- Ты еще издеваешься надо мной!  Какой-то  тип  шатается  по  городу,
чтобы скупить бриллианты. Вместо того,  чтобы  вышвырнуть  его,  ты  тут
сидишь надираешься.
   На лице Никоро появилась  успокаивающая  улыбка,  сделавшая  его  еще
более ужасным. Вот уж действительно, любезность была ему не к лицу.
   - Я не бью баклуши, месье Ари. Я знаю уже все об этом человеке.
   - Так в чем же дело! Все, что я хочу - это чтобы  он  исчез.  Я  ведь
плачу тебе за это, верно?
   Дело   стало   принимать   плохой   оборот.   Охваченный    внезапным
вдохновением, Никоро рассказал о допросе Кудерка. Немного  успокоившись,
грек убрал свой пистолет.
   Комиссар заключил:
   - До настоящего момента он не сделал ничего  противозаконного.  Я  не
могу его арестовать. И потом, было  бы  интересно  узнать,  откуда  идут
камни, за которыми он приехал; это люди, которые вас предают, месье Ари.
   Тот проворчал:
   - Плевать я на них хотел. Я хочу, чтобы ты избавил меня, и как  можно
быстрее, от этого тина.
   Его тон опять стал угрожающим. Вместо пистолета он упер  один  палец,
твердый, как сталь, в желудок комиссара.
   - Постарайся вывернуться, негр.  Иначе  заварится  большая  каша.  Ты
понимаешь, что я хочу сказать?
   Закончив свой визит этой угрозой, он, хлопнув  дверью,  покинул  Клуб
избранных джентльменов, который  никогда  еще  не  заслуживал  так  мало
своего титула. Никоро в душе не был  недоволен.  Он  знал,  что  в  один
прекрасный день он кокнет грека. Он отомстит одним ударом  за  все  свои
унижения. Но сначала он выманит у него много денег.
   Что касается вновь прибывшего, не было и речи о том, чтобы  дать  ему
уехать вот  так.  Идеально  было  бы  взять  у  него  деньги  совершенно
легальным способом, а затем выдать его греку.  У  того  была  пантера  с
голубыми глазами, Сира, жившая почти на свободе в его  большом  доме  на
холмах к востоку от города. Она уже несколько раз оказывалась  полезной.
Достаточно было на день-два оставить ее голодной и немного раздразнить.
   Благодаря Мишелю Кудерку, он надеялся быстро довести до конца  первую
часть операции. Остальное будет намного проще.
   Он допил свой коньяк, мысленно отметив, что  при  первом  же  удобном
случае необходимо  убрать  бармена.  Тот  видел,  как  комиссар  уступил
Ари-убийце, а это было чрезвычайно плохо для его престижа.
   Застегнув свою тунику, он спустился пообедать в "Ля Кремальер".
   Бриджит Вандамм приняла его с соблазнительной  улыбкой.  Всякий  раз,
когда он видел ее, Никоро проклинал небо за то, что оно дало  ему  такую
рожу. Это была девушка ростом метр семьдесят пять,  с  роскошным  телом,
хотя и немного перезревшим, и с алчным и чувственным лицом,  обрамленным
каштановыми волосами.
   В этот вечер на ней, как и почти всегда, была шелковая блузка,  через
которую просвечивал бюстгальтер, и очень короткая шелковая юбка.
   - Есть курятина в сметане, комиссар, - объявила  она.  -  Я  для  вас
приберегла.
   Никоро с трудом проглотил слюну. С тех пор, как он ее узнал,  у  него
было желание  с  ней  переспать.  Уже  пять  лет  как  вдова  бельгийца,
погибшего в автомобильной аварии, она  была  известна  своей  любовью  к
неграм, особенно молодым мальчикам, которые приходили совсем свежими  из
джунглей. Она потребляла их практически по одному в месяц.
   Чтобы умаслить ее,  Никоро  предоставил  ей  концессию  на  снабжение
питанием заключенных Белого Дома, тюрьмы Бужумбуры. В знак благодарности
Бриджит несколько раз приглашала его к себе, позволяла  подержать  руку,
сидела, высоко положив ногу на ногу в своей мини-юбке, но  дальше  этого
дело не заходило. И, несмотря на свое могущество, Никоро не  осмеливался
на лобовую атаку.
   Сейчас она была совсем рядом и покачивала бедрами у лица Никоро,  как
будто делала это нарочно. Ее духи сводили комиссара с ума.  Он  поклялся
себе при первом же удобном случае отвести ее на танцы в  "Корико",  где,
благодаря приглушенному свету, он будет смелее.
   В темноте его ужасная башка шокировала меньше.

Глава 6

   В баре "Пагидаса" внезапно погасло  электричество.  Поскольку  дверь,
ведущая в холл, была закрыта, темнота стала почти непроглядной.
   На всякий случай Малко соскользнул со  своего  табурета  и  незаметно
удалился от того места, где он  сидел.  Покушение  в  ДС-6  научило  его
осторожности. Хотя убийца из самолета больше не  показывался,  ничто  не
указывало на то, что  он  не  ждал  своего  часа.  Это  было  тем  более
неприятно, что Малко не знал, работал ли этот человек на его врагов  или
его собственное "прикрытие" было слишком хорошим.
   Оба вентилятора на потолке остановились с  мягким  пришептыванием.  В
гостинице "Пагидас"  воздух  кондиционировался  еще  не  везде.  Повсюду
пресловутая экономия.
   Позади бара открылась дверь и раздался крик:
   - Моко, черт возьми, ледник!
   Держа электрический фонарь в одной руке и громадный пакет  в  другой,
ввалился  какой-то  грек,  черный,  как  чернослив,  и  коренастый,  без
пиджака. Он обогнул бар и почти налетел  на  Малко.  Это  был  шеф-повар
гостиницы и компаньон ее владельца.
   - Неисправность! - проворчал он. - Эти кретины не могут пустить в ход
электростанцию. Это может продлиться целый день. При такой жаре  мясо  и
рыба не пролежат больше двух часов. Итак, я  переношу  все  в  аварийный
ледник. Иначе все пропало. Мой бог, что за страна!
   -  Почему  бы  вам  не  уехать?  -  спросил  Малко.  Грек  безнадежно
ухмыльнулся.
   - Уже год, как правительство не оплачивает  свои  долги,  месье.  Они
должны  мне  больше  пятисот  тысяч  франков    за  официальные
обеды. А если я откажусь их обслуживать, меня  посадят  в  тюрьму.  Если
уеду, я разорен.
   Он исчез с пакетом в руках. Малко, избегая темноты, укрылся в  холле.
Кондиционеры остановились. Через  полчаса  жара  станет  невыносимой.  В
ожидании встречи с Мишелем Кудерком  ему,  честно  говоря,  было  нечего
делать. Бужумбура была  небольшим  местечком,  тихим  и  провинциальным.
Кроме авеню Упрона и площади Независимости, здесь были  только  туземные
лавчонки. Элегантные виллы  находились  на  возвышенности  и  на  берегу
озера. У Малко же не было машины, и  его  мало  привлекало  жариться  на
солнце. Он спешил в дорогу. Со времени встречи в Найроби прошло уже пять
дней. Кроме того, это затишье не предвещало ничего хорошего. И поскольку
его уже пытались убить один раз, наверняка будет и вторая попытка.
   Было три часа.  Кудерк  опаздывал  уже  на  два.  Малко  решил  пойти
поискать его.
   У входа на своем табурете спал  бой.  Когда  Малко  потряс  его,  он,
качаясь, выпрямился и пробормотал несколько невнятных слов на урунди.
   - Мне нужно такси, - сказал Малко.
   - Такси нет, бвана.
   И он сел, воняя алкоголем, как  самогонный  аппарат.  Разочарованный,
Малко стал вглядываться в авеню Упрона. Был час послеобеденного  отдыха.
Два или три  негра  спали  в  тени,  прямо  на  земле,  прислонившись  к
деревьям.
   Вдруг появился маленький красный "остин" и подъехал к  гостинице.  Он
остановился напротив Малко, который увидел,  как  грациозно  повернулись
две хорошеньких загорелых ножки, открытые до  бедер  желтым  платьем  из
легкого шелка. Из маленькой машины вышла молодая женщина  и  направилась
прямо к Малко.
   Блондинка, стройная, в черных очках, волосы на плечах.  Проходя  мимо
него, она подала легкий знак головой и подошла к стойке "Прием".
   - Месье Малко Линге у себя?
   Она говорила достаточно громко, чтобы он мог ее услышать.
   - Мадемуазель!
   Она обернулась и остановилась:
   - Да?
   Немного  расставив  ноги  и  откинув  назад  плечи,  она  имела   вид
манекенщицы.
   - Прошу прощения. Я тот, кого вы ищете. Она смерила  его  взглядом  с
головы до ног с неопределенным выражением.
   - Меня  зовут  Джилл.  Я  от  вашего  приятеля,  Мишеля  Кудерка.  Он
задержался. Из-за машины.  Он  встретится  с  вами  у  меня.  Там  будет
удобней, чем в гостинице. Если вы хотите поехать со мной...
   Малко заколебался, раздираемый противоречивыми чувствами. В том,  что
Кудерк задержался, не было ничего сверхъестественного. Но он был немного
удивлен его связью с такой очаровательной девушкой.
   У  нее  был  открытый  и  симпатичный  вид.  Когда  подобную  девушку
встречают  в  такой  стране,  как  Бурунди,   то   падают   ниц,   чтобы
возблагодарить Господа.
   - Поехали.
   Они сели в "остин". Не обращая внимания на своего  спутника,  молодая
женщина - ей могло быть лет двадцать пять - высоко задрала  свое  платье
на загорелые бедра. Она водила быстро и хорошо.
   - Как же ваше имя? - спросила она.
   - Малко. Я австриец.
   - Рада слышать, Малко, - сказала она. - Что вы делаете в Бужумбуре?
   - А вы? Это не место для хорошенькой женщины. Она  беззаботно  пожала
плечами.
   - Зарабатываю деньги. Я элегантно одеваю  негритянок.  Как  они  того
желают. Я была манекенщицей в Йоханнесбурге, в  Южной  Африке.  Здесь  я
зарабатываю в десять раз больше. Потом я уеду отсюда.
   Малко почувствовал пощипывание в кончиках пальцев, которое редко  его
обманывало: Джилл хотела его. Эта приятная констатация рассеяла  у  него
последние остатки недоверия.
   Он снял очки и  посмотрел  на  девушку.  Профиль  был  совершенным  и
тонким. Никакой жесткости рта. Она улыбнулась, повернувшись  вполоборота
к нему.
   Они больше не разговаривали. Через десять минут "остин" проехал между
двух живых изгородей и  остановился  перед  белым  двухэтажным  домом  в
колониальном стиле. Они  находились  в  нижней  части  города,  у  озера
Танганьика.
   Малко прошел следом за Джилл. Они вошли через кухню. Все три  комнаты
первого этажа были загромождены рулонами  ткани,  плечиками  и  эскизами
платьев. В одном из углов стояло большое канапе и  электропроигрыватель.
Шторы были задернуты, царили приятные сумерки и свежесть.
   - Никого нет, - сказала Джилл. - Мои работницы приходят в пять часов.
Этот дом служит мне и ателье, и жилищем. Это практично.
   Ее большие ореховые глаза, не моргая, смотрели  на  Малко.  Она  была
почти такая же рослая, как и он.
   - Извините меня.
   Он присел на край канапе.
   Через пять минут  она  вернулась  с  подносом,  где  стояло  виски  и
стаканы. Малко заставил себя  выпить  виски,  поскольку  он  любил  лишь
водку.
   Джилл присела на тахту рядом с ним и подняла свой стакан:
   - За ваше счастливое пребывание  в  Бурунди.  Кстати,  что  вы  здесь
делаете?
   - Дела. Нечто вроде геологической разведки, если хотите.
   - Именно поэтому Мишель Кудерк помогает вам. Он славный парень.
   Она залпом выпила свой стакан, встала  и  включила  проигрыватель.  В
комнате раздался горячий голос Фрэнка Синатры. Не очень к месту.
   Джилл вернулась к канапе, резко повернулась и подставила  свою  спину
Малко.
   - Помогите мне.
   В первый момент он не понял. Спина слегка придвинулась.
   - Застежка, - сказала Джилл. - Осторожно, не зажмите шелк.
   Рука Малко медленно спустилась вдоль ее спины.  Прошелестела  молния,
платье раскрылось, открывая  загорелую  спину  и  верх  белых  трусиков,
поднимавшихся до талии. Качнув бедром, Джилл сбросила платье к  ногам  и
повернулась к Малко.
   Ее грудь была такой  же  загорелой,  как  и  все  тело.  Маленькая  и
высокая, она хорошо гармонировала с удлиненными мускулами.
   - Не правда ли, это более красиво, чем двухцветные самки из Европы?
   У Малко не осталось времени, чтобы  ответить.  Она  вытянулась  подле
него и приказала:
   - Раздевайтесь.
   Можно подумать, что ты на приеме  у  врача.  Одновременно  веселый  и
заинтригованный, Малко  подчинился.  Она  смотрела  на  него.  Когда  он
остался голым, она провела легкой рукой по его пояснице.
   - Иди. Я хочу заняться любовью.
   Он обнял ее. Она прошептала: "Ты мне сразу понравился. Когда смотришь
на тебя, сразу думаешь о любви".
   Она властно прижала к нему свое тело, затем сама сняла свои  трусики.
Малко хотел поцеловать ее, но она отвернула рот.
   - После.
   Ее ореховые глаза потемнели; руки стали  с  силой  массировать  спину
Малко. Когда она впилась в него ртом и зубами,  Малко  испытал  забавное
ощущение. Между ними не  было  ни  любви,  ни  радости,  даже  разумного
желания. Лишь два изголодавшихся тела.
   Она не закрыла  глаза;  не  было  произнесено  ни  одного  слова.  На
какую-то долю секунды почти нежное выражение промелькнуло в ее  взгляде,
и они остались лежать рядом, запыхавшиеся и в поту.
   - Слишком жарко, даже для  того,  чтобы  заниматься  любовью  в  этой
дрянной стране, - заметила Джилл безразличным голосом. - Тем  не  менее,
всегда испытываешь желание. Я уверена, что слуги что-то  подкладывают  в
пищу, надеясь этим воспользоваться.
   Не отвечая, Малко вытер пот, который ручейками стекал но его бокам.
   Джилл улыбнулась.
   - Хочешь принять душ? Ванная там.
   Он поднялся, немного одурманенный, вошел в ванную  и  прикрыл  дверь.
Джилл курила, растянувшись на спине.
   Малко открыл на всю катушку  кран  с  холодной  водой.  Он  мгновенно
восстановил свою форму.  Какое  невезение  -  заниматься  этим  чертовым
ремеслом! Схватив мыло, он принялся тереться.
   Весь в мыле, ничего не видя из-за душа,  который  хлестал  вовсю,  он
собирался ополоснуться, когда заметил  чей-то  силуэт  через  запотевшее
зеркало умывальника. На какую-то долю секунды он подумал, что это Джилл.
Вдруг он почувствовал сильный толчок в  бок.  Смывая  мыло  с  лица,  он
оказался нос к носу со здоровенным типом  с  глазами,  налитыми  кровью,
затянутым в слишком узкий для него  костюм:  тот  тыкал  ему  в  печенку
стволом пистолета 38-го калибра со взведенным курком.
   Первой мыслью Малко была: каким же круглым идиотом он выглядит, голый
и весь в мыле. Второй  -  вновь  начались  неприятности.  Сформулировать
третью у него не хватило времени.
   - Выходи оттуда! - прокричал тип.
   Раз уж он заговорил, то это еще не конец.
   - Вам нужен душ?
   Это вырвалось вопреки его воле. Идиотство, но ничего не поделаешь.
   От ярости тот сделался фиолетовым.  Он  еще  сильнее  ткнул  в  Малко
стволом и прорычал:
   - Заткни глотку, макака. Какого черта ты здесь делаешь?
   С секунду  Малко  спрашивал  себя,  не  был  ли  это  просто-напросто
ревнивый любовник Джилл. Но его внешний вид совершенно не отвечал  этому
амплуа.
   - Видите, я моюсь, - сказал он, заворачиваясь в полотенце.
   Здоровяк поднял одну руку, большую, как лист бананового дерева, и  со
всего размаха влепил ему оплеуху.
   - Если ты еще будешь прикидываться, я тебя пристрелю тут же. Кто ты и
что ты делаешь в этой дыре?
   Все еще ошарашенный, Малко осторожно ответил:
   - Меня зовут Малко. Малко Линге. У меня дела.
   Момент  был  не  слишком  удачный,  чтобы  перечислять  свои  титулы:
Сиятельство, рыцарь Мальтийского ордена и другие...
   - Врешь, - завопил здоровяк. - Ты приехал за "брюликами".
   Малко начал незаметно вытираться. Земля горела у него под ногами.
   - Если вы это знаете, то зачем спрашиваете?
   - Я у тебя этого не спрашиваю. Я тебе приказываю  свалить  отсюда.  И
быстро.
   - Могу ли я хоть одеться?
   Тот отодвинулся.
   - Валяй.
   Джилл  заканчивала  изучать  содержимое  бумажника  Малко,  когда  он
завладел своими брюками. Не глядя на него, она объявила:
   - Тут бумаги, как он и говорит. И квитанция на сорок  тысяч  долларов
из банка для Восточной Африки.
   Малко закончил одеваться. Внутри он кипел от  ярости.  Мишель  Кудерк
предал его. Джилл надела свое  платье,  но  с  бюстгальтером.  Когда  ее
взгляд встретился со взглядом Малко, он был  совершенно  без  выражения.
Злющий здоровяк стоял и отдувался, как тюлень.
   - Что ты собираешься делать с этими башлями?
   Одетый, Малко больше не чувствовал себя неполноценным. Он ответил:
   - Вы же сами сказали, что я здесь, чтобы купить бриллианты.  Вас  это
волнует?
   На этом здоровяк чуть не проглотил  свой  38-ой  калибр,  которым  он
яростно потрясал перед носом у Малко.
   - Ты знаешь, кто я такой?  -  тявкнул  он.  -  Ари-убийца,  это  тебе
что-нибудь говорит? Если ты не уберешься,  я  сейчас  же  прикончу  тебя
прямо здесь.
   - А она?
   - Ей наплевать. Ну?
   - Что, ну?
   Ствол пистолета находился в двух сантиметрах ото рта  Малко.  Тот  не
колебался. Правой рукой он отвел предохранитель  назад,  а  левой  резко
выдернул у здоровяка  оружие.  Его  удивительная  память  позволяла  ему
знать, как работают почти все  виды  оружия.  Грек  нажал  на  спусковой
крючок  на  какую-то  долю  секунды  позже.  Чтобы   ему   не   оторвало
указательный палец, он выпустил из рук свой пистолет.
   Малко лишь оставалось перебросить его в свою правую руку  и  снять  с
предохранителя.
   - Присядем, - сказал он. - И поговорим. Почему  вы  хотите,  чтобы  я
уехал?
   Растерянный, Аристот пробормотал:
   - Вся сеть  принадлежит  мне  и  моим  ребятам.  Это  нам  влетело  в
копеечку. Мы не желаем, чтобы кто-то вставлял нам палки в колеса.
   Лучшие умы ЦРУ не предусмотрели реакции какого-то глупого торговца.
   - Я не лезу в ваши дела, - сказал Малко. - Не лезьте и вы в мои.  Тем
более, что я не задержусь надолго. Видя,  что  Малко  не  стреляет,  Ари
воспрянул духом.
   - Если ты прикоснешься здесь хотя бы к одному "брюлику", -  проворчал
он, - ты мертвец. Это наше. А если какой-нибудь олух  решит  продать  их
тебе, он сдохнет вместе с тобой.
   Очевидно, было бы проще сказать правду. Но Малко был  обязан  сыграть
свою роль до конца. Аллан  был  прав:  "прикрытие"  оказалось  настолько
хорошим, что грозило превратиться в саван. Он встал.
   - У меня нет времени на дискуссии. Я мог бы вас пристрелить,  но  мне
это ни к чему. Я приехал сюда по одному делу.  Вы  при  этом  ничего  не
потеряете.
   Ари метнул на него угрожающий змеиный взгляд.
   - Идиот. Ты уже мертвец...
   Малко сделал вид, что не  расслышал.  Он  мог  бы  убить  грека.  Но,
исключая безвыходные ситуации, он не был убийцей и никогда им не будет.
   - Джилл, - сказал он, - поскольку вы привезли меня сюда, не будете ли
вы так любезны отвезти обратно?
   В ореховых глазах промелькнула паника. Джилл ждала жеста от  Ари,  но
здоровяк был слишком взбешен, чтобы это заметить.
   - Делай, что он говорит, - проворчал он. - И сбрось его в озеро, если
сможешь.
   Малко поклонился.
   - Надеюсь, что мы больше не увидимся. Но помните о  том,  что  я  вам
сказал. Я не люблю, когда суют нос в мои дела.
   - Ты не покинешь эту страну живым, - ответил грек. - Или я больше  не
Ари-убийца.
   Малко засунул пистолет за пояс и сделал знак Джилл. Она прошла  перед
ним, и они сели в "остин". На выезде из аллеи он приказал:
   - Поезжайте к озеру.
   Джилл конвульсивно всхлипнула. С тех пор, как  он  ее  встретил,  это
было первое проявление человеческого чувства.
   - Нет. Я вас умоляю. Я...
   - Я не хочу вас убить или ударить, - мягко сказал Малко.
   Она нерешительно взглянула на него, уголки ее губ дергались в нервном
тике. Она дрожала от страха.
   - Я боюсь, - сказала она. - Однажды Ари чуть не убил меня.  А  теперь
вы унизили его передо мной, он еще...
   - Но почему вы так держитесь за эту обезьяну?
   - Деньги, - с горечью сказала она.  -  Из-за  него  я  провела  шесть
месяцев в тюряге, в Южной Африке. Я переправляла  бриллианты.  Сейчас  я
работаю на банду здесь. Как только смогу, я уеду. Куда угодно...
   Они достигли небольшой  дороги,  окаймлявшей  озеро  Танганьика,  где
виднелись лишь несколько домишек негров и  виллы,  запертые  со  времени
отъезда бельгийцев. Но вид открывался великолепный.
   - Остановите здесь.
   Покорная, она повиновалась. Малко вышел из  машины  и  приблизился  к
болотистому берегу. Сильно размахнувшись, он выбросил  пистолет.  Оружие
исчезло в зеленой воде.
   - Вашему дружку бесполезно выдавать меня полиции,  -  заметил  Малко,
усаживаясь в машину. - Отвезите меня в "Пагидас".
   Джилл не заставила его повторять дважды. Она почти успокоилась. Малко
с жалостью