза каштанового цвета вдруг подернулись скорбью.
     - Ванда... Я удивлена, что вам известно это имя.
     - Почему?
     - Это имя, которым я давно уже не пользуюсь. Как вы узнали его?
     - Кое-кто назвал мне его в Йоханнесбурге, - ответил Малко, - сказав, что вы были "девкой по телефонному вызову".
     - Совершенно точно, - сказала она спокойно. - Да, я была проституткой. Вы желаете знать, как все это произошло?
     - Рассказывайте, - произнес Малко.
     - Вы знаете, кем был мой отец?
     - Нет.
     - Пастором реформистской голландской церкви. Одним из тех подонков, которые проповедуют, что Господь Бог любит белых и что им нельзя смешиваться с неграми. Ну, так что ж, он сожительствовал с женщиной из племени басуто, служанкой, которая была для него также поварихой... Это была моя мать. Когда он заметил, что она беременна, он выставил ее за дверь. В то время господствовал апартеид. Тогда моя мать поселилась в "пондокки" на одном из плато, окружающих Кейптаун...
     - Что такое "пондокки"?
     Она слегка затянулась сигаретой, прежде чем ответить:
     - Своего рода хижина из гофрированного железа и досок, скрепленных проволокой. Там-то я и выросла. В хижине было очень жарко и сухо, не было воды, а колючие кустарники подступали к самой двери. Зато в июне и июле там льют проливные дожди, и вода проступает повсюду, унося крышу и стены. Когда дожди кончались, люди отправлялись искать эти стены и крыши и старались восстановить прежнее жилище. Летом было хуже всего. Под гофрированным железом наша единственная комната уподоблялась жаровне. Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать лет: ее укусила змея. Ее похоронили в яме, вырытой в земле, а на могиле воткнули куски железа, чтоб се труп не съели собаки. Меня приняли в семью соседнего "пондокки". Принял толстенный дядя, который делал себе напиток из черники и метилового спирта. В первый же вечер он уложил меня на соломенную подстилку, немного в сторонке от собственного ложа, и, когда его жена заснула, изнасиловал меня. Я и слова не могла молвить об этом, ибо тогда он вышвырнул бы меня за дверь. Это продолжалось два года, а затем я отправилась в Кейптаун.
     - Там я встретила сутенера-негра, - продолжала молодая метиска, - и однажды он сказал мне, что в Йоханнесбурге я могла бы зарабатывать больше. Что там полно иностранцев, которые очень любят спать с негритянками или метисками. И вот я поселилась около Соуэто в задрипанном домишке. Вместе со мной в этом домике обитала еще одна девка, целый день курившая даггу и ставшая наполовину идиоткой.
     Нас навещали на автомашинах грязные мерзавцы, спали с нами и после этого уезжали. Тогда-то мне и сказали, чтоб я именовалась Вандой. Каждую наделю мне давали пятьдесят рэндов, которые я прятала в заветное место. Однажды заявилась полиция, меня арестовали, и я переспала со многими фараонами, прежде чем выйти на свободу. Переболела несколькими венерическими болезнями. Потом какой-то тип, с которым я занималась любовью, рассказал мне кое-что о Габороне. Я села на поезд, и вот теперь я здесь. Я думала, что так и останусь проституткой, но мне повезло: я стала помощницей крупье. Так прошло уже два года. В один прекрасный день, когда у меня будет достаточно денег, я вернусь в Басутоленд и куплю какую-нибудь лавку.
     - Вот так-то. Этого вам достаточно? - заключила молодая метиска.
     Она с нескрываемым озлоблением раздавила в пепельнице недокуренную сигарету. На душе у Малко стало как-то муторно. Ее рассказ так походил на правду... Впрочем, ее голос, такой мягкий в начале рассказа, постепенно изменился и стал источать нескрываемую ненависть... Она не поняла истинного смысла испытываемого Малко чувства, и бросила ему:
     - Я внушаю вам отвращение, не так ли? Еще бы: цветная шлюха!..
     - Вам знакома девка, именующая себя Гретой? Гретой Манштейн?
     Она насупила брови, видимо, задумавшись.
     - Грета... Да-да, постойте. Я ее встретила здесь. У нее тоже были свои проблемы. Ее бросил сутенер. Она хотела стать проституткой. Я объяснила ей, что здесь у нее нет никаких шансов. Приезжающие сюда белые хотят негритянок. Это их больше возбуждает и обходится дешевле. В конце концов я дала ей телефон проститутки, с которой я работала на пару в Йоханнесбурге, посоветовав Грете сослаться обязательно на меня, то есть на Ванду. Именно под этим именем она меня знает. Я не в курсе, что стало с Гретой... Но почему вы меня об этом спрашиваете?
     Малко не знал, что и думать. Все было возможно.
     - Эта женщина - опасная террористка.
     - Ах вот оно что! Внешностью она на такую не походила. А что она натворила?
     - Она взорвала машину, нашпигованную взрывчаткой, в самом центре Претории, погубив десятки людей.
     - Белых?
     - И белых, и негров...
     Молодая метиска покачала головой.
     - Глупо это. Она должна была бы убивать только белых...
     Малко внимательно смотрел на нее: она казалась вполне искренней...
     - Вы белых всех подряд ненавидите? Не так ли?
     - Нет, не всех белых, а только здешних: они страшно глупы и злы. Встречались мне и очень хорошие белые. Они хотели даже жениться на мне. На мне, шлюхе из племени басуто. Вы мне тоже симпатичны.
     - Спасибо, - произнес Малко.
     Расслабившись он опустил пистолет и вдруг почувствовал страшную усталость. Инстинкт внушал ему, что Ванда рассказала правду. Но, быть может, не всю правду. Ибо интуиция говорила ему и о другом: только за нею мог пойти Ферди. Несколько мгновений они наблюдали друг за другом, затем помощница крупье спросила:
     - Вы по-прежнему мне не верите?
     - У вас нет никакого предположения о том, что стряслось с моим другом? - игнорируя заданный ему вопрос, произнес Малко.
     Она отрицательно качнула головой.
     - Нет. Я разговаривала с ним в баре, - он сильно напился; потом я отправилась домой. Как и сегодня. У меня тяжелая работа, и я не люблю ходить по отелю, где все мужчины пристают ко мне.
     - Однако вы согласились выпить с нами по стаканчику...
     - Это не одно и то же. Вы мне... нравились. Мне показалось, что вы не такой, как эти крикливые пьяницы, таскающиеся по "Габороне Сан". Вы видите, мне повезло, и очень. Несмотря на все, через что я прошла, мне противны не все мужчины.
     Она внезапно зевнула.
     - Извините меня, но я устала. Вы хотите о чем-то еще меня спросить?
     - Я хочу знать, кто убил Ферди, - не отступал от своего Малко.
     - Его убила не я, - повторила Ванда.
     Они довольно долго смотрели друг другу в глаза, ничего не говоря. Где-то вдали залаяла собака.
     Ванда внезапно поднялась. Храня абсолютное спокойствие, она начала расстегивать пуговицы на своей блузке, и перед взором ее собеседника все явственнее проступал ее черный лифчик.
     - Что вы делаете? - спросил Малко.
     Она ему улыбнулась слегка иронически.
     - Вы же видите - я раздеваюсь. У меня был трудный день.
     Ее юбка упала на пол, оставив на ней короткие трусики и красный пояс для подвязок.
     - Я дикарка, - произнесла она наигранным тоном. - Люблю яркие цвета.
     Вместо того, чтобы продолжать, она вновь опустилась на кровать, затем явно провокационным жестом вытянула перед собой левую ногу, стягивая чулок. Затем она поставила ногу на пол и сказала более мягким голосом:
     - Если вы во что бы то ни стало хотите остаться здесь, то идите ко мне. Вы по-прежнему мне нравитесь, несмотря на все ваши вопросы.
     Малко ничего не ответил, чувствуя себя не в своей тарелке. Тогда Ванда поднялась и приблизилась к нему. Когда он почувствовал, что ее груди и живот прижались к его телу, он не мог не испытать глубочайшего смятения. Ванда обвила его талию своими руками и начала очень медленно совершать волнообразные движения до тех пор, пока он уже не мог больше скрыть свое желание.
     Тогда метиска взяла его пистолет за дуло и положила его на комод позади Малко. Затем ее пальцы скользнули под рубашку и начали возбуждающе поглаживать его грудь. Большие глаза каштанового цвета были буквально прикованы к его глазам.
     - Вы любите это, - сказала она низким голосом. - Я самая умелая шлюха Габороне, когда хочу этого.
     Теперь обе се руки касались играючи его сосков, направляя мгновенные электрические разряды в его позвоночник. Одновременно своим тазом она ласково продолжала тереться об него. При этом она как-то неопределенно взглянула ему в глаза:
     - Вы любите шлюх. Так позвольте мне быть вашей шлюхой.
     Она скользнула вдоль его тела и стала на колени. Сдернув с него трусы, она освободила из плена его плоть, которую начала ласкать сначала рукой, а затем ртом. Язык Ванды охватывал ее, расставался с нею, вновь брал ее. Она приостановилась на мгновение, чтобы прошептать с иронией в голосе:
     - Люблю услаждать мужчину, стоя на коленях. Вероятно, это атавизм, унаследованный мною от моего отца-пастора.
     Она была в высшей степени умна и манипулировала им. Или же она была невиновна в свершенном злодеянии и могла стать союзницей. Он чувствовал, что се губы двигались все быстрее, а пальцы скользили дальше, захватывая его в самом интимном месте. Воистину, она была восхитительной проституткой. Внезапно он взорвался, и она держала его плоть во рту, пока он не излился.
     Затем она встала с колен и улыбнулась ему.
     - Вот! Вы пришли не зря. Теперь я буду спать. Если вы хотите остаться...
     В мгновение ока Ванда закончила свое раздевание. У нее было дивное тело, с роскошными грудями, осиной талией и в меру полными ляжками, и все это как бы звало его к себе.
     - Хотите мне помочь? - спросил он.
     - В чем?
     - Изобличить тех, кто убил Ферди?
     Она покачала головой.
     - Это не мое дело. Обратитесь в полицию.
     - Вы знаете всех в "Габороне Сан". Вам это сделать легче.
     Она взметнула и соединила на его затылке свои руки.
     - Ваш друг казался мне симпатичным. Я согласна попробовать. Давайте встретимся здесь завтра, примерно в такое же время.
     - Хорошо, - согласился Малко.
     Ему не хотелось больше здесь оставаться. Однако когда она обвилась вокруг него, чтобы пожелать ему доброй ночи, он с трудом оторвался от нее. Он очутился на темной улочке в смятении. Если Ванда была той самой, которую он имел в виду, она непременно расставит ему ловушку. В противном же случае она была бы бесценной союзницей.
     Ему повезло бы как в русскую рулетку.

Глава 13

     С мрачным выражением на лице Карл ван Хаах пересек лужайку, окружавшую плавательный бассейн, и буквально рухнул на стул рядом с Малко, который поглощал свой завтрак под жгучим солнцем.
     - Итак, что у вас было с этой помощницей крупье? - с тревогой в голосе спросил южноафриканец.
     - Не то, на что я надеялся, - сказал Малке.
     И кратко изложил все, что узнал от Ванды, целомудренно пропустив сексуальную интермедию. Карл ван Хаах нервно скатывал шарики из хлебного мякиша.
     - Это она! - пробурчал он. - Она. Другой не может быть. Случайное сходство здесь невозможно.
     - О'кей, - произнес Малко. - Что вы намерены предпринять? Выдать ее полиции? Это ни к чему не приведет, Мы пытаемся найти Джо Гродно и Гудрун Тиндорф. Вместе с тем, нам противопоказаны любые насильственные действия...
     - Есть одна вещь которую я могу сделать, - заметил Карл ван Хаах. - Проверить - через своих осведомителей в полиции, - нет ли у этой девки каких-либо контактов с АНК. Тем самым мы установим, стоит ли ею заниматься.
     - Ну что ж, - сказал Малко, - действуйте побыстрее, сегодня вечером я должен вновь повидать ее. Это наш единственный след.
     Южноафриканец уже вскочил со своего стула.
     - За этими сведениями я и отправляюсь, - заверил он. - И умоляю вас: не предпринимайте никаких рискованных действий.
     Малко кончил завтракать и вернулся в свой номер. Он мучился от собственного бессилия. Если им не удастся изловить шайку Джо Гродно, в Южной Африке снова будут рваться бомбы, сея панику и смерть. И при этом его противники располагали благожелательным нейтралитетом ботсванцев и активной поддержкой со сто