Прожектор потух. В глазах Малко продолжали плясать золотые точки.
     - Что вам нужно было у Джека?
     Голос, резкий, как удар хлыста, тяжелый, чуть картавый, говорил по-английски с легким акцентом. Малко опустил глаза и смотрел вниз, пока не стал различать кожаные ремни, которыми его руки были привязаны к подлокотникам сиденья, похожего на зубоврачебное кресло. Вопрос выдал похитителей: израильтяне. Малко поднял глаза, - видел он почти нормально. Всех четверых: троих мужчин и женщину. Крупного голубоглазого блондина, темноволосого араба и смуглого толстяка, которому принадлежал голос. Девица нервно курила, прислонившись спиной к стене и не сводя с Малко потемневшего от ненависти взгляда. Довольно красивая, хотя лицо плосковато, а нос перебит, как у боксера; тонкая фигура плотно обтянута джинсами и толстым джемпером из черной шерсти. Она раздавила сигарету и устроилась напротив Малко.
     - Это ты, подонок, привел их к Джеку?
     - Оставь его, - миролюбиво произнес толстяк.
     Девица отошла. Малко, окончательно пришедший в себя (только голова оставалась тяжелой), старался понять, что происходит. Зачем израильтянам было его похищать? Он повернулся к тому, который говорил. Мужчины кружили вокруг него, как хищники возле добычи.
     - Мы в Израиле? - спросил он.
     В конце концов, Тель-Авив всего в сотне километров от Бейрута.
     Не отвечая, блондин подошел к окну, театральным жестом раздвинул занавески: высокий мыс, внизу дорога и море. Он ткнул пальцем направо.
     - Там Жунех, а слева Бейрут.
     Значит, они все еще в Ливане. Малко обратил внимание что его собеседники вооружены. У каждого под свитером заткнут за пояс пистолет, не исключено, что они из Моссада.
     - Почему я здесь?
     Девица сорвалась с места, как фурия.
     - Потому что ты виноват в смерти Джека! - заорала она. - Иначе как бы они его нашли, а?
     - Кто - они? - спросил Малко.
     Толстяк презрительно качнул головой.
     - Тебе прекрасно известно, речь идет о приятеле твоих друзей Наземе Абдельхамиде.
     Малко опустил глаза. Откуда им известно о связи с палестинцем? Тем самым, которого Роберт Карвер считал своим сторонником. Он знал, какой лютой ненавистью ненавидят израильтяне всех палестинцев. Однако кое-что его все же смущало. Полковник Джек действительно умер. Был убит на его глазах. Это могло быть всего лишь совпадением. Ну, а если его обвинители говорят правду? Если он привел убийц к израильскому полковнику, это грубейшая ошибка. Он вспомнил о черной записной книжке Джона Гиллермена. Похоже, его собеседникам ничего не было о ней известно. Он хотел пошевелиться, но понял, что все еще связан.
     - Развяжите меня, потом будем говорить, - сухо произнес он. - Мы ведь, по-моему, союзники.
     Мужчины шумно заспорили на своем языке, потом блондин с видимым сожалением развязал узлы под пристальным взглядом злобной пантеры. Малко попытался встретиться взглядом с низким толстяком, которому с большим трудом давалось удерживаться от указаний. Он был здесь главным. Малко потер затекшие запястья, встал, сделал шаг к окну. Очевидно, он на частной вилле, явке Моссада в христианском квартале. За его спиной голос израильтянина произнес более мягко:
     - Наш друг Джек три года работал в Бейруте. И никому не удавалось его рассекретить. Тут приезжаете вы, являетесь к нему, и раз... Он уничтожен.
     Малко обернулся.
     - Вам известно, кто его убил?
     Израильтянин пожал плечами.
     - Кто убил? Какая разница? Какой-то ублюдок из "Амала", получивший пистолет с глушителем и тысячу ливанских ливров. За последние несколько недель в южные кварталы доставлено две сотни пистолетов. В багажнике машины депутата прокоммунистического направления. Вы об этом знаете?
     - Нет, - признался Малко. - Но вы мне не ответили.
     Толстяк остановился прямо перед ним, задрав лицо.
     - До недавнего времени никому, кроме нас, не было известно, кто скрывается под именем Джека. Американцы все кишки нам вынули, чтоб только выйти на него. И Тель-Авив дал указание уступить. И вот он мертв. Потому что вы вступаете в связи с подозрительными людьми... Вроде Назема Абдельхамида. Его люди вас выследили. Они, видно, что-то подозревали. И этого хватило. Мы потеряли товарища.
     Малко покачал головой.
     - В вашем рассуждении есть одна неувязка. Я никогда не встречался с Абдельхамидом.
     Толстяк нахмурил густые брови.
     - Никогда?
     - Никогда.
     Тяжелое молчание. Выглядеть обманщиком израильтянину совсем не нравилось. Он задумчиво потер подбородок, и вдруг перешел на немецкий. Он говорил с ярко выраженным еврейским акцентом, но гораздо теплее.
     - Значит, встретитесь... Мы знаем, что у вашей конторы есть с ним связи. Вы считаете, что он на вашей стороне.
     - Зачем было меня похищать, да еще таким образом?
     - Тогда мы еще не знали, кто вы. Теперь выяснили. И относимся к вам с уважением. Но потеря Джека - тяжелый удар. Он знал Западный Бейрут, как свои пять пальцев. И потом, он был чудесным другом. Я вам верю, но вы должны помочь нам отыскать его убийц.
     - С удовольствием, - ответил Малко. - Только как?
     Он колебался, рассказывать или нет о том, как слежка привела его в Шия.
     - Мы хорошо знаем команду Абдельхамида. На их совести взрыв посольства и оба покушения двадцать третьего октября. У него лучшие техники. Без них терроризм просто перестал бы существовать.
     Малко в смущении припомнил заверения Роберта Карвера. И не смог удержаться от замечания:
     - Компания, кажется, считает по-другому. Иначе его бы тоже постарались уничтожить...
     Израильтянин с сожалением пожал плечами.
     - Что они в этом понимают! Впрочем, так было и в Иране, и в Египте, и во Вьетнаме. Говорит по-английски - значит друг. Он подкидывает им какие-то мелочи, чтобы притупить бдительность. А сам готовит покушение. Очень крупное покушение на американцев.
     Все трое мужчин кружили вокруг него, уговаривая, убеждая, мягко и настойчиво, курили, предлагали сигареты, отвлекались и снова возвращались к тому же. Наконец, толстяк, глядя в упор своими черными глазами в золотистые глаза Малко, подвел итог:
     - Вы должны помочь нам отыскать Назема Абдельхамида. Мы найдем способ его обезвредить. Похитим, увезем в Израиль. Там он заговорит. А вы выполните свою миссию. Сейчас Рашель отвезет вас назад в гостиницу. Позвоните мне.
     Он протянул ему листок, и Малко машинально взял его. Они спустились по лестнице в маленький садик. Рашель сидела уже за рулем фургона. На прощание все улыбались. Плохая петляющая дорога вывела их к Антелии, на шоссе, связывающее Бейрут и Жунех. Молодая женщина выглядела теперь гораздо спокойней.
     - Вы должны меня извинить, - вдруг сказала она. - Я очень впечатлительна. А Джек был моим старым другом. Мы поступили с вами грубовато, но что делать, - война.
     На шоссе, идущем по берегу моря, движение было оживленным. Много грузовиков. И, как ни странно, несмотря на падающие время от времени снаряды, война здесь почти не чувствовалась. Они находились в христианском секторе. Рашель расслабилась. Чем ближе подъезжали они к центру Бейрута, тем свободней она держалась, болтая о каких-то пустяках. Когда добрались, наконец, до улицы Амра, Малко стало казаться, что они только что переспали. Женщина остановила машину довольно далеко от "Коммодора" и объяснила:
     - Дальше не поеду. Опасно.
     Она чмокнула Малко в щеку, и он вышел. Израильтянка еще успела весело помахать ему, и фургон исчез за поворотом. Он был уверен, что мог бы уложить ее к себе в постель. Израильтяне дорого бы дали за Джони. Он ускорил шаг. Малко почти окончательно пришел к выводу, что именно черная записная книжка Джона Гиллермена стала причиной смерти полковника Джека. Но его очень беспокоило то, что говорили израильтяне о Джони и какую роль они ему отводили. Он торопился получить разъяснения.

***

     - Да эти евреи все чокнутые! - изложил свою точку зрения Роберт Карвер. - На них слово "палестинец" действует, как красная тряпка на быка. И не надо принимать меня за идиота...
     - Я далек от такой мысли... - заверил Малко.
     Резидент ЦРУ кипел от возмущения. Его оскорбило "похищение" Малко. Плотные зеленые шторы на окнах, мешки с песком у стен придавали кабинету зловещий вид. А граната на низком столике отнюдь не разряжала обстановку.
     - Джони - палестинец из умеренных, - объяснил американец, - то есть из тех, кто ненавидит и израильтян, и сирийцев. И те, и другие у них вечно на хвосте. Управление помогает, чем может, его друзьям в Тунисе, в Европе, за это он нам здесь оказывает кое-какие услуги.
     - Значит, вы уверены, что к смерти полковника Джека он непричастен?
     Роберт Карвер побагровел.
     - Вам же, черт возьми, прекрасно известно, что это Джон облажался, упокой Господи его душу. Спасибо, что не выдали. Вот евреи бы обрадовались, узнай они, как мы прокололись.
     - Это уж точно. Но речь-то о Джони...
     - Да они все готовы на него повесить, что бы ни случилось...
     - Хорошо еще, что ваш Джони не значился в книжечке у Джона Гиллермена.
     Американец грустно кудахтнул.
     - Он-то в любом случае ничем не рисковал. Джони - настоящий профессионал. Я сам никогда не знаю, где он скрывается. Он даже встречи никогда не назначает дважды в одном месте.
     - Фамилий женщин, которые видели "вольво", Масбунжи, в книжечке у Джона не было, - заметил Малко. - А вы знаете, что с ними произошло?
     - Об этом с сумасшедшей Джослин Сабет поговорите. Еще одно свидетельство, что немало ливанских офицеров, даже из службы Б-2, работает на наших противников. Но самое худшее, что опять нужно начинать с нуля. Служба безопасности не станет даже допрашивать Карима Зехара. Парламентская неприкосновенность. А последние выборы здесь состоялись двенадцать лет назад...
     - А как с Нейлой?
     - Вы встречались?
     - Да.
     Взгляд американца увлажнился.
     - Чудно, правда? И не заражена, как большая часть маронитов. Просто счастье, что я не передал ее Джону.
     После встречи с Нейлой Малко стал лучше понимать осторожность резидента: тот прежде всего хотел сохранить лично для себя фантастическую любовницу. Неисповедимы пути Господни. Нейла обязана жизнью своему вулканическому темпераменту.
     - Кстати, одна хорошая новость все же есть: я сегодня встречусь с Джони.
     Лицо Роберта Карвера вспыхнуло.
     - Почему же вы сразу не сказали! Смотрите, не приведите за собой на хвосте евреев.
     Малко поднялся и бросил в ответ:
     - А вы смотрите больше не записывайте все подряд в книжечки.

***

     Тот, кого звали Абу Насра, склонился над увеличенной фотокопией страницы из записной книжки Джона Гиллермена. Изучение этого документа уже и так много им дало, но еще было над чем поработать. Глаза устали, и он, оторвавшись от своего занятия, закурил, глядя на серые волны Средиземного моря. Здание, где он скрывался, стояло чуть дальше за карнизом Генерала де Голля в квартале посольств. Район контролировался постами Джамблата, что обеспечивало ему безопасность. Официально дом был снят иранским торговым представительством. Помимо его личных телохранителей, подступы к зданию охраняли боевики из Тегерана.
     В Западный Бейрут он прибыл без особых приключений. Его присутствие было необходимо, он координировал работу сотни агентов, которые, подобно трудолюбивым муравьям, готовили то, что должно было стать венцом его террористической деятельности.
     Однако вплоть до последней секунды в отлаженный механизм могли попасть песчинки. Заботой Абу Насра как раз и было их систематическое и безжалостное устранение. Он уже убрал Джона Гиллермена, полковника Джека и еще кое-кого, но нельзя недооценивать американцев. У них хватало и денег, и профессионалов, и желания отомстить.
     В дверь постучали.
     - Входи! - крикнул Абу Насра.
     Прибыл с докладом курьер, одетый в военную форму. В докладе содержались выжимки из сообщений нескольких заслуживающих доверия информаторов. Появилась новая опасность. На место Джона Гиллермена прибыл другой агент. И уже развил бурную деятельность. На него уйдет еще несколько дней. Абу Насра сел за стол, отодвинул в сторону фотокопии и стал делать пометки, готовя план устранения нового противника.

Глава 8

     - Господи Иисусе! Зачем вас сюда занесло? Здесь же нет ни души...
     Махмуд свернул с проспекта Камиллы Шамун и остановил машину на усыпанной обломками эспланаде, где возвышался каркас великолепного стадиона, от которого остались одни воспоминания.
     - А я слышал, что ночью здесь происходят забавные вещи, - ответил Малко.
     Махмуд уставился на него с деланной тревогой.
     - Господин Малко, вы же мне не платите вперед, так что я не могу отпустить вас туда... Иначе плакали мои денежки.
     - Просите Аллаха, - посоветовал Малко, - о моем спасении. До скорой встречи.
     - Господи Иисусе! Да вы сумасшедший!
     Ни один таксист не соглашался везти Малко в южный пригород. Пришлось ехать с Махмудом. Все-таки Управление ему платит, даже если у него есть и другие работодатели. Вряд ли ливанец отважится на открытое предательство.
     Стадион, служивший до 1982 года самым вместительным складом боеприпасов палестинцев, был разрушен до основания израильской авиацией. Бетонные стены обрушились, завалив обломками все поле, а трибуны просто исчезли с лица земли.
     Малко стал карабкаться по бетонной крошке к тому, что некогда было входом на стадион, протиснулся сквозь завал и запрыгал по цементным плитам, стараясь не провалиться в дыры и не наскочить на торчащие, словно острые шпаги, штыри арматуры, наконец, на четвереньках пробрался внутрь и осмотрелся. На прямоугольном поле среди высокой травы ржавели подбитые танки.
     И абсолютная, ничем не нарушаемая тишина. Джони знал, где встречаться... Малко осторожно спустился по груде обломков вниз, на изрытую воронками и траншеями площадку. Обогнув изрешеченную пулями, как сито, машину скорой помощи, он повернул вправо, где стоял каркас советского Т-54 без гусениц. Перевернутая башня с изуродованным стволом пушки валялась рядом. На фоне этого апокалипсиса "магнум", оттягивавший его карман, казался жалкой игрушкой. Малко остановился и огляделся. Ни души! Сердце его забилось быстрее... Как раз в тот момент, когда он меньше всего ожидал, в разбитом танке кто-то шевельнулся. Сначала появилось дуло автомата Калашникова, потом ломающийся голос произнес по-английски:
     - Не двигаться!
     Из недр ржавой развалины показался гибкий силуэт, и перед Малко возник парнишка в одежде, отдаленно напоминавшей военное обмундирование, и с автоматом наперевес. Он спрыгнул на землю, уткнул ствол в живот Малко и пронзительно свистнул. Словно из-под земли, появились еще трое мальчишек. Один обыскал его, отобрал пистолет и деньги и подтолкнул вперед.
     Спорить было бесполезно.
     - Где Джони? - спросил Малко.
     Мальчик, не отвечая, махнул стволом, приказывая ему следовать за ним. Они подошли к завалу позади танка, протиснулись между двух почти вертикально стоящих плит и, то карабкаясь вверх на четвереньках, то скользя вниз по влажным грудам бетона, добрались в сером полумраке до лестницы, лишившейся почти всех своих ступеней. Они спустились в подвал разрушенного стадиона. Парнишка открыл дверь, и Малко очутился в комнате с голыми цементными стенами, заваленной какими-то ящиками. На одной стене висела фотография улыбающегося бородатого Ясира Арафата, а под ней - антиизраильская карикатура, на полу стояла кое-какая мебель и длинные металлические шкафы. Вероятно, прежде здесь находилась раздевалка. У стола стоял мужчина. В его лице с выпученными умными глазами, приплюснутым носом и большим подвижным ртом было что-то от амфибии. Коренастый, в зеленой шерстяной куртке и подобранных к ней по цвету сапогах, без галстука, в брюках из фланели. Его аккуратная внешность контрастировала с беспорядком, царившим в комнатке. На столе Малко заметил золотую зажигалку и красную пачку "Данхила". Большой рот растянулся в улыбке.
     - Здравствуйте, я Джони.
     Парнишка, который прятался в ржавом танке, положил на стол "магнум" и деньги Малко и вместе с остальными охранниками исчез за дверью, оставив их наедине.
     - Как поживает господин Карвер? - спросил Джони.
     - Ему необходима ваша помощь.
     Палестинец задумчиво качнул головой.
     - Надеюсь, вы осторожней, чем Джон Гиллермен. Кажется, Абу Насра нашел у него важные сведения. Это очень плохо.
     Очевидно, здесь уже все были в курсе дела. Малко воздержался от ответа. Джони затянулся.
     - Я получил недавно сообщение, - продолжал он. - "Амал" предоставил в распоряжение иранцев бронированный склад в Адехе, которым когда-то пользовались палестинцы, для подготовки к крупной операции.
     - Кто ее готовит?
     Джони развеселился.
     - Абу Насра, кто же еще! Он руководит всеми операциями в Большом Бейруте. В Тегеране ему доверяют. Он отличный взрывник. Учился в Киеве, в Советском Союзе, досконально знает все механизмы взрывных устройств. Штаб его располагается в Бекаа, в Баальбеке.
     - А сам он где?
     Палестинец с интересом взглянул на Малко.
     - Нигде, как и я. В Бейруте, но вам его не найти! Если вас кто-то возьмется провести к нему, знайте, вы в ловушке. Он под надежной охраной. Для иранцев он самый ценный из террористов. Ему уже удалось взорвать американское посольство, лагерь десантников и французские заграждения.
     - Что вам известно о предстоящей операции?
     Джони взял со стола зажигалку и, прежде чем ответить, несколько раз крутанул ее в руке.
     - В южном пригороде находится лишь последний эшелон. Нужно попасть в Баальбек. Мне туда, разумеется, дороги нет. Там сирийцы. Вся основная подготовка ведется в Баальбеке.
     Баальбек! Когда-то Малко там бывал в компании с чудесным созданием. С тех пор многое изменилось.
     - Но в Баальбеке тоже не обойтись без осведомителей, - заметил Малко.
     - Это имеется, - заверил его Джони. - Если вы рискнете, можете рассчитывать на мою помощь.
     - Какую?
     - Кое-кому известно о готовящейся акции. Это мой друг. Если вы сумеете его там разыскать, он вам многое расскажет. (Джони поглядел на часы.) Я должен идти. Никогда не задерживаюсь надолго в одном месте. Завтра между шестью и семью я вам позвоню. И вы скажете, что решили с Баальбеком.
     - Спасибо, - поблагодарил Малко.
     Джони протянул ему револьвер и деньги.
     - Не торопитесь благодарить. И главное, не вздумайте попытаться проникнуть сюда еще раз. Все подходы с ловушками. Мои ребятки очень изобретательны. Привычка...
     Он распахнул дверь. В полумраке сидел на корточках мальчик, опершись на автомат Калашникова. Джони любовно взлохматил его курчавые волосы.
     - Это Фарух, мой приятель. Знаете, он отлично говорит по-английски. А, Фарух, ты говоришь по-английски?
     - Йес! - ответил парнишка и встал.
     - Кто они? - спросил Малко. - И что здесь делают?
     - Такие же палестинцы, как и я, - объяснил Джони. - Жили в Сабре и Шатиле. Семьи их перебиты, погибли под израильскими бомбами или от рук фалангистов. Они больше не захотели так жить. Вот и нашли здесь оружие, кров и работу...
     - У кого и какую? Чем они занимаются?
     Палестинец грустно улыбнулся.
     - Убивают, естественно. Или подкладывают взрывчатку. По заказу самых разных движений, кроме израильтян и фалангистов... Всем им от десяти до четырнадцати, как Фаруху. Они отчаянно, безрассудно смелы. И неплохо выкручиваются. У них есть девочки, гашиш из Бекаа и деньги на еду. Мы с ними друзья.
     Фарух серьезно слушал Джони, опершись на автомат, как опытный воин.
     - И никто их здесь не беспокоит, не пытается выселить?
     - Нет, они слишком опасны.
     Пройдя тем же путем, Малко и Джони оказались через несколько минут снова на поле. Палестинец пожал Малко руку и исчез среди бетонных обломков. А через десять минут и Малко вынырнул из удушающей атмосферы конца света в реальный мир. Махмуд встретил его возгласами радости.
     Оставалось найти способ оказаться в Баальбеке.

***

     Малко