и зашарили по телу Нейлы, нашли груди и стали их грубо мять, щипать соски. Нейла никак не могла вдохнуть воздух. Попыталась освободиться от страшной дубины, пронзившей ее чрево, и ей даже показалось, что Абу Шаки не против, он дал ей немного приподняться. Но потом, ахнув, как дровосек, снова навалился на бедра женщины. На этот раз юной шиитке показалось, что ее разодрали пополам. Они больше не шевелились, только виражи швыряли их то вправо, то влево. Нейла рыдала, как безумная.
     Но Абу Шаки тоже впал в безумие. Не обращая внимания на толчки, ахая, он поднимал и опускал женщину. Тело Нейлы было теперь как одна большая рана. Вдруг руки мужчины сжали ее бедра так, словно хотели их раздавить. Абу Шаки подпрыгнул и, промычав, освободился.
     Истекающая потом, Нейла осела, как тряпичная кукла. Абу Шаки тяжело дышал. Они проезжали Алей.
     - Можешь взять ее, - сказал он Хамиду. - Разбудишь меня в Бейруте.
     Нейла конвульсивно рыдала. Хамид медленно перетащил ее через спинку. Она упала на сиденье, потом на пол. В таком положении и обнаружили девушку солдаты следующего сирийского поста. Они перекинулись с шофером несколькими сальными шуточками, с уважением взглянули на спавшего сзади с открытым ртом Абу Шаки.
     В арабских странах женщина стоит меньше, чем верблюд. Как только машина тронулась, Хамид схватил Нейлу за волосы и прижал лицом к давно натянувшимся джинсам.
     Она, плача, пробовала протестовать, но он влепил ей пощечину. Нейла подчинилась. Он был так возбужден, что получил удовлетворение через несколько минут. Крякнув от удовольствия, Хамид оттолкнул женщину. Но тут шофер возмутился:
     - А я?
     Хамид оглянулся на Абу Шаки. Тот спал в расстегнутых штанах, не обращая внимания на толчки и повороты. Хамид толкнул Нейлу к шоферу.
     - Давай ему то же самое, да побыстрей.
     Снова ей пришлось подчиниться. Разумеется, и до того ей приходилось заниматься любовью таким образом, но никогда еще она не делала этого так механически, по-звериному. От каждого движения голова ее ударялась о руль. Шофер бил ее коленями и никак не мог расслабиться из-за виражей. Наконец на прямом участке Нейле удалось удовлетворить его. Он чуть не потерял управление, отвалившись назад и охая от удовольствия.
     Нейла сидела на полу, с горьким вкусом во рту, почти теряя сознание. Они находились на перевале над Шуайфатом. Через полчаса они будут в Бейруте, и ее муки кончатся.

***

     Малко не сводил глаз с белого "мерседеса". Он не сомневался относительно участи Нейлы. Только бы не слишком ужасно... Чтобы отвлечься от мыслей о юной шиитке, он стал обдумывать свои дальнейшие шаги. Теперь ему известно, что готовят Безумцы из Баальбека. Налет с помощью начиненных взрывчаткой легких самолетов, пилотируемых фанатиками-самоубийцами. Неотразимый удар. Ни земляные, ни бетонные укрепления им не помеха... Но против кого этот удар будет направлен? А главное, где в Бейруте находится их база?
     Работа предстояла огромная. Разыскать и уничтожить самолеты до того, как они поднимутся в воздух.
     Почти невозможная задача, притом что ни одного союзника в этом городе у Малко не было.
     Машина снова остановилась. Он стал уже привыкать к постам. Но на этот раз Малко увидел красные береты, пеструю одежду на небритых часовых: это уже не сирийская армия. Солдаты ООН. Они въезжали в город с юга, по шоссе, позволявшему "Амалу" получать боеприпасы непосредственно от сирийцев. Другими словами, он оказался во вражеском тылу...
     Не слишком здорово.
     С сирийцами еще можно как-то договориться. А вот неграмотные, плохо организованные шииты из "Амала" могли оказаться куда несговорчивей. Особенно это опасно теперь, когда сирийцы назначили за его голову хорошую цену... Он напряженно наблюдал, как приближаются огни Бейрута. Машины замедлили движение, на обочинах стало оживленней. Неожиданно в лучах фар возникла фигура человека, и оба автомобиля резко затормозили. Малко услышал глухой разрыв, и тут же метрах в ста вырос огненный столб.
     - Что это? - спросил он у соседа.
     - Чертовы фалангисты! - сказал ливанец. - Артиллерийское заграждение!
     Это уже слишком: попасть под удар союзников! Чуть дальше разорвалось еще несколько снарядов. Потом совсем недалеко от их машины "сталинский орган" осветил стоящие по соседству ели, и Малко понял, что попал прямо на боевую точку друзов. Отличная мишень...
     Но тут, к счастью, часовой подал знак, и машины рванули с места, словно уходили со старта ралли в Монте-Карло...
     Малко затаил дыхание: одного снаряда хватит, чтобы превратить их в месиво. На следующем посту, через полкилометра, все было тихо и спокойно. Соседи Малко облегченно загалдели.
     Теперь поехали медленней, и через четверть часа остановились у какого-то гаража среди развороченных домов на грязной, плохо освещенной дороге. Пассажиры высыпали из старого "мерседеса", последним вышел Малко. И остолбенел: белый лимузин исчез. Его ослепил свет электрического фонарика. Вокруг стояли вооруженные люди. Его обыскали самым тщательным образом и жестом приказали поднять руки за голову. Луч фонаря скользнул по портрету Муссы Садра на рукаве одного из боевиков.
     Он в плену у "Амала". Союзника Безумцев из Баальбека.

Глава 13

     В спину Малко больно ткнулся ствол "Калашникова". На лицах окруживших его читалась вся гамма чувств от недоверия до ненависти. Если он покажет им, что волнуется, все кончено. И Малко невозмутимо махнул перед носом боевиков пропуском "Амала":
     - Журналист, я журналист.
     Но на собеседников это не произвело ни малейшего впечатления. Грубо толкая, они повели его в свой штаб - трехэтажное здание, обвитое колючей проволокой, и впихнули в комнату, украшенную портретами Муссы Садра и "мучеников"-шиитов с юными ангельскими ликами. Боевики встали вокруг, наставив на него автоматы. Малко не знал даже, в каком квартале южного пригорода он находится. В комнату вошел бородатый мужчина более старшего возраста и спросил на плохом английском:
     - Кто вы?
     - Журналист, - ответил Малко. - Вот мои документы.
     Тот внимательно изучил их, положил на стол и многозначительно заметил:
     - Вы работаете на американскую радиостанцию. А эти люди утверждают, что вы - сионистский шпион. Иностранцам запрещено передвигаться по шоссе, где вы ехали. Здесь огневые точки.
     - Кто меня арестовал?
     - Боевики "Амала". Что вы делали на дороге?
     Это уж слишком! Малко изо всех сил старался сохранить спокойствие под враждебными взглядами.
     - Меня не спрашивали, по какой дороге ехать. Я ехал с Абу Шаки, продавцом машин. И понятия не имел, по какому шоссе. Не я же сидел за рулем.
     - Откуда едете?
     Сказать правду или нет? Если его поймают на лжи, оправдаться не удастся. А если признается, начнут задавать новые вопросы, еще опасней. Тут он вспомнил, что телефонная связь между Баальбеком и Бейрутом не работает. Небольшое преимущество...
     - Из Баальбека, - ответил он.
     При слове "Баальбек" присутствующие всколыхнулись. А вот, кто вел допрос, сразу спросил:
     - А что вы делали в Баальбеке? Это тоже запретная зона.
     - Навещал Абу Шаки. По поводу машины.
     - И где же он?
     - Должно быть, где-то здесь, - сказал Малко. - Мы ехали вместе. Он был на белом "мерседесе".
     - Мы его искать не станем, - сухо заметил допрашивающий, своего рода "следователь по политическим вопросам". - Останетесь здесь, пока мы все выясним...
     Катастрофа. Как бы ни была затруднена связь с Баальбеком, правда в конце концов откроется. И тогда шкура Малко не будет стоить и гроша. Этот негодяй Абу Шаки решил подержать у себя Нейлу и сбежал. Его окружили еще плотнее и стали заталкивать в крохотный чулан - импровизированную камеру. Но тут с улицы донеслись пронзительные женские восклицания.
     - Нейла! - крикнул Малко.
     Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетела юная шиитка, а за ней - пытавшийся задержать девушку боевик. Все застыли. Нейла по-арабски стала что-то объяснять "следователю", протягивая клочок бумаги. Тот внимательно посмотрел на него и нахмурился.
     Снова арабская речь. Малко спросил по-английски:
     - Что происходит?
     - Все в порядке, - заверила Нейла. - Абу Шаки нас ждет...
     "Следователь" сложил записку, задумался, произнес какую-то длинную фразу и, наконец, повернулся к Малко:
     - Мы доверяем Абу Шаки. А он за вас поручился. Вы свободны, но в вашем деле мы еще разберемся. Приезжайте сюда завтра для допроса. Я выпишу пропуск.
     Малко чуть не расхохотался ему в лицо, но тот уже нагнулся над столом. Какой смысл возражать? Скорее бы выбраться из этой дышавшей ненавистью и потом комнаты. Боевики окружили Нейлу, как крысы сыр.
     Наконец они спустились по лестнице на улицу.
     - Где Абу Шаки? - поинтересовался Малко.
     - Рядом, - сказала Нейла.
     Голос ее дрожал. Малко не осмелился спросить, что случилось по дороге. Темный переулок вывел их прямо к белому "мерседесу", стоявшему рядом с освещенной ацетиленовой лампой витриной лавки. Сам Абу Шаки сидел напротив, в своего рода арабском кафе, и оживленно беседовал с белобородым стариком, сосавшим мундштук длинной трубки. Потом они обнялись, и Абу Шаки вышел. Сама любезность.
     - Простите, - сказал он. - У меня было важное дело.
     Не слишком они вам досаждали? Вообще это народец милый, но чересчур недоверчивый. Садитесь в машину. Я доставлю вас на место.
     Нейла села впереди, возле шофера, а Малко с ливанцем устроились сзади. Большая белая машина, сигналя фарами и клаксоном, прокладывала себе путь по узким людным улочкам, по-прежнему не останавливаясь у постов. Прохожим приходилось прилипать к стенкам, чтобы не оказаться под колесами. Какие же ценные услуги должен был оказывать жителям этого нищего квартала этот спекулянт, окруживший себя бьющей в глаза роскошью, чтобы они согласились его вот так терпеть? Малко только тогда вздохнул с облегчением, когда увидел на посту возле Шатилы белый М-113 итальянцев.
     Наконец-то они снова в лоне цивилизации... Абу Шаки наклонился к нему с заговорщицкой улыбкой.
     - Расскажите своим друзьям с юга, какую услугу я вам оказал. Пусть запомнят... На следующей неделе мне придется поехать в Сайду.
     Малко даже не пытался скрыть удивления. Значит, его приняли за агента Моссада, и Абу Шаки, друг шиитов и иранцев, тоже работал на израильтян! Тот истолковал удивление Малко по-своему.
     - Я же не знал, что у вас случилось в руинах, - объяснил он. - Без меня вы бы надолго застряли в Баальбеке. Так что... скажите своим друзьям, чтобы в следующий раз предупреждали меня заранее.
     - Скажу, - заявил Малко.
     Вряд ли он когда-нибудь вернется в Баальбек. Абу Шаки с удовольствием закурил. Неплохо провел он день. Прикарманил пять тысяч, узнал много об израильской спецслужбе и, главное, вволю попользовался телом Нейлы.
     Они потеряли время в проезде Узай, по обыкновению, людном, из-за постов ливанской армии, затем выехали на освещенную дорогу Маазра и, наконец, попали прямо в пылающий котел Западного Бейрута. Было десять минут восьмого. Малко совсем обессилел. Он подумал о Махмуде, который должен был ждать его у границы христианской зоны. Хоть бы он подох! Если бы они не нашли другой машины, то до сих пор торчали бы в Баальбеке.
     Через десять минут они остановились перед "Коммодором".
     Липкое пожатие руки Абу Шаки. Белый "мерседес" исчез в проулках Западного Бейрута. Нейла походила на зомби, изможденная, с красными глазами. Она махала рукой, останавливая такси. Малко подошел к ней.
     - Нейла, не знаю, как я смогу вас отблагодарить.
     Юная шиитка подняла на него помертвевший взгляд.
     - Нет ничего проще. Никогда больше не приходи.
     Она села в такси, прежде чем Малко успел ответить.
     Случая поговорить о продолжении миссии с ее женихом-террористом так и не представилось. Но без его помощи им вряд ли найти похищенный мусоровоз. Даже притом, что после того, как стал известен план нападения с помощью самолетов, затея с мусоровозом отошла на второй план, совсем забыть о нем нельзя. Не заходя в "Коммодор", Малко тоже сел в такси.
     - К Ямальской Купальне, - попросил он.
     Прежде всего нужно представить отчет Роберту Карверу.
     Информация, которой Малко располагал, была слишком важной, чтобы держать ее при себе.

***

     Резидент ЦРУ, стоя у карты Бейрута, водил пальцем по большому розовому прямоугольнику размером шесть на два километра, обозначавшему южный пригород.
     - Да как же нам искать этот склад без точных сведений о его расположении? А ведь если мы его не найдем, ваша информация пропадет впустую! Конечно, мы усилим бдительность, но защищать двадцать четыре часа в сутки все наши объекты на сто процентов у нас просто материальных средств не хватит...
     - Мне очень жаль, - заметил Малко, - но оставаться дольше в Баальбеке я не мог.
     Малко был измучен, нервы оголены, и потому придирки американца его безумно раздражали.
     - Я вовсе не об этом, - поправился резидент. - Просто ваша работа не закончена. Нужно определить место, куда прибудут самолеты, чтобы уничтожить их прежде, чем они будут приведены в боевую готовность.
     - Остается надеяться на Джони, - предположил Малко. - Он единственный, кто может нам помочь.
     - Знать бы, где его искать!
     - Да если бы кому-то удалось пронюхать, где он прячется, - сказал Малко, отчасти уже разобравшийся в жизни Бейрута, - его бы давно не было в живых.
     Малко закурил, а курил он только в моменты сильного волнения.
     - У вас неважный вид, - заметил Роберт Карвер.
     - Я сегодня убил человека, - сказал Малко. - И не могу этого забыть. А о том, что Нейла перенесла, вообще лучше помолчать. И все из-за нас.
     - Знаю, задание у вас непростое, - горячо поддержал его американец. - Постарайтесь сегодня отдохнуть.
     - Именно это я и собираюсь сделать, - ответил Малко.

***

     Он уже прошел почти через весь холл отеля "Коммодор", когда его окликнули.
     Джослин Сабет была одета в черное, а ее перевязанные лентой волосы каскадом спускались на плечи. Она запыхалась. Малко удивился, как это женщина успела его заметить.
     - У вас, наверное, глаза на затылке.
     - Я, собственно, не ожидала вас встретить, пришла только записку оставить. Ваш шофер вернулся из Баальбека один, я очень беспокоилась.
     Малко ошеломленно смотрел на нее.
     - А откуда вы узнали, что я был в Баальбеке?
     Джослин Сабет ответила с уклончивой улыбкой:
     - У меня много знакомых. Сказали бы, что собираетесь туда, я бы помогла.
     А заодно и установила бы слежку... Бейрут богат неожиданностями. Все работают на всех. Осторожность Джони стала теперь ему еще понятней.
     - Раз уж вы все знаете, - сказал Малко, - ответьте, где мой шофер.
     В черных глазах Джослин блеснула ирония.
     - На посту в Бикфае. А он вам нужен?
     - Нет, спасибо. Сейчас мне нужны душ и постель.
     Она коснулась плечом его плеча и спросила застенчивым девичьим голоском:
     - А когда вы закончите принимать ванну, не хотите со мной поужинать? Я должна пойти к друзьям, а с вами это будет не так тоскливо. Я ведь пришла еще и для того, чтобы пригласить вас.
     Малко колебался. Он был опустошен - физически и морально. Но, с другой стороны, это поможет ему отвлечься. Он не мог заставить себя просидеть весь вечер у телефона в ожидании звонка Джони. Перед его глазами все еще стоял убитый им боевик с испуганным и удивленным взглядом. Хорошая порция водки сотрет, может быть, дурное воспоминание. А прикосновение гладкой женской кожи ускорит забвение.
     - Хорошо, - сказал он. - Встретимся через полчаса.
     Джослин не смогла скрыть радости:
     - Великолепно! Я поеду к себе, а потом заскочу за тобой.
     Когда Малко садился в лифт, сумасшедший попугай изображал падение пятисоткилограммовой бомбы. В номере его ждало сообщение. Ему кто-то дважды звонил из Бейрута, но себя не назвал. Джони или Мона, стюардесса? Под теплым душем ему стало легче. Он чувствовал себя страшно виноватым перед Нейлон. Но ведь ему даже неизвестно, где она живет. Так что до завтра связаться с ней невозможно.
     Малко уже собирался выходить, когда зазвонил телефон. Он облегченно вздохнул, узнав спокойный серьезный голос Джони.
     - Мне сообщили, что вы вернулись, - сказал палестинец.
     - Так точно! - ответил Малко. - И хочу видеть вас. Как можно скорее. Сегодня вечером можно?
     - Нет. Завтра. Будьте в одиннадцать в баре отеля "Ривьера".
     Успокоенный, Малко спустился вниз. Перед "Коммодором" уже стоял красный "мицубиси" Джослин. Молодая женщина успела надушиться и переодеться - она была в прозрачной блузке и обтягивающей юбке.
     Джослин улыбнулась Малко нежно и плотоядно.
     - Мы долго не задержимся на этом ужине.
     Как всегда, она повела машину по узким улочкам с бешеной скоростью, словно торопилась в могилу, только помахивала пропуском перед постовыми, говорливая и, несмотря ни на что, все же привлекательная - гибкая и стройная. Они добрались до центра Ашрафеха меньше чем за десять минут. Пышно убранное помещение, дамы, увешанные драгоценностями, слегка напыщенные мужчины и в качестве звукового сопровождения - глухие раскаты взрывов. Византийская роскошь: электрический свет, ломящиеся от снеди столы и осаждаемый гостями бар. Джослин нервно рассмеялась, наполняя водкой два бокала.
     - Это у нас транквилизатор. Здесь вес напиваются. Иначе мы бы с ума сошли за восемь-то лет.
     Зазвенел звонок, пришел кто-то еще. Среди новых гостей оказалась молодая блондинка. Она слегка улыбнулась и направилась прямо к Малко. Он чуть не выронил бокал. Рашель, агент Моссада. Джослин Сабет заговорщицки улыбнулась ей.
     - Вы, кажется, встречались...
     Рашель пожала руку Малко с неподдельной теплотой, а Джослин тут же деликатно удалилась. Откуда израильтяне могли узнать, что он будет здесь? Малко не мог поверить в простое совпадение...
     - Вы знали, что я приду сюда?
     Израильтянка кивнула в знак согласия.
     - Да. Вы вообще нас очень интересуете. Что узнали в Баальбеке?
     Пришел черед улыбаться Малко.
     - Ничего сверх того, что расскажет ваш информатор Абу Шаки...
     На секунду молодая женщина дрогнула, но тут же взяла себя в руки и сухо произнесла:
     - Я не знаю человека, о котором вы говорите.
     Да, дисциплина в Моссаде что надо! Почувствовав, что начала неудачно, Рашель решила сменить тон и действовать по-другому. Посреди салона кружилось несколько пар, и она промурлыкала:
     - О! Как давно я не танцевала...
     Малко обнял женщину и не удивился, когда она тесно прижалась к нему, глядя при этом самым невинным образом.
     - Не думайте, что меня занимает только работа. В Тель-Авиве я увлекаюсь социологией, у меня есть любовники, я путешествую, одним словом, живу. И здесь я тоже хочу жить - любить, расслабляться.
     Она хорошо знала, как соблазнительна, - загорелое сильное тело, правильные черты лица и явно выраженная чувственность, способная зажечь любого. Правда, Малко она не волновала. Но все же водка и тепло ее тела сделали свое дело, он расслабился, постоянно ощущая на себе внимательный и ироничный взгляд Джослин. Но передышка оказалась недолгой. Когда зазвучала третья пластинка, Рашель шепнула ему на ухо:
     - Вы так и не встретили Назема Абдельхамида?
     - Я не знаю, о ком вы говорите.
     - Я хочу вам помочь, - горячо запротестовала Рашель. - Этот главный подонок продолжает работать на своих прежних друзей. Он-то и есть настоящий террорист. Если он дал вам улизнуть из Баальбека живым и невредимым, то только для того, чтобы завоевать ваше доверие. Теперь он наведет вас на ложный след, а сам спокойно устроит покушение. И исчезнет - уедет поправлять пошатнувшееся здоровье в Йемен или Сирию.
     - Но ведь сирийцы, кажется, за ним охотятся, - заметил Малко.
     Она сухо усмехнулась.
     - Что за чушь! Да они все повязаны.
     - Зачем в таком случае ему скрываться в Бейруте?
     - Да так, ради интереса... Что же вы все-таки узнали в Баальбеке?