алось воспользоваться, в кармане плаща. Только бы израильтяне за ним не увязались! Он обернулся и увидел, что Махмуд с интересом наблюдает за ним с верхней из обрушившихся плит.
     Малко подошел к разбитому танку, где ждал его в прошлый раз Фарух. Никаких следов. Он постарался сориентироваться, чтобы найти ход в проломах между блоками. Долго блуждал, попадая в смердящие тупики, карабкаясь по скользким обломкам, пока не оказался, наконец, возле двух бетонных плит, упершихся друг в друга, как игральные карты. Наклонившись, можно было пролезть между ними. Что он и сделал. Пахло сыростью и разложением.
     Метров через десять Малко обнаружил обрушившийся коридор и узнал место, по которому они проходили. Выяснит, по крайней мере, ушли ли отсюда ребята.
     Он сделал еще несколько шагов и почувствовал вдруг, что что-то держит его за штанину. Неудивительно в таком месиве из бетона и арматуры... Он посмотрел вниз и разглядел тонкую нейлоновую леску, один конец которой прицепился к его штанине, а другой исчезал под обломками бетона. Он уже хотел освободить ногу, но вдруг остановился. Живот свело.
     Он вспомнил предостережение Джони: "Сюда не возвращайтесь, тут все заминировано..."
     Затаив дыхание, он нагнулся, стараясь не натягивать леску, и осмотрел ее. Она заканчивалась рыболовным крючком, вцепившимся в брюки. Обследовав землю под ногами, он обнаружил еще два таких же крючка: наверняка, минная ловушка, в которых палестинцы известные мастера. Он проследил взглядом, куда уходит леска. Невозможно увидеть, что там, на другом конце.
     Он не решался подвинуться даже на миллиметр.
     Взрыв мог раздаться, если леска натянется еще больше, но с таким же успехом можно было предположить, что натяжение лишь запустило адскую машину, а сработает она, если леску ослабить...
     И в том, и в другом случае он погиб.

Глава 15

     Малко выпрямился, подождал, пока успокоится сердцебиение, и позвал:
     - Фарух!
     Бетон отозвался насмешливым эхом. У него начались судороги. Кровь стучала в висках. Может, Махмуд забеспокоится? Только ждать, наверное, придется долго, и неизвестно, не соединена ли леска с часовым механизмом, хотя вряд ли. Такие ловушки, как правило, весьма примитивны, но убивают отлично.
     Он присел на корточки, чтобы дать мышцам отдых, снова позвал, но безрезультатно. Мысленно перебрал возможные выходы: разорвать штанину, раздеться, пойти назад, но все они были рискованны: в любом случае он все равно натягивал или ослаблял леску...
     Прошло минут пятнадцать. Несмотря на ледяную сырость, с него градом катил пот. Он покричал Махмуду, но без толку. Либо мальчишек не было здесь, либо они с удовольствием наблюдали, что произойдет... Вдруг в голову ему пришла прекрасная мысль. Вытянув руку, он подцепил другую леску и осторожно подтянул ее к себе. Аккуратно держа двумя пальцами крючок.
     Потом, прислушиваясь к абсолютной тишине завала, тихонько натянул ее. Если в механизме стоит взрыватель двойного действия, он рискует услышать щелчок взведения...
     Вторая леска натянулась теперь почти так же, как та, за которую он зацепился, но щелчков не было. Лишь неровно стучало сердце. Затаив дыхание, он отпустил леску. Значит, не натяжение взводило механизм.
     Стараясь не поскользнуться, он чуть подвинул ногу, чтобы ослабить прицепившуюся к брюкам нить. С аккуратностью часового мастера вынул крючок из ткани и положил на землю.
     И выпрямился с залитым потом лицом. Раскат хохота заставил его оглянуться: на него, согнувшись пополам от смеха, глядел Фарух, маленький палестинец. Малко испытывал такое большое облегчение, что даже не рассердился...
     Мальчишка приблизился, хлопнул его по спине и произнес:
     - Гуд, вери гуд!
     Он поднял крючок, наклонился и отодвинул два камня, за которыми обнаружился пакет с обломками металлической арматуры, начиненный взрывчаткой. В клочья разнесет неосторожного. Малыш тщательно все поправил и снова натянул леску, положив крючок так, чтобы он легко мог зацепиться за ногу. Потом махнул Малко, чтобы тот шел за ним, чрезвычайно довольный своей шуткой... Своеобразное чувство юмора у мальца...
     Маленькая комната, где в прошлый раз Малко разговаривал с Джони, была завалена ящиками с патронами. Двое мальчишек спали в углу в обнимку со своими РПГ-7, а еще двое жевали лепешки с поджаренным на костре мясом... Здесь же, на столе, естественно, лежали автоматы Калашникова. Мальчишки подвинулись, дав место Малко, и Фарух кивнул.
     - Говорили же, не возвращайтесь. Вам еще повезло.
     - Я звал вас. Вы что, не слышали?
     - Слышал. Но я никогда никому не отвечаю. Если меня заранее не предупредили о встрече, это может оказаться ловушкой. В "Амале" нас не любят, они горят желанием захватить наше оружие и особенно склад 120-миллиметровых снарядов. А мы скорее продадим их Джамблату.
     - Много на этом зарабатываете?
     - Немало. Но снаряды когда-то кончатся...
     - И что тогда?
     Фарух похлопал по прикладу своего "Калашникова".
     - С этим мы всегда добудем монеты... Зачем пришел?
     - Я ищу Джони.
     Мальчишка покачал головой.
     - Не знаю, где он.
     - Мне срочно нужно с ним увидеться.
     Фарух остался совершенно спокойным.
     - Это твои проблемы. Джони - мой друг, но где он, я не знаю.
     - Ты давно его видел?
     - Нет, вчера.
     Малко подавил вздох облегчения. Значит, палестинец жив! Покушение израильтян не удалось. Он вытащил из кармана стодолларовую купюру и положил ее на стол.
     - Найди Джони или предупреди его. Пусть позвонит мне, это очень важно.
     Парень не ответил, но и не отказался от денег. Малко пожал ему руку, и маленький палестинец проводил его по коридору с ловушками. Но прежде чем выпустить, предупредил:
     - Раз ты разгадал наш сюрприз, мы все поменяем... Смотри, больше не возвращайся.
     Чудесный малыш.

***

     Малко с облегчением выбрался на свежий воздух. Рубашка все еще липла к спине от пота. Больше ничего сделать он не мог. Махмуд с любопытством смотрел на него.
     - Куда это вы делись? Я уже думал, в дыру провалились.
     - Я и провалился в дыру, - ответил Малко. - Но вылез обратно.
     И устало плюхнулся на сиденье "олдсмобиля". Все равно, что бутылку в море кинуть. После того, что случилось, один шанс из ста, что палестинец объявится. Ему наверняка не понравилось рисковать своей жизнью из-за неосторожности Малко. Только один человек, кроме него, мог ему помочь: Нейла. Время шло, и он не сомневался, что Абу Насра уже готовился привести свой план в исполнение.
     - Едем в Амру, - приказал он Махмуду.
     Он должен быть очень везучим, чтобы Нейла сменила гнев на милость.

***

     Пустынный проспект Клемансо выглядел особенно зловеще после оживленного Западного Бейрута. Малко толкнул дверь магазина, где работала Нейла, и направился прямо к лестнице. Юная шиитка примостилась на коврах и читала журнал. Увидев Малко, она впала в ярость. Встала и пошла на него.
     - Я же сказала, чтобы вы...
     Ее детское и вместе с тем чувственное личико исказилось от гнева. Что делало его еще более привлекательным. Вероятно, и она собралась куда-то пойти после работы, поскольку шелковая блузка и кожаная юбка - неподходящая одежда для скромной служащей.
     - Я только хотел отдать тебе вот это, - ответил Малко. - Чтобы отблагодарить за то, что ты подвергала себя такому риску.
     Он достал из кармана футляр и протянул девушке. Нет женщины, которая бы устояла перед футляром из ювелирного магазина. Нейла раскрыла его и изумленно вскрикнула:
     - Кварцевые "Сейко" в золотом корпусе.
     И тут же бросилась на шею Малко, поцеловала его сначала в щеку, но потом се полные губы скользнули дальше, и они, тесно обнявшись, обменялись настоящим поцелуем. Но тут же Нейла встревоженно отпрянула.
     - Погоди, иди за мной, - прошептала она. - Нас не должны видеть вместе.
     Она затащила его в крохотный кабинет, скрытый за драпировкой, прислонилась к столу и примерила часы. Несколько минут любовалась ими, потом возобновила поцелуй с того места, на котором они остановились. И так хорошо у нее это получалось, что Малко, явившийся вовсе не за тем, перестал себя контролировать. Нейла продолжала прижиматься к нему.
     Не в силах больше терпеть, Малко потянул кожаную юбку вверх по бедрам. Открылись полные ноги.
     - Ты с ума сошел! - выдохнула Нейла. - Сюда могут прийти.
     Но Малко уже было все равно. Упершись спиной в стол, Нейла отдалась ему, постанывая, целуя Малко, чуть покачивавшегося в кратком акробатическом номере. Звук шагов на лестнице оторвал их друг от друга. Нейла, с округлившимися от наслаждения глазами, живо опустила юбку, а неудовлетворенный Малко старался придать себе пристойный вид.
     Они вышли обратно в галерею, увешанную коврами, и благоразумно сели рядышком.
     - Знаешь, - начала юная шиитка, - я ведь на тебя очень обиделась. Тогда, с Абу Шаки, был какой-то ужас.
     - Я страшно об этом сожалею, - ответил Малко. - Потому и постарался доставить тебе удовольствие.
     Она опустила глаза на часы:
     - Они просто великолепны.
     - Ты мне снова нужна, - сказал Малко.
     - Я знаю, что тебя интересует, - произнесла Нейла. - Адрес гаража. Он в Шия, на улице Мечети Хусейна. Сразу за поворотом. Прямо возле него - остов грузовика. Вот там они и спрятали мусоровоз.
     - Фантастика! - отозвался Малко. - Но мне еще нужно кое-что другое. Помнишь, что рассказывал в Баальбеке Набил?
     - Я не все слышала.
     Он кратко передал ей историю с самолетами, заключив при этом:
     - Я должен во что бы то ни стало узнать, где они находятся. Может, через твоего друга удастся?
     - Может быть. Ему многое известно. Но разговорить его трудно. Как раз сегодня вечером он просил меня о встрече. Я согласилась.
     - Какая ты молодец! - обрадовался Малко.
     Они снова обнялись.
     - Я завтра позвоню, - сказала Нейла. - Если хочешь, вечером увидимся.
     Из магазина Малко вышел успокоенный. Нейла была прекрасной помощницей. Даже если не появится Джони, может быть, ей удастся раздобыть нужную информацию. Надо срочно сообщить Роберту Карверу место, где, по всей вероятности, начиняют взрывчаткой мусоровоз.

***

     Абу Насра смотрел в окно, как по внешней лестнице к его кабинету поднимается мужчина. Это был иранец, занимавшийся в Баальбеке той же операцией, что и он сам, и только что приехавший из Бекаа. Телохранители пропустили его, и они обнялись под гигантским портретом Муссы Садра.
     - Все прошло хорошо?
     - Без заминки, - подтвердил иранец и уселся в кресло.
     - Мы везли их в рефрижераторах, которые два раза в неделю привозят фрукты и овощи в Бейрут. Даже если велась аэрофотосъемка, увидеть, что там внутри, невозможно.
     Значит, все три самолета прибыли на место. Абу Насра не стал скрывать радости. Его план начал претворяться в жизнь.
     - Они надежно укрыты?
     - Местечко, где их спрятали, выдержало три израильских бомбардировки, - заверил иранец.
     - Сколько времени понадобится, чтобы их проверить? Техническим обеспечением занимались иранцы.
     - Дня два, если не будет больше осложнений с двигателем. В крайнем случае, три.
     - Пусть летчики никуда не отлучаются! - приказал Абу Насра. - Никто не должен их видеть и разговаривать с ними. И у Б-2, и у евреев повсюду свои осведомители.
     - Ладно. Еще я принес отчет о позавчерашних событиях.
     И он положил перед Абу Насра тощую зеленую папку, пересланную через него шефом "Хезбола". Оставшись один, Абу Насра сразу же погрузился в чтение. Первым шел допрос предателя. Дальше - показания разных лиц о парочке, побывавшей в Баальбеке. Ничего не добавлявшие к тому, что уже было ему известно. Однако одно из свидетельств заставило его похолодеть. Боец "Амала" утверждал, что якобы узнал девушку, ездившую в Баальбек, когда она возвращалась назад в белом "мерседесе" Абу Шаки. Это была любовница одного из приближенных Абу Насра. Правда, имени ее он, увы, не помнил.
     Абу Насра отшвырнул досье, кровь стучала у него в висках. Если это правда, он находится под наблюдением. Холодок пробежал по спине. Неудача последней операции для него лично будет обозначать конец. Ни сирийцы, ни иранцы не простят ему этого.
     Он захлопнул папку, запер ее на ключ в письменном столе и вылетел из кабинета.
     - Чтобы через два часа весь мой личный отряд был здесь, - приказал он.

***

     Абу Насра устроил себе театральный выход. Затянутый в военную зеленоватую форму, он положил перед собой новенький "Калашников" со складывающимся прикладом и обвел суровым взглядом внимательные лица своих бойцов. Совсем молодые, небритые, у многих на груди или рукаве - портрет имама Муссы Садра. Большей частью абсолютно неграмотные, зато фанатично преданные исламу.
     - Вынужден сообщить вам неприятную новость, - начал он. - Сионистам удалось проникнуть в наши ряды.
     По комнате прошелестел оскорбленный шепот. Абу Насра отеческим жестом успокоил отряд.
     - Слава Аллаху, он открыл мне глаза, враг будет уничтожен, - патетически продолжил он. - Знаю, среди вас нет предателей.
     Шепот облегчения, кое-где выкрики "Аллах акбар". <Велик Аллах! (араб.)> Абу Насра, теперь прекрасно владея аудиторией, заговорил резко и требовательно:
     - Но одного из вас использовала сионистская лазутчица. Лжешиитка. Он сам об этом не знает, а потому я прощаю его заранее. Сейчас я задам вопрос и не сомневаюсь: он ответит, не колеблясь. У кого из вас есть подружка в Западном Бейруте? Она красится, носит юбки и продает свое тело иностранцам.
     Заканчивая фразу, Абу Насра почти вопил. Он резко опустился на стул. Среди гробового молчания.
     Мусейн Хумал почувствовал, как кровь отхлынула от лица. К счастью, борода скрыла бледность. Но ему показалось, что все вокруг смотрят в его сторону. Речь могла идти только о Нейле! Нейле, в которую он безумно влюблен.
     Сердце колотилось так сильно, что, чудилось ему, все слышат его стук. Для ответа у него оставалось слишком мало времени: если сейчас промолчит, а правда все же откроется, его расстреляют на коленях. Как предателя ислама. А если выдаст Нейлу, он хорошо представлял себе, что произойдет... Разрываясь на части, он мысленно вознес молитву Аллаху и застенчиво, не решаясь взглянуть на •Абу Насра, поднял палец.

***

     Малко рассеянно наблюдал, как извиваются в бешеном танце живота, в нескольких сантиметрах от своих возлюбленных, три девушки. На Ашрафехе снова праздник. Женщины так разодеты и накрашены, словно он последний в их жизни. Над развлечениями в Бейруте всегда витал призрак смерти. Джослин Сабет, с расширившимися от наркотика зрачками, была облачена в наряд, который в южном пригороде мог бы стоить ей жизни... Юбка с разрезом, распахивавшаяся при каждом шаге, и кружевная черная блузка, едва скрывавшая соски. Все присутствующие здорово накачались. Малко тоже. Но и это не уменьшило тревоги, сдавливающей ему грудь. Он жалел, что послал Нейлу на задание после их вылазки в Баальбек.
     Скорей бы наступило завтрашнее утро! Скорей бы узнать, чем кончилась встреча Нейлы с дружком!
     Джослин вела себя, как влюбленная кошка.
     - Хочешь, уйдем отсюда? - спросила она, видя, как он угрюм.
     - Да.
     Неправильно истолковав его намерения, она немедленно распрощалась с хозяевами. Через город они промчались, как обычно, с бешеной скоростью. Малко не решился попросить женщину отвезти его прямо в "Коммодор". Очутившись дома, Джослин мигом скинула блузку и юбку и прилипла к Малко. Он ответил на поцелуй, но безо всякой страсти. Он слишком сильно беспокоился.
     Как только Джослин поняла, в чем дело, она отшатнулась, словно ее укусила змея.
     - Ты снова виделся с этой негодяйкой Моной!
     - Да нет же, - заверил ее Малко, - просто я встревожен, озабочен...
     Сверкая от унижения глазами, Джослин спрыгнула с кровати, подхватила свою норковую шубу, надела ее прямо на голое тело, подцепила ключи и сухо сказала Малко:
     - Пошли, я тебя отвезу.
     Три четверти пути они проехали в тягостном молчании. Вдруг мотор закашлял. Джослин в ярости вскрикнула, выжала до упора акселератор, но все тщетно. Машина встала посреди улицы, и наступила тишина. Женщина посмотрела на приборы и нервно рассмеялась.
     - Это механики виноваты! Забыли бак залить...
     Попасть в аварию в час ночи в Бейруте - милое дело: из-за комендантского часа все закрыто.
     - Плевать, - заявила молодая маронитка. - Возвращайся в гостиницу.
     - Я не могу тебя здесь бросить, - запротестовал Малко. - Посреди Западного Бейрута на тебя точно нападут...
     Ее глаза сверкнули, и она вытащила из-под сиденья кольт сорок пятого калибра.
     - Пусть попробуют. Схлопочут пулю. Только не могу же я возвращаться пешком в таком виде.
     Шуба ее распахнулась: под ней не было ничего, кроме чулок. Увидев ее обнаженное тело, Малко вдруг почувствовал сексуальный импульс, возможно, провоцировала сама обстановка. Джослин прочитала это в его глазах. И, обвив шею Малко руками, принялась острым язычком щекотать мочку его уха. Тишина была абсолютной, лишь подрагивали от ветра стекла "мицубиси".
     - Мы одни в целом Бейруте, - зашептала она. - Тебя это не возбуждает?
     Она сумела его убедить, лианой обвившись вокруг, потом, уклонившись от руля, склонилась над ним. Наконец Малко, совершив акробатический кульбит, вошел в нее. Джослин оказалась вновь на сиденье. А он, стоя на полу на Коленях, яростно трудился над ней. Джослин задыхалась, упершись ногами в лобовое стекло и обвив затылок Малко руками. Они испытали наслаждение вместе, абсолютно забыв, где находятся.
     Малко вылез из машины. Оказалось, что они не доехали до "Коммодора" всего четыреста метров.
     - Пойду за бензином, - сказал он.
     - Возвращайся скорее, милый, - крикнула Джослин и, довольная, завернулась вновь в свою шубку.

***

     Перед "Коммодором" ни души. Малко подошел к портье и объяснил, в чем дело. Тот узнал его:
     - Вам уже дважды звонили... Женский голос.
     Малко вновь охватила тревога. Если Нейла, то почему так поздно? Попробовал успокоиться, убеждая себя, что скорее всего это была Мона.
     За двадцать ливров портье согласился пойти отсосать бензин из припаркованной у гостиницы машины.
     Только он вернулся, как лампочка на телефонном пульте загорелась. Ночной дежурный снял трубку и протянул ее Малко.
     - Везет. Это вас.
     Малко чуть не вырвал трубку у него из рук.
     - Малко?
     Голос Нейлы. Испуганный, но узнаваемый.
     - Откуда ты?
     - Приезжай за мной. Я не могу передвигаться по городу без пропуска. Знаешь, где площадь Мучеников? Жду возле бывшего комиссариата полиции. Приезжай скорее.
     - Что случилось?
     - Приезжай скорей, - повторила Нейла. - Умоляю.
     Ужас в голосе был неподдельным. Связь прервалась. Малко приходилось бывать на площади Мучеников: бывший центр Бейрута, целиком разрушенный. Оттуда звонить невозможно. Ловушка чувствовалась за версту, но бросить девушку он не мог.
     Канистра с бензином была готова. Ни одного такси. Вне себя от тревоги, Малко бросился бегом назад. Джослин спокойно покуривала.
     - Можешь одолжить мне машину? - спросил ее Малко.
     - С таким количеством бензина далеко не уедешь, - заметила женщина. - А что случилось?
     - Мне надо на площадь Мучеников.
     - В такой-то час?
     - Да, меня там ждут.
     Она нахмурилась.
     - Кто это ждет?
     - Агент.
     Ливанка покачала головой.
     - Не нравится мне все это. Место опасное. Садись, я подвезу.
     - Лучше я отвезу тебя домой, а потом возьму твою машину, - предложил Малко.
     - Не будь идиотом! Садись!
     Вдруг она передумала.
     - Нет, знаешь, садись за руль. А я спрячусь. Пусть думают, что ты один.
     За восемь лет жизни в таком городе, как Бейрут, волей-неволей приобретешь кое-какие рефлексы. Малко не стал спорить: время поджимало. Джослин подсказывала ему дорогу в лабиринте улочек Западного Бейрута. До самого перекрестка Содеко, где стоял последний пост ливанской армии, дальше - раз